ХХХ
Луи просыпается от топота по лестнице и тихую ругань Лотти. Должно быть, уже среда, потому что солнце ярко светит в его окно. И солнце ночами не светит, как подмечает Луи. Когда парень переворачивается на бок и надеется все же погрузиться в приятную дремоту, его мечты остаются мечтами буквально до вечера, потому что Физзи, которую прошлым днем он игнорирует из-за собственной лени, насильно тормошит его, просит спуститься на кухню через двадцать минут. Луи тихо матерится, стонет искусственно и только потом опускает ноги на пол, пытаясь нащупать тапочки, но не находит их и выходит из комнаты в ванную, заставляя Физзи только фыркнуть. Пока Луи пытается привести себя в чувство, его телефон пиликает три раза. Он подмечает, что сейчас около десяти утра, потому что Зейн – его друг и сосед, — просыпается без десяти минут десять и первым же делом присылает ему самую тупую шутку из всех. Луи настолько привыкает к этому, что такие мелочи даже не кажутся ему чем-то значительным, пока единственная яркая мысль (за все утро) не проникает в его голову: в ванной комнате пахнет другим мужским парфюмом. У Дэна он был более грубым и резким, этот же мягкий и ненавязчивый. Когда Луи поднимает голову, пытаясь дотянуться до полотенца, и как только отстраняет мягкую ткань от себя, дергается, как от удара током: за его спиной стоит тот самый парень, который вчера приходит за Лотти. Луи корчит недовольную рожицу, поворачиваясь к нему лицом. — Доброе утро, Луи, — его голос умиротворяет и успокаивает. — Доброе, Герман. — Я Гарри, вообще-то, — ухмыляется он в ответ, когда Томлинсон проходит мимо него, обдавая его кожу у уха своим дыханием. — Но если хочешь, можешь называть меня Герман. Луи только фыркает в ответ и уходит к себе, оставляя Гарри стоять в дверях и ухмыляться, наблюдая за этим взрослым ребенком, который напоследок театрально хлопает дверью. — Он идиот, Гарри, — ухмыляется Лотти, появившаяся рядом, — но ему ты нравишься, он еще не выкинул тебя из дома. — Он просто не успел проснуться, — прыскает Гарри и моет руки после улицы, когда Лотти поглядывает на накаченную спину своего соседа. Он сейчас стоит в простой белой футболке, которая теперь уже открывает вид на все его многочисленные татуировки, которые предательски ярко виднеются на его коже. — Я ожидал худшего от встречи с ним, по твоим словам, Лоттс. — Ты просто каждый раз появляешься в тот момент, когда он не готов к тебе. Погоди, сегодня ты целиком и полностью ощутишь на себе прелесть идиотизма моего брата. Я его люблю, правда, но он большую часть времени просто идиот. Как его взяли на юридический – не понимаю. — Он симпатичный, — пожимает плечами Гарри, уже поймав взгляд Лотти. — Даже не думай, Гарри. Ты мой парень, вообще-то! — Гарри только улыбается. Луи хлопает дверью в свою комнату, думая о том, как этот парень нахал. Луи поджимает губы, когда вспоминает этого Германа (на самом деле Луи прекрасно помнит, как зовут этого наглеца), и глаза его непроизвольно закатываются, как только он вспоминает его взгляд и надменные интонации. И еще Луи думает о том, как Лотти может с ним встречаться. Возможно, Лу просто ревнует, возможно, он в принципе такой вредный. Томлинсон отвечает на сообщение Зейна коротко и ясно, а еще он хочет съездить в Лондон на пару дней, чтобы встретиться с Маликом. Томлинсон разваливается на кровати, раскинув руки и ноги в разные стороны, когда в дверь, аккуратно и едва заметно, стучат. — Я голый, — отзывается самодовольно, прикусив щеку изнутри, но дверь все равно резко распахивается и на пороге стоит Джоанна, недовольно (опять же наигранно) поджимает губу. Луи, отложив телефон в сторону, смотрит на маму, ожидая от неё хоть что-то, но женщина молчит, испепелив парня взглядом. — Что, мам? —Физзи ждет тебя внизу, — напоминает она коротко, как Сири, — а еще, зачем ты обижаешь Гарри? Луи в своей голове перебирает три вариант, как ответить маме: что он останется в этой чертовой комнате на все каникулы (мама вымоет ему рот с мылом, как мечтает последние три года); что он спуститься помочь Физз тогда, когда сам посчитает нужным, а Германа он обижает совершенно не специально; промолчать и получить по шапке. И Луи думает, что второй вариант самый предпочтительный, и важно декларирует об этом. Секунда и тряпка, которую Джо держит