Torture and Interior Design

Всё у него упорядочено, даже свет из окна организованно чертится аккуратными полосками, не позволяя себе бессистемно распыляться по комнате. Книги стройными рядами заполняют полки, декоративные подушки лежат на диване под точно выверенными углами, картины висят математически ровно, и если встать в определённую точку, то весь интерьер обязательно сложится в какую-нибудь золотую спираль или что-то ещё такое элегантно-художественное, он же у нас эстет, чёрт бы его побрал, наверняка он сейчас так интеллигентно присел на краешек стола, чтобы вписаться в проклятую композицию. - О чём вы думаете, мистер Кейн? - по-светски интересуется он. - Вы прекрасно знаете, о чём, вы в моей голове, - огрызается Джейсон. - Сесть, - приказывает он. Ноги Джейсона подкашиваются, и он опускается на пол. - Встать. - Джейсон ловко поднимается. - Вы отвечаете на мои вопросы так же, как и выполняете приказы. Так о чём вы думаете? - Кабинет слишком аккуратный и я вас ненавижу. Он умудряется даже голову поворачивать вальяжно, посмотрев на книги, на диван, на подушки и вернувшись к Джейсону, для него немного чем от них отличающегося. Часть композиции, цветовое там пятно, чтобы поддержать вон тот бежевый диван. - Почему? Почему “слишком”? Джейсон не хочет с ним обсуждать интерьер, Джейсон хочет душить его собственными руками, хочет, чтобы он корчился под ним и хрипел, выпучив глаза и беспомощно цепляясь за рукава джейсоновской рубашки, но вместо этого он говорит: - Всё как из сраного каталога мебели, по-линеечке выверено. Браксиатель поглаживает подбородок. - Правда? Я старался избежать такого эффекта. Может быть… - он переставляет часы с одного конца стола на другой, - так лучше? - Нет. - Вот что я в вас ценю, так это честность, - улыбается он. Вмазать бы ему хорошенько, так, чтобы нос под кулаком хрустнул. - Какой у вас агрессивный настрой, мистер Кейн. Одно насилие на уме. - Ваше влияние. Он немного откидывается, полоска света на мгновение выхватывает его глаза, а потом снова исчезает. - Нет, моей вины в этом нет. Сложно внушить человеку что-то новое, всё черпается из уже существующих внутренних ресурсов. Это же два плюс два, - он наставнически вздыхает. - И что Бернис в вас нашла. Разве что, - взгляд мясника на корову, - тело. А подойдите-ка сюда. Джейсон делает шаг вперёд. Браксиатель притягивает его за шею и целует, долго, очень долго, и с каждой секундой становится всё противнее, но Джейсон ни оттолкнуть его не может, ни перестать отвечать не может, может только стоять и ждать, когда Браксиателю надоест. - Неплохо, - отстраняется он и начинает задумчиво ворошить его волосы, - Подумайте, а можете вы найти что-то во мне? - и смотрит так пристально. Джейсон чувствует, как Браксиатель накручивает пряди его волос на пальцы, видит, как Браксиатель поправляет его воротник, как Браксиатель тянет его к себе, как будто готовый прямо сейчас лечь под ним на стол, и Джейсон лихорадочно начинает его осматривать, очень желая в нём “что-то” найти. У него чёрные волосы. Как у Бернис. Это так привлекательно. И костюм такой… правильный, хорошо подогнанный. Дорогой, приятный на ощупь. Глаза голубые, яркие. Как бассейны с подсветкой. А бассейны с подсветкой, это же ведь романтично, да? Такие в фильмах постоянно, туда герои падают и целуются. Значит, романтично... - Так, это уже совсем глупо, - прерывает его мысли Браксиатель, - Совсем никаких стоящих ассоциаций, - он отпускает Джейсона, и тот тут же делает от него шаг назад, - О чём я и говорил. Нет у вас внутренних ресурсов для того, чтобы хотеть меня. Видимо, я совсем не в вашем вкусе. Естественно, если задаться целью, то вас можно заставить делать, думать и чувствовать всё, что угодно, но что-то мне кажется, что эта игра не стоит свеч. Что ж, не буду вас больше мучить, - он снисходительно улыбается, - Скажите