Душа на кончике кремния

Глава 2

      Вообрази, что тебя заперли в четырёх стенах. Да — кормят, поят, всячески ухаживают, держат в тепле и чистоте, предусмотрели не только туалет, но и душ с чистой водой. Короче, вполне сносные условия. Если закрыть глаза на некоторые вещи — прямо санаторий. Однако в этом-то и проблема, ибо Кристина не собиралась закрывать глаза.       Спросишь — почему? Ответ очевиден. Представь: нет связи с внешним миром, нет даже намёка, что с этим миром, никакой информации и вестей. Ни такого привычного интернета, ни даже допотопного телевизора или хотя бы журналов для домохозяек. За всё время в этой клетке — ни одного живого лица. Да и разговоры только с роботами… Что уж говорить про то, чтобы связаться с родными, послать им маленькую весточку. Но в «консерватории» не дали даже парочки никчёмных байт.       Ты отрезан. Насколько тебя хватит? Когда твоё сознание начнёт придумывать самые фантастические объяснения происходящему? Чего ты захочешь в первую очередь? Что сделаешь? О чём попросишь? Не каждый готов ответить на эти, казалось бы, простые вопросы, пока сам не попадёт в такую ловушку.       Вот и Кристина лишь на четвёртые сутки набралась сил только на то, чтобы начать «ползать» по стенкам. Её не выпускали, ничего не сообщали. Просьбы связаться с родственниками игнорировались. Она в самой настоящей клетке без права переписки. Не хватает только карцера для полного погружения.        «Заключённая» ещё раз вспомнила, почему она и её дружки, среди которых много сомнительных личностей, протестовали против введения робототехники во все сферы жизни людей: машины бездушны, не имеют чувств и фантазий, плохо понимают человека, особенно если тот попал в беду или заболел. Только когда человек окажется чуть ли не при смерти, робот-консультант в каком-нибудь магазинчике бытовой техники поймёт, что клиенту нужно не предлагать вот этот новенький пылесос, рассказывая про новые чудесные режимы в обновлённой модели, а срочно вызвать скорую помощь или менеджера. Кто-то говорил, что сквозь линзы камеры на матрице отпечатывается тёмная фигура с косой, и тупая машина сразу понимает, в чём дело. Или ангел-хранитель умирающего станцевал команду на кончике кристалла в процессоре безмозглого робота, выбив последовательность из единиц и нулей. Красиво сказано, ведь все любят теорию сверхъестественного вмешательства. Но будем реалистичны — единственный ангел, умеющий плясать, не причастен. Виноват всё же программист, который одним глазом кодил, а вторым переписывался со своей возлюбленной, отправляя ей милые ролики с очередными глупенькими котиками. Девушкам же нравятся котята, не правда ли?       Но вернёмся к нашим… не баранам, а роботам. Так вот, пока человек коньки явно не откидывает, до робота не достучишься. Машины не способны купировать неизвестную для них проблему, они могут только решать её. Они чётко следуют программе и на все мольбы, слёзы и истерики, просьбы войти в положение и детально разъяснить ситуацию или связаться с начальством реагируют одинаково. В данном случае — игнором. И все вопросы типа «Когда меня выпустят?», «Где мой врач?», «Можно поговорить с мамой?» тонули в безразличии машин. Иногда оно сдабривалось улыбкой, да только настолько фальшивой, что раздражала она ещё сильнее, чем полный игнор.       Растерянная Кристина и помыслить не могла, в чём провинилась и зачем её наглухо заперли. Но ответов нет, как бы она ни спрашивала. Остаётся только набраться терпения и ждать, пока какой-нибудь умник из этого времени не объяснит, что происходит. А не происходило ровным счётом ничего: встать с кислой рожей; доковылять до ванны, чтобы посмотреть в зеркало на свою кислую рожу, пока чистишь зубы с кислой рожей; принять душ, в надежде, что сегодня что-то изменится и тебе сообщат хоть какую-нибудь новость; позавтракать с кислой рожей, потому что ничего нового тебе не сказали; ничего не делать всё утро, а ходить кругами по своей «палате», непременно с кислой рожей; пообедать с той же рожей (вы уже и сами догадываетесь, почему она кислая); лежать на койке с закинутыми ногами на стену, стараясь себя хоть чем-то развлечь… конечно же, с кислой рожей.       И пока ты, мой читатель, не воскликнул: «Что за фарс?!», хлопнув книжкой и запустив её в свободный полёт через ближайшее окно, смею заверить, что в кислой роже (не опять, а снова!) Кристины иногда поблёскивал лучик в конце тоннеля. И опустим тот малозначительный факт, что это был не луч, а фонарь несущегося поезда. Невелика беда.       Постоянная сдача анализов девушку не удивляла. Раньше из неё тоже высасывали кровь тоннами. Единственное, на что она обратила пристальное внимание, — теперь узнать результаты работы иммунной системы и вирусной нагрузки так же просто, как диабетикам — количество сахара в крови. Девушка даже обрадовалась: «Наконец-то изобрели подобие глюкометра и не нужно бегать в лабораторию!» Правда, насколько прибор точный, Кристина сказать не могла (судя по тому, что забор крови из вены всё же делали), но общую картину можно узнать в два щелчка. Однако как раз эти результаты её не радовали: такими темпами скоро снова подсядешь на терапию… Ей оставалось надеяться, что и таблетки «подтянулись», вслед за медициной и технологиями.       