в руках, прилетает Луи четко в нос, и Томлинсон демонстративно заваливается на кровать, притворяясь, что у него из носа течет алый Ниагарский водопад. — Теперь я вечно буду задавать вопрос, который оглашают твои сестры – как тебя взяли на юридический факультет? — Я просто искусно притворяюсь, маменька, — со знанием дела отзывает Луи. — Я скучала по тебе, пока ты был на учебе. Я так редко тебя вижу в последнее время, — Джоанна проходит вглубь комнаты, где ее старший сын наводит свои собственные порядки. Везде валяются вещи, чистые или грязные не определить, носки и даже трусы. Луи невыносимая неряха, и Джо не знает, как с ним кто-то уживается (просто она не знает, что Зейн еще хуже, и он все вещи складывает прямиком в стирку, когда из гардероба у него остаются одни джинсы, футболка и трусы, тоже в одном экземпляре). Джей пальцами проводит по отросшим волосам сына и улыбается. — Хорошо, что ты приехал. — Я тоже рад быть здесь, только не говори им, — Лу обнимает ее, прижимая к себе, — можешь сказать Эрни с Дорис, они меня точно не сдадут. — Джей качает головой. — Я люблю тебя, мам. — Я тоже люблю тебя, сынок, какой бы занозой в заднице не был. — Эй, а правило?! — А я твоя мама, ничего не знаю, — миссис Дикин поднимается с кровати сына, и, взглянув на него напоследок, проговаривает, — идем завтракать, твоя любимые блинчики уже остывают. Как только дверь за мамой закрывается, Луи решает найти хоть какую-то сносную одежду. Парень перебирает ящик комода, выуживая одни за другими штаны. Луи выбирает обычные черные хлопковые штаны и надевает их, осознавая, что он значительно худее, чем был раньше, и сейчас они слегка свободны ему в ягодицах. Лу думает о том, что учеба доводит его до сумасшествия, и только поэтому он становится худее. Да, определенно из-за учебы. Луи напяливает светлую футболку, висящую на спинке стула, убеждаясь, что она чистая, и выходит из своей комнаты, громко хлопнув дверь. И для того, чтобы обозначить свое появление, и для того, чтобы позлить Лотти, которая ненавидит, когда дверью громко стучат. Самодовольство, с которым Лу появляется в столовой, рассыпается в то самое мгновение, когда Лотти сидит настолько близко с Гарри, что между ними нет и миллиметра пространства. Лу обводит его взглядом, подмечая татуировки на светлой коже и то, как обтягивает его тело простая белая хлопковая футболка. Нахальный Луи едва заметно подталкивает стул парня, заставляя его пошатнуться, и младшая сестра недовольно смотрит на него, поджав губы. Лу шлет ей воздушный поцелуй, подмигнув, и садится напротив. — Приятного аппетита, Луи, — голос Гарри, как растопленный сахар. Тягучий и вязкий. Томлинсон поливает блинчики сиропом, буквально заливая им всю поверхность тарелки. Лу демонстративно окунает пальцы в вязкую жидкость, и облизывает свой палец, причмокивая, заставляя всех присутствующих обратить на него внимание: Лоттс, Гарри, Физзи смотрят на парня, и только сестры смотрят на него с явными смешинками в глазах; Гарри слегка смущен и сконфужен, когда Томмо с характерным чмоканьем вытаскивает своей палец, взглянув в глаза Гарри. — Это ты показывал нам, чему научился в Лондоне? — слышится насмешливый голос Физзи, когда девушка подсаживается к Лу с ноутбуком, открывая ссылки в заметках. Луи не отрывает своего взгляда от Гарри, который сглатывает, взглянув на Луи, и резко возвращает свое внимание на Лотти. Томлинсон поджимает губы, переводя всё свое внимание на экран ноутбука, где сестра быстро водит мышкой, что Лу, кажется, начинает тошнить. Он обильно окунает блин в сироп, и, широко распахнув рот, откусывает, весь обмазываясь в сладкой массе. — И что думаешь, Лу, где лучше? — Если ты хочешь литературу, — Луи громко отпивает чай, видя раздражение на лице Лотти, — то я бы на твоем месте смотрел второй и четвертый университет, — отпивает еще громче, Лотти отставляет в сторону тарелку, — если психология, то первый и шестой, — Лотти не готова к очередному шуму от брата и уходит, столкнувшись с мамой у дверей. Гарри продолжает сидеть, раздражая Луи. — Я остановилась на психологии, — Фелисите кусает губы, — а в остальных факультет плохой, да? Я читала отзывы, и они такие неоднозначные. Но я хочу поступать в Лондон или максимум в Манчестер. Или Шеффилд... — Физз, сначала давай мы посмотрим все