Еще один шанс для Эннализ Китинг

Дома было хорошо. Дома всегда было хорошо, пока Эннализ туда не приезжала. Обычно ее хватало на пару дней, после чего накапливались раздражение и усталость от безделья. Мать начинала раздавать свои ценные указания, соседи заходили не вовремя и требовали к себе внимания, а иногда еще и загружали своими проблемами и вопросами. Эннализ, убегающая от собственных проблем, чужие решать не хотела, но кто ж интересовался тем, что она хочет? — Завтрак, милая! Эннализ открыла глаза. Да, она все еще здесь. В маленьком уютном доме, в котором провела свое детство. И из которого сбежала, как только представилась возможность. Зачем же она постоянно возвращается? Сэм умер, вот зачем она здесь. Эннализ поморщилась и перевернулась на другой бок, с головой накрываясь одеялом. Сэм умер. Она его оплакала. Что еще? Почему его призрак так настойчиво преследует ее? Даже здесь, где, казалось, ее никто не отыщет. Вчера звонил Уэс. Говорил о новом возможном деле, о том, что они скучают, что надо вернуться, что она слишком задержалась. Эннализ не подняла трубку, а потом просто сидела и слушала голосовое сообщение, бездумно глядя на старое фото на стене с не менее старыми обоями. Так же она слушала сообщения и от Лорел, и от Фрэнка, и от Бонни: все они старались затащить ее обратно в эту круговерть, из которой она только-только вырвалась. Она ненавидела их. Всех — и каждого по отдельности. Из-за них умер Сэм — не то чтобы он не заслужил смерть, но она любила его. Любила! А теперь покрывает тех, кто отправил его на тот свет. Злая ирония судьбы. Она действительно ненавидела их. И все же они помогли ей избавиться от Сэма. Потому что сама она бы никогда не сделала этого. Никогда. Эннализ усмехнулась и села, встряхивая головой, проводя ладонью по встрепанным волосам. Если бы кто-то прочел ее мысли — от и до, не пропустив ничего, — он бы сказал, что она сумасшедшая. Что она определенно спятила, раз живет во всем этом и продолжает жить, ставя блестящие спектакли и разыгрывая удивительные роли, закручивая пружины и распрямляя их. Она ненормальная, потому что покрывает убийц собственного мужа. Она ненормальная, потому что втянула любовника во все это. Она ненормальная, потому что... У ее жизни — бешеный темп, тут несложно сойти с ума. Но ей нравится этот темп, ей нравится не ходить, а бегать, ей нравится щелкать, как орехи, те задачи, что не под силу другим адвокатам, ей нравится, что окружающие боятся ее и ненавидят, ей нравится, что... — Анна-Мэй! — суровый голос матери раздался из-за двери, и Эннализ едва удержала себя от того, чтобы юркнуть обратно под одеяло. — Сколько еще мне кричать тебе, что завтрак готов? Эннализ обреченно усмехнулась. Она ненормальная, потому что добровольно вернулась сюда. И жизнь ее сразу сменила темп. А может быть, именно это ей и было нужно было? Отрешиться от происходящего — и от произошедшего. — Уже иду! — крикнула она, и мать, ворча, отошла от двери, которую Эннализ вчера предусмотрительно заперла — вот от таких гостей в том числе. На экране телефона красовалось сообщение о двух пропущенных звонках. Фрэнк и... Эннализ сглотнула. Сердце чуть подскочило и тут же вернулось на место. Нейт. Нейт, которого она сейчас не хотела ни видеть, ни слышать. Еще и потому, что ей нужно было продолжать играть вдову — хотя бы перед матерью и остальным семейством, которое явно не поймет сообщение о любовнике, пусть даже Сэм здесь никому особо не нравился. Да и хотела ли Эннализ видеть его? Хотела ли, чтобы он приехал сюда, обнял ее, сказал, что все будет хорошо? Банальные слова, банальные действия... Эннализ покачала головой. Может быть, позже. Может быть, она скажет ему, где находится. С другой стороны, если бы он хотел, он узнал бы сам: у него есть возможности, чтобы так сделать. Но он ждет приглашения от нее. Офелия стояла у последней ступени лестницы, уперев руки в бедра, и Эннализ почти передумала спускаться, столь грозен был вид матери. — Что я сделала? — поинтересовалась она со вздохом. — Заставила меня трижды — трижды, Анна-Мэй! — звать тебя к столу! — Разве? — усомнилась Эннализ, все же спускаясь. — Я слышала только два раза. Офелия всплеснула руками. — Даже так! Какое неуважение ко мне в собственном доме! Она шлепнула Эннализ по затылку, когда та проходила мимо, и этот шлепок моментально окунул в детство еще глубже. Эннализ усмехнулась и прибавила шаг, надеясь, что за завтраком не увидит никого, с кем не хотелось бы говорить. Но надежды были напрасны. — Ты ведь помнишь дядюшку Билли? — Офелия поставила перед Эннализ тарелку, на которой горкой лежал успевший остыть омлет. — И не говори, что не помнишь! — Я помню. Эннализ села напротив, не