Заключённой в четырёх стенах каждое утро приносили свежую одежду в виде пижамы из брюк и жакета. Такая синяя в клеточку. Удобная и качественная, жаловаться не на что. Правда, вчера промахнулись с размером, но это простительно. Разве только она не прочь уже облачиться во что-нибудь другое, повседневное. Хоть бы нижнее бельё и тапочки выдали. Вот это точно надо попросить отдельным списком, уж это они-то должны принести. А то она в последний день задумалась, что за фетишист выписывал одежду? Или, может, женщины вообще отказались от трусов и бюстгальтера? Нет, если от последнего ещё можно отказаться, что Кристина и делала в очень жаркие и ленивые дни, то от трусов… Извращенцы какие-то, не иначе.       Саму «палату» исправно с утра чистил «заточенный» на это робот, в арсенале у него были и швабры, и мочалки. Или подобие их. Интересная штука, быстро и без разводов промывает даже стёкла. Вот чего-чего, а именно такой бытовой техники в прошлом явно не хватало. Сама включилась, сама всё помыла, кое-где прибрала и уехала восвояси — почти как распространённый в её времени робот-пылесос. Который, к слову, тоже в стеклянный бокс захаживал по вечерам. Из-за того, что «палата» поддерживалась в чистоте, о тапочках пациентка вспоминала разве что после душа. В арсенале которого, кстати, много чего отсутствовало, а шампунь да мыло расстроили — кожа и волосы Кристины от такой «диеты» скоро взбунтуются. Хорошо, что успела сделать лазерную эпиляцию, а то бы заросла, подобно лесному кусту. Что-что, а поддерживать себя в отличном виде она любила. Поэтому обязательная зарядка с утра и немного фитнеса перед ужином никуда не выпали. Заодно и мышцы быстрее приходили в норму.       Еда тоже по расписанию. Да, рацион всё ещё мало походил на больничную диету, скорее, готовили то, что умели. Вот, например, сегодня завтрак у Кристины стал настоящей экзотикой: картофельные чипсы, очень жёсткие печенья и чёрный чай. Девушка готова была крикнуть гиноиду-медсестре: «Кто ест чипсы на завтрак?!», но промолчала, ибо её заинтересовало и заставило задуматься печенье — на вид и по вкусу то самое датское ассорти, которое она не раз в своё время ела. Судя по тому, как оно подсохло, срок годности подходил к концу или вовсе вышел. Конечно, утверждать она не могла — упаковку или коробку с едой не приносили. Однако вопрос в голове завертелся, посеяв сомнений многократно больше, чем любимая внучка сеяла картошки вместе со своей бабушкой. Да, она не любила поездки на дачу.       Кристина сидела на своей койке в позе лотоса, да так и застыла, глядя на несчастную печеньку, обильно покрытую сахаром. Покрутила её пальцами и, убрав локоны за ухо, задумалась. Крепко задумалась: стеклянный бокс, роботы, изоляция, рацион — всё смешалось в одну большую формулу. Решение этой задачки рисовалось в голове предельно чётко. Не шевелясь, девушка невзначай бросила взгляд на металлического стражника — полицейского робота, вооружённого резиновой дубинкой и продвинутым тазером. Её длинные волосы чёрного цвета, небрежно убранные в хвост с помощью краба, готовы были встать дыбом от догадки, которая посетила голову брюнетки. А догадка проста: она в изоляторе. Вопрос в другом: кто и почему её сюда посадил?       — Извините, всё же когда мне расскажут, почему меня держат здесь? — обратилась она к медсестре, которая застыла на стуле и глядела в одну точку, словно восковая фигура. И только сейчас гиноид соизволил ожить:       — Дожидайтесь дальнейших инструкций, — открывала медсестричка рот невпопад сказанному, словно зарубежный фильм с русскоязычным дубляжом. С тем же качеством. Зато гиноид моргала, в отличие от своего коллеги по цеху.       Лучше бы не моргала.       Кристина вот уже который раз слышит эту безэмоциональную отговорку: что от Ганса, что от этой безымянной медсестры. Выведать даже крупицу информации из этой двоицы невозможно. Да, этой паре лучше бы работать несколько в иной сфере — секреты они держали, как десять белорусских партизан из десяти. И это её бесило.       — Можете позвать доктора Косселя? Он обязан лично удостовериться, что со мной всё в порядке.       — К сожалению, на данный момент это невозможно. Дожидайтесь дальнейших инструкций.       Кристина тяжело вздохнула и помассировала висок — нервы в последнее время у неё ни к чёрту, готовы в любой момент сдать. Извержения Эйяфьядлайёкюдля… ладно, я понимаю, что название этого исландского вулкана сложно прочитать, поэтому пусть будет Везувий. Так вот, конечно, Везувия ожидать не приходилось, но какой-нибудь камчатский точно мог громыхнуть. С другой стороны, скандалить с роботами — не самое эффективное средство, поэтому она старалась всё же сдерживать бурлящие эмоции.       — А профессор Лоуренс?       — К сожалению, на данный момент это невозможно. Дожидайтесь дальнейших инструкций.       — Где остальные участники эксперимента? Я хочу знать, что с ними всё в порядке, хочу с ними повидаться.       Не то чтобы её сильно волновала судьба остальных людей. Большинство из них уже или немощные старики, которым терять нечего, или в таком безнадёжном состоянии, что с ними даже перекинуться парой фраз не удалось. Например, как с миленькой Лафтией, безнадёжно прикованной к постели из-за лейкемии. Ещё, конечно, была вся из себя пафосная Селестина, она вечно заставляла всех называть её исключительно «мадам Шатильон». Очень уж она гордилась удачным браком. В итоге среди всех участников Кристина успела познакомиться разве что с тремя людьми, в числе которых парень из Канады — Николас. И как же она жалела, что отказала ему в свидании…       — К сожалению, на ваш запрос дать ответ невозможно. Дожидайтесь дальнейших инструкций.       — Да чтоб тебя чёрт за ногу укусил — кого угодно уже притащите!       — К сожалению, на данный момент это невозможно. Дожидайтесь дальнейших инструкций.       — Агр-р… Позвольте хоть поговорить с родителями! — Кристина ни на что не надеялась, но вдруг? — Ну или скажите, что с ними всё в порядке!       — К сожалению, на данный момент это невозможно. Дожидайтесь дальнейших инструкций.       — А я могу получить свои личные вещи?       — К сожалению, на данный момент это невозможно. Дожидайтесь дальнейших инструкций.       — Ладно, чугунная голова, — Кристина всё ещё сдерживала своё негодование, но оно настойчиво прорезалось из глубин, — передай своим хозяевам, что я очень хочу с ними пообщаться. Тет-а-тет.       — К сожалению, на данный момент это невозможно. Дожидайтесь дальнейших инструкций.       Воистину пятка девушки жаждала познакомиться с лицом этого гиноида.       — Ну и когда они будут, ваши эти инструкции, а?       — Дожидайтесь дальнейших инструкций.       — Я закончила, крашеная щучка! — Кристина, не скрывая возмущения, бросила печеньку обратно в тарелку, но та удачно отскочила и понеслась в свободном полёте до ближайшей стеклянной стены. Шмякнулась и рухнула на пол.       Ещё больше Кристину выморозило, что медсестра никак не отреагировала на хамское поведение своей пациентки, а флегматично взяла поднос, педантично собрала все разбросанные крошки и как ни в чём не бывало направилась к выходу.       В этот момент что-то у заключённой переклинило, и она рванула следом. На что она надеялась? Проскочить вместе с гиноидом в открывшийся проём и выбраться из стеклянного бокса? Ради чего? Чтобы столкнуться с металлическим вышибалой? Так оно и произошло — робот незамедлительно и на удивление резво отреагировал, перекрыв дорогу незадачливой беглянке. Кристина даже до порога не добежала, остановилась — не очень-то она сегодня желала обнимашек с ходячими тостерами. Они ведь только-только познакомились и не сходили на свидание…       А пока Кристина размышляла, как это — ходить на свидание с роботом, прямо перед её носом дверца захлопнулась. Кое-кто дал намёк: обнимашек точно не будет. Но побушевать она как-то не горела желанием.       — Эй, пончик-мейкер! Я тут уже четвёртый день смирно торчу и изображаю пай- девочку, но меня это уже достало — я хочу видеть твоего босса! — она глазела на робота снизу. Между ними пуленепробиваемое стекло, через которое звуки не проникают, — девушка в этом уже давно удостоверилась, однако ей сложно обращаться к кому-то неизвестному. Неизвестный сидит по ту сторону камер наблюдения. И вот как раз он её прекрасно слышит, а это главное. А вот робот на все её потуги завести разговор всё так же, как и раньше, не реагирует.       Запертый в четырёх стенах маленький человечек сложил руки на груди, подул на свою чёлку. Кристина давала немного времени очнуться тем, кто за ней наблюдал, поэтому не устраивала излишнего кипиша. Но прошла минута, две — ноль реакции.       Женщина может многое простить, и наша запертая в четырёх стенах мышка за свою не самую долгую жизнь тоже многое прощала. Когда стало ясно, что Кристине не вылечиться от приобретённого недуга, а дальше как-то жить надо, она поступила банально и глупо, лишь бы почувствовать себя защищённой: обратила своё внимание на одного старшеклассника, вечно крутившегося вокруг неё. Парень ей не нравился ни рожей, ни характером. Парень, который давно и успешно был отправлен во френдзону, хотя девушка понимала, что это нехорошо и ситуация нездоровая. Парень, которым она воспользовалась, сломала жизнь, заразив, и в итоге осталась ни с чем. Дальнейшее общение с Димой свелось лишь к лютой ненависти в её ворота, Кристина не могла и помыслить о хоть какой-нибудь защите от потока гнева. Заслужила. Но ему было мало, поэтому всем всё стало известно. Вмиг бедняжка превратилась в отщепенца — все боялись подхватить неизлечимую заразу, даже собственный братец. И только мама и папа не отвернулись от своей обожаемой взбалмошной дочурки, несмотря на то что та сама виновата в своих бедах. Но как бы ни была сильна любовь родителей, полностью заполнить образовавшуюся дыру не только в сердце, но и в общении с окружающими невозможно. Кристина стала изгоем в классе, в школе и среди всех своих знакомых, включая лучшую подругу. Олесю можно понять, она просто растерялась и испугалась.       