Разнообразие

Эмме снилось что-то наподобие кошмара, отдаленно напоминающего затухшую от нелепости юмора комедию. Она оказалась в каком-то театре, — а может и вовсе в концертном зале — но это не мешало ей смотреть на бардак на сцене: непонятной раскраски парик на голове одного из клоунов орал на собеседника хозяина, в то время рядом жуткий шум создавала своим лаем собака без одной лапы, которая скакала получше кузнечика на лугу. Устрашающие занавесы черного цвета с красной каемкой по краям и черные шары, привязанные к настенным светильникам по всему помещению. Странные пятна бардового цвета наводили ужас, от них исходил пар, и Эмма вздрогнула, оглядев ряд, на котором она сидела, а затем и вовсе все свободные стулья. Неужели она одна по нелепой случайности пришла на это представление? Вдруг послышался странный скрип. Обернувшись, Эмма увидела, что сзади открывается с ужасными скрипами окно, — тут есть окно? — и кто-то пролезает через него, падая вниз с глухим стоном. Казалось, была такая тишина после утихшей собаки, что Свон смогла расслышать ругательство, что пробурчал себе под нос силуэт. Так кто же это? Человек — если это вообще человек -пробирался между рядами, словно от кого-то прячась, перелезая через стулья, скрываясь за спинками. Эмма следила за его передвижением с вскоре заметила, что он направляется к ней. Вставать не хотелось, поэтому Свон слезла с кресла и поползла назад от силуэта по полу. Вести светские беседы с незнакомцем было не в ее интересах. Человек оказался на ее ряду, и Эмма смогла детальнее его рассмотреть. Ей было страшно, смешно и одновременно до жути хотелось его изучить. Он был в черном балахоне, поэтому Свон нахмурилась и продолжила ползти спиной назад, пока незнакомец полз прямо к ней. Он почти добрался до нее, и Эмма… Проснулась. С ужасом в глазах села на кровать, пытаясь отдышаться. Детали сна ускользали, поэтому точное место и сюжет Эмма не могла вспомнить, но в голове засел образ человека в балахоне. Глубоко вздохнув, Свон закрыла лицо руками, пытаясь прийти в себя и только тогда услышала шум в ее комнате. Что за черт? Около ее кровати на корточках сидела похожая фигура из сна, и Эмма закричала, вскакивая с кровати, одновременно с этим пиная ногой «силуэт». «Ядрен батон» — услышала Свон и отошла подальше, пытаясь нащупать за спиной какую-нибудь вещь для ближнего боя. Не найдя ничего подходящего, девушка вжалась спиной в шкаф, держа наготове кулаки и стала ждать действий нарушителя спокойствия. Человек поднялся с пола, пошатываясь, и скинул капюшон, взлохмачивая волосы. И только тогда Эмма смогла по-настоящему его рассмотреть. Удивленные глаза поднятая вверх бровь и усмешка. Его лицо говорило само за себя — «Серьезно?». — И как тебя сюда занесло в… — начала Эмма, пытаясь найти глазами настенные часы, — Три часа ночи? Мужчина почесал за ухом, с явным интересом изучая рисунок на обоях, потом невинно посмотрел на Эмму, которая сложила руки на груди. — Ну… Ты же хотела разнообразить свою жизнь? Днем раннее Вернувшись с университета, Эмма бросила сумку на пол, падая на кровать и закрывая лицо руками. «Бесит, бесит, бесит!» — шептала в ярости девушка, впиваясь ногтями в кожу. Плюнув на все, она взяла телефон и зашла в «Twitter». «О.Д.Н.О.О.Б.Р.А.З.И.Е. — Девиз моей жизни! Добавьте в нее интереса, пожалуйста! *злой смайлик*, *плачущий смайлик*, *равнодушный смайлик*». Выключив аппарат, Свон легла на кровать и задумалась. Сегодня она опять целый день проведет дома — скучно. Не смотря на любовь к учебе, что жила в девушке с малого детства, отсутствие родителей сказалось на психике ребенка. Она могла зарабатывать немного, чтобы жить, но у нее никогда не было веселого отпуска с семьей. Она никогда не видела море и волнующуюся маму, которая не хотела пускать Эмму купаться из-за волн. Ее родная мама бросила ее, отчего у Свон заслезились глаза. Она уткнулась лицом в подушку, обнимая ее, и плакала еще очень долго, тоскуя по семье, которой нет. Сейчас — Серьезно? — теперь настал черед Эммы поднимать бровь, — Я писала об этом в Твитере вчера. — Я просто листал ленту и увидел замечательный флэшмоб — «Помоги другому». Тыкнул в первого попавшегося человека в списке тех, кому понравилась запись. Это была ты. Вот я и решил… — парень нахмурился, — Помочь тебе, что ли. Увидел запись, изучил страницу. Повезло, что в одном городе живем. В записях есть твои фотографии с видом из окна, а ты ведь живешь на первом этаже. Да брось! — усмехнулся он, — Тебе же нравится это! Эмма постаралась вжаться в пол, стать меньше и убежать, незнакомец подходил ближе к ней. Ее уверенность таяла на глазах, но собравшись с силами, Эмма чуть ли не прокричала: — Нравится?! Ты забрался ко мне в квартиру ночью в какой-то странной одежде, убеждаешь меня, что нашел случайно, и думаешь, что я поверю во весь этот бред! Чистой воды безумие! Ты можешь оказаться простым насильником! — Никогда! — прорычал он, прижимая Эмму своим телом к шкафу, поднося палец к ее губам, заставляя замолчать, — Никогда не смей называть меня насильником! Я не маньяк! Не извращенец! И тут Эмма по-настоящему испугалась. Парень был зол: он сощурил глаза изучая девушку и в ту же секунду его губы накрыли ее. Она не могла представить себе такой ход событий. Черт возьми, незнакомец, который ворвался к ней ночью, изъяснился, позлился и поцеловал ее. Эмма не знала, почему она со страстью стала отвечать ему, но через несколько минут оба тонули в вихре эмоций.

***

— И как же вы познакомились, Эмс? — спросила Мэри-Маргарет, дергая подругу за локоть, — Отвечай, бесстыжая! — Я встретила его ночью… — загадочно начала Эмма, — Он был таинственен, волшебен… А еще в балахоне черном. Что было под ним, Киллиан? — Эмма повернула голову на Джонса, крепче сплетая их пальцы. — Ну… Я был в одних трусах. — Извращенец! — засмеялась Эмма, несильно ударяя парня кулаком в бок, — а я говорила!