улыбаясь в ответ на широкую улыбку, которой ее одарил дядюшка Билли — уже изрядно постаревший и обрюзгший. Когда-то давно, будучи тринадцатилетней девчонкой, она бегала от него по саду, когда он, пьяный, хотел выпороть ее за то, что она якобы потоптала его цветы. А потом, когда ей исполнилось восемнадцать, он прижал ее как-то в углу во время празднования Дня Независимости и заявил, что очень рад, что теперь ее можно трахать. Вот от этого она тоже сбежала — от таких слов и действий. И стала адвокатом, чтобы больше не слушать ничего подобного. Дядюшка Билли продолжал широко улыбаться. Заискивающе, как решила про себя Эннализ. Наверняка ему что-то было нужно. Если сначала все просто радовались, что к Офелии приехала погостить дочка, то теперь от Эннализ требовалось только одно. Помогать. — Моего сына арестовали — помнишь Лео? — дядюшка Билли скорчил слезливую гримасу, и Офелия сочувственно закивала. — Поймали на месте убийства и хотят доказать, что это он сделал. Эннализ усмехнулась, ковыряя вилкой омлет. Аппетит, даже если и был, то пропал. Снова убийство. Кто бы сомневался? — Конечно, проще всего на чернокожего парня все повесить, — запричитала Офелия. Эннализ с укором посмотрела на нее, думая, стоит ли напоминать, что этот Лео еще подростком не раз попадал в полицию из-за угона машин, а, повзрослев, связался с дурной компанией, после чего обвинялся в распространении наркотиков и воровстве. Эннализ знала, что до сих пор Лео выходил сухим из воды, но убийство... — Это может быть сложно, — сказала она, пожимая плечами. На самом деле — конечно, нет. Вряд ли это будет так же сложно, как с Сэмом. Ей просто не хотелось помогать. Ей не хотелось задерживаться здесь дольше необходимого. Уэс и остальные были правы: пора возвращаться. — Анна-Мэй! — строго сказала Офелия. — Ты должна помочь. Билли столько сделал для меня. Да и Лео всегда чинит мои краны. — Чинит, стесняясь сказать, что их давно пора заменить? — усмехнулась Эннализ. Конечно, чинит: если Офелия перестанет его звать и не будет всякий раз совать деньги за пустяшную работу, Лео лишится пусть маленького, но приработка. — Анна-Мэй! — воскликнула Офелия пораженно. — Да как же ты... — Не надо, Офелия, не надо, — дядюшка Билли с укоризной посмотрел на Эннализ и погладил Офелию по руке. — У Эннализ много своих дел, я понимаю, конечно, не стоило просить. Эннализ закатила глаза. Отлично. Теперь о ней пойдет молва как о неблагодарной возгордившейся твари, которая не может переступить через себя и помочь. Станут припоминать Сэма и сойдутся на том, что она заслужила его смерть. А может, пойдут и дальше, и... Эннализ тряхнула головой. Нет, она не желает Офелии такого, не хочет, чтобы мать выслушивала это и пыталась оправдываться. Что ж... еще немного прошлого в ее жизни. Еще на пару дней задержаться здесь. Не так уж плохо, на самом деле — ей все равно не особо сильно хотелось домой. Телефон, лежащий рядом с тарелкой, завибрировал. Офелия посмотрела недовольно, но ничего не сказала. Эннализ пробормотала извинения и вчиталась в сообщение. Сначала ей показалось, что она ошиблась. Это ведь не может быть... «Мне очень жаль, Эннализ. Сэм был хорошим человеком». Эннализ пробегала по сообщению глазами снова и снова. Неужели?.. Сколько лет прошло? Сколько они не виделись? И вот теперь... Решение пришло быстро. Если уж возвращаться к прошлому — то и так тоже. А почему нет? — Я возьму дело Лео, дядюшка Билли, — Эннализ торопливо принялась за омлет, стараясь не слушать радостные охи и ахи. Офелия начала говорить, какая хорошая у нее дочь, дядюшка Билли пообещал расплатиться хоть сегодня, Офелия тут же сказала, что никаких денег, разумеется, не нужно, дядюшка Билли засопротивлялся, а Эннализ... Эннализ ела и смотрела на телефон, экран которого давно погас, и на сердце у нее было тепло. Теплее, чем обычно. Она набрала номер сразу, как встала из-за стола. Пробежалась пальцами по кнопкам, чуть помедлила, прежде чем нажать «вызов». И поднесла трубку к уху, неосознанно замирая в ожидании. — Привет, — удивленно сказал ей знакомый голос чуть погодя. — Не думала, что ты позвонишь. — И я не думала, что позвоню, — согласилась Эннализ, выходя на крыльцо и глубоко вдыхая утренний воздух. — Но позвонила, как видишь. — Послушай... — Ты можешь приехать? — Эннализ не нужно было выслушивать соболезнования. Она уже находилась далеко от них — так далеко, как только представлялось возможным. И единственным, в чем она нуждалась, был этот звонок. Этот голос. Теперь, когда она вспомнила о нем, то не хотела отпускать. — Приехать? К тебе? — Здесь есть дело, — торопливо сказала Эннализ. — Ты можешь помочь мне с ним? Она не продумала ложь. Не продумала ничего