И всё это чуть не повергло Кристину в пучину отчаяния, породило желание собственной смерти. Тогда ей казалось, что лёгким движением руки можно прекратить страдания. Как она ошибалась, но именно эта ошибка позволила понять самое сокровенное — желание жить в ней перевешивает любые свалившиеся тяготы. А сама жизнь потом доказала, что сделанный в последний момент выбор, отказ от забвения, — правильное решение. И вот Олеся вновь рядом с ней, и благодаря ей блокада прорвана — на то она и лучшая подруга, друг познаётся в беде.       Кристина простила Олесю, брата, друзей, даже тех, кто так и не нашёл в себе силы вновь повернуться к ней лицом. Дима в их числе.       Так что нашей бедняжке знакомо прощение, она научилась входить в положение людей, которые так или иначе задевали её чувства, обижали. Ведь их тоже можно понять, всегда есть свои причины. Но вот что нельзя принять, так это безосновательное игнорирование.       — Ау! — Кристина демонстративно помахала руками, походила туда-сюда с наигранно злобной моськой. Попыталась посмотреть на охранника с другого ракурса — голову склонила набок так, что уже глядела на него вверх тормашками. У неё даже зародилась мысль, что с такого ракурса она поймёт что-то новое и появится блестящая идея — кровь-то к голове приливает. Девушка чувствовала, что со стороны это выглядит комично, и надеялась, что люди, за ней наблюдающие, посмеются над странной дюймовочкой, решат, что их подопытная-заложница (нужное подчеркнуть) неуклюжая и милая, почти как ребёнок. И тем самым у неё получится растопить их холодные сердца, ведь разве можно строго относиться к забавному ребёнку?       О да, как это всегда бесило Кристину. Из-за миниатюрной фигуры и детских черт лица её редко воспринимали всерьёз. Не только взрослые, но и сверстники. Девушку постоянно считали ребёнком, даже когда она вела себя серьёзнее многих других людей. Но Кристина не была бы собой, если бы не обратила проблему в свою пользу — иногда ей прощали такие выходки, за которые любому другому влетело бы по первое число. Ведь что взять с глупенькой девочки? Правильно, по мнению большинства — ничего. Вот она, к примеру, у отца брала втихую ключи от автомобиля, и всю ночь напролёт с Олесей они катались по ночной Москве. Ведь крупный мегаполис никогда не спит, а в тёмное время суток расцветает, подобно ночному флоксу. И так хочется побывать во всех уголках города без вездесущих пробок на дорогах, так что выбор ночных покатушек на машине очевиден. А потом она приходила под утро домой: ножкой шаркает, бровки домиком, виновато улыбается, глазки раскаиваются-раскаиваются. Ну разве могут родители долго ругать и сильно наказывать такое милое чадо? Конечно же нет. Пока в одну не самую прекрасную ночь это милое чадо не попалось в руки полицейским за вождение без прав и двойное превышение скорости. Отсидела несколько часов с яркими личностями, выплатила штраф. Впечатлений море, на всю жизнь. Но в сухом остатке, можно сказать, отделалась испугом.       Вот и сейчас Кристина уверена в своём ребячестве — должно сработать, обязательно. Ведь оно всегда эффективно действовало на неподготовленную публику. Разве не так?       Наивная.       В результате попыток растопить сердца наблюдателей, а заодно исследовать полицейского робота стала понятна только одна деталь — ну и здоровенный же этот чугунноголовый! Мало того, что массивный, так ещё под метр девяносто, не меньше! Явно создан не выписывать штрафы за неправильную парковку, а разгонять разъярённых студентов и футбольных фанатов, которые время от времени любят покидаться в полицейских булыжниками, а иногда и коктейлями Молотова. Все уязвимые места прикрыты бронёй, даже суставы настолько массивны, что и молотом не переломать. Но, как бы Кристина ни проявляла интерес к роботу, тот за всё время её перформанса так и не шелохнулся.       — Да вы задрали! — развернулась она к одной из камер наблюдения и топнула ножкой. — Пусть кто-нибудь придёт и по-человечески объяснит мне, что здесь происходит! Я не такая уж и глупая и могу войти в положение!       В ответ ей — только гудение флуоресцентных ламп и вытяжки. Кристина всё больше укоренялась во мнении, что здесь не что-то не так, а натуральное попадалово. Она уж лучше бы снова посидела с яркими личностями да выплатила штраф, лишь бы не это царство молчания.       Однако себя жалеть — не выход. Необходимо что-то предпринимать. И для того, чтобы понять, как из этой дурно пахнущей ситуации выбираться или что делать, необходимо разобраться не только, «где» она находится, но и «когда».       