Точка невозврата

Ичиго женился и делал правильный выбор, потому что Орихиме была просто прекрасна в белом платье, сшитым умелыми руками Исиды, а Рукия опоздала на их свадьбу. Смокинг на Ичиго идеально черный, а рубашка не просто белая, а белоснежная. Он вроде как не девчонка, но все равно битый час вертится перед зеркалом, сбивая кончиками пальцев с плеч несуществующую пыль. Он улыбается, ухмыляется, скалится, корчит всякие глупые рожи зеркалу и проверяет, чтобы в зубах ничего не застряло. Сложно даже посчитать, сколько раз он пригладил смазанные гелем волосы, поправил бабочку и пиджак. Но на черном костюме все равно есть какая-то невидимая пыль, а черные лакированные ботинки заляпаны несуществующими пятнами. Сегодня невероятно важный день для Орихиме, которого она ждала черт знает сколько, поэтому все должно пройти идеально. И для него этот день вроде как тоже очень важный. Ичиго вроде как даже настроен на торжество: все так долго ждали, когда Ичиго женится, с нетерпением ожидали, когда он найдет «ту самую единственную». И Ичиго очень хочется, чтобы эта роль принадлежала солнечной Орихиме, от улыбки которой мир наполняется красками, но – увы – это не так. Судьба коварно улыбалась, словно бы не замечала планов Айзена, позволяя делать ему все, что заблагорассудится, и смеялась, разрешая Ичиго встретить маленькую черноволосую шинигами. Но эта самая черноволосая шинигами не может ему быть больше, чем другом, потому что сама она – всего лишь душа без тела, что-то нематериальное, а гигай станет для нее просто тюрьмой. А отказаться от своих мечтаний, от всего, что у нее было до Ичиго, слишком тяжело для миниатюрной шинигами. Она не сможет расстаться со свободой, со всем тем, чем добилась за свою долгую жизнь, и добровольно заточить себя в гигай. Нет, он не хотел, чтобы она становилась пленницей в новом теле, не хотел, чтобы она страдала, а поэтому… И перед радостным и долгожданным торжеством, почему в его голове не ласковый голос Орихиме – «Я согласна, Куросаки-кун!», а звонкий голосок маленькой шинигами. – «Не шинигами, а Кучики Рукия», – шепчет Ичиго слова, когда-то сказанные Рукией, и пальцами касается своего отражения в зеркале. С этого все началось, и Ичиго готов выть только от каждодневной мысли, что он не должен был никогда не встречать ее, потому что пустота в груди пугает больше, чем любая из битв, через которые он прошел. Потому что стыдно признавать, но какая-то его часть все еще не смирилась с этим, не потеряла надежду на то, что у него что-то получится. Перед самим торжеством к нему подходит Исида и говорит что-то вроде: «Только попробуй сделать Орихиме несчастной, Куросаки». А такого, как Урю, наверняка не прочь заполучить большинство подружек Орихиме, приглашенных ею на свадьбу. Потому что Исида Урю – молодой, красивый и закончил один из престижнейших университетов Японии. Да и работает он на солидную фирму, занимая не последнюю должность. Вот был бы еще не менее холоден с женщинами, так вообще от них отбоя бы не было. И от холодного взгляда Исиды за толстыми стеклами очков – зрение у Урю с каждым годом падало сначала из-за напряженной учебы по ночам, а теперь работы – Ичиго становится не по себе. Ичиго отвечает, что Исида городит чушь, что способы поздравить есть и получше, но, провожая взглядом уходящего Урю, понимает, почему тот подошел к нему именно с такими словами. Но что-то дергает Ичиго в последний момент – когда рука Урю касается дверной ручки – ляпнуть свой глупый вывод, который, возможно, вовсе необоснованный: – Ты ведь любишь ее, Иноуэ, я прав? Исида оборачивается и – лучше бы Ичиго этого не делал – взгляд у него такой, будто Куросаки попал в десяточку. И нет никаких «Да что ты понимаешь, Куросаки?» или «Что ты за бред несешь?», есть только печальные глаза Исиды, которых Ичиго никогда раньше не видел. Лучше бы он не спрашивал, лучше бы не лез к нему в душу, где все-таки всегда была Орихиме. – Верно, – говорит Исида, поправляя очки и пытаясь сгладить неловкость. Все началось с первой встречи и потеряло шанс на продолжение во время спасения Орихиме из рук Айзена и арранкаров. Тогда, перед битвой Ичиго и Улькиорры, Исида нашел ее, хотел сказать, что рад, что она цела, но посчитал, что для этих слов слишком рано. А потом было слишком поздно – тому, кто первым произнес эти слова, и досталась вся нежность и любовь Орихиме, нуждавшейся в поддержке. Слова