из того, что надо было сказать, если она не хотела, чтобы ее желание увидеться распознали мгновенно. И поэтому не обиделась, услышав в ответ смех. — Помочь с делом? Мы не виделись с тобой... Сколько, Эннализ? Сколько лет прошло? Ты схоронила мужа и теперь просишь меня приехать? Эннализ облизнула губы. Сердце яростно стучало в груди, гоняло кровь; в ушах шумело. Она уже настроилась на встречу. Она не думала, что ей откажут. — Приезжай. Ненадолго повисло молчание. На том конце провода явно обдумывали ее просьбу. Эннализ успела понадеяться, прежде чем услышала: — Нет. Нет, Эннализ, я не могу. У меня слишком много дел. И твой звонок... Честно сказать, я долго думала, стоит ли писать. Все это напрасно, полагаю. Прости. Эннализ сбросила вызов, не прощаясь. И долго еще стояла на крыльце, всматриваясь в никуда. Она попыталась. Но, видимо, не всякое прошлое можно вернуть. С этим нужно просто смириться. Как и с тем, что она сделала первый шаг, а от нее отступили на два. Но чего она ждала? Теперь, когда действительно прошло столько лет? День Эннализ потратила на то, чтобы съездить в участок и переговорить с Лео. Она ждала, что встретится с наглым парнем, а ей навстречу поднялся худой молодой человек в очках, под глазом у которого красовался синяк. — Нужно подать жалобу, — немедленно сказала Эннализ, едва успев представиться, и Лео испуганно вскинулся. — Не надо! Пожалуйста! Плохо было то, что он готовился согласиться на все обвинения, которые ему только собирались предъявить. Эннализ четко видела, что Лео боится — но чего? Или кого? Разумеется, он ни в чем не сознался, твердя, что сам виноват, что это он убил, но Эннализ хватило посмотреть на его руки. Они дрожали. И в показаниях Лео путался, тем более, что Эннализ намеренно задавала ему провокационные вопросы. Что ж, по крайней мере, он был невиновен. А с остальным она справится. Улегшись в постель вместе с документами, которые ей выдали как новому адвокату, Эннализ зачитала показания свидетелей. Вернее, одного свидетеля: Джима Гаррисона, сына шерифа того самого участка, в котором сейчас был заперт Лео. По словам этого Джима, он совершал ежевечернюю пробежку, когда увидел Лео, склонившегося над телом. Разумеется, Джим тут же, как порядочный и ответственный гражданин Соединенных Штатов, вызвал полицию и теперь готов бы свидетельствовать в суде, дабы дать правосудию возможность свершиться. Эннализ хмыкнула, вспоминая этого Джима: тот еще упырь. Нет, его никогда не привлекали ни за наркотики, ни за воровство, ни за угон машин, но не потому, что он этим не занимался. Все решал его отец — и решал хорошо. Видимо, решил и тут. Эннализ внимательнее вчиталась в дело, смутно припоминая внешность этого Джима. Он занимался бегом? Забавно, учитывая, что он даже на велосипеде не умел и не любил кататься из-за того, что всегда весил больше, чем остальные дети в его возрасте. Что ж, может быть, он похудел и изменил образ жизни. Эннализ велела себе хоть сейчас не судить книжку по обложке, хотя очень хотелось. — Ты спишь, Анна-Мэй? — в комнату осторожно заглянула Офелия. — Нет, как видишь, — Эннализ улыбнулась ей и устало потерла глаз. Офелия присела на краешек кровати и погладила дочь по ноге, высунувшейся из-под одеяла. — Спасибо, что взялась за это дело. Ты знаешь, Лео — хороший мальчик, можешь мне верить. Может, раньше он и был так себе, но теперь-то уж изменился. Жениться хочет, детишек завести. Эннализ знала, что желание завести жену и детей не показатель, но спорить с матерью не стала. Да и зачем? Она сама видела Лео, сама составила мнение о нем. Теперь надо было только дождаться первого слушания, которое было назначено... — Так быстро! — Эннализ не удержалась от удивленного возгласа, прочитав, что слушание будет уже через два дня. — Черных всегда сажают быстро, — скорбно поджала губы Офелия. — Тебе ли не знать. А с белых вода как с гусей. Слова матери расстроили Эннализ, и она долго не могла уснуть, ворочаясь с боку на бок. Когда же сон, наконец, пришел, ей приснился Сэм. Он лежал весь в крови в их гостиной, череп его был раскроен, и внутри, прямо в мозгу, копошились черви. Рядом, скрестив ноги, сидел Уэс и сосредоточенно смотрел на Сэма. А потом запустил руку прямо в его раскроенную голову и вытащил оттуда шевелящийся комок, с которого капала мутная жидкость. Эннализ хотела закричать, но с губ не сорвалось ни звука. Уэс принялся методично сжимать и разжимать пальцы, и в голове у Эннализ начало что-то сжиматься тоже: сначала едва заметно, потом все сильнее и сильнее, пока не стало дико больно, пока перед глазами не заплясали ослепительные искры, пока в сон не ворвался громкий голос матери: — Анна-Мэй! Анна-Мэй! Сколько можно