Казалось, что Кристина проваливается в глубокую и тёмную неизвестность, а земля привычного мира уходит из-под ног. Она почувствовала, как на неё снова накатывает паническая атака, как её горло обхватывают мерзкие щупальца, сдавливая, не давая свободно дышать. В глазах же потихоньку мир вокруг мутнеет и куда-то убегает. А всё из-за такого элементарного и безобидного вопроса «когда?»        «Тихо, тихо, тихо, — сама себя заговаривала, — надо сначала узнать, где и в каком времени находишься, а дальше уже можешь бегать по стенам без штанов».       — Слушайте, у меня уже едет крыша от того, что я тут сижу, и ничего не делаю, и ни с кем не общаюсь, — у неё было ощущение, что в горле застрял большой и не проглатывающийся комок, поэтому дышала она с заметным усердием. — Просто дайте мне хоть что-нибудь почитать. Я не прошу мобилу или планшет с инетом. Хотя бы… не знаю, журнал… да, журнал какой-нибудь, любой. Лады? В это время ведь ещё есть журналы? Они такие, из бумаги, а на них буквы и картинки, если что.       Тишина.       — Или принесите плеер, — она безнадёжно махнула рукой и разочарованно отвернулась от камеры, — хотя бы музыку послушаю…       Тишина.       Кристина, оставшись без ответа, раздражённо цокнула языком и рухнула на койку лицом в подушку. А что ещё оставалось делать? Закатить истерику? Если имеешь дело с профессионалами — не поможет. Да, среди персонала есть и обычные работники, которые могут проникнуться и помочь. Но не в её случае — интересно посмотреть, как робот проникнется её проблемой.       Заточённая ещё могла поугрожать. Но смысл? Да и чем угрожать-то? Трёхэтажным матом? На деле нечем, ведь она ничего не может сделать, убедить. Пробить стулом пуленепробиваемое стекло могут только супергерои в фантастических фильмах, и то по прихоти режиссёра. Кристина не обладала суперсилёнками — обычная московская девчонка, максимальный удел которой — покидаться из толпы камнями в полицейских. И тут главное слово — «толпа», потому что перехитрить, а тем более пересилить металлического бугая один на один вряд ли кто сможет.       Что ещё? Соблазнить? Ха-ха, очень смешно. Подойди к микроволновой печке и станцуй перед ней стриптиз. Будь ты хоть мисс или мистер мира — вряд ли получится возбудить её таким образом, чтобы она без подключения к электросети разогрела обед.       Да, всегда остаётся вариант отвлекающей диверсии: поломать трубы, чтобы вызвали кого-нибудь починить, пока всё не затопило. Но, во-первых, чем ломать? Ломать-то нечем. Только если головой, но её пока жалко — ещё не настолько крыша свинтила, чтобы безболезненно ею стучать, аки дятел. Во-вторых, кто это ей даст сделать безнаказанно? Робот круглосуточно кукует здесь не просто так. Конечно, она восхищена, что в будущем наконец-то изобрели крутые аккумуляторы, но в её ситуации это не особо радует. Хотя не стоит отбрасывать теорию, что полицейский просто стоит в спящем режиме и выходит из него лишь по команде.       И в-третьих, даже если у неё всё получится и удастся ускользнуть, что потом? Не нужно витать в облаках и думать, что как только она покинет это помещение, то сразу окажется на свободе, — как бы не так. И что самое важное и, может быть, страшное — о внешнем мире ничего неизвестно, как о другой стороне горизонта событий чёрной дыры. У неё начали закрадываться подозрения, что наверху дело дрянь.       А если в мире произошла катастрофа, из-за которой теперь она не может выйти наружу? Нет, ей бы тогда всё объяснили — это несложно. А если война? Чуть более вероятно, но и в это она тоже не верила. Больше похоже на какой-нибудь пограничный конфликт, но и эта версия не выдерживала критики. Что она точно знала — её держат официальные власти, если задействованы роботы силовых структур.       Кристина перевернулась лицом к потолку, схватилась за волосы и начала бить ногами по койке, ругая себя, что не рассмотрела, чей этот ходячий тостер в камуфляже. Если немецкий, то наверху дело не просто дрянь, а вообще какая-то труба.       От этой мысли она ещё сильнее забеспокоилась о своих близких — хотелось узнать, что с ними, прямо сейчас. Дочурка Фокиных нервничала за них и бесилась, что её держат в неведении. А когда человеком овладевают эмоции, то логика и рационализм если и не отпадают, то начинают работать на эти эмоции. Нет, наша мышка всё же не стала закатывать истерику, биться головой об стену или вообще вести себя неразумно. Наоборот — затаилась до решающего момента. О да, что-что, а старая добрая Кристиночка любила побунтовать. И она дождалась своего часа.       В проходе показались две фигуры: привычный Ганс и армейский робот, он-то и остановился в тени. Он всегда сопровождал андроидов, но старался не мозолить глаза, вот Кристина и не обращала на него внимания до сей поры.       