программы, которые они предоставляют, ограничимся тремя университетами, которые выберем, а потом уже будет смотреть, хорошо? — Лу улыбается ей, и он так ведет себя только с Физзи – иногда смешит, иногда она его подстебывает, и Томлинсон абсолютно точно уверен, что она – его копия. Она не Лотти, которую всю жизнь Луи раздражает (любит, конечно же, не меньше), но за всех своих сестер Луи встанет стеной. — Давай я чуть позже посмотрю, хорошо? Скинешь ссылки или вместе сядем? — Я подожду тебя, — она поднимается, захлопнув крышку ноутбука, оставляя на столе. И целует его в щеку, проговаривая, — Спасибо, Лу, хоть ты и задница. Луи доедает в тишине, которая изредка прерывается снующей по кухне Джоанной и Гарри, который шумно листает какую-то книгу, параллельно поедая кашу. Вспоминая привкус каши из детства, Луи воротит. Томмо ловит себя на том, что разглядывает незнакомого парня. — Кстати, мам, — Лу привлекает ее внимание, — я съежу в Лондон на пару дней, повидаюсь с Зейном. — Ты же только приехал, Луи? А с Зейном ты только недавно виделся... — Лу боковым зрением поглядывает на Гарри, который полностью сосредоточен не на книге, а на разговоре. — Джоанна, — Гарри привлекает к себе внимание, Луи моментально поджимает губы (Зейн однажды говорит ему о том, что парню стоит пришить эту губу, уж больно часто он это делает), — нам с Лотти тоже необходимо в Лондон, встретиться с хозяйкой нашей квартиры. Может, мы все вместе и съездим? Томлинсон надеется, что этот парень сейчас встанет и засунет свой язык глубоко к себе в задницу, потому что терпеть его самодовольную мордочку и потрясающе накаченное тело Луи абсолютно не хочет. Он уже придумывает тридцать отмазок для Зейна, одна из которых гласит «приезжай ко мне», но Гарри действует на его маму катастрофически неправильно, и она говорит, что это идеальный план, потому что в воскресенье им всем надо быть дома. — А у тебя, Герман, нет своего дома? — Луи скрещивает руки перед собой. Гарри повторяет за ним. — Есть, но мои родители уехали, а мне там одиноко, хочешь, можешь переехать туда со своей самодовольной задницей, — Гарри говорит ровным и спокойным голосом. — Просто предлагаю. — А ты успел рассмотреть мою задницу? — Гарри ухмыляется. — Естест... Гарри не успевает договорить, потому что Лотти опускает перед ним три стопки каких-то тетрадей. Она недовольно смотрит то на своего брата, но на своего «парня». Она мечет в Луи молнии. — И что это значит? — она садится на свое прежнее место. — Тебе не к кому прицепиться, Луис? — Да, я нашел для себя идеальную цель, сестра, — улыбается Лу, берет свою тарелку и идет к раковине намывая тарелку слишком тщательно, что она из голубой может стать белой. — Хорошего вам дня, — и он удаляется, прихватив с собой ноутбук. Лотти провожает брата взглядом, и как только за Луи закрывается дверь, она откидывает тетрадку в сторону, залезая с ногами на небольшой стул. Девушка кусает губы, когда Гарри хихикает от всего происходящего и откидывается на стул, покачиваясь на нем. Девушка помнит своего старшего брата, как самую огромную занозу в заднице, и, к ее сожалению, он ни капли не меняется за все эти годы – что в шестнадцать, что в восемнадцать, что в двадцать один – поведение его одинаково. И младшую Томлинсон это раздражает. — Что смешного, Гарри? — Лотти устало выдыхает. — Даже не понимаю, почему ты так на него злишься, — пожимает он плечами, — он просто такой. — Он редкостная скотина, Гарри, — Шарлотта шепчет, лишь бы мама ее не услышала, — ты видишь, как он со всеми разговаривает? — Ты просто его младшая сестра, — Стайлс похлопывает девушку по плечу, — смирись, у него такой юмор. — То есть, тебя это не обижает? — Гарри отрицательно качает головой. — Что у тебя за нервы?! — У меня есть сестра, — хмыкает Стайлс, — кстати, в Лондон мы поедем с Луи, ему туда надо, и я сказал Джоанне, что нам тоже надо съездить к хозяйке нашей квартиры. И, кстати, почему никто из своей семьи не скажет Луи, что мы с тобой не вместе? — Лоттс кусает нижнюю губу. —Потому что, Гарри, если мы ему скажем, что ты просто мой друг, — Шарлотта заговорчески наклоняется к парню, и Гарри неосознанно приближается к ней, — он тебя в тако порубит свои поведением.ХХХ