звать? К тебе пришли, вставай скорее. Эннализ, у которой судорогой оказалось сведено едва ли не все тело, замычала, почувствовав, как с нее сдернули одеяло. — Вставай, кому говорю! — начала сердиться Офелия. — Заждались тебя, иди уже! Эннализ не ждала гостей, тем более, с самого утра. Судорога прошла быстро в отличие от головной боли, которую пришлось приглушать таблетками. Наскоро приведя себя в порядок, Эннализ спустилась в гостиную, вяло гадая, кого же сейчас увидит перед собой, и едва не убежала обратно к себе, когда с дивана навстречу ей поднялась высокая темноволосая женщина, весело спросившая: — Что такое, Эннализ? По-прежнему не любишь сюрпризы? Эннализ хотела назвать ее по имени. Хотела сказать, что рада ее видеть. Хотела... Она хотела так много, но сумела только выдавить из себя: — Я тебя не ждала. — А я не собиралась приезжать. — Кто это, Анна-Мэй? — вклинилась в разговор Офелия, о которой Эннализ успела забыть. — Это... Ив. Ив Ротло. — Твоя подруга? — Да. Мы вместе учились. Если бы только учились... Ив пристально смотрела на Эннализ, не отпуская с губ улыбки. Она стала еще красивее, и Эннализ почти пожалела, что позвонила ей. Почти. — Ах, как же хорошо, что она приехала тебя проведать! — засуетилась Офелия. — Что пьет твоя подруга? Кофе? Чай? Или... — Ничего не надо, спасибо, — торопливо проговорила Эннализ, делая шаг навстречу Ив. С губ сорвалось едва слышное: — Зачем ты приехала? — Потому что ты позвонила. — Ты отказалась. — Я передумала. — Что вы там шепчетесь, а? — Офелия все еще была рядом. — Ничего не слышу. — Все хорошо, мама, — Эннализ не сводила с Ив взгляда, будто боялась, что если отведет, то Ив исчезнет. — Ничего не надо. — Как же ничего, у меня ведь там и пирог есть, и... — Офелия торопливо ушла на кухню, продолжая что-то говорить, и Эннализ подступила еще ближе. — Почему ты передумала? — настойчиво спросила она. Будто и не было у нее вчера уверенности в том, что она готова к встрече. Будто и не звонила она с просьбой помочь. Ив усмехнулась. — Что такое, Эннализ? — тон ее перестал быть приветливым. — Уже не рада меня видеть? Эннализ покачала головой. Ив продолжала внимательно изучать ее, а потом вдруг спросила: — Это ты убила Сэма? Или вы с Нейтом сделали это вместе? Эннализ не потребовалось много времени, что понять: Ив следила. Следила за процессом. Громкое было дело, что уж там. И эхо его еще долго будет витать то там, то здесь. — Какое это имеет отношение к твоему приезду? — Эннализ сглотнула. Ив прищурилась. — Сначала я обрадовалась, когда ты позвонила, — протяжно сказала она. — А потом подумала: Эннализ ничего не сделает просто так. Почему же она вспомнила обо мне теперь? — И почему же? — поторопилась с вопросом Эннализ. Ив хмыкнула и склонилась к ней. — Потому что тебе нужен кто-то, кто утешил бы тебя. Раз уж так получилось, что муж мертв, а любовник далеко. От ее слов повеяло холодом. Эннализ, не рассчитывавшая на такую беседу, поежилась и отступила как раз вовремя: вернулась Офелия, несущая поднос с кофейником и двумя чашками. Эннализ торопливо забрала у нее поднос, поставила на стол и сказала: — Спасибо, мама. Офелия явно не собиралась уходить, но Ив молчала, Эннализ молчала тоже, и потому атмосфера в гостиной была не из самых лучших. — Вижу, вам нужно поговорить, — вздохнула Офелия. Укоризненно поглядела на дочь, улыбнулась гостье и отправилась по своим делам. Эннализ напряженно ждала, пока мать уйдет, а потом снова стремительно подошла к Ив. — Я звала тебя не для того, чтобы ты допрашивала меня, — тихо проговорила она. Ив покачала головой. — Я тебя не допрашиваю. Я просто хочу знать, чего от тебя ждать. Может быть, ты захочешь убить и меня. Эннализ хотела влепить ей пощечину. Хотела крикнуть, чтобы Ив убиралась из этого дома. Но потом всмотрелась в ее лицо. У видела, как оно напряжено, как насторожены глаза. Ив действительно не знала, что ей делать. Она приехала, потому что не могла не приехать. Но что она получит взамен? Эннализ не знала и сама. Вчерашний порыв был всего лишь порывом — или?.. Как узнать? — Я не знаю, что тебе сказать, — выдохнула Эннализ. Внутри застыл огромный ком льда. Не такого она ждала от этой встречи, совсем не такого. — Что ж, тогда я ухожу, — Ив пожала плечами. — Прямо сейчас. И она действительно отвернулась, забирая с дивана свою сумочку. — Зачем ты приехала? — упрямо спросила ее в спину Эннализ. — Чтобы сказать все это? Просто, чтобы сказать это? Ив выпрямилась, не оборачиваясь. Эннализ смотрела ей в затылок и напрягалась все больше. А потом Ив повернулась, и в ее взгляде больше не было агрессии. Она молчала и только слегка улыбалась, щурясь. Эннализ невольно улыбнулась ей в ответ. — Ты хочешь