Девушка без смущения вскочила с койки и прислонилась к стеклу, чтобы получше рассмотреть ходячий тостер. В скудном освещении сложно разглядеть детали, но он и вправду военный робот — знаете ли, не только камуфляж, но и штурмовая винтовка в руках и наполненная всякими боеприпасами типичная «разгрузка» наталкивают на эту мысль. Чуть поменьше размерами в ширину и не такой изящный, как полицейский, но более совершенный и лучше подготовлен лезть под пули, а не камни и коктейли Молотова. В духе картин Пикассо — угловатая и разнесённая броня, суставы попроще, чем у полицейского, однако прикрыты противоосколочным кожухом. Что уж говорить про форму «головы» — именно на голову она меньше всего походила, скорее башенка, в скулах которой за бронестеклом утоплено два характерных окуляра. А со спины, словно усики таракана, выглядывали крошечные антенны.       Что её заинтересовало и даже дало некоторые ответы на вопросы, так это метка на правой груди: «U.S. ARMY». Она отпрянула от стекла, недоверчиво посмотрела то на обоих роботов, то на вошедшего в бокс Ганса с журналом в руках.        «Я тут что, в заложниках? — мысли заключённой перемешались, одна гипотеза выглядела фантастичней другой. — С какого перепоя?»       В то, что её могли упрятать немецкие власти, не особо верилось. А в то, что это могли сделать американцы, — почему-то да. Всё же Соединённые Штаты и Россия постоянно находят повод померяться причиндалами, и кто знает, в какой замес Кристина попала. Всё же она росла в то время, когда отовсюду, из всех пабликов, развлекательных ресурсов и новостей нескончаемым потоком лилось: «Крым, Украина, санкции, боинг, санкции-санкции-санкции, пятая колонна, Украина, Сирия, Египет, терроризм, Олимпиада, терроризм, Сирия, терроризм, снова санкции, и русские хакеры вишенкой на торте».       Точно Кристина могла сказать, что она: во-первых, вляпалась в дерьмо, во-вторых, не скоро встретится с родными, а в-третьих, если между странами снова разразился какой-то конфликт, то её нахождение здесь его не решит. Всё же кто такая дочка Фокиных в масштабах двух сверхдержав? Простая девчонка, ни на что не влияющая. Если, правда, Серёжка не стал президентом…        «Нет, это вряд ли», — она не дала бы и шанса своему братцу. Правда, и не отрицала, что он мог служить где-то в государственных структурах, а её используют в качестве заложника.       Короче говоря — полный абзац.       — Госпожа Фокина, — Ганс вступил настолько неожиданно, что она аж вздрогнула, — вы просили что-нибудь почитать. Было решено удовлетворить вашу просьбу. Пожалуйста.       Испуганные глазки единственного живого существа в помещении поглядывали то на андроида, то на протянутый им глянцевый журнал. С некоторой нерешительностью всё же взяла его и сразу же рванула в койку, завернулась в одеяло, как та сосиска в тесте, которую подают в школьном буфете. Припоминаешь её вкус, да? Вот и Кристина хотела казаться именно школьной сосиской в тесте, а не аппетитным датским хот-догом, её одолевало желание закрыться от всего навалившегося и не видеть своих похитителей. Но когда подобное помогало? Когда ей вообще помогало бегство от проблем? Никогда. Один раз она постаралась убежать от своей главной проблемы, но итогом оказалась реанимация. Всё потому, что с голоду даже школьную сосиску в тесте уплетают в обе щёки. Поэтому говорящая выпечка постаралась взять себя в руки и обуздать свои эмоции.       — Ганс! — окликнув его, она выглянула из-под одеяла и, после некоторого раздумья о своей ситуации, добавила про себя: «Я французский хот-дог, прямо ням-ням-ням».       — Да, госпожа Фокина, — остановился он на выходе из «палаты». Дверцы всё ещё не закрывались. И Кристина, пока разглядывала их механизм запирания, мимолётно задалась вопросом: «Насколько они мощные?»       — Можете объяснить причину моего задержания?       — К сожалению, на данный момент я не могу вам что-либо сообщить. Дождитесь инструкций. Что-то ещё?       Эти игры её откровенно достали. Кристина не хотела участвовать в этом безобразии — ну почему её жизнь не может спокойно идти по плану, по сценарию? Казалось, она совершила невозможное — сыграла в ящик и, как бы это удивительно ни звучало, вышла победителем. Обманула саму Смерть, поучаствовав в эксперименте, который мог оказаться для неё и многих других участников роковым. Но нет, девушка жива, здорова, чувствует себя прекрасно — казалось бы, вот она, победа. И что ты думал, судьба так просто от неё отстанет? О нет, это же не про нашу буйную девочку — ей всегда кто-то сверху присылает пару проблем на задницу для их героического преодоления. Ну не сама ведь она сейчас виновата, разве не так? Что она могла успеть такого натворить, пока была заморожена до температур, близких к абсолютному нулю?       — Ганс, а Ганс, — нахмурилась Кристина, — я не знаю, что здесь происходит и зачем вы меня тут держите, но я требую консула. Сейчас же.       — К сожалению, на данный момент это невозможно. Дожидайтесь дальнейших инструкций. Что-то ещё?       — Ганс, — теперь она произнесла помедленнее, лишь бы не сорваться на крик, — ты же понимаешь, что я гражданка Российской Федерации? И вы не имеете права меня держать без объяснения причин. Я требую кон-су-ла. Ты понял или мне повторить медленнее?       — К сожалению, на данный момент это невозможно, — пока Ганс произносил стандартную заученную фразу, Кристина, не скрывая эмоций, громко простонала, вложив всё своё раздражение и усталость от биения головой об стенку. Однако андроид никак не отреагировал и закончил очередной круг: — Дожидайтесь дальнейших инструкций. Что-то ещё?       — Катись к чёрту, — фыркнула Кристина, которая уже была готова HDMI-кабель воткнуть как можно глубже в USB-порт Ганса. При условии, если такой разъём имелся, конечно.       — К сожалению, вашу просьбу удовлетворить невозможно. Что-то ещё?       — Да свали ты уже! — швырнула она в него подушку. И попала очень метко, что удовлетворило и успокоило её лишь на секунду. Именно на секунду, потому что реакция Ганса — подчёркнуто никакая — взбесила ещё сильнее.       — Приятного дня, госпожа Фокина, — удалился андроид, и дверца за ним захлопнулась с привычным «пш-ш-ш».       Кристина с недовольным прищуром и надутыми щёчками взглядом проводила Ганса, пока тот не скрылся в тёмном проходе. Она понимала, что дуться на андроида смысла мало — он машина и выполняет программу. А вот показать своё отношение к происходящему тем, кто по ту сторону видеокамер, — очень даже хотелось.       Успокоившись, она удобно устроилась на койке и достала журнал. Он оказался изрядно потрёпанным: пыльный, вздутые страницы хрустели, словно раньше он принял водные процедуры, слегка грязный, будто провалялся на улице не один месяц, кое-где порван. Вопрос «Откуда его вообще достали?» вертелся в голове. И там же прицепом ехали возможные варианты: «Из мусорного бака?» и «Отряхнули — и вот на тебе?»       — Гадость, — пробубнила Кристина про себя.       Но выбирать не приходилось.       Перво-наперво она обратила внимание на дату выпуска: май две тысячи тридцать третьего года. Уже что-то. Нельзя точно сказать, что сейчас на дворе тот же год, но наверняка где-то около — значит, она пробыла в криосне примерно столько, сколько и планировалось экспериментальным проектом. Это обнадёживало — её не занесло в глубокое будущее и есть шанс повидаться с близкими.       Начала листать. Ничего необычного — типичный гламурный журнал, который выпускается повсеместно, хоть на немецком (как этот), хоть на английском, хоть на русском. Новоявленная читательница бегло просматривала новую моду ради интереса и морщила носик — по её мнению, мода зашла куда-то совсем не туда, и такую одежду она бы не решилась носить. Нет, она не слыла стеснительной девушкой, любила иногда выглядеть очень даже сексуальной или милой, особенно когда время и место к этому располагали. Точнее, всё это шло приятным бонусом, чтобы уж наверняка. Например, когда пыталась сразить наповал парня: вроде и хороший, и добрый, и чуткий, и умный, понимающий… короче, вот она, женская мечта, которую надо брать, пока горяченький и другие конкурентки не набросились! Однако как только этот самый хороший, добрый, чуткий и умный парень узнавал про её приговор на всю жизнь — сразу сбегал. И в итоге Кристина сидела в кафе за столиком в одиночестве, вся такая красивая, нарядная… никому не нужная.       Но в этом журнале были настолько открытые платья из полупрозрачной ткани, с такими разрезами, что даже нижнее бельё не поносишь, — и это уже чересчур. «Хотя этот кардиганчик ничего такой», — отметила она.       Кристина постаралась оторваться от новых веяний высоких домов моды, пока не почувствовала себя старой кошёлкой на лавочке, и сконцентрировалась, как это ни странно, на рекламе. Вот именно она ей сказала больше о внешнем мире, чем андрогинные модели в невероятной одежде. Классические смартфоны и планшеты канули в Лету, уступив место гибким собратьям и различным голографическим примочкам, кибернетика и робототехника зашла в повседневность человека ну уж очень глубоко, причём в самом прямом смысле слова… Короче, много интересного, но сейчас бесполезного. Например, вот эта развёрнутая статья про Марс, в которой красивые фотографии вещают о, похоже, готовящейся или уже запущенной международной миссии с шестью астронавтами. Или о мужчинах-астронавтах в этой миссии, завидных женихах… ничего не понять. Если бы она знала немецкий, чтобы не просто разглядывать эти помутневшие картинки утопленного бедного журнала. Некоторые страницы безнадёжно слиплись, несмотря на качественную бумагу.       И тут щёлкнувшая в голове идея её как громом поразила.       — Бинго! — воскликнула Кристина, оглянулась, резко вжала голову в шею. Но нет, никто на неё не обратил внимания. Ну, или сделал вид, что не обратил, — сложно понять реакцию похитителей на её действия. Затруднительно для обычного человека, аки Кларк Кент, смотреть через толщу стен, дабы увидеть, что происходит в комнате наблюдения и управления.       