Луи сидит на заднем сидении машины, когда пейзаж пролетает мимо него, а хмурые облака нависают все ниже и ниже. Парень засовывает один наушник, чтобы слышать, что говорит Лотти, сидящая на пассажирском переднем сидении. Девушка подпевает своим любимым песням, которые играют по радио, и Гарри, управляющий автомобилем, вторит ей. Луи задерживает свой взгляд на парне своей сестры, рассматривает его руки, покрытые татуировкам, и то, как он сосредоточил свой взгляд за стеклами очков. Луи кусает губу. — Скажешь адрес, куда тебя отвезти? — дремоту Луи перебивает Гарри, который останавливается на заправке. Парень проводит пальцами по волосам, зарываясь в них, и улыбается Луи ослепительной улыбкой (Томлинсон замечает жвачку меж его зубов, на секунду его передергивает). — Мы почти у Лондона. — По дороге выкинете, — лениво бормочет Лу, отворачиваясь в сторону, и как только дверь за Гарри закрывается – к нему оборачивается Лотти. Луи смотрит на сестру, чуть наклонив голову в сторону, а Лоттс пепелит его взглядом. — Долго ты будешь вести себя, как гандон? — шипит девушка, и оборачивается, чтобы проверить, не идет ли Гарри. — Тебе не надоело ему дерзить? — Нет, — отвечает Лу, выпрямившись на сидении. — Я прямо-таки наслаждаюсь. — Ты гандон. — А ты моя сестра, — парирует Луи, когда дверь открывается и Гарри садится на пассажирское сидение. Лотти быстро переводит взгляд на парня, улыбается ему, и Гарри ей подмигивает, а Луи тошнит от этого. Они едут до Лондона еще минут 40, пока Гарри не тормозит у многоэтажки – месте, где живет Зейн, и парень ловко походит в здание, здороваясь с консьержкой. Луи поднимается пешком на шестой этаж и останавливается напротив квартиры 24, звонит. Три, два, один. — Томлинсон, — на пороге показывается Зейн, который курит прямо в помещении, он раздет и на его бедрах едва держится полотенце. Зейн пропускает Луи внутрь квартиры, и как только дверь за ним закрывается, Малик поворачивает Луи лицом к себе. Он улыбается, и когда Лу вытаскивает руки из карманов, тихо проговаривает. — Я скучал. Губы у Зейна сухие и потрескавшиеся. Когда Зейн придавливается Луи к кровати, Томлинсону кажется, что воздуха у него в легких больше нет, и Зейн единственный, с кем Лу заваливает свое нахальство и самоуверенность. И только Зейн может прижимать Луи к кровати, покрывать его тело поцелуями, оставляя засосы. Луи мечется по его простыням, а Малик втрахивает его в кровать, в мягкий матрас, а Лу только тихо стонет его имя, надеясь, что это навсегда останется между ними. И когда после секса Лу закуривает сигарету, Зейн лежит рядом с ним на животе и проводит пальцами по лицу Томлинсона. И он млеет под его руками снова и снова. — Так, кто тебя привез, говоришь? — Лотти и ее хахаль Гарри, — выдыхает Лу, сизый дым вырывается из его губ. — Хотя не сильно они похожи на пару. — Что это значит, Луи? — когда Зейн улыбается, на душе у Луи становится тепло. — Ты ревнуешь? — Я не думаю, что это ревность, — Луи садится на мягкой кровати, и, вытянув ноги, заваливается обратно, положив голову Зейну на живот. — Просто, когда люди встречаются, они ведут себя иначе. А они так себя не ведут. Зейну такое умозаключение Томлинсона кажется исчерпывающим, и он только кивает на его монолог. Зейн никогда не рассказывает родителям, что в Лондоне его больше удерживает не учеба, а именно Луи Томлинсон. То, как Луи улыбается, как шутит и даже ведет себя порой отвратительно, все еще держит Малика наплаву, и он продолжает свою учебу. Зейн никогда не думал, что юриспруденция будет его. И в тот день, когда он курит напротив университета, а Луи выходит из кофейни и протягивает ему кофе, Лу улыбается широчайшей улыбкой, и произносит: — Мы с тобой два дерьмовых адвоката, — он берет сигарету из рук Зейна. — Ты лучший на курсе, — Зейн берет свой стакан, едва взбалтывая содержимое, потому что Луи никогда не мешает сахар. — Как ты можешь быть дерьмовым адвокатом? — Я это сказал, чтобы тебя поддержать, дубина, — Лу стряхивает пепел в урну. — Именно поэтому я и собираюсь забрать документы, — он не успевает сделать глоток, как Томлинсон восклицает громкое «что?!» заставляя всех вокруг обернуться, и Малик чувствует себя неловко. — Я пойду на литературу, Луи. — Но ты должен быть на юридическом, — он проговаривает это с такой верой в происходящее, что у Зейна до сих пор волосы встают дыбом.