Элемент

i. Его зовут Судья. Ухмылка, тонкие бездонные зрачки и сарказм — но за ними прощупывается вежливость, едва видимая Баттеру. Видимо, это нормально для кота, а точнее для существа, знающего этот мир лучше, чем кто-либо другой. Эти земли обширны и однообразны, но Судья всегда сидит и ждет его. По какой-то причине он знает, где окажется Баттер, и Судье для этого даже не нужно ничего говорить. Самому Баттеру это тоже доставляет некоторое удовольствие. Иногда это неосязаемые, невесомые замечания, а иногда ему хочется надоедать и говорить более явно вам обоим (в наиболее пассивно-агрессивной форме), что вы уже большие дети и сами со всем управитесь. Ему нравится бывать снаружи и наблюдать за белизной океана, пока не появится Баттер. Он говорит, что здесь хорошо живется, потому что каждому стоит чувствовать себя «вот так». Чувствовать дуновение ветра, пялиться куда-то в небытие и оставаться в безопасности. Однажды он начинает предлагать Баттеру разделить его времяпровождение. Иногда Баттер соглашается и садится рядом с Судьй — впрочем, это из-за того, что ты не оставляешь ему выбора. Он очень мало говорит с Баттером, но через него говорит с тобой. Как себя чувствуешь? Как твое задание? Видел ли того да этого? А как тебе погода? Баттер не против этого. Он просто сидит на месте, смотря в пустое пространство. У него на душе пусто, но иногда ему интересно, где кончается океан. Он видит, как под ним сталкиваются друг с другом рабочие и как у них сдают нервы. В основном стоит тишина, но ему нечего сказать коту, которому все равно. Он не против такой ситуации.  — Знаешь, Баттер, — заговаривает Судья, и Баттер чуть поворачивает голову, удивленный, что на него обратили внимание во время монолога о тунце. — Каким бы ты ни был полезным молодым человеком, я все никак не смирюсь с одной мыслью. Видят ли они тебя таким, какой ты есть? Настоящего тебя? Баттер смотрит на него в ответ.  — Нет.  — И как ты докатился до такой жизни?  — Никак. Просто они — это не ты, вот и все. Судья наблюдает за ним, и кончик его хвоста дергается в такой манере, что Баттеру стоило бы поостеречься, но ему все равно.  — Серьезный недостаток. Им бы стоило быть мной. — Сказав это, он отворачивается к океану. — Я все равно целиком и полностью тебе доверяю. На твоем примере видно, что нельзя судить книгу по обложке. Баттер думает о своих огромных когтях, глазах и смертоносных челюстях, и о том, что они совершенно не связаны с его умением держать в руках биту. У него есть сила, но нет сердца, и Судья наверняка знает об этом, потому что внешний вид Баттера говорит сам за себя. Словно оружие, говорящее строго определенным, целеустремленным и жестоким языком. Что за глупый кот. Судья, видимо, думает о том же именно в этот момент, потому что он вновь смотрит на океан, а его улыбка — изнанка гримасы.  — Пластик сегодня очень красив. ii. Элсенов так много, что Баттер даже не спрашивает их имен. Они все время возятся и заняты только бесконечными бумажками. Они хорошие люди, и поэтому он немного удивлен, когда ему приходится убить одного из них, прежде чем тот убьет его. Те, что еще сохраняют рассудок, кажутся отстраненными, но в какой-то момент ломаются и дают сделать все, что он захочет. Таким образом он и забирается так далеко, помимо использования твоих навыков. Иногда он останавливается, смотрит на них за рабочими местами и думает. Они составляют человечество, на которое всем плевать; они работают и спят изо дня в день, и у них нет своего личного разума. Они влачат жалкое существование, но таким образом они меньше всего попадаются ему на пути. Именно в тот момент, когда они решают, что с них хватит, и становятся чем-то иным, Баттер начинает раздражаться. Не у всех есть в жизни выбор, и эти люди вряд ли понимают всей тяжести данного факта. Момент, когда они забывают о значении своего существования — финальный. Баттеру не составляет труда расставить точки над «и», подняв биту над их головой. Не о чем думать, поэтому он идет все дальше и машет битой - снова, и снова, и снова. Он уже свыкся с их странными привычками вроде мольбы о прощении, поэтому он больше не слышит этого. В тот момент, когда они лишаются головы, прощать уже поздно — пусть говорят все, что душе угодно. Существо долгое время не двигается, и Баттеру кажется, что дело сделано; но вдруг оно пытается свернуться клубком на земле — он даже немного впечатлён этим.  — Я не хочу умирать, — клокочет голос; кровь элсена подсыхает, пока он дрожит и издает звуки, похожие на нечто среднее между кашлем и всхлипами. — Пожалуйста. Пожалуйста, помоги мне. Я не хочу умирать. Он затыкает голос одним ударом. iii. Его зовут Захари, и в его голосе та незаметная нотка, что приносит ему все необходимые деньги. Он знает, где и что тебе нужно, но настаивает на том, что все это часть сценария. Правда, учитывая тон, с которым он это говорит, он скорее потешается над Баттером. У Захари нет никаких проблем ни с Баттером, ни с тобой. Это очевидно: у Баттера есть кредиты, а Захари восполняет твои ресурсы, но он никогда не относился к вам как к незнакомцам. Он приветствует тебя, как давнего знакомого, и иногда Баттер думает о том, не странно ли это. Он не знает, почему у Захари та же возможность общаться с тобой, что у Судьи, но спрашивать он об этом, конечно, не собирается. Кроме хорошего ценника, Баттер ничего в нем не видит — до того, как появляется кошачья маска. Захари как будто случайно упоминает, что Судьи некоторое время не будет, и Баттеру не составляет труда догадаться, почему. Как бы Захари не пытался показать симпатию к коту, он использует ситуацию, чтобы обратить на себя больше внимания. Воспользоваться шансом. Баттера не так сильно это волнует. Они едут в последнюю часть третьей Зоны, и путь занимает дольше, чем обычно. Он догадывается, что происходит что-то подобное, когда перед тобой появляется нытик с огромной головой, ноющий о помощи, как дурак какой-то. Когда ты так далеко зашел, тебе нужна не помощь. Тебе нужен бог.  — Так, лады. Расскажи, что там такое случилось. Захари сжимает руками коленки, будто готовый слушать сказку на ночь. Баттер не вспомнит, когда в последний раз читал сказки.  — Испорченный элсен. Он просил о помощи, и я ее оказал. Он кивает, слушая; потом застывает, понимая, что больше Баттер ничего не скажет. Маска выглядит приветливо, но он прямо чувствует, как Захари закатывает под ней глаза… если у него вообще есть глаза.  — Нет, ну наверняка произошло что-то еще. Что за скукота! Я продал тебе биту, ну так расскажи хоть раз, что ты с ней вытворяешь. Баттер чуть склоняет голову.  — Какая тебе разница? У Захари очень узнаваемый смех, но в этот раз он смеется как-то по-другому и очень незаметно. Может, у него даже лучше получается быть Судьей, чем ему кажется.  — Может, это потому, что мне все это так же интересно, как и тебе? — Он крепче сжимает колени, и Баттер чувствует, как тормозит поезд.  — Может, потому что мы оба хотим тишины. iv. Ее зовут Королева Элоха, и он так сильно ее любит. Он знает, что не был идеален, но он также знает, что она, черт возьми, была не лучше. Она не стесняется указывать на него пальцем, и его это устраивает — он тоже не стесняется этого делать. Она зовет его негодным отцом, он зовет ее испорченной ведьмой. После этого равенства она оставляет его в одиночестве. Позже уходит и он. Они всегда ссорились, и знание того, что он наверняка слышал все это за дверью, чуть не стало для Баттера обычным делом. Наверное, ему лучше узнать об этом, думает Баттер с логической точки зрения. Ему немного осталось, и теперь Баттер и Королева знают об этом; но они навредили всему вокруг, поэтому друг другу они хуже уже не сделают. Он проделал все это очищение ради них, и теперь он стоит перед ней, а за его спиной ничего не осталось, кроме белых стен и фальшивого чувства безопасности. Сегодня она умрет и оформит новый лучший мир, но Баттер знает, что ты колеблешься, а времени у него нет. Он вступает с ней в разговор, чтобы дать тебе понять, что ты идешь верным путем. Он знает, как работает твое любопытство, и что оно преобладает над глупостями моральных принципов, которые ты узнал непонятно откуда. Он доволен тобой, когда наконец достает свою биту. Для тебя это трудно, но для него — обычное дело, и очень скоро она лежит на земле без чувств. Эта боль задевает его только в тот момент, когда она собирает последние силы, чтоб хотя бы повернуться к нему лицом; он жертвует ей все необходимое время. Ее глаза блестят; пусть они оба знают, что ей конец и это его вина, она протягивает ему руку. Пальцы трясутся так сильно, что ясно: ей осталось несколько секунд. Он сжимает протянутую руку. v. Его зовут Хьюго, и он очень, очень сильно боится темноты. vi. Его зовут Баттер, и раньше он тоже ее боялся, но теперь он знает: темнее комнаты только он сам. Он принимает тот факт, что Хьюго сделает что угодно, лишь бы сбежать; ничего с этим поделать нельзя. Он наверняка видит мерзкое лицо и лапы, а мальчику не стоит видеть такое перед самым концом. Но сбежать можно только с помощью биты в правой руке, с которой все еще капает плоть и кровь, и так близок к свободе он не будет уже никогда.  — Это я.