мне помочь, — убежденно проговорила она, крутя в голове дело Лео, с которым, конечно же, не нужно было помогать. Но если она это скажет... Если признается... Ив помотала головой и засмеялась, выдохнув: — Я тебя ненавижу. Глаза ее смеялись тоже. Эннализ только кивнула. «Ненавидь. Ненавидь от всей души. Только останься. Это все, чего я прошу...» Она скучала по Ив. Так сильно, что просто не могла себе в том признаться. Когда Ив увидела дело, то первым, что она спросила, было: — Ты издеваешься? — Отнюдь, — Эннализ отпила немного кофе. Они сидели на диване в гостиной и рассматривали материалы по делу Лео. Эннализ даже засекла время, гадая, когда Ив поймет, что что-то здесь нечисто. Минута. Ровно минута. — Ты издеваешься, — уверенно повторила Ив и швырнула бумаги в Эннализ. Те разлетелись в стороны, вызвав у Эннализ смешок. — Ладно, — Ив вскинула руки. — В чем тебе требуется помощь? Это твой родственник? — Нет, — Эннализ покачала головой, любуясь Ив и позволяя себе признаться в том самой себе. Ей было очень уютно сидеть вот так и просто пить кофе. Никуда не бежать. Никого не спасать. Не вспоминать мертвецов. — Что тогда? — Ив склонилась к ней, сверля взглядом. — Я — адвокат смертников, если ты забыла. В чем я могу тут помочь тебе? Я не вижу проблемы. Эннализ перевела взгляд на ее губы. Они были так близко... Но не в доме матери, конечно же, нет! Не стоит и думать о таком! Мать не поняла бы Нейта так быстро после Сэма, как она сможет понять Ив? Нет, нет! Эннализ чуть отсела, увеличивая дистанцию. Ив сощурилась, но комментировать не стала. Выпрямилась и принялась собирать разлетевшиеся бумаги. — Не надо играть со мной, Эннализ, — попросила она, не глядя. — Я ехала сюда не для этого. Я думала, тебе действительно нужна помощь. — Нет, — мстительно поправила ее Эннализ, — ты думала, что мне просто нужен кто-то, кого я смогу обнять. Ив покосилась на нее. — Меня ты не обняла. — Ты не дала мне шанса. Они уже дернулись навстречу друг другу, когда радостный голос Офелии заставил их остаться на местах. — Смотрите, что я нашла! Школьный альбом Анны-Мэй. Как насчет того, чтобы посмотреть? Эннализ закатила глаза, увидев, как оживилась Ив, и залпом допила кофе, жалея, что вся выпивка осталась дома. Здесь, у матери, вряд ли найдется что-то крепкое. Они убили на фотографии несколько часов, потому что каждый снимок Офелия комментировала, и комментарии ее затягивались, учитывая, что историй, связанных с Эннализ, она помнила огромное количество. Ив кивала, смеялась, спрашивала, удивлялась и временами посматривала на Эннализ, будто желая спросить о чем-то. В ее глазах таились эмоции, названия которым Эннализ подобрать не могла — да и не стремилась. — Мне пора, — сказала Ив, когда фотографии кончились, и Офелия уковыляла за новым альбомом. — Правильно, пользуйся моментом, — кивнула Эннализ. Они стояли возле двери и соблюдали дистанцию. Эннализ соблюдала, во всяком случае. Ив... Ив улыбалась, и Эннализ говорила себе, что не станет больше скучать по этой улыбке. — Зачем ты все же позвала меня, Анна-Мэй? Эннализ вздрогнула, когда Ив назвала ее этим именем. Вздрогнула всем телом и сердцем. Что-то немыслимо теплое и родное прозвучало в голосе Ив. Что-то, с чем Эннализ хотела бы остаться. — Я... Нужно было сказать правду. Что это было спонтанное решение, принятое из-за полученного сообщения. Ведь ничего больше, так? Так. Ив взяла ее за руку, и Эннализ не отстранилась. — Я побуду здесь еще пару дней. Может быть, ты захочешь навестить меня? Может быть. Но Эннализ не пришла. Ни в один из дней. Смалодушничала, глядя на календарь и разрываясь между желанием сбежать к Ив и разумным решением остаться дома. Она бродила по своей комнате, держа в руках материалы дела Лео, и не видела ни единого слова. Телефон молчал. Время от времени Эннализ брала его и открывала записную книжку, долго разглядывая цифры заветного номера. Она не звонила, и Ив тоже. Так и сидели в одном маленьком городке, недалеко друг от друга. А может быть, Ив давно уехала. Ведь наверняка же ее кто-то ждал в Нью-Йорке. От мысли, что у Ив кто-то есть, Эннализ бросило в жар. Злой жар, досадливый, который она без сомнений направила в сторону Лео, ведь нужно было выиграть это дело. Эннализ сделала несколько звонков, поделилась адресом своей электронной почты и заверила Офелию, что все будет в порядке. — Лео — хороший мальчик, — в сотый раз повторила Офелия. — Ты уж постарайся. Эннализ собиралась постараться. Она пришла в зал заседания вместе с прокурором и, дождавшись своего подзащитного, велела ему не волноваться. — Так ведь свидетель — Джим, — пожал плечами Лео. — Я могу и не волноваться, но что это изменит? Эннализ только улыбнулась. Джима