— Чьи кейсы всегда в топе? Вот именно, это твое, Зейн Малик. И, возможно, для других это не будет чем-то знаковым или важным, но именно тем весенним днем Зейн решает остаться на юридическим факультете. Он слушает бесконечный поток дерьма изо рта Луи Томлинсона и живет с ним в одной квартире. И когда Луи засыпает в его кровати, как в это мгновение, Зейну нравится думать о том, что он видит миллион хороших снов. Луи сопит, уткнувшись носом в подушку, а Зейн берет телефон в руки, и снимает с него блокировку, видя лишь короткое «привет» от какой-то блондинки и кидает ее в блок. Признаться, Зейну никогда не нужны были блондинки, а нужен один парень с волосами цвета карамели и шоколадными глазами, который учится на чертовой филологии и обходит его стороной. Зейн надеется, что он никогда не узнает о том, что происходит за закрытыми дверями в его с Луи квартире. Луи разлепляет глаза ближе к вечеру, когда стрелка часов неумолимо опускается на цифру семь, а он в приятной неге все еще лежит на кровати в комнате Зейна, так и не дойдя до своей, и его тело приятно сводит. Ему даже кажется, что он впервые за последнюю неделю высыпается. Зейн приносит ему ужин, что-то вроде пасты с морепродуктами, и говорит о том, что он оплатил все счета за месяц. — Пойдем в клуб? Мы вроде хотели сходить... — Да, конечно, — Луи улыбается Зейну. — Спасибо, кстати, за ужин. Когда часы пробивают десять часов вечера, Луи и Зейн стоят у барной стойки, и ждут пока хоть один бармен освободиться. Суббота, лето. Клуб переполнен. Луи обводит взглядом помещение, пританцовывая, сидя на стуле, и сидящий рядом Зейн только снимает его на камеру. Малик снимает Луи и снимает, и когда с ним подходит бармен, он не успевает выключить камеру телефона и смотрит на подошедшего парня. — Что желаете? — его голос режет слух Зейна и парень теряется. — Ох, Лимо, — Луи растягивает губы в широкой улыбке, — какая встреча. Четыре водки. И когда они с Зейном выпивают по две стопки, Луи возвращает всё своё внимание на танцпол, не заметив и капли изменений в лице Зейна, и когда его взгляд цепляется за уже знакомые кудрявые волосы, убранные с лица банданой, Томлинсон непроизвольно подрывается на ноги. Луи ловко обходит людей вокруг, пробираясь к знакомому парню и дергает его за рукав. Зейн идет следом за Луи, извиняясь перед людьми. — Герман, — он окликает парня, — где моя сестра? — Она с нашими друзьями, Луи, — Гарри, буквально, кричит, чтобы Луи смог услышать его из-за музыки. Гарри танцует в такт, и Луи даже отмечает, что делает это неплохо. Стайлс дергает его подальше от толпы, и семенящий Зейн уже думает плюнуть на всё и вернуться к барной стойке. — Где Зейн?— Лу оглядывается по сторонам. — Кто такой Зейн? Как он выглядит? — Луи мастерски притворяется пьяным, потому что две стопки водки не могу сильно ударить в его голову. Но переполошенный Гарри заставляет его играть в свою игру.— Луи, как он выглядит? — Симпатичный, смуглый, темные волосы, висок выбрит, — Лу останавливается взглядом на знакомой фигуре, и Зейн оказывается перед ним, — а вот этот красавчик пришел. — Меня зовут Гарри, — Стайлс протягивает руку Зейну, тот незамедлительно ее пожимает. — Рад знакомству. — Зейн, взаимно... — Герман, где Лотти? — Луи неугомонный, и Зейн только закатывает глаза, когда подхватывает его под руку. Зейн не чувствует даже и доли опьянение, и он точно уверен, что Луи притворяется. Потому что для того, чтобы Луи опьянел, ему требуется больше полночи. — Почему ты ее оставил? — Потому что это моя любимая песня, — он отвечает быстро, как само собой разумеющееся. Луи смотрит на Гарри дольше положенного и возвращается к мыслям, которые посещают его в первый день, когда он только видит Стайлса перед собой. Его бордовая рубашка, которая открывает вид только на его татуировку на запястье, его волосы, его солнцезащитные очки, и Луи не мог оторвать своего взгляда от него даже на секунду. Гарри Стайлс — идеальный парень его младшей сестры, о котором сам Луи Томлинсон может только мечтать (потому что с Зейном у них «чисто деловые отношения» и Луи прекрасно знает, что неровно Малик дышит именно к Лиаму, который «Лимо» и работает барменом). И в эту минуту, когда надоело притворяться, Луи улыбается, сказав, что и его тоже. — Идем, я отведу вас за наш стол. Зейн оглядывается на барную стойку в надежде