Порно как способ найти свое счастье

Бронзовая статуэтка. Вот, что видит Учиха на небольшом сером диванчике у стены. И если бы произведение искусства не пошевелилось, доказывая свою жизнеспособность, Саске не поверил бы, что оно живое. На упругой, покрытой равномерным загаром коже, виднеются мелкие капельки воды. Бедра партнера по съемкам спрятаны под пушистым махровым полотенцем, но и того, что обнажено, достаточно, чтобы сделать вывод о привлекательности парня. Глаза прикрыты, словно он устал от долгого рабочего дня, хотя на самом деле даже не начинал работать. Светлые ресницы едва заметно подрагивают, тонкие брови чуть приподняты. Интересно, у него от природы такое надменное выражение лица? Саске скидывает с плеча сумку, привлекая к себе внимание. Он делает это не нарочно. Или нарочно. Ресницы расходятся, являя миру кристальную чистоту лазури — таких глаз Саске не видел еще нигде и никогда. Первые секунды они не выражают ничего, кроме легкого раздражения, но даже эта примитивная эмоция золотой печатью застывает на лице парня. Учиха сразу же отводит взгляд, чтобы не выдать свою заинтересованность. Зеркало напротив ловит его черно-белое отражение, и он впервые задумывается о том, что практически бесцветен. Совсем без ярких пятен. Черная одежда и волосы. Темно-серые глаза, как окислившийся свинец — металл, покрытый густым налетом. Саске снимает волокнистый пуловер, стараясь двигаться небрежно, без плавности, резко. — Кажется, я тебя знаю, — хрипло бормочет статуэтка, и Учиха теряет контроль над своими глазами-предателями, которые тут же соскакивают с безумно интересной поверхности ковра на подавшего голос блондина. Почему, черт возьми, от него за километр несет сексом? — Вряд ли. Такую встречу я бы запомнил, — равнодушно кидает Саске. — Нда? Ехидное «нда» без ответа повисает в пространстве, пока брюнет пытается понять, что его так зацепило. Он продолжает раздеваться, пока не остается полностью обнаженным. По привычке осматривает свое натренированное тело, проводит пальцами по тонкому шраму под ключицей — единственному изъяну на рельефной поверхности. Потягивается. Медленно, нарочито медленно, на манер кошки. Растягивает ноги, чтобы они не затекли в какой-нибудь неудобной позе, выгибается, прикрыв глаза, щелкает суставами шеи. Выудив из сумки полотенце, Учиха неспешно идет в душ, стараясь игнорировать ставший раздражающим пристальнейший взгляд. Когда он возвращается обратно, все уже готово к съемкам. Оператор дрочит, чтобы руки в процессе не дрожали от возбуждения. Темноволосая девушка натирает себя маслом, что тут же вызывает страдальческий вздох — Учиха не любит, когда слишком скользко. Что-то внутри подскакивает, дергается, как будто это — первый раз, хотя у Саске за спиной немалый опыт. А вся проблема, вот прямо вся целиком, невинно флиртует с девушкой, отвлекая ее от процесса обмазывания. Все начинается как всегда немного скованно, но через несколько минут становится обычным рутинным делом. Скольжение горячего языка по набухшей до предела плоти, поглаживания, чуть грубые ласки со стороны парней. Камера плавающими движениями скользит вокруг «звезд», то приближаясь, то отдаляясь снова. Когда блондин вовлекается в процесс, губы чуть приоткрываются, обнажая белые зубы. Саске с какой-то мучительной неприязнью замечает, как пристально он следит за каждым его движением. Его член проскальзывает во влажное лоно, а мысли автоматически подменяют женское естество — мужским. Учиха на камеру приобнимает ладонями упругие ягодицы девушки, пока партнер слабо подёргивает ее за волосы, задавая темп движения рта на собственном члене. И смотрит он, как назло, намного выше — прямо на сосредоточенное лицо брюнета. Жарко. В этом помещении слишком душно, но никого это не волнует, лишняя «влажность» сейчас даже в тему, словно здесь брызжут фонтаны страсти и похоти. Парни имеют ее по избитому сценарию, сначала один, потом другой, во все места. И все вроде бы гладко, пока дело не доходит до совместной работы. Саске садится на диван, девушка взбирается сверху и плавно опускается на твердый член. Партнер подстраивается сзади. Учиха чувствует, как соприкасаются их колени, кожа трется об кожу и в этом месте как будто намазано перцем — горит. Блондин склоняется над девушкой, облокачивается вперед, но смотрит на нижнюю часть «бутерброда», которая отвечает слегка злым, агрессивным взглядом. — Нда? — изгибаются его розовато-алые губы, язык мягко перекатывается во рту — и Саске это видит. Хочется приподняться, дотянуться, схватить, заставить вскрикнуть, но Учиха лишь прикрывает глаза веерами ресниц, делая вид, что полностью увлечен процессом. Два члена трутся внутри девушки, их разделяет лишь тонкая стеночка плоти. Осознание этого словно душит. Все внутри вот-вот готово взорваться. Ладонь блондина по неосторожности ложится поверх руки Саске. Это нормально, совершенно естественно для порно — соприкасаться друг с другом. Только вот реакция не нормальная. Брюнет одергивает руку, как будто ему на кожу брызнули кислотой. Почти больно. Вдвоем в тесном теле — почти больно. И скользко. Саске неприязненно морщится, когда девушка соскальзывает с него и встает на колени. Двадцать минут настоящей пытки… Они одновременно кончают ей на лицо. И как только оператор кивает, Учиха срывается прочь, в душ, наплевав на очередность и порядок. Ледяная вода царапает тело, но совершенно не остужает мерзкие мысли, которые змеями атакуют голову. Что это сейчас было? Какого черта? Прикосновение. Медленное, осторожное скольжение ладони по пояснице, вверх, к угловатым лопаткам. Учиха оборачивается, но блондин резко ретируется, как будто он вообще случайно тут оказался. Его красивая спина исчезает в проходе, и Саске с трудом сдерживает стон. Он ждет. Ждет, когда квартира освободится от посторонних. Оператор, девчонка. Надо просто напустить на себя усталый вид и фальшиво вздремнуть на кресле. — Не прикидывайся, что спишь, — шепот, обжигающий уголок губ. — Меня зовут Наруто. Как в начале, по телу божества стекают манящие капли. Саске сглатывает, теряясь в лазури глаз, в их дурманящей простоте, обволакивающем интересе… Его впечатывают в мягкую поверхность, напором сбивая с толку. Сумасшедшим. Диким. Чуть влажные губы атакуют совершенно сухие. Они целуются в помещении, душном и пропахшем сексом. Так, как никогда не целовали на камеру — почти по-настоящему. Сдавленное, совершенно нелепое мычание скинутого на пол Саске растворяется в воздухе. Неловкая попытка приподняться на локтях, нервная дрожь от смелого прикосновения теплой ладони к животу под одеждой. — Стой… стой… да стой же ты! Наруто с мягкой ухмылкой стягивает зря надетую одежду, расстегивает пуговичку джинс, но не утруждает себя борьбой с ширинкой — бедра Саске достаточно узкие, чтобы можно было стянуть все прямо так. — Я не интересуюсь… парнями… — как-то совсем неубедительно бормочет Учиха, разглядывая белый потолок, как назло без какой-либо заметной точки, за которую можно было бы зацепиться взглядом. — А то как же, — громко. Чуть хрипловато. Какой голос… Брюнет переводит взгляд и нервно закусывает губу. Такого с ним еще не приключалось. Член стоит колом. Наруто помахивает им, как наглядной уликой против сказанных слов. — Совсем не интересуешься? — Черт… — Саске подгибает колено, чтобы удобнее было оттолкнуться и выскользнуть из плена, только вот это действие приводит к совершенно другому результату. Наруто оказывается между его ног, поддевает другую ногу, насильно сгибает, ухмыляется. Ухмылка сменяется странной, почти философской серьезностью. — Ты, правда?.. — Да! Отпусти, сволочь! — Учиха почти рычит, дико, со страхом, почему-то не вырываясь, хотя стоило бы. От его нерешительных действий последняя преграда ломается. Наруто осторожно прижимается бедрами, требовательно разводит ноги, опускается ниже. — Не нервничай так. Твое тело хочет этого, а боли я не причиню. — Мало ли… чего… Теплые губы накрывают сосок. В систему ласки вклинивается язык, касается беззащитного чувствительного островка, твердого и сжавшегося. Горячий член Наруто прижимается к ямке между ногой и бедром — одно это ощущение сносит голову напрочь. О чем они только что говорили? Настырные пальцы уже где-то там. Ныряют под мошонку, касаются тугой мышцы. Медленно и нежно поглаживают. Блондин часто делал это на камеру, но никогда так осторожно. Так ненавязчиво. И долго. Под креслом оставленный девчонкой пузырек масла. Очень кстати. Наруто снова привстает