Урю застряли в горле, и от Орихиме ему достались не нежные объятия, а всего лишь улыбка. Не заметить, каким долгим грустным и одновременно нежным взглядом на Орихиме смотрит Урю, просто невозможно. Ичиго просто был слепцом. Именно в тот день у Ичиго проскальзывает мысль: «Так вот оно что», и именно в тот день появляется мысль, что сегодняшний день разрушает не только его. Это Урю хотел бы сейчас быть на месте Ичиго, держать улыбающуюся красавицу Орихиме за руку, целовать в щеки и мягкие губы, обнимать и знать, что Орихиме приятны эти нежность и ласка. Исида старался от всей души, работая над ее свадебным платьем. Души, которая так тянулась к Орихиме, но не смогла дотянуться. Ичиго теперь знает о том, что он влюблен в Орихиме. Не знает, правда, сколько, но это заметно в глазах Исиды, когда он смотрит на рыжеволосую красавицу. Шелк, кружева, атлас, бархат – так много материалов, сплетенных воедино, чтобы Орихиме – Орихиме, так любимая Исидой – была прекрасна в свой самый лучший день в жизни. Для нее ему ничего не жалко, и это делает Исиду Урю самым большим дураком на свете, потому что ему даже не жаль, чтобы мечты Орихиме исполнялись, пусть его там и не будет. Главное, чтобы все было именно так, как хочется Орихиме, чтобы она была счастлива. А если она улыбается, значит, Урю может вздохнуть спокойно и тоже попытаться улыбнуться. Платье Орихиме пышное, воздушное, но легкое, как пушинка, даже несмотря на большое количество ткани и украшений на нем. И она и вправду самая красивая невеста, которую только можно было увидеть. Орихиме так легкомысленно улыбается Урю, с таким пылом и жаром благодарит за чудесное платье и держит его за руку, что Ичиго это кажется по-настоящему бессердечным, потому что сейчас Исида просто верный пес, готовый на что угодно ради минутной ласки. Неужели ты не видишь, какие у него глаза, Орихиме? Или просто пытаешься не замечать? А Рукия появляется в их доме минут за сорок до начала торжества – вся израненная, в изорванной форме шинигами. С виноватой улыбкой объясняет про какое-то срочное дело, которое действительно не терпело отлагательств. Карин и Юзу, качая головами, заталкивают ее в душ, дают старое платье Юзу и отправляют на положенное место в первом ряду. А Рукия была безумно милой в светло-голубом платье Юзу и с мокрыми – еще невысохшими после душа – кончиками волос. И Ичиго забывается, смотря в зал, а не на свою поистине прекрасную невесту. Костлявая Рукия с миниатюрным телом и тонкими бледными запястьями совсем не похожа на пышногрудую мягкую Орихиме. В них вообще нет ничего одинакового. Рукия всегда готова встать за спину, чтобы прикрыть, защитить, а Орихиме нужно защищать, чтобы ее нежное сердце не зачерствело от всей этой жестокости битв. Ичиго сравнивает, Ичиго смотрит то на Рукию, то на Орихиме, не решаясь. Улыбающаяся Орихиме перед алтарем такая счастливая, прямо-таки светится, а губы Рукии в улыбку складываются неловко. Ее улыбка словно говорит: «Ты делаешь все правильно, Ичиго. Орихиме сделает тебя счастливым». Их точка невозврата начинается с того момента, когда Ичиго теряет в раздумьях самого себя. Их точка невозврата начинается с того момента, когда на пальчике Орихиме оказывается кольцо и как-то отдаленно чей-то голос произносит: «Можете поцеловать невесту». В тот момент, когда он целует Орихиме, в большом зале забывают, как дышать двое. Исида и Рукия, которые расстаются с последними мечтами о чем-то хорошем, о чем-то романтичном, отвести взгляд не должны. На ум приходит какая-то ерунда в стиле «теперь мы пойдем своими дорогами» просто ради утешения, которое им нужно сейчас больше всего на свете. В момент, когда он целует Орихиме, земля уходит из-под ног только у одного человека. Это Орихиме. Безответная любовь после стольких лет не стала болезнью. Она стала продолжением ее мечты, где у нее и Куросаки-куна по дому бегает много-много детишек. И ничего не чувствует только один человек. У Ичиго внутри пустота, а мыслей нет вообще. Ради самого себя, ради того, чтобы не остаться в одиночестве без Рукии, разрушает друга. Поцелуй выходит сухим, коротким, и после него Ичиго сразу же бросает взгляд на первый ряд, где сидит Рукия. Она спешит утереть выступившие слезы, чтобы Ичиго не заметил – «Поздно плакать, глупая», – и хлопает в ладоши, пытаясь казаться радостной. Последний взгляд глаза в глаза. Точка невозврата. Пути назад теперь нет.