Он не знал. И она не знала.

Задыхаясь, я крикнула: «Шутка Все что было. Уйдешь, я умру». Улыбнулся спокойно и жутко И сказал мне: «Не стой на ветру».

—  Привет… Ее голос звучит странно-спокойно, в то время, как она равнодушно смотрит парню в глаза, нагло выдыхая едкий табачный дым ему прямо в лицо. Наглость. А ведь с первого взгляда она почти не изменилась. Только приглядевшись, начинаешь замечать, что фигура стала выше и чуть стройнее, а волосы от не первого окрашивания, раньше весело завивающиеся в мелкие темные локоны, стали ломанными и искромсанными. Глаза, подчеркнутые черным карандашом, стали глубже, кожа ровнее, а когда-то ярко-красные губы, почти сливались с тоном лица, чуть переливаясь в темноте. Она стала старше. Он понял это. Она знала это. Девушка ненавидела его. Ненавидела его до искусанных губ по ночам, до окровавленных костяшек, до пустых блоков сигарет перекатывающихся по квартире и давно вошедших в ее угрюмую жизнь. Он это знал. И она это понимала. За их спинами все смешалось в единую какофонию звуков. Звон шпаг, гулко отдающийся металлом, возгласы фехтовальщиков, иногда радостные, порой, разочарованные. Завывания ветра, переговоры прохожих. Никто из этих двоих сейчас не смог бы отличить пожарной сирены, от лая собак. Он осознавал это. Она, в свою очередь, смирилась с этим. Он уже давно потерял счет времени. Сколько прошло с тех пор, как он ее не видел: день, неделя, месяц? Может год, а может, все-таки, полтора? Он не помнит, лишь, вглядываясь в ее лицо, наклоняется так близко, что обжигает своим горячим дыханием ее чуть приоткрытые губы. Пытается разглядеть, понять, прочитать, что в ней изменилось, но видит холодную ухмылку ее некогда искренних глаз. А раньше она бы смущенно отпрыгнула, краснея и хихикая, несильно толкая его в плечо, но сейчас девушка подвигается ближе к нему, растягивая губы в жуткой улыбке, такой ненатуральной, такой мерзкой. Он пронизывает девушку взглядом и ее губы чуть приподымаются, обнажая белоснежные зубы, уголки рта изгибаются, а на щеках появляются ямочки. Затем он медленно переводит взгляд на глаза, заранее зная, что увидит в них пустоту фарфоровой куклы. Но она давно смирилась с ролью какой-то фальшивой марионетки. Он презирал это. Она, наоборот, гордилась этим. Клинок стонет в ее руке, со свистом пронизывая воздух. Выпад, другой. Блок, блок, защита, нападение. Она морщится, но повторяет снова. Долго не тренировалась. Заметно. Ее глаза растерянно разглядывают рукоятку шпаги с такой невинностью, что хочется обнять, объяснить, помочь. Однако через секунду наваждение отходит в сторону, уступая место боли, которая резко саданула по ноге. Он рычит будто раненый зверь, и отбрасывает шпагу в сторону. В три размашистых шага сокращает дистанцию между ними и хватает ее за волосы. Но он не посмеет навредить ей. Он раздражался. А она смеялась. Она собиралась не спеша, растягивая минуты, нарочно медленно запихивая вещи в потрепанный рюкзак, переводя взгляд с одного члена команды на другого, принимая приглашения приходить еще, при этом согласно кивая головой, хотя все вокруг понимали, что она не вернется. Слишком много воспоминаний, слишком неприятно. Снова прикусывает фильтр сигареты и, вдыхая табачный дым, затем взваливая рюкзак на спину, она посмотрела на него, словно ожидая, что он подойдет, скажет что-то на прощанье. Но он переводит взгляд на ярко накрашенных пустоголовых телок, которые сидят на траве и наблюдают за фехтовальщиками, не забывая глупо хихикать и подмигивать парням. Он смотрит на них похотливым взглядом, а в ее сторону просто нагло и дерзко фыркает. Ей все равно — он понимает, но до последнего старается задеть ее эго. Увидеть в ней ту, что когда-то с таким усердием старалась его победить. Ту, которая считала его лучшим, ту, которая подбегала к нему по щелчку пальцев; ту, у которой замирало сердце, когда он, поддразнивая, подходил к ней со спины, обнимал за талию, и дышал в ухо, с ехидством замечая, как быстро краснеют у нее щеки. Ту, которая его любила. Ту, которую он отверг. Но она разворачивается, бросает из-за плеча рваное прощание, и неспешно покидает поле боя, покачивая головой в такт мелодии, которую она тихо насвистывала на ходу. А ведь что-то кольнуло в ее сердце, когда он посмотрел на других девушек. И что-то подстегивало его пойти вслед за ней, когда он провожал ее взглядом. Но он этого не сделал. Почему? Но он не знал. И она не знала.