Душа на кончике кремния

Глава 1

      Хей! С вами Олеся…       …Нет… не могу больше…       …       Чёрт, твою мать!.. А-а-а!!! Спокойно.       …       Ладно, сначала…       Хей-хей всем, кто меня смотрит! С вами Олеся Малинина. Надеюсь, грохот взрывов, пулемётных очередей и танковых залпов не мешает вам меня слышать. Ведь нормально слышно, да? Будем считать, что да.       Мои AR-линзы приказали долго жить, а лезть за чатиком в моём положении ― то же самое, что таранить авианосец с криком «банзай!».       Если кто не заметил из-за безумного движняка, сегодня четырнадцатое апреля тридцать третьего года (Ар-р, подать мне лодку!). Сейчас уже немногим за полдень, и мы так и не смогли смыться из Ставрополя. Напомню для тех, кто только вылез из своей пещеры, что в мире уже целые сутки бушует тотальный звиздец, а я в самом эпицентре событий. Как всегда. Ну, вы же меня прекрасно знаете, мои дорогие подписоны… Короче, за последний час с выхода в эфир изменилось немногое. Мой видеокоптер ещё жив, по какой-то сказочной случайности, поэтому я всё ещё могу вам надоедать своей измождённой мордашкой.       Мы убрались с улиц, так как наш пункт эвакуационного сбора окружили, вот и пришлось смотать удочки. Сейчас я, двое учителей и восемь учеников местной средней школы заперты в одном из классов на втором этаже. С нами один боец 526-й, а в коридоре шесть его сослуживцев заняли позиции. Если твари прочухают про нас и решат штурмовать этаж… хрен его знает, на сколько наших пацанов хватит, но надеюсь, что до прихода большого сияющего писца хватит. Угу… Так что хитпоинтов у нас шиш да ни шиша.       Мы стаскиваем баррикады из столов, стульев и всего, что подвернётся под руку, вот поэтому я не могу сейчас залипать на запястье, всматриваясь в экран смартфона. Детей оборачиваем в мокрые тряпки, накидываем на них тяжеленные военные броники, к окнам тащим шкафы… А всё потому, что в городе воют сирены. Это к вопросу, что за сияющий писец.       Дети плачут, не понимают, что происходит, да вообще никто не понимает. Сознание у меня уже давно помутилось, но дело делать надо, и делаю его уже на автомате. Все мы знаем о нашей участи, но мы хоть что-то должны предпринять для детей. Хотя бы подарить ещё пару часов жизни в этом аду, авось… я не знаю… повезёт? Тут чудо нужно, а не везение. Шансы выжить здесь стремятся к нулю, так что… чудо, только чудо. Мы всего в полутора километрах от стадиона «Динамо», где твари концентрируются… И собственно, туда и влепят светом и теплом… в триста так килотонн. Вот вам и призрачные шансы.       Мозгами понимаем, почему верхи приняли решение стереть Ставрополь с лица земли, равно как и Черкассы сегодня ночью. Но в сердце… в душе смятение, обречённость… злость… Наверное, это же чувствовали оставшиеся жители в Черкассах… и не только в них, но и по всему миру, куда долбанули ядерной дубинкой, чтобы… что?! Ради чего?! Остановить натиск выродков на часик-два, блядь?! Эту херову стихию, распространяющуюся как саранча из металла и…       …       …Сорян, сорвалась… Блин… щас… всё это слишком для меня…       …Просто…       …Просто писец как же хочется жить… особенно зная, что конец вот-вот и ты ничего с этим поделать уже не можешь…       …       Я столько конфликтов прошла военкором, но только сейчас понимаю, что такое война. И пусть эта война не с людьми, но… как там говорится? War never changes? Да уж, точно никогда не меняется, даже если враг — нечто, не поддающееся пониманию.       …       Что? Да, сейчас!.. Да-да!       …       Короче, сирены продолжают выть и выть… Всё сильнее, всё жалобнее, напоминая о приближающемся конце. Мы всегда относились к «последнему доводу человечества» лишь как к символичному оружию, которое никогда не пойдет в ход. А ларчик, оказывается, просто открывается.       Слишком просто. Вот так оно и бывает…       Э, сек…       …       …Эй, кто тут нюни распустил? Что Светка говорит? Светка просто впечатлительная, у нас всё отлично!       Всё будет хорошо. Видишь, я улыбаюсь? Улыбнись! Через часик-другой всё закончится, придут хорошие дяди и всех нас заберут в безопасное место… Я не дрожу, это я так… просто так. Ага, там будут мамы и папы, вот увидишь… обещаю.       Сань, соберись, ты же мужчина!.. Маленький мужчина! Ты должен защищать девочек, а не плакать… Ну же! Смотри, что у меня для тебя есть… Ага, у всех обычный, а у тебя будет синий бронежилет! Смотри, какая классная надпись!.. Ты теперь мистер PRESS, а значит, самый главный! Вот!.. Теперь командуй!       …Настя, да? Ну, так уж и быть, возьми мою каску… Не, мне она уже не нужна… ведь нас скоро заберут, помнишь?       …       Я пойму, если вы сейчас на меня смотрите как на дуру. Ну не умею я с детьми общаться, что поделаешь?..       Так на чём мы остановились? Ах да…       Всё, что мне остаётся, так это взять моего верного друга «Пентакса», подойти к расщелине между шкафом и окном, навести объектив на центр города и сделать самую потрясающую фотографию, которую я когда-либо делала. Быть может, этот момент и есть весь смысл моей жизни? Тогда мне не о чем сожалеть, наверное… Но руки трясутся, чёрт их возьми, как при собачьем холоде, хотя на улице солнце шпарит по-весеннему. Иногда мне кажется, что всё это дурной сон, что вот-вот проснусь. Ещё бы, если какие-то сутки назад ты сидела в питерском кафе и рассуждала о преимуществе плёнки в повальный век цифры… Жесть, все эти споры сейчас кажутся такими мелочными, особенно если на твоих глазах не самый малый и последний город нашей необъятной тонет в войне и трупах. Ещё вчера никому в голову не приходило, что назавтра весь мир с бешеной скоростью погрузится в такой жуткий ад, что не успеешь сказать «А» и твитнуть своё возмущение… В голове не укладывается: всего каких-то двадцать, чтоб им провалиться, часов назад я прочитала первую заметку о том, что на Ближнем Востоке началась какая-то буча… И вот она бушует уже по всему миру, докатившись до кавказских рубежей России…       Нас ведь давно предупреждали, что подобное возможно. Но в современном мире кто слушал их? Двадцать первый век же — век науки, в котором нет места предубеждениям и суевериям… А теперь? Теперь мы столкнулись с этой стихией… Точно стихия, ведь если она тебя накрыла, то можешь распрощаться с жизнью. С этими тварями — реальными выродками! — не договориться, их не перекупить, даже не сдаться им — всё равно прибьют на месте. Они пленных не берут, эти сукины дети убивают всех на своём пути. Врубаетесь? Нас не просто геноцидят, а истребляют как животных!.. Вот она — правда без прикрас, которую вы ждёте от меня с передовой…       …       …Да, Тимофеич? Я как бы раздала защиту детям… Да блин, какая уже разница?.. Наша песенка спета, мне броник как козе баян, знаете ли, — я не такая тупая, чтобы не понимать, что нам финита ля комедия… Послушайте, я не маленькая девочка, я взрослая и отвечаю за свои поступки — я снимаю с вас ответственность за меня… Ага… не буду жаловаться никому, просто недоживу… Да послушайте, я очень рада, что передовая броня уже в паре кварталов от нас… но нам это чем поможет? Мы на втором этаже, нас одной вспышкой сожжёт к едрене фене, как бы мы тут ни пытались укрыться… Ага, угу!.. Я же говорю, не тупая…       На том и порешали, спасибо.       …       И я снова с вами, на некоторое время. На улице не стихают танковые залпы, стрельба из пулемётов. Не прекращается бомбардировка… Военные планируют, похоже, хотя бы на несколько минут загнать тварей поближе к центру города, чтобы одним махом решить всё… Ну, не решить, это я погорячилась, но хотя бы на время выбить у них почву из-под ног. И эвакуировать оставшихся в живых… Я, конечно, не врубаюсь, как они это сделают почти сразу после бабаха… да и не узнаю…       А?.. Что?! Щас, Алексей Эдуардович! Сек… вот, держите… Ага…       …       Что я хочу сказать? Мир, который мы знали, погиб, он больше никогда не будет прежним. Всё… всё будет иначе. Даже если мы победим… цена уже уплачена слишком высокая. Я видела всё… я снимала всё… Щёлк — тут трупы, щёлк — там трупы, щёлк — везде побоища, щёлк — и я тону в море крови, которой, клянусь, никогда столько не видела. А эти лица чудом оставшихся в живых? Никогда не забуду, особенно их глаза… И, конечно же, толпы беженцев, бесконечная вереница бегущих от войны. Ужасно то, что всё это не где-то там на Ближнем Востоке, где на войне друг другу бошки резать настолько обыденно, как нам с утреца пить чай с бутербродами… А тут, дома… на родине. Я такое даже в военной хронике не видела никогда…       А я всё машинально щёлк-щёлк-щёлк-щёлк… Вот реально, клянусь, с каждым щёлком во мне что-то умирало, агонизировало… Быть может, душа? Теперь-то мы знаем, что она есть. Ирония прямо, ха-ха-ха! Ха!..       …       Не… Да это я так, Марин, успокаиваюсь, болтая на камеру…       …       Хех… Не знаю почему, но… мне вспомнилась моя подруга… лучшая подруга. Я о ней рассказывала, её заморозили девять лет назад до лучших времён. Вот не знаю, завидовать ей или нет. Она не видит всё то дерьмо, что вижу я, мы… Не знаю…       …Но, ёпт твою мать, в каком аду ей придётся очнуться через год?..       …Но она хотя бы очнётся, в отличие от нас. Надеюсь на это, очень надеюсь, что она увидит эту запись, потому что… просто «потому что». Это будет значить, что она жива, а это уже хорошо. А… мы… уже… ходячие мертвецы, наше время исчисляется минутами…       …минутами…       Знаете, я никогда так не делала, но можно? Передать привет? Всё же это, скорее всего, последняя возможность. Сделаю вид, что можно. Короче… щас, соберусь только…       …       Мам, пап, если вы это видите, простите меня за всё. За то, что я была плохой дочкой, не слушала вас и вечно искала приключений. Заставляла нервничать днями и ночами, когда со мною не было связи. Не оправдала ваших надежд на то, что добьюсь чего-то, выйду замуж, подарю внучат. Простите меня, пожалуйста. Хотя я с вами вечно ссорилась, я вас никогда не переставала любить. Не ищите меня, не убивайтесь, просто уезжайте, куда скажут военные, не лезьте на рожон. Если выживете, это лучшее, что сделаете для меня.       …       Пашенька, я хотела тебе позвонить в последние часы, но не смогла. Догадайся почему! Ха-ха, как смешно, шутка за двести… Сама пошутила, сама посмеялась.       Я знаю, что у тебя сейчас своя война со смертью на операционном столе, но я так хотела хотя бы услышать твой голос… Значит, не судьба.       