Гаррисона пригласили почти сразу. Это был высокий и чрезмерно полный молодой мужчина, уже начинающий лысеть, как и его отец, присутствующий в зале. Эннализ снова улыбнулась, на этот раз — своим мыслям о том, что не стоит судить книгу по ее обложке. Иногда стоит. Сложно было представить, что вот этот человек интенсивно и каждый день занимается бегом, как он сказал полицейским. Эннализ знала, что сложно не только ей. А потому у нее на руках было кое-что, чтобы подтвердить собственные сомнения. — Ваша честь, у меня только одно, — начала она, когда ей предоставили слово, — я хочу предоставить суду сведения, полученные мной из больницы Феникса. Это выписка годичной давности из дела Джима Гаррисона. Судя по этим документам, мистер Гаррисон, находясь в Фениксе, получил сложный перелом бедра, после которого ему было запрещено заниматься бегом. Кроме того... Но договорить Эннализ не смогла. Шум в зале суда поднялся невыразимый. Джим Гаррисон вскочил со своего места и принялся кричать, что никого не касается, нарушает он медицинские запреты или нет, что всякие пришлые адвокаты не могут решать дела в их суде, что все ниггеры должны сидеть, потому что все они сплошь преступники и не с чем тут спорить. Охранникам пришлось угомонить его, а Эннализ спокойно стояла, держа в руках документы, и поглядывала на ошарашенного Лео, явно не ожидавшего такого развития событий в самом начале слушания. Судья, брезгливо поджав губы, велела удалить Джима Гаррисона из зала и, дождавшись, пока того выведут, устало посмотрела на злого прокурора. — Кажется, ваш главный — и единственный — свидетель слегка не в форме, не так ли? — Ваша честь! — вскочил прокурор, но судья жестом отмахнулась от него. — Сядьте, сядьте, — она перевела взгляд на все еще спокойную Эннализ. — Почему вы не предоставили сведения заранее? Хотели произвести фурор? Привыкли так поступать у себя дома? — Нет, ваша честь, — слегка улыбнулась Эннализ. — Я только вчера получила эти документы по электронной почте. К сожалению, у меня просто не хватило времени. Она знала, что судья ей не поверила. Что никто не поверил. Но ей было наплевать. Главное, что Джим Гаррисон скомпрометировал сам себя, а учитывая, что судья родом из Мексики... Выкрики о расовых меньшинствах и о том, что следует с ним сделать, даром не пройдут. В этом Эннализ могла быть абсолютно уверена. — Скоро тебя выпустят под залог, — ласково сказала она Лео перед тем, как попрощаться с ним. — А вы еще придете? — уточнил он напряженно. Эннализ покачала головой. Она была уверена, что Лео отпустят уже вечером — именно об этом она пять минут назад разговаривала с прокурором, — а после Джим Гаррисон будет объяснять в полиции, почему дал ложные показания и почему в его доме нет ни спортивных кроссовок, ни формы, ни чего-либо еще, что могло бы доказать, что он действительно занимается бегом. Дома Эннализ ждали Офелия, дядюшка Билли и куча родственников и соседей, которые уже знали об успехе. Все стремились обнять Эннализ и поздравить, а она стремилась к себе в комнату, потому что по дороге домой купила бутылку виски, с которой просто мечтала познакомиться поближе. — Кто бы мог подумать, что Джим — расист, — удивленно покачала головой Офелия. — А ведь был таким хорошим мальчиком... Эннализ только усмехнулась. Иногда ее мать, так хорошо разбирающаяся в людях, становилась обычной старухой, для которой все проходящие мимо молодые люди одинаково хороши. Или одинаково плохи. Удачно избегнув очередного столкновения с радостным дядюшкой Билли, кричащим, что скоро Лео приедет сюда, Эннализ добралась до своей комнаты, скинула туфли и упала на кровать. Дело было несложным, так что она устала не столько от него, сколько от... А от чего, собственно? Что могло ее так утомить? Эннализ немного полежала, прислушиваясь к гвалту внизу, потом встала, откупорила бутылку и налила себе выпить. Руки не дрожали, и это радовало: когда она уезжала из дома, то последний стакан попросту разбила. Может быть, и от пребывания здесь есть своя польза. Она успела сделать три глотка до того, как в дверь постучали. — Я занята! — раздосадовано крикнула Эннализ. — Даже для меня? Эннализ резко обернулась. На пороге стояла Ив. Сердце пропустило удар. — Я думала, ты уехала, — Эннализ сделала еще один глоток — очень большой. Такой, что едва не подавилась. — Я собиралась, — кивнула Ив. Прошла в комнату, аккуратно прикрывая за собой дверь и вновь отрезая Эннализ от праздника внизу. — Но передумала? — Передумала, — Ив остановилась и засунула руки в карманы брюк. — Решила, что нужно поздравить тебя с победой. — А что, ты знала, что случится победа? — Я догадывалась. Эннализ усмехнулась. Залпом осушила стакан и