Никогда

       Антон начал загоняться. Слишком. Ему надоели постоянные сообщения о нас. «Артон ис риал?»        Тогда был последний день съемок перед недельным отдыхом. Мы приехали в нашу съемную квартиру, поужинали и сели смотреть ТВ. Черт его дернул зайти в интернет. — Арс, меня это достало, — Антон швырнул телефон на стол. — Я устал об этом говорить, — как можно спокойнее произнес я. — Меня уже друзья подкалывают, — глупо усмехнулся он.        Ненавижу его за это. — Тох, ты дурак или полный дурак? Кажется, только ты один ничего не понимаешь. — Всё я понимаю! Но я не гей, Арс, – он закурил сигарету, хотя прекрасно знает, что я не люблю, когда он курит в комнате. — Это, блядь, очень видно! Твои взгляды, прикосновения, даже поведение. Ты просто не можешь это признать!        Ухожу в другую комнату, видеть его не могу. Стою у окна и тарабаню пальцами по подоконнику.        Иногда он нормально относится к подобным сообщениям, а иногда просто взрывается.        Его достало всё, что делают фанаты «Артон». Его достало, что за него решили с кем ему быть. Его достало разрываться. Его достала неопределенность чувств.        Многим видно, что творится между нами. Он не может принять это, он не может принять себя.        Ненавижу его.        Слышу шорох в коридоре и иду туда. На тумбочке сумка. — Уходишь? – стою в дверном проёме и теперь тарабаню пальцами по стене. Нервы. Он опять вывел меня. — Да. Переночую у… кого-нибудь.        Он кладет ключи на тумбочку — возвращаться он не собирается. — Ну и сваливай! – не выдерживаю я. — Вали, давай, беги от своих чувств.        Подхожу к нему вплотную: — Мне, блядь, надоело ждать, когда же Антоша примет свои чувства и себя. Ведь убежать легче всего, да?!        Его лицо ничегошеньки не выражает, а вот глаза буквально горят от злости. — Ты грёбанный мудак.        Между нами сантиметр.        Я смотрю на его губы и мне плохо.        Я хочу его поцеловать.        Я хочу узнать, каково целовать его губы.        Поднимаю глаза, он таращится на меня.        В глазах читаются злость, желание и страх. Страх всего, что с ним происходит.        Поднимаю правую руку и дотрагиваюсь до его щеки.        Не отстранятся.        Действую.        Сантиметр плавно уменьшается до миллиметра.        Я чувствую запах сигарет.        Я чувствую привкус сигарет на его губах.        Язык скользит к нему. Боюсь.        Но он отвечает взаимностью.        От этого привкус сигарет становится больше. Противно, но чем дольше, тем больше меня затягивает. Его рука прикасается ко мне.        Или мне кажется.        Но как только я хочу прижаться к нему, он отстраняется.        С удивлением смотрю на него, а он просто разворачивается и уходит. — Ненавижу тебя, — кричу ему вслед.        Этот поцелуй. Он решил для меня всё. Я бы ждал этого парня вечность, зная, что нужен ему, что он любит меня и что признал себя. Но, кажется, этого не случится. Мне надоело его любить.        Неделя пролетела быстро, словно её и не было. Я провел время с семьей, были некоторые мероприятия, ходил гулять с другом. Много раз вспоминал об Антоне, даже хотел позвонить, но вовремя раздумывал.        Чуть не написал ему в «ВКонтакте». Пока решал, отправить или нет, увидел, что он тоже что-то пишет. Я стер свое сообщение, а он перестал печатать.        Возможно, это был глюк, но никакого сообщения не пришло. Или он просто передумал отправлять.        Увиделись с ним мы только на съемочной площадке. Но, блядь, я и понятия не имел, что та девушка, которой он положил руку на талию, окажется ЕГО девушкой. — Кто она? — спросил я у Димы. Он точно знает. — Это Ира. Они познакомились у нас дома, она пришла к Кате, а мы с Шастом договорились посидеть где-нибудь, вот он и приехал за мной. А что? — Да ничего. Красивая девушка. Ладно, я пойду.        Весь оставшийся день я ходил, как в воду опущенный.        Он всю эту неделю общался с ней.        И, кажется, я её вспомнил — как раз со вторника он начал лайкать в «Инсте» одну девушку.        И теперь она здесь. С ним. Он все время её обнимает. Целует.        Не прощаясь ни с кем, выбегаю на парковку, сажусь в машину и со всей дури бью по рулю.        Ненавижу этого идиота.        Мне надо выпить. Срочно. Много.        Нажимаю на газ, шины буксируют. Необходимо успокоиться. Не могу.        По дороге чертову тучу раз нарушаю правила и даже не думаю об этом. А мог ведь убиться к чертям. Если бы.        Перед глазами до сих пор картина, где он стоит рядом с ней и его рука на её талии.        