только, пожалуй, одну фразу и можете быть свободны. Скажите “Я недостоин Бернис, и она меня ненавидит”. Джейсон не хочет этого говорить. И не говорит. Переставленные часы как-то по-особенному надрывно тикают. - Вы не поняли моего приказа? Скажите… - Я всё прекрасно понял. Как же всё-таки в его кабинете темно. Жалюзи какие-то металлические, еле пропускают свет, они сидят тут в полумраке с несомненно запертой дверью. Браксиатель молчит. Складывает руки на колене. И смотрит на него. Есть в его повороте головы, в его позе, в его костюме что-то неподдельно учительское. Вот-вот скажет “Вы выучили урок, Джейсон Кейн?”, а Джейсон не выучил, у Джейсона душа в пятки, у него был точно такой же учитель, тоже так сидел, скрестив ноги, и смотрел снизу вверх, и молчал, и было и страшно, и стыдно, и в классе тихо, булавку уронишь - слышно будет, что уж говорить об этом невыносимом тиканье часов. Браксиатель вертит мел в руке, а Джейсон втягивает голову в плечи. “Что же мне с вами делать? Уже который раз вы не готовы.” “Я исправлюсь, правда…” - мямлит Джейсон. “Боюсь, мне придётся принять меры и проинформировать ваших родителей.” “Пожалуйста, мистер Браксиатель, я…” Джейсон хватается за голову. Нет, нет у него мела в руке, нет! И не такой уж он и страшный был, тот учитель, строгий, но… Браксиатель бьёт по столу, и предметы на нём немного бренчат, подскакивая. - Сесть! - Джейсон рухает на пол. - Встать! - Джейсона дёргает вверх. Так по столу бить, так приказывать, так мог только один человек, и он сейчас перед ним, смотрит на него своими мутными, старыми, озлобленными глазами и встаёт, выпрямляясь во весь рост, а Джейсон отшатывается от него. “Пап, пожалуйста, не надо…” “Не надо?” - рявкает он, - “Ты, гадёныш, совсем от рук отбился. А ну делай, что говорю!” “Я-я…” “Не мямли!” - опять ударяет по столу, и Джейсон вздрагивает. Он знает, что будет дальше, и от этого не легче, говорят, неизвестность пугает, но ведь известность, она тоже способна заморозить всё внутри и перекрутить, как холодную мокрую тряпку. Он замахивается, и Джейсон вскидывает руки. “Ну, что я тебе сказал?!” “Я - недостоин Бернис, и она меня ненавидит! - выпаливает он. Браксиатель снова садится на угол стола и складывает ручки. - Ну конечно, недостоин. Вы её ошибка, которую я исправлю раз и навсегда. Джейсон тяжело дышит и смотрит на стеллаж с книгами, силясь прочитать хоть одно название на корешке. Он всё ещё держит руки перед собой, поднятые в защитном жесте. - А вот для страха передо мной, мой дорогой Джейсон, у вас ресурсов несчётное множество, - слышит он его голос, - Держите это в памяти в следующий раз, когда появится желание мне не подчиниться, хорошо? И, кстати, вы пришли, чтобы поговорить о, ну, пусть будет кондиционировании, - он щёлкает пальцами, и Джейсон моргает. Он пришёл, чтобы поговорить о кондиционировании. Металлические жалюзи медленно поднимаются, а полосы света на паркете толстеют. - А, мой дорогой Джейсон, что я могу для вас сделать? - Я пришёл поговорить о кондиционировании. - Говорите, - разводит руками Бракситель, деловито садясь за свой стол. - Что-то не так? - Да, мне кажется, что... Джейсон не знает, почему его сердце истерично колотится глухим стуком. Джейсон не знает, что не так с кондиционированием. Но Браксиатель так ободряюще улыбается, что хочется придумать любую проблему, лишь бы сообщить ему о ней. - Что-то не так, - не успевает ничего придумать Джейсон. - Если что-то не так, то я распоряжусь эту проблему немедленно устранить. Джейсону неловко, что он смотрит в окно (там такое яркое лето, что нельзя не смотреть), а не отвечает, и потому ни с того ни с сего неловко заводит: - Хорошо тут у вас. В кабинете. Всё так… аккуратненько. - Люблю, когда всё на своих местах. Джейсон думает, какие у него яркие голубые глаза. Надо же, а он раньше и не замечал.