Белая рубашка

«Ты ему не интересна». «Лучше брось его, пока твое нежное девичье сердце не разбилось». «Мне так жаль тебя, Маи-тян…». В сердцах возмущались подруги, с негодованием хмурили брови, и уверенно качали головой, и, сложив на груди руки аки опытные зрелые женщины, давали всевозможные советы. Девятнадцати лет, ага. И не совсем подруги. Скорее приятельницы, точнее знакомые, в кучку которых случайно влетела Мая пару недель назад и тут же получила пару настоятельных нравоучений, как самая младшая, из-за которых девушка точно бы никогда не стала беспокоиться. Если бы Ойкава-семпай в этот же день не прошептал ей на ухо: «Посмотри, как Тобио-чаан пялится на ту девушку. Как бы не ушёл от тебя», — и с самой ангельской улыбкой помахал ей рукой на прощание. С тех пор подозрения не покидали голову Маи. Девушки — это одно, а Ойкава-сан — другое. Хоть Мая и признавала, что он всё же был дураком. Но Тоору — парень. А это должно о чём-то же говорить. Мерзкий Ойкава. Как он мог так жестоко поступить с ней? А ещё друг называется. Мая обиженно насупилась. Уже вторую неделю она не могла спокойно спать. Нет, а что, если она действительно непривлекательна как женщина? И получается, что Кагеяма с ней… из жалости? По словам Рико. Мая перевернулась на спину. Задумалась. Представила Кагеяму. Он ей не казался человеком способным на такой подлый поступок. Определенно. Девушка подскочила с кровати и стукнула кулаком в ладошку. Теперь она была абсолютно уверена. Он точно её… — Кагеяма, я люблю тебя! — неслась она навстречу своему возлюбленному с широко распахнутыми для крепких объятий руками. На заднем плане горели звёзды, из пышных облаков выглядывала волшебная радуга, а с луга раздавалось тихое ржание белоснежных сказочных коней, изо лба которых торчал вьющийся спиралью зефирно-розовый рог. — Я был с тобой только потому, что с такой девушкой, как ты, больше никто не захочет встречаться. Но я больше так не могу… Нам нужно расстаться, — Тобио трагично вскинул голову и прикрыл глаза рукой. Неет! Стойте! Слёзы ручьём текли из глаз. А силуэт Кагеямы медленно таял на фоне пылающего заката. Подошедший сзади единорог приглушенно фыркнул и ткнулся бархатным носом ей в щёку. Сказка разлетелась звенящими осколками. Стоп-стоп-стоп. Притормозите. Что за откровенную чушь она сейчас увидела? Да разве бы она когда-нибудь сказала какое? Да и такую театрально-напыщенную речь Тобио она слышала впервые. Но… Мая опять приуныла. И почему она вообще задается таким несерьёзно девичьим вопросом! Ну правда же! Всё. Она больше не будет заниматься этой откровенной ерундой. С неё. Хватит. И Мая уверенно зашагала к столу — нужно было писать реферат. Но на полпути остановилась. Может все дело в ее фигуре? Девушка задрала серую растянутую футболку и придирчиво осмотрела свое тело сверху вниз. От груди до пяток и обратно. Деловито защипнула кожу на талии. Затем на животе. Вроде она не толстая. Талия нормальная. Девушка потянула пальцами за кусочек кожи, затем отпустила и погладила рукой. Мягкая. Гладкая. Тело как тело. Сам Тобио был куда тверже на ощупь. Как камень, когда она его обнимала. Страшная мысль ударила в голову. Может… Кагеяма любил девушек с развитой мускулатурой, как у него самого? Ну, бицепсы там, пресс. Мая нахмурилась, вспоминая названия групп этих самых мышц. Трицепсы ещё. И с разочарованием помотала головой: такими прелестями она точно не обладала, да и вряд ли бы они её по-настоящему украсили. Мая ещё выше подняла футболку. Схватив её за край зубами. Непонятно. Мая задумчиво пожевала ткань во рту и уставилась в потолок. Мм, зеркало! Девушка рванула в ванную и уже рассматривала свою точную копию, предварительно стянув мешковатую футболку и чуть покачиваясь на неустойчивом