налила себе еще. Потом спохватилась: — Ты будешь? — Можно, — не отказалась Ив и стояла, внимательно разглядывая Эннализ, пока та наливала виски. А потом спросила: — Так все же — кто убил Сэма? Эннализ едва не выронила бутылку. Плечи ее напряглись. — Зачем тебе? — тоскливо спросила она. А потом повернулась, отдавая Ив стакан. Свой она сжала так крепко, что могла бы и раздавить в стеклянную труху. — Это была ты? — взгляд Ив был очень внимательным. Эннализ покачала головой. — Нейт? Почему она такая настойчивая? Зачем ей все это? Что ей даст правда? — Ты за этим сюда пришла? — выдохнула Эннализ. Ив помолчала, разглядывая что-то на дне стакана, потом сделала глоток и сказала серьезно: — Ты можешь мне доверять, Эннализ. — Я знаю. Эннализ действительно знала, кому она может доверять. И Ив входила в их число. Но в этом деле... — Это не моя тайна, Ив, — пробормотала она, устало потирая лоб. — Но это твой муж, — тут же возразила Ив. Она была права. — Я не убивала Сэма, — отчетливо проговорила Эннализ. — И Нейт не убивал. Но я... защищаю того, кто это сделал. Она посмотрела на Ив, надеясь, что та поймет. Эннализ не хотелось вмешивать ее в это, не хотелось снова говорить про Сэма, не хотелось... Много чего не хотелось. Но Ив бывала настойчива — и очень не вовремя. Ив отпила еще немного виски, глядя на Эннализ поверх стакана. — Что-то никогда не меняется. Эннализ усмехнулась. — Это верно. Они обе замолчали и молчали долго, вслушиваясь во взрывы смеха, доносящиеся снизу. Потом Ив спросила: — Ты любишь его? Вряд ли она говорила про Сэма. — Он... дорог мне, — уклончиво отозвалась Эннализ. Уклончиво — потому что не хотела говорить об этом сейчас и потому что не знала, что будет правдой. В ее жизни слишком многое перемешалось между собой. Она позвонила Ив не для того, чтобы распутать узлы. Возможно, она хотела затянуть их покрепче. И поэтому она сама поцеловала ее, когда сочла момент подходящим. У Ив все еще были мягкие губы. Столько лет прошло, а Эннализ так и не сумела забыть их вкус. Ив целовала ее снова и снова, водила ладонями по лицу, а языком по губам, выдыхала что-то невнятное и притискивала к себе. Куда они дели стаканы? — Закрой дверь, — попросила Эннализ, нехотя отпуская Ив, и снова прижалась к ней, когда та вернулась. Все произошло так, словно последний раз они были вместе только вчера. Эннализ боялась, что забыла, как ласкать женщину, боялась, что сделает что-нибудь не так, но руки сами двигались, освобождая Ив от одежды, а губы смыкались вокруг напряженного соска и ласкали его, и оттягивали, и отпускали, чтобы вернуться вновь. А потом Ив оказалась сверху, и Эннализ не пришлось ничего делать, кроме как выгибать спину и принимать все то, что Ив хотела ей дать. У Ив всегда были длинные пальцы, которые творили что хотели, и от ощущения их внутри Эннализ забывала, как дышать. Ей хотелось кричать и плакать, но она ограничивалась тем, что зажимала себе рот и отпускала все то, что рвалось наружу не через рот. Ив целовала ее — в шею, в грудь, в живот, между ног, — у нее было теплое дразнящее дыхание и горячий язык, который тоже временами забирался в Эннализ. Их объятия были словно возвращение к прошлому, их поцелуи знаменовали прощение, их тихие стоны означали принятие. И, кончая, Эннализ не думала ни о чем, кроме Ив, и ее рук, и ее пальцев, и ее дыхания. Такое возвращение к прошлому ей нравилось. В таком прошлом ей хотелось остаться. — Зачем ты спрашивала про Сэма? Голова Эннализ лежала на груди Ив, а рука — на животе. Эннализ чуть шевелила пальцами, в который раз забавляясь тем, как смотрится черная кожа рядом с белой. Ив вздохнула. — Потому что осталась единственной, судя по всему, кто не в курсе твоих секретов. Эннализ усмехнулась. — Ты никогда не знала их всех. В следующее мгновение она охнула, оказавшись под Ив, и засмеялась: — Что это?.. — Я хотела быть ближе к тебе, — рука Ив скользнула между ног Эннализ, туда, где все еще было тепло и влажно. — Ближе, чем сейчас? — Эннализ потянулась за поцелуем и получила его, а потом получила и много больше того, на что могла надеяться. Ив довела ее до оргазма снова: быстрыми, уверенными, резкими движениями. Не сказала ни слова, не поцеловала, не сделала ничего из того, что ждала Эннализ. Сама зажала ей рот, когда с губ готов был сорваться неприлично громкий стон, сама прижалась промежностью к бедру и принялась двигаться, склонив голову. Волосы закрыли Ив лицо, Эннализ попыталась убрать их, но дрожащие руки ее не слушались. Когда в последний раз у нее после секса дрожали руки? Когда в последний раз она видела глаза Ив во время оргазма? — Хочешь остаться у меня? Они лежали: мокрые, уставшие, расслабленные. Шевелиться не хотелось