Поднимаюсь на лифте, захожу в квартиру и с порога понимаю, что оставшихся вещей Антона нет. Скидываю кеды, дохожу до его комнаты и вижу, что все шкафы открыты и пусты.        Он забрал всё.        В том числе и часть меня.        Бью кулаком об стену. До синяков. До крови. Эту боль не вышибешь.        Алкоголь. Бутылка виски. Насколько её хватит? До утра? Нет. Часа на два.        Бутылка пуста и летит в стену. Разбивается так же, как и моё сердце. На мелкие осколки.        Их не склеить. Их только выбросить.        Я возненавижу тебя. Я разлюблю тебя. Клянусь. Никогда.        Виски ничего не дало, беру коньяк и опустошаю бутылку буквально за 15 минут. Перед глазами начинает плыть. Наконец — то.        Пытаюсь дойти до дивана, и мне в ногу впивается осколок. Сажусь на пол и вытаскиваю его. Физическая боль сейчас куда приятнее.        Диван. Меня вдруг осеняет и ударяет еще больнее. Сколько вечеров мы провели на нем…        Я выкину тебя из своих мыслей. Из сердца. Клянусь. Никогда.        Так и засыпаю, прислонившись к дивану. Ничего не снилось. Черная дыра.        Утром жуткая головная боль. Еще болит нога. Воспроизвожу вчерашний вечер. Много выпил. Разбил бутылку. Почему? Ушел Антон. Хорошо, что я не вспомнил про поцелуй, разнес бы всё к чертовой матери.        Иду к шкафу, достаю аптечку и промываю порез. Боль совсем крошечная по сравнению с той, что творится у меня в душе.        Моё сердце изрезано.        Моя душа кровоточит.        Прихрамывая, выхожу в коридор и смотрю на его комнату.        Пустую. Тёмную. Холодную.        Вспоминаю, как я заглядывал к тебе, когда ты спал. Много раз. Ты постоянно приходил ко мне. — В той ебучей комнате холодно. Ты не против, если я с тобой посплю? Кровать ведь большая.        Там и правда были проблемы с отоплением и сквозило. Но был ли это всего лишь повод?        Закрываю дверь. Лучше бы эта комната исчезла. Если бы.        Иду на кухню.        Сколько завтраков и ужинов мы там провели. Сколько сонных завтраков и уставших ужинов. Разговоров за кофе. Столько разговоров и смеха хранят эти стены.        Сейчас здесь тишина.        Эти стены хранят радость.        Эти стены хранят тебя.        Здесь всё напоминает о тебе.        Надо уехать отсюда.        Забыться. Подзабить на тебя. Но скоро 4 октября. Воронеж. Шоу. Ты.        Я чувствую, что это убивает меня.        Я надеюсь, что это убьёт меня.        Бронирую билет до Питера. В эту квартиру я больше не вернусь.        4 октября.        До вылета в Воронеж Дима сообщил, что встретит меня. Уже хорошо. Мне и Сереге забронировали номер в отеле, и он меня туда отвезет.        Перелет прошел хорошо, Позов уже здесь. Наше фирменное приветственное рукопожатие. — Арс, ты только не убивай, у меня всё-таки жена и дочь, — он стал серьезным. — Подожди, у меня в трусах пистолет завалялся. В чем дело? — Ну-у-у… — помедлил он. Что-то не так.        Мы вышли из здания и направились к его машине. — Он сам вызвался первый тебя встретить. — Позов, сейчас пристрелю, кто — он? — Ну он, — Дима кивнул в сторону машины, рядом с которой стоял Антон. Он курил и топтался на месте.        А не нервничаешь ли ты, Антон? — Всё нормально, — натянул улыбку. Враньё. И он знает.        Подходим к машине, и Шаст поворачивается к нам. Он смотрит на меня и слегка улыбается. Только его улыбка меркнет, когда я натягиваю фальшивую усмешку и радостно приветствую его. — Здравствуй! — Привет.        И тут же ныряет в автомобиль.        Я и Дима тоже садимся и едем в отель.        Сложно сидеть с ним рядом. В одной машине.        Он не разговаривает со мной.        Зачем он приехал?        Дима говорит про шоу, мне совсем не до него. Я смотрю на Шаста, он большим пальцем крутит кольцо на указательном.        Он нервничает.        С чего бы это?        Зачем было приезжать и молчать?!        Краем уха слушаю Позова. — Ты всё понял? — Да.        Мы подъезжаем к отелю. Антон выходит первый, будто ему не хочется находиться со мной рядом. Дима закатил глаза и прошептал: «Мда…», затем тоже выбрался из авто. Взяв сумку, выхожу и я. — Так что, до завтра? — быстрее бы уйти. — Да, созвонимся, — Дима обходит машину и смотрит на Антона.        Тот пялился на меня так, будто я ему что-то не сказал. Какой долбоёб.        Разворачиваюсь и иду в отель.        Почти у самых дверей моего локтя касаются пальцы. Шаст. — Арс, нам надо поговорить. Может вечером увидимся, прогуляемся? — Не думаю, — ухожу, оставляя его.        Нам больше нечего с ним выяснять.