стуле. Пришлось сбегать ещё на кухню за ним, чтобы увидеть себя в полный рост. Мая начала вспоминать своих подруг. Сора, Рико, Хинамори… В конце концов, девушка выяснила, что грудь у неё — если сравнивать с подругами — была довольно среднего размера. У Орихиме, правда что, намного больше. Но Мая посчитала, что такой размер не нравился ей самой. Это же дико неудобно! К тому же золотая середина всяко лучше… Ну, наверное. Ааа! Она абсолютно ничего в этом не понимала. По крайней мере, она бы отказалась от четвертого размера, предложи бы кто ей его… Ну так, чисто гипотетически. Может, она зря себя накручивает? И с ней всё в порядке? Но действительно ли Кагеяму всё в ней устраивало? Мая задумалась. Почему-то вспомнился именно тот момент, когда парень кричал на Хинату. Один раз, второй раз, и третий, и четвертый… Ну, в общем, они постоянно ругались. По крайней мере, с ней он так себя никогда не вел… Ну, кроме одного раза, когда она полезла обнимать Ойкаву. Они же практически друзья детства! Да и то по факту он разозлился скорее на Тоору, чем на неё… Но больше так Мая не делала. Он потом целый день ходил мрачнее тучи и сверлил её взглядом, пока она объясняла ему тему по английскому, и молчал. Хотя, если задуматься, он всегда ходил с такой миной. Вечно недовольной и хмурой настолько, что от него шарахалась добрая половина женского пола её группы. И целовал он её всегда… сдержанно, что ли? Аккуратно и никогда не произнося ни слова перед. И всегда внезапно. Каждый раз по-новому. Языком осторожно дотрагиваясь до верхней губы и нарочито медленно ведя влажную дорожку от одного уголка рта до другого. Так что каждый раз чувственная дрожь волнами шла по телу, и подгибались в бессилии ноги, как от самой ужасной на свете мучительной пытки. Она бы упала, если бы лопатки не упирались в стену, в которую он вжимал её всем телом. Яростно, как от боли, в которой тонул. Осыпал этими своими противоречивыми дрожащими поцелуями. И каждый раз Мая задыхалась. От учащенных толчков его сердца под её ребрами. От ощущения его влажного языка во рту. От огромных стискивающих почти до боли ладошек. И жара, который наполнял её тело до самых краев. Боже, о чём она думает? Мая стыдливо прикрыла щеки волосами и спрятала лицо в согнутых коленях. Нужно успокоиться. Горячая ванна сейчас точно не помешала бы. Ммм, кажется, она случайно заснула. Мая сладостно зевнула и потянулась. Еле теплая вода ответила журчащим звуком на её движение. Мысли более-менее успокоились, либо просто были слишком сонными после отдыха в ванной. Девушка осторожно выбралась из воды и укуталась в большее синее махровое полотенце. Выдернула пробку с характерным «бульк». Пальцы подцепили футболку, и девушке всё же пришлось согласиться, что она требовала стирки. Горячая вода как-никак помогала. Думать о Тобио — это как собирать кубик Рубика. Сосредоточенно вертеть в руках. Шаг за шагом приближаясь к ответу. Казалось, что он умел только хмуриться и злиться. И это было абсолютной правдой, потому что он действительно больше ничего не умел... ну почти. Мая обреченно вздохнула и уставилась себе под ноги. На бежевый кафель с волос упала капля. Как будто другие эмоции полностью растворились в этих двух. Они отдавались лишь слабыми отголосками. И выскальзывали из рук, когда Мая вновь и вновь пыталась их поймать в морщине между бровями, недовольно опущенных уголках рта и колючем взгляде. И сейчас перед ней предстала ещё одна загадка имени Тобио Кагеямы. Может, ему нравились девушки с длинными тонкими ногами? Мая придирчиво осмотрела свои. Длинными они не были точно что. Вот если бы она была чуточку выше. Ну не чуточку, но все же… Да кому она врет? У такой коротышки, как она, чисто физически не могло быть длинных ног. Ну