Огонь потухшей спички

За окном шла лёгкая изморось. Типичный городок. Типичный день. Типичная психбольница. За стулом у открытого окошка сидела красивая девушка. Её кожа была мертвенно белой. Глаза светились холодной голубизной. На блондинистых волосах виднелись почти стёршиеся красные и синие концы прядок. Сама девушка была одета, как подобает психологу. Её взгляд был изучающим, пугающим и таким спокойным. В нём не читались былые задор и азарт. В какой-то момент с Харлин произошёл новый бзик, и она поняла, что была лишь пешкой в руках Джокера. Сколько она не пыталась, он не отвечал ей взаимностью, использовал её, прикрывал ею свой з… кхм, свою спину, подставлял под удар вместо себя. Разве так поступают, когда любят…? Что-то крушилось в душе её… Что это? Сердце? Или разбитая любовь? И сейчас после стольких лет, когда преступника поймали она вновь сидит здесь, в этом самом здании, где всё и началось. (От Автора: девушки такие девушки:D) Она до сих пор помнит, что сказала ему, когда сопровождала назад в родную камеру: - «Мистер Джей, я жалею о нашей первой встрече с Вами. Она сделала мою жизнь такой же бесцветной, какой я была всё время в Ваших глазах!» - тогда девушка еле сдерживала своё глупое, ележивое, молящее о пощаде своей любви сердце, чтобы не закричать «Прости меня, Пуддинг, я такая идиотка!» - «Вы игрались со мной, а я Вам верила, любила… какой же дурой я была!» - последнее, что крикнула она, убежав в слезах. Тогда она думала, что наконец сможет вырваться из плена любви, а после своей «маленькой» мести – расслабится… Но нет… Этот момент в её жизни слишком напрягал Квинзел. Правительство простило девушке её срок заточения за оказанную ею услугу, даже дали новый шанс, новую жизнь, новые возможности, полностью стерев её Дело и не марая судьбу. Кто знает, может она и вправду больше не станет членом Отряда и прекратит варварские деяния? Так думала и сама девушка. Но, не смотря, на прошлые обиды, она взялась за старое – за работу психолога. Уж слишком хорош психиатр, который сам без минуты – псих. И сегодня, в этот пасмурный, тихий день её пригласили в знакомую психушку в палату к парню с зелёными волосами. Отказаться - нельзя, иначе она лишится любимой работы. Сейчас больше всего ей хотелось сдохнуть. Видеть того, кого предал, да ещё и любил, а, наверное, любишь и сейчас – непостижимая мука. На глазах Харлин мгновенно выступили солёные капельки. Слишком много слёз, не сдержанных обещаний и льстивого вранья получала она от этого человека. - Пора положить этому конец – девушка резко вскочила со стула и гордо направилась к выходу из приёмной первого этажа, не забыв прихватить с собой шприц с зелёной жидкостью со стола. *** - Эй! Ты там? К тебе пришёл твой врач – осведомил хозяина камеры сторож, пропуская в внутрь неё блондинку. На вид комната ничем не отличалась, была ровно такой же, как в их первый сеанс - в первую встречу – в первое знакомство… На окне с решёткой висели рваные грязные шторки, больше похожие на какие-то лохмотья или тряпки, которыми мыли полы в камерах. Всё та же плитка на полу, каменные белые стены. Где-то в углу пищала крыса. В самом же помещении невыносимо пахло плесенью и сыростью. Да, антисанитария на высшей отметке… Несмотря на неплохое освещение от окна, камера была темна, как ночь. Хоть глаз выколи, но всё же Квинзел смогла рассмотреть сидящий силуэт её подопечного. Что-то больно ёкнуло в груди при виде его. Сердце учащённо забилось. «Только не это… Давай, Квинзел, ты сможешь… Представь, что это вовсе не он, а мягкий, плюшевый котёнок, которого ты принесла ему тогда…. Ааааа… О, Боже, нет, вообще ничего не представляй!» Харлин присела на стул с невозмутимым лицом и начала допрос. - Ну, что ж, мистер Джей, начнём наш сеанс. Говорите, что вас беспокоит? - холодным тоном начала она. - Одна особа – спокойно ответил тот. Харлин насторожила уши. Неужели завёл подружку за эти три года? Её ладошки вспотели от волнения и она сжала их, не показывая своей слабости, но дрожащий взгляд выдавал её целиком. - И кто же, если не секрет? – попыталась говорить спокойно та. - Вы знаете её, доктор… У неё очень милое личико, с большими, сумасшедшими, весёлыми глазами цвета лазурного неба… Безумная улыбка, два цветных хвостика и такой приятный, мягкий голос. Ты знаешь, о ком я говорю, Харли. Если бы ты могла простить меня… «Он не забыл обо мне… Он что, извиняется…? Нет! Не верь его лживым речам!» - кричала она себе. Но этого хватило, чтобы растопить её. Как же ей хотелось поддаться своему порыву нежности, которая так нещадно лилась из её доверчивого сердца. «Ты вновь потеряешь всё, чего добивалась все эти годы, теперь уже навсегда… Но если не поддашься чувствам,… потеряешь последний шанс на его взаимность… Он не изменится никогда, но он готов простить твои ошибки…» - шептал где-то в глубине души внутренний голос, который она так нещадно топтала за рутинную стену бессердечия – «Сама подумай, ты жертвуешь дорогим человеком ради статуса в жизни? Жертвуешь из-за своей гордости? Из-за старых обид?» Она сама не замечала того, что сейчас стояла и с дикими всхлипами заносила над его бледной шеей шприц с кислотой. Она решала не его судьбу, а свою. Она всегда мечтала о красивой, престижной жизни, но каждый раз останавливалась на любви к Джокеру. - Я пойму, я заслужил – раздался среди этих всхлипов его шепчущий голос. Шприц покатился по полу. Харлин рывком развернула к себе его стул и с диким оскалом вцепилась в спинку его стула так что их взгляды встретились. Хлёсткая пощечина, и она уже, схватив его за шиворот, во всю целует. Она такая истеричная, такая эмоциональная, но всё равно верная. Сколько бы она не твердила своему упрямому сердцу, что любви не существует, всё без толку. - Харли... ********** Инь и янь, огонь – вода, Неприличная игра... Сердца стук и шёпот вновь, Дорога ли вам любовь…?