ginger

— Агнешка Владимировна? — высокая девушка в медицинском халате обратилась к посетительнице, нервно кусающей губу. — Да, я. — Ваши анализы, — она протянула конверт и ушла. Агнешка, дрожащая от волнения, почти не дышала, рвя краешек конверта, про себя умоляя судьбу на положительные результаты теста. Но в очередной раз в заключении стояло страшное слово — бесплодие. Ноги слегка подкосились и в сердце больно закололо. Она шла, еле передвигая ногами, вытирая слёзы, пытаясь понять, за что её так наказывают. Если бы ей задали сейчас вопрос, сколько попыток забеременеть она сделала, и количество затраченного времени на лечение, то скорее всего даже и не вспомнила бы. Небо темнело в преддверии вечера, и мелкий снег противно падал за шиворот не застёгнутого пуховика. Домой идти не хотелось, в очередной раз выслушивая триады мужа о её неполноценности, как женщины. Он конечно, извинялся, но легче не становилось. Агнешка не горела желанием становиться матерью, но муж, который старше её на девять лет, имел навязчивую идею родить наследника и тот факт, что его жене чуть за двадцать, и она на третьем курсе университета, его не волновал. Она не была безвольным рабом и жертвой тирании, могла легко вспылить и упереться «рогом», имея сильный характер, но считалась с мнением любимого, касаемо детей, послушно ходя на все процедуры, про себя ненавидя его за это. Рыжие, красно-медные волосы Агнешки с крупной волной липли на лицо из-за ветра, закрывая конопатое лицо и печальные голубые глаза. Единственное, чем пожалуй была удовлетворенна девушка, так это кнопкой маленький нос и пухлыми губами, верхняя из которых была почти без губной ямочки, почти идеальной дугой. Красота девушки была однозначно не типичной, благородная бледность, и конопатость особо не ценилась среди мужчин, этакая дама эпохи средневековья, ожившая в двадцать первом веке. — Если ты и дальше будешь так сидеть, то как минимум ангина тебе обеспеченна, — Раздался приятный низкий баритон парня. — Иди куда шёл, — Агнешка даже глаза поднимать на него не стала, но отметила весьма дорогие часы на запястье парня и широкие ладошки с длинными пальцами, с не единожды выбитыми костяшками. — Я в советах не нуждаюсь. — Я не давал советов, я констатировал факт. — Ты на врача не особо-то смахиваешь. — А ты на глаз можешь определить врача? — в голосе парня послышалась насмешка. — Более того. Я могу определить даже его специализацию. — Образование? — Печальный опыт скорее. Она всё же решила оглядеть незнакомца и узнала «элиту» своего универа. Если сказать, что парня наградили выдающимися внешними данными, то не сказать ровным счётом ничего. Высокий, под два метра ростом, но по словам тренера, парень ещё растёт; широкие плечи, и это парню только 19 лет. Волосы на столько чёрные, что иногда кажется, будто парень их гуталином мажет; тяжёлый требовательный взгляд глубоко посаженных глаз под густыми бровями. Но самая, пожалуй, основная особенность парня — это его полная гетерохромия глаз: левый глаз зелёный, правый светло-карий. Не хреновая такая изюминка. Добавим ещё «Lexus» примерной стоимости четыре миллиона, папу с доходными бизнесом, банковский счёт с более чем шестью нолями, и тут уже изюминка плавно перерастает в кексик. Хороший такой, дорогой кексик, который хотят не только студенты, но и учителя. Забавно и тошно. — Римский, тебе что от меня нужно? — Ты знаешь мою фамилию? — Да её каждый первокурсник в универе знает. Я всё же повторю вопрос. Тебе, что, от, меня, надо? — чеканя каждое слово она старалась максимально доходчиво показать своё раздражение. — Ни-че-го, — передразнивал девушку, наклонив корпус. — Ну-то-гда-ва-ли, — не уступала Агнешка. — Смешно. — Слушай, Максимус! Максимус. Имя такое дебильное. Серьёзно. Оно больше ассоциируется с маркой бытовой техники или охранным агентством. Хотя с полководцем у тебя есть что-то общее: так гонять «баранов» нужно уметь (это она про баскетбольную команду), — девушка сжала кулаки, глубоко вдохнула в надежде успокоится и не продолжать срываться на невиноватом в её проблемах человеке. — Серьёзно, иди куда шёл. Если ты решил подкатить, то я тебя огорчу — я замужем, и разводится не планирую. И на сколько мне помнится, тебя от рыжих воротит. — Да, я не люблю рыжих, стрёмные вы, да и рожа у тебя конопатая, как… — Ты знаешь, я в курсе своей внешности, а вот какое ТЕБЕ до неё дело, мне не понятно, — Агнешка отвернулась в сторону больницы и остановила взгляд на беременной девушке. Максимус внимательно наблюдал за рыжей, готовой вот-вот расплакаться. Хоть он и слыл бесчувственной тварью, но он точно заметил в её позе отчаяние и неимоверную тоску. — Так же хочешь?