или могло, но выглядела бы она в таком случае ужасно. Мая фыркнула. Эта красота бы граничила с уродством. Взгляд скользнул по стене и остановился на черных блестящих плечиках. На которых висела чисто белая рубашка Кагеямы. С неряшливо мятым воротом. Полотенце упало на пол. Мая стащила рубашку и уже просовывала руку в рукав — тот оказался слишком длинным и болтался на ней. Девушка застегнула пару пуговиц и посмотрела на свое отражение. Не ходить же ей голой по дому, в самом деле. Ещё увидит кто… из соседей. Рубашка висела на ней почти мешком. Нет, ну а что она хотела? Мая одёрнула край. Непривычно длинная. Ткнулась носом в приподнятый ворот и провела кончиком по ткани — одежда пахла порошком и Тобио. Это было как-то странно. Девушка дернула плечами и осторожно выглянула за дверь ванной: посмотреть, не пропустила ли она возвращение волейболиста с тренировки во время принятия горячих ванн. В квартире было пусто. Ну слава богу. Не придется её сейчас снимать. Мая прошлёпала к шкафу, чтобы достать новую одежду. Кагеяма, наверно, не обрадуется, если увидит, что она надела его рубашку. Да и ей будет немного неловко. Всё же это было как-то странно. Стоять в его рубашке и рыться в шкафу. Мая начала мурлыкать себе под нос какую-то незамысловатую мелодию, и в этот момент щелкнула входная дверь. — Я дома, — голос Тобио эхом разнесся по квартире, послышался звук развязываемых шнурков. Кагеяма скинул кроссовки и прошел в квартиру. — Эй, Мая, ты… — рюкзак, который парень снимал с плеча и хотел было бросить в углу, звякнул замками у его ног, когда рука невольно разжалась. Тобио зашел в комнату именно в тот момент, когда Мая резко развернулась лицом к двери. Оба замерли. Девушка обхватила себя руками и смущенно потупила взгляд в пол. Боже, как неловко-то… Кагеяма молчал. И… почему она так часто подала в такие глупые ситуации? Мая сильно зажмурилась и, пересилив себя, всё же подняла на него глаза, собираясь сказать ему, что она не имела в виду ничего… — Ч-что за странные вещи ты творишь? Но вместо фраз с губ сорвался удивленный вздох. Тобио заикаясь тыкал в неё пальцем. Смоляная челка мазнула по лбу, когда он дернул головой в сторону, лишь бы не смотреть на неё. Взгляд уперся куда-то в обшивку дивана. Подождите, ей это кажется? Скулы Тобио моментально залил румянец, отчетливо выделяясь на бледной коже. Лишь бы не смотреть на неё, лишь бы не смотреть на неё… По виску потекла капля пота, а в горле моментально пересохло, стоило только восстановить недавний образ в памяти. Что она делала? Поджатые губы задрожали. Полуголая. В одной только его рубашке с двумя сверху застегнутыми мелкими матовыми пуговицами. Ненормальная. Чокнутая девица. Он скосил на неё глаз из-под челки и тут же стыдливо отвел его, уставившись себе под ноги. Скулы заалели ещё сильнее. Казалось, что вот-вот и от лица пойдет пар. С мокрых прядей сорвалась капля и упала на рубашку, распространяясь мокрым пятном по ткани. Она липла к груди, обрисовывая контур соска. Прозрачная настолько, что он мог проследить линию ключицы и маленькую ямку. Чернильные пряди контрастом выделялись на молочной рубашке. Она не доставала ей даже до середины бедра. Холодная капля скользнула по плоскому животу в углубление пупка, и по коленкам побежали мелкие мурашки. Сердце стучало уже где-то в горле. Зачем она надела на себя его рубашку? Его немного мятую рубашку, в которой он вчера ходил на собеседование. И которая сейчас липла к ее коже. Боже… Кадык непроизвольно дернулся. Кагеяма напряженно зажмурил глаза, еще сильнее сдвигая брови. Голос чуть дрогнул. — Застегнись, — прозвучало грубо, как приказ. Мая пальцами вцепилась в край слишком длинного рукава. На секунду замялась. — Нет. Глаза упрямо сверкнули. От неё за