увидеть там Лиама, но он теряется за толпой зевак, и кусает губу, следуя за другом и Гарри. Они идут за Гарри уверенной твердой походкой, и когда Томмо видит вдалеке шевелюру Лотти, он уже самодовольно улыбается, потому что знает, как его сестра бесится из-за его присутствия. И Луи садится к Эмили – ее лучшей подруге, и легко целует ее в щеку. — Привет, сестра, — улыбается он (Гарри на секунду думает о том, как у него сказочно получается притворяться пьяным). — Какого черта во всем Лондоне мы оказываемся в одном клубе? — Ты просто чувствуешь, куда идти не стоит, и прешь туда, — Лотти улыбается ему одной из своих ослепительных улыбок. Гарри садится на край дивана, дальше от Лотти, и переводит свой взгляд с девушки на парня и обратно. Стайлс прокручивает в своей голове момент знакомства с семьей Лотти, и как девушка приезжает с ним из Лондона в родной Донни. Гарри стоит на пороге их дома, стрясывая снежинки с аккуратного букета для ее мамы, и жаждет встречи с Луи, который заноза в заднице. Лотти избегает встречи с братом в Лондоне, видится с ним только тогда, когда он сам решает это, и младшая Томлинсон делает вид, что ей это не нравится. И однажды ночью, когда они с Лотти еще в Лондоне, перед каникулами лежат в их гостиной и смотрят какое-то развлекательное шоу, речь заходит про их семьи. Гарри рассказывает про маму Энн, про отчима Робина и сестру Джемму. И когда Лотти в сотый раз решает ему рассказать о своей большой семье – родителях, братьях и сестрах, бабушках и дедушках, Гарри кратко произносит: — Я был бы счастлив жить в такой семье. — Но не тогда, когда твой старший брат – заноза в заднице, — хмуро хмыкает Лотти, — Луи эгоист и делает только так, как надо ему. — Мы все эгоисты, Лоттс, — отвечает ей Гарри, девушка молчит. Стайлс вспоминает тот далекий (по ощущениям) момент, и то, как расстраивается Лотти, когда Луи уезжает обратно в Лондон после праздников. Тогда девушка знакомит его с остальной частью своей семьи, и все жалеют о том, что Лу не с ними. И Гарри знает, что Лотти любит его больше жизни, хоть и не признается никому. — Надо привыкнуть его отпускать, — говорит грустно Джоанна, вынося в зал поднос с чашками. В гостиной к тому моменту остаются только Лотти, Физзи и старшие двойняшки. — Луи уже взрослый, девочки. Он тот еще самодур. Когда ты с ним познакомишься, Гарри, ты поймешь, о чем я. — Сказать честно, я о Луи только и слышал, что он заноза, — Гарри говорит неуверенно, — неужели он и вправду такой? Вопрос так и зависает в воздухе, а Джо смеется, говоря о том, что Луи надо увидеть. И видит его Гарри только на летних каникулах, когда приходит домой к Лотти, и дверь ему открывается Луи. И в тот момент Стайлс думает, что брат у Лотти красивый, даже слишком, а еще он смущается, а рубашка очень подходит под цвет лица. — Я могу вас сфотографировать? — к ним подходит парень фотограф, и Лотти подрывается с места, утянув за собой Гарри. Девушка позирует с ним, пока идиллию не нарушает Луи, который просовывается между ними и обнимает Лотти с Гарри. Они втроем улыбаются, пока фотограф сделал несколько снимков. — Готово! — Семейное фото, — смеется Зейн, скрестив руки на груди, когда Луи подсаживается к нему и берет сигарету из его пачки. Той ночью подруги Лотти уходят раньше, чем обычно, оставляя ее в компании Гарри, Луи и Зейна. Гарри и Зейн почти не пьют. Гарри маленькими глотками выпивает немного виски с колой, потому что ему за руль через несколько часов; Зейн выпивает с Луи и Лотти несколько шотов, Томлинсоны же уходят в отрыв. Гарри тянет девушку на танцпол, и ноги ее почти не слушаются, когда они врываются в самую толпу людей и двигаются им в такт. Гарри помогает ей устоять, и когда Луи смотрит на них пристальнее обычного, а его сознание окончательно пьянеет, он видит, как глаза Гарри мерцают от софитов. Зейн говорит Луи о том, что время три часа ночи и им стоит пойти домой. Лотти почти с разбега садится на диван между Луи и Зейном, закинув на обоих руки. Гарри, не спеша, идет за ней. — Я так давно тебя не видела, Зейн, — когда подруги Лотти уходят, Луи видит свою сестру – такую, как он привык. — Ты так возмужал, и как тебе идет эта стрижка. — Может, поедем к нам с Луи в квартиру? Это недалеко отсюда, — Зейн принимает очередную попытку уехать домой, потому что он знает, что еще немного – и Томмо придется выносить. — Гарри, ты не против? — парень качается головой. — Тогда идем.***