- косился в сторону проходящей мимо беременной девушки. — Ты ещё здесь? — не поворачивая головы, ответила девушка пытаясь проглотить застрявший в горе ком. — Пока да. — Ну так вали. А то ещё замёрзнешь, и я ещё виноватой окажусь. — Чао. — Ага, не болей. Брюнет ушёл, и Агнешка наконец позволила себе заплакать. Положив ладони на затылок, закрывая лицо, жамкая ненавистный конверт пальцами. Предстоящий разговор с мужем вызывал рвоту, а от гадкой ухмылки его матери хотелось свернуть шею. Ей. Сегодня как раз был тридцатый день рождения Игоря, и всё его семейство ждало ответной положительной реакции, вложенной в её матку денег. Девушка уже перестала быть просто любимой женой, она была ходячим инкубатором без своих желаний и эмоций. — И всё-таки, ты можешь заболеть, — Макс опять возвышался над головой девушки, которая раскачивалась взад и вперёд. — Ты же ведь от меня не отстанешь? — почти истеричным полу-шёпотом проговорила девушка, вытирая слёзы. — Нет. — Тогда довези меня до ближайшего отделения полиции, иначе я сверну тебе шею, приставучий ты засранец. — Я лучше тебя домой отвезу. — Домой не надо, — Агнешка поднялась с бордюра, чуть не сев обратно из-за затёкших ног.-  К подруге, адрес я назову. — Поехали. Его машина была шикарная не только внешне, но и внутри. Чёрный кожаный салон, за рулём горячий парень в брендовых шмотках, уверенно ведущий авто. Только Агнешке было боком всё это великолепие, и она нервно тыкала сенсор, пытаясь в очередной раз дозвониться до подруги. — Вера! — вскинула от злости в телефон. — Ключи от твоей квартиры дай. — Зачем? — Ну знаешь, мне моя кровать надоела, поэтому я решила поспать в твоей. — Я так понимаю ты уже была в клинике? — Да-да. Теперь одолжи мне ключи и не говори Игорю где я, даже под пыткой или угрозой увольнения, поняла? — Я-то поняла, только как ты своё отсутствие на его юбилее оправдаешь? — Что-нибудь придумаю, ну так что? — Заезжай ко мне на работу. — Уже еду, пока, — она приложила телефон ко лбу и глубоко вдохнула. — До «Нагорного» езжай. — Торговый центр? — Макс повернул голову в торону девушки. — Да. Только не к парковке, не хочу лишних вопросов. — Понял, — он ещё раз окинул её взглядом, пытаясь оценить сходство. — Тебе если хреново, то в бардачке фляга рома. — Вот если бы там было пару бутылок, то одно дело, а двести миллилитров как-то не по взрослому. — Не любишь ром? — Предпочитаю водку, — дёшево и сердито. — Гадость. — Ром не лучше. — Ты ценитель настоящего рома? — На Кубе пробовала, не понравилось. — Я думал ты из низов. — Если я не кромсаю тело и лицо, не ношу брендовое дорогое шмотьё, то это ещё ничего не говорит о моём достатке. — Как раз о нём и говорит. — А тебе моё лицо не говорит, что ты слишком болтлив? — Нет. Но оно мне намекает, что у тебя в данный момент пиздец в жизни. — Пиздец у меня на протяжении всей жизни, а данный момент — ебаный апокалипсис. — Муженёк дитятку не захотел и потащил на аборт? — Скорее наоборот, он как раз таки просто жаждет, а моя матка нет. У меня бесплодие, и я его никак не могу вылечить. В этом сраном конверте приговор всей моей жизни, и повод родителей Игоря в очередной раз прокапать ему мозг касаемо развода. — И нахрена ему дети? — Это мне они нахрена в двадцать один год? А ему под тридцатник, продолжения рода захотелось.  — Стрёмно. — Во-во. Агнешка устало выдохнула и отвернулась в сторону окна, старательно игнорируя все попытки продолжения разговора. Говорить о своей жизни с посторонним человеком не хотелось, в принципе ни с кем не хотелось. Единственным способом поймать нирвану, было купить две бутылки водки и забыться на ближайшую ночь в Веркиной квартире. Жизнь, казалось, давала не только возможность любоваться своей задницей, но и потрогать. ****Ребятки, не стесняемся и комментим. Ваше мнение очень важно*****