Извини, что я тогда нагрубила, это от неожиданности, я правда этого хотела, но струсила перед обыденностью и семейной жизнью. Я тогда чувствовала, что ещё не набегалась… Ну, знаешь, моя работа, моё хобби… А теперь я понимаю, что сыта по горло. Вовремя вспомнила, да-да…       Во всяком случае… хочу сказать… нет, даже показать…       …Видишь? Я его до сих пор храню. И теперь… оно на том пальце, где и должно быть…       …       Простите… щас…       …       Замужней мне не суждено умереть, но хоть невестой… Спасибо, Паш, тебе за это… Быть может, встретимся там, если это там и вправду существует…       …       Да что это я? Не похоже на меня!       Всем моим друзьям и близким: надеюсь, вы не будете на меня держать зла. Ни за подколки, ни за фотки, опубликованные без вашего ведома. Я не со зла. Я же такая-растакая! Можете проклинать, зато помните!.. А вот это по-моему!       Вот и всё, с вами была Олеся, ваша покорная слуга… Вы там не жмотьтесь на лайк, что-нибудь чиркните в комментах… Я, конечно, не почитаю уже, но всё равно приятно!       Теперь мне надо браться за работу, вот он, тот самый момент… если не ошибаюсь… Не, не ошибаюсь… Похоже, это оно… вот и оно… да, оно…       …Глубокий вдох… Просто навести в центр города… Выдержка… Замер… Фокусирррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррррр*?№;}{ʆР’РѕС‚ так Рё РїСЂРѕР±РёР» Олесин час. Однако РЅРµ стоит переживать, ведь смерть лишь ещё РѕРґРЅР° ступенька РЅР° пути Рє жизни. Даже её последнее слово — это трамплин для чего-то РґСЂСѓРіРѕРіРѕ, чего-то большего, для чего-то, что только начинается. РўРѕ, что РёРЅРѕРіРґР° кажется хаосом, оказывается РїРѕСЂСЏРґРєРѕРј. Р?РЅРѕРіРґР° слишком сложным для понимания, РЅРѕ РІСЃС‘ же РїРѕСЂСЏРґРєРѕРј.       Р‘ыть может, Олеся это осознала, Рё сейчас покоится СЃ РјРёСЂРѕРј. РќРѕ РЅРµ будем прослеживать, как РѕРЅР° Рє этому пришла. Р’РѕР№РЅР° — избитая тема. Есть РєРѕРµ-что поинтереснее, чем падение очередной души Рё её Цивилизации. РџСЂРѕ это слишком РјРЅРѕРіРѕ сочинено.       РќР°СЃ интересуют РґСЂСѓРіРёРµ события, произошедшие РІ РґСЂСѓРіРѕРµ время РІ РґСЂСѓРіРѕРј месте. Р?менно РѕРЅРё станут катализатором всего дальнейшего. Тем, что изменило РІСЃС‘. Больше, чем РѕРґРЅСѓ отдельно взятую захудалую планету. Рђ С‡тобы приступить к нашей истории, устраивайся поудобнее и вообрази птичку. Не спрашивай зачем, позже будет ясно, просто вообрази птичку. Представил? Какова она? Расплывчата? Бесформенна? Хорошо, теперь этому неказистому образу добавь несколько штришков: с голубоватым отливом крылья и длинный хвостик, ярко-жёлтого цвета пузатое брюшко, вдоль пересекаемое широкой чёрной полоской. Ну как? Появляются очертания птички в воображении? Дополним чёрно-синей головкой, белыми щёчками и жёлто-зелёной спинкой. Никого не напоминает? Дам подсказку: она полностью умещается в твоих ладонях.       Да, это синица. Пока ещё безмолвная, застывшая во времени и воображении синица. Удивительно, как она появилась из ниоткуда в твоей голове? Разум чудесен своей силою созидания. Можно творить и уничтожать целые миры одной мыслью. А можно ограничиться сценой между поглощённой друг другом парой, представив себя и свою любовь. Но нас интересует конкретная синица в твоих руках, пока ещё бездыханная и тихая. Нет, она не мертва. Смерть ― часть жизни, а птичка пока просто существует. Но в твоих силах вдохнуть в неё жизнь, представить, как она дышит, как неустанно отбивает ритм её сердечко размером с горошину, как вертится её голова, а взгляд глаз-бусинок пропитан страхом. Ведь синица, как и все птицы, сотворена быть вольной. И как бы приятно ни было держать в своих руках это пернатое создание, чувствовать, как течёт её жизнь, как эта жизнь подвластна тебе и только тебе, отпусти синицу в свободный полёт. Давай посмотрим, что из этого выйдет.