совершенно. Хотелось только спать. И даже продолжающийся внизу праздник не мешал. — Твоя мама не будет против? — зевнула Ив. Эннализ хихикнула как девчонка. Она и была сейчас девчонкой: в доме матери, в своей старой постели, с женщиной, которую не видела так много лет. Она совершенно не ощущала себя той Эннализ Китинг, которая потеряла мужа, которая погрязла в работе, которая забыла, что такое любить. Когда Ив уснула, Эннализ долго рассматривала ее спокойное лицо. И думала — как же много она думала... И как же много она отдала бы за то, чтобы не думать. Чтобы просто навсегда остаться с Ив. Но Ив была самым сложным делом в карьере Эннализ. И никак нельзя было в нем поставить точку. Потому что маме можно было представить Нейта, но что она скажет ей про Ив? — Иногда мне снится Сэм, — тихо прошептала она на ухо Ив, стараясь ее не разбудить. — И это очень страшные сны. Она соврала. Сэм снился ей только один раз. И она не думала, что увидит этот сон снова. Когда утром пискнул мобильник, Эннализ завозилась, выбираясь из-под длинной ноги, которую на нее закинула Ив. — Тссс, тссс, — она поспешно склонилась к Ив, когда та забормотала что-то во сне. — Вставай. Вставай, тебе пора. Снова хихикая, как девчонки, они осторожно оделись и спустились вниз, ловко маневрируя между следами вчерашней вечеринки. Уже на крыльце Ив повернулась и сказала: — Переезжай ко мне. Сердце у Эннализ замерло. — В Нью-Йорк? — зачем-то уточнила она. Выходит, у Ив никого нет? Ив кивнула. Она стояла на ступеньку ниже, чем Эннализ, и наконец-то была с ней одного роста. — Не сейчас, но... когда-нибудь, — она закатила глаза, увидев взгляд Эннализ. — О, ну что ты так смотришь — я же не предлагаю пожениться! Просто подумай, вот и все. Эннализ знала, что тут не о чем думать. Дома ее ждало слишком многое. Ее ждали студенты, ее ждала практика, ее ждал... Нейт. А здесь была Ив. Которая, кажется, все поняла. А поняв, протянула руку и погладила Эннализ по щеке. — Мне было хорошо, — сказала она ласково. — Просто... хорошо. Как бывало раньше. Ее глаза не грустили. Эннализ согласно кивнула. — Мне тоже. Ей действительно было хорошо. Она уже не жалела, что позвонила. Ни о чем не жалела. Но тоска все же сдавила горло, когда Ив быстро поцеловала ее на прощание и отвернулась, уходя. Эннализ заставила себя вспомнить обо всех тех, кто ждал ее возвращения. Она не могла их подвести. Просто не могла. Ив была прошлым. И Сэм был прошлым. И даже Нейт был прошлым, как бы Эннализ не гнала от себя эту мысль. А прошлое ведь нужно отпускать, так? Иногда в него хорошо вернуться, но жить в нем не останешься. Жить нужно в настоящем. Идти нужно в будущее. Позади скрипнула дверь. — Кто это, Анна-Мэй? — подслеповато сощурилась Офелия, вставшая на крыльце рядом с дочерью. — Я не вижу отсюда. Эннализ пальцами сжала ворот халата, желая сжать и горло вместе с ним. — Это Ив, мама. И повторила, словно боялась, что ее не услышат: — Это Ив. — Ив? — обрадовалась Офелия. — Что же ты не пригласила ее? Я как раз заварила чай! Эннализ не посмотрела на мать. Ни одного взгляда не отдала ей. — Ив уходит, мама. И словно только сейчас она поняла, что Ив действительно уходит. Что-то внутри сжалось да так сильно, что стало больно. Одиночество — вот что оставалось ей теперь. И когда она вернется домой, там будет точно такое же одиночество. Или еще больше. — Как же так? — огорчилась Офелия. — Так быстро? Неужели ты позволишь ей вот так уйти? Эннализ уже позволяла. Она не кричала вслед, не пыталась вернуть. Она просто смотрела, как Ив снова исчезает из ее жизни. Так уже было — и так будет снова. Эннализ отпускала всех. Или не пыталась удержать? Ив обернулась. Подняла руку, останавливая такси, а после посмотрела на Эннализ. Улыбнулась ей — светло и тепло. Эннализ подумала, что Ив сейчас уедет — и, наверное, они уже не увидятся. Она не может больше заставлять Ив уходить. Она не может больше заставлять себя прощаться. Ив любила ее, а она любила Ив. Что с ними не так? В уголках глаз набухли слезы. Что-то ударило прямо в сердце. Что-то, что заставило Эннализ сделать шаг вперед, спуститься по ступенькам, а потом побежать вперед, задыхаясь от невозможности того, что совершалось здесь и сейчас. Побежать, глядя в радостные и удивленные глаза Ив. Потому что только Ив на самом деле предлагала ей будущее. — Анна-Мэй! — испуганно кричала позади Офелия. — Анна-Мэй, что случилось, детка? Что случилось? Куда ты? Ветер бил в лицо, Ив стояла и ждала, не отпуская такси, а Эннализ, забыв, что все еще в халате, мчалась вперед, не оборачивалась. Она не отвечала, не слышала и не слушала. Не вспоминала. Не думала. Ничего не случилось. Она просто бежала к Ив. Она возвращалась домой.