версту несло поддельным бесстрашием. Тобио раздраженно повел бровью. Таким тщательно скрываемым, что уже просто кричащим. — Мая… Когда он злился, то румянец куда-то пропадал. Сейчас перед ней стоял обычный Кагеяма. Со своей обычной мрачной аурой. Девушка упрямо вскинула подбородок и воинственно сложила руки на груди. — Застегнись, — сквозь стиснутые челюсти, почти что цедя. Глаза в глаза. Мая упрямо сопит и недовольно щурится. — Нет. Горячие руки сжимаются на локтях. Жар от них просачивается под ткань, куда-то под кожу. Гораздо глубже. — Что за глупая девчонка?! Мая испуганно дергается назад, когда он одним резким движением преодолевает расстояние между ними. И стягивает распахнутые края рубашки, неразборчиво бормочет ругательства, пытаясь справиться с непослушными мелкими пуговицами. За челкой прячет взгляд, но на скулы опять медленно покрывает легкий румянец. Девушка судорожно втягивает ртом воздух, и животом чувствует костяшки его пальцев, мнущие ткань. Волна мурашек бежит по телу. Он слишком близко. Мая инстинктивно упирается ему ладошками в грудь, чуть отталкивая. Его сердце бьется как ненормальное. Стуком отдаваясь у неё в ушах. Мая отскакивает от него. Но тут же лицом вжимается в толстовку. Кагеяма рефлекторно ловит ее и притягивает к себе. Девушка брыкается, бьет по рукам, то и дело пытаясь его пнуть. Пуговицы выскальзывают из пальцев. Кагеяма раздраженно шипит, резко наваливается всем телом, животом прижимая к полу. Одной рукой держит за плечи. Горячие пальцы нашаривают пуговицы. Такие мелкие. Пальцы путаются. Да черт, как он на себе их застегивает? В глаза лезут волосы Маи, и Тобио щекой прислоняется к макушке. Дыхание опаляет шею, и Мая сильно жмурится. Оголенный живот жмется к холодному полу. А под лопатки проникает жар от его тела. Это напоминало пытку. — Да хватит уже дёргаться! Он сильнее стискивает её плечо. Мая тихо скулит под ним. Тобио замирает. Сбившееся громкое дыхание как после долгого бега бьет по ушам. Кончики пальцев невесомо скользят по коже. Маи судорожно давится воздухом, когда его ладонь осторожно ложится на живот, чуть надавливая. Тело бежит от прикосновения, плотнее прижимаясь к Тобио. Он что-то неразборчиво хрипло шепчет ей в макушку и проводит носом шее, щекоча тяжелым дыханием. В глотке сухо. Мрхммм. Мышцы дрожат. — Тобио, я… — тихо разносится снизу. От звука своего имени волейболист резко подскакивает и отступает на шаг. Мая удивленно выдыхает, когда понимает, что он больше не прижимает её к полу. Девушка осторожно поднимается, ватные ноги почти не держат, и недоуменно смотрит на него. Тот вздрагивает от её взгляда, отводит глаза. И снова краснеет. По-детски так. Даже смущаясь, он не перестает хмуриться. Неловко мнется на месте. Неразборчивые извинения скомкано бубнит дрожащий голос. Пальцы нервно вертят оторванную пуговицу. Неуверенный взгляд падает на Маю. И снова утыкается в пол. Тобио напоминает ей ребенка. Мая тянет к нему руку, пальцы сжимают ткань на черной кофте, и тянет на себя, осторожно касаясь дыханием его поджатых губ. Он давится воздухом, как она, когда он медленно гладит её живот, поднимаясь выше. Ближе, хотелось намного ближе. Каких-то пара сантиметров между. Он тихо млеет, когда её язык скользит по нижней губе. Приглушенно стонет. Когда он её целует, то никогда не смотрит в глаза. Впивается в неё. Неаккуратно. Не так как обычно. До болезненных всхлипов. Ещё.ещё.ещё. Руки Маи вздрагивают на каждое быстрое движение языка по её нёбу. Мокро. Отрывается. Скользит руками по талии. Пристально смотрит на неё с почти детским румянцем и серьёзным сосредоточенным лицом и с обвинительной интонацией выдаёт: — Что за странная привычка: надевать на себя мои вещи? Он знал?.. Мая шокировано округляет глаза.