Гарри стоит в ванной комнате, вытирая лицо после душа, когда дверь резко распахивается, и он только и успевает, что подтянуть выше боксеры. Стайлс сглатывает, когда на пороге замечает Луи, который пошатывается из стороны в сторону, на его губах – пьяная улыбка. И Гарри думает о том, как он мог не закрыть дверь на замок. — Генри, я помешал, — Стайлс уже давно понял, что брат Лотти просто издевается над ним. — Прости. Он не уходит. Стоит, смотрит, как Гарри вытирается полотенцем, которое ему дает Зейн, обводит взглядом каждую его татуировку. Кусает губу. Луи пьян. Гарри накидывает на себя футболку, которую ему вытаскивает тоже Малик. Луи не двигается. — Освобождаю, — Стайлс берет свою одежду, в которой был в клубе, и выходит из ванной, сталкиваясь с Луи в проходе. Они смотрят друг на друга чуть дольше, чем положено. Луи проходит в ванную, схватившись за ручку двери. — Ты не встречаешься с Лоттс, — проговаривает он, не давая Стайлсу даже и звука произнести, — перестаньте врать. Дверь закрывается. Гарри замирает.ХХХ
Луи пристально наблюдает за Гарри и Лотти в течение следующих двух недель. Не то, что он становится одержимым идеей, но... он становится одержимым идеей, что Лотти и Гарри, на самом деле, не встречаются. В те моменты, когда никто не видит, Лотти может положить свою голову на плечо парню, но он никогда не ответит ей, не обнимет в ответ и не притянет ближе. Луи неосознанно вспоминает, как его притягивает к себе Зейн, целуя в макушку. А тут даже и намека нет. Лотти никогда не касается Гарри больше, чем делают это друзья. Она никогда не целует его, даже в те моменты, когда никто не видит. Лотти часто зависает в телефоне, переписываясь с кем-то, а Гарри только рисует в небольшом блокноте с обложкой из кожи (такой Луи очень нравится). И Луи все больше и больше убеждается в своих пьяных речах. Должно быть, Луи просто хочет верить, что все взгляды Гарри – не пустота (а что-то действительно значат). Луи лежит в гостиной, закинув руки за голову. Парень притворяется глубоко спящим, чтобы близняшки не беспокоили его лишний раз, и изредка приоткрывает глаз, чтобы проверить обстановку. Он видит очертания Физзи за стеклянной дверью во двор, и сидящих у батута Лотти с Гарри, который сидит в расстегнутой рубашке, а его волосы убраны назад, как и в первый день знакомства. Томлинсон-старший потягивается и переворачивается со спины на живот. И даже сейчас, когда он смотрит на Лотти и Гарри, он не думает, что они вместе. И с той ночи Гарри смотрит на него настороженно, словно ожидает удара. — Лимонад? — Луи поворачивается на звук голоса матери, и улыбается, кивнув. Джей ставит стакан на столик, и сама присаживается в ноги к старшему сыну. — Почему ты не выходишь к остальным? Луи только пожимает плечами, продолжая лежать на животе, и наблюдает за происходящим за стеклом. Луи наклоняет голову, прикусив нижнюю губу, когда Гарри закидывает голову назад, смеясь над тем, что говорит ему Лотти. Его младшая сестра что-то ему рассказывает, жестикулируя, и улыбается, и у Луи, если честно, давит где-то в груди, когда Стайлс улыбается ей в ответ. Томмо разглядывает его уже в тысячный, миллионный раз, и каждый раз отмечает, какой он красивый. Такой красотой не каждый может похвалиться, похвастаться. — Тебе не нравится Гарри, сынок? — Джей пристально наблюдает за своим сыном, который неотрывно следит за сестрой и её «парнем», а еще Джей знает, какой Луи влюбчивый и прячет это за своим иногда поганым отношением. — Мне на него все равно, — резко отзывается парень, садясь на диване, и берет в руки стакан с лимонадом. — Лотти когда-либо меня слушала? Джоанна хочет рассказать ему, что Лотти и Гарри – лучшие друзья, которых только можно поискать. Она хочет рассказать ему, как расстраивается Лотти, когда он уезжает каждый раз, и как она считает дни до его приезда; она бы хотела рассказать, как Гарри разглядывает фотографии Луи в один из дней, еще до знакомства, и он улыбается одной из своих улыбок, и когда видит Джей, говорит лишь о том, что дети у нее все красивые. Гарри рассказывает ей, что отношения у него ни с кем не складываются, потому что у него слишком высокие требования. Гарри хочет, чтобы его понимали, и никто к этому не готов. И сейчас, когда Луи притворяется, что ему плевать, она ласково проводит по его волосам, целуя в щеку. — Вы одинаковые, Лу-Лу, — Томмо не представляет, как он мог бы жить без ее ободряющих слов. — Ты не представляешь, насколько.***