Идея быстро формировалась в голове во что-то цельное, разложилась по пунктам. Конечно, есть риск, он всегда есть, но Кристина любила и умела рисковать — она уже долго ходит на грани жизни и смерти, так что немного вильнуть в сторону костлявой с косой для неё не совсем безумие. Или, может быть, дочь Фокиных перестала воспринимать смерть как что-то страшное, опасное и неумолимое. Всё же один раз Кристина зашла к ней на чай, а второй раз и вовсе обвела вокруг пальца. И вроде ещё жива, здорова. Что может быть прекраснее? И что может пойти не так сейчас?        «Всё же надо снова перекраситься в рыжий», — напутствовала она себя, пока крутила в руке стул, прикидывая, как удобнее его взять, чтобы удачнее и точнее швырнуть. Швырнула раз — через пару метров он с грохотом упал, но не развалился. Со стороны наблюдателей — ноль реакции. Швырнула ещё раз — всё ещё неточно, не туда, куда хочет. Только где-то на втором десятке попыток горе-баскетболистка приноровилась кидать стулом, почти как мячом. И с каждым разом боялась, что стул развалится, ворвётся робот и потребует прекратить портить казённое имущество. Но от пончик-мейкера всё так же ноль реакции, как будто людей, которые за ней сейчас наблюдают, забавлял её выпендрёж. Эдакое маленькое и бесплатное шоу с беззащитной мышкой. Она ведь всего лишь милая и неуклюжая девочка, над любыми потугами которой стоит просто посмеяться, разве не так? Вот только они её досье, похоже, плохо читали.        «Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним», — Кристина поправила чёлку, схватила журнал вместе с полупустой бутылкой и вошла в санузел. Вырвала ровно четыре листа, наполнила ёмкость водой и решила сделать всё прямо сейчас. Чего ждать? Приключения ведь начались несколько дней назад — она и так запоздала. Пора навёрстывать упущенное.       Снова вышла в осточертевший стеклянный бокс. Подтащила стул к одной из камер видеонаблюдения, спрятанных за колпаком в виде стеклянной полусферы. Взобралась наверх, улыбнулась и помахала рукой, после чего с игривой улыбкой отправила воздушный поцелуй. Тут же приложила один из листков бумаги к колпаку и смачно облила водой. Результат не заставил долго ждать — бумага прилипла к стеклу, как некоторые поддатые девчонки прилипают к красавцам при деньгах в ночном клубе. Но это ненадолго, понимала она, вспоминая единственное приключение в подобном заведении, поэтому всё остальное нужно сделать быстро. Может быть, бумага сейчас и прилипла намертво, но это пока.       Пододвигая стул к следующей камере, девушка краем глаза заметила, что полицейский робот начал движение. Кто-то явно недоволен, и это подстегнуло Кристину действовать ещё активнее, благо адреналин уже дал по ушам.        «Теперь попробуйте меня поигнорить!»       Пока она взбиралась к следующей камере, сзади послышалось «пш-ш-ш», а за ними гулкие «топ-топ» — робот весит немало, и не быть ему агентом 007.       Кристина не стала доделывать своё маленькое чёрное дело, тут же спрыгнула и перехватила стул таким образом, будто держит оружие и готова треснуть по роботу как можно сильнее. Глупая машина, похоже, на это повелась и остановилась в проёме, оценивая ситуацию.       — Эй, пончик-мейкер, — выкрикнула Кристина, — тебе не кажется, что у нас сложилась просто идеальная семейная ситуация: муж, жена и её сковорода, а? — потрясла она стулом. — Ну так что, милый, где ты был? Почему твоя броня всё ещё старая и не пахнет свежим маслом? Рассказывай, кто она.       Пока пончик-мейкер размышлял, как поступить, девушка сделала несколько шагов в сторону своей койки, чтобы ей открылся прямой путь до дверцы. Сигналом для исполнения задуманного ей стало то, что робот развернулся к заляпанной бумагой камере наблюдения и двинулся к ней, тогда как дверь угрожающе пшикнула.       Кристина глубоко вдохнула, сердце замерло, однако прицельный бросок она сделала. Стул снова оглушительно упал, немного пропрыгал вперёд, но всё же перегородил проём и не дал дверце захлопнуться.        «Метко, как голубиная какашка!» — промелькнуло в её голове.       Больше ни о чём не думая, Кристина рванула к желанной свободе. Краем глаза заметила, как робот пытается её схватить, но каким-то чудом вовремя увернулась — он смог лишь легонько задеть её руку. Девушка резко дёрнула плечом и выскользнула из неудавшегося захвата. Робот всё же успел зацепить рукав жакета, но темп она и не думала сбавлять, напрягшись, с полной отдачей и не жалея сил. Ведь или сейчас, или никогда. Услышала, как рвётся материя.       Когда она пролетела проём на всех парах, то быстро ногой выбила подпорку, дверца за девушкой захлопнулась, и они с роботом поменялись ролями. Новый «надзиратель» не горела желанием принимать эстафету, не стала долго раздумывать, ликовать или строить рожицы перед пончик-мейкером (а так хотелось!), а сразу рванула в тёмный проход. И пофиг, что в её плане побега дыр больше, чем в сюжете очередного голливудского блокбастера. Главное — она вырвалась из этого стеклянного бокса, а там уже по ситуации. Ведь Кристина впервые в этом будущем очутилась за пределами чёртовой клетки.       На свободе.       По крайней мере, так она думала.       Наивная.