Гарри сидит на заднем дворе Томлинсонов после ужина. Парень прокручивает между пальцами плетеный браслет, и слова Луи, сказанные той ночью, режут его как нож. Наверное потому, что Гарри не хочет никому ни о чем врать. Наверное потому, что идея с «фейковыми отношениями» явно не для Гарри. Стайлс рассказывает Лотти о том, что Луи догадывается: — Наверное, ты прав, надо ему рассказать, — заключает она, когда они сидят на батуте. Сидящая рядом с ними Физзи делает вид, что ничего не слышит, покачивая ногой в такт играющей из динамиков музыке. Младшая сестра Лотти нравится Гарри за ее немногословность и язвительность, и он понимает, что она похожа на Луи настолько, что это кажется безумием. — Я сказала, что ты мой парень только для того, чтобы позлить Луи. — Чем его должно разозлить, что ты встречаешься с незнакомым для него человеком? — Гарри, правда, не понимает. — Ты в его вкусе, Гарри, — Лотти обхватывает свои ноги, притягивая колени к груди, — и он бы хотел, чтобы ты обратил на него внимание. — Обратил внимание? — Ты видел их отношения с Зейном? — Гарри кивает. — И Зейн в его вкусе, и он отталкивает всех, кто только приблизиться к ним. Он собственник, — Гарри не говорит, что Лотти поступает точно также. — Мы с Зейном разные. — По характеру и поведению – нет, — улыбается подруга, и Гарри запрокидывает голову, смеясь. — Не смейся, Гарри, я серьезно. И сейчас, когда Гарри сидит на ступеньках заднего двора Томлинсонов, дверь во двор распахивается, и на крыльцо выходит Луи, потягиваясь. Он чувствует, как его мышцы затекают от неподвижного образа жизни. Стайлс не оборачивается, когда Луи садится рядом с ним и вытаскивает пачку сигарет и зажигалку из кармана, положив рядом с собой. — Я думал, что ты не куришь дома, — тихо говорит Гарри, но этого достаточно, чтобы Томмо смог различить его слова. Лу усмехается, доставая сигарету из пачки, прикуривает ее и делает первую затяжку. Гарри думает о том, чтобы это выглядит горячо. — Ты со мной не разговариваешь? — Ты впервые не ушел, когда пришел я, — Лу опирается на руку, откинувшись чуть назад, и разглядывает Гарри, сидящего в пол оборота к нему. Томлинсон проводит невидимые линии вокруг Стайлса, словно рисует портрет. Делает затяжку за затяжкой. — Я курю, когда младшие спят. Они продолжают сидеть в тишине, глядя в безоблачное ночное небо. Часы пробивают половину одиннадцатого, и звезды на небе сияют ярче прежнего. Гарри, признаться, обожает небо. Луи ничего не говорит. Он просто хочет насладиться тишиной. И в это мгновение, в его голове всплыл единственный момент с того вечера, когда они ходили в клуб. Он сказал Гарри, что они с Лотти не встречаются. Томмо никогда не мог держать язык за зубами, он и не старается. — Гарри, — Стайлс опешил от такого обращения к себе, — скажи мне честно только одну вещь, ладно? — Хорошо, Луи — он неосознанно выпрямляется. — Я совру кому-нибудь, если только звезды надумают погаснуть. — Вы с Лотти встречаетесь на самом деле? — Гарри рассматривает его с головы до ног: прическу, руки, подтянутое тело, спрятанное под мешковатой одеждой, босые ноги. Стайлс кусает губу, вспоминая их с Лоттс разговор, он кусает губу, и пытается придумать, что должен сказать. Стоит ли ему держать интригу, или выпалить на одном дыхании? Надо ли ему сказать вот так, сидя под ярчайшим звездным небом? — Звезды вроде не надумали погаснуть. — Нет, — Гарри выпаливает на одном дыхании, кусая нижнюю губу. — Мы не вместе. Мы лучшие друзья. Томлинсон-старший лишь довольно улыбается. — Я бы не пережил без звезд, — ухмыляется и поднимается на ноги, уходя. — Кстати, Лотти мне все рассказала как раз перед тем, как я вышел сюда. Спокойной ночи, Гарри. Гарри не успевает ему ответить, провожая Луи взглядом, когда тот скрывается за дверью. Стайлс разминает шею, и в его сознании будто все проясняется. Он отставляет уже пустой стакан по ступеньку и закидывает голову вверх, смотря на яркие точки-звездочки. Его сердце колотится в несколько раз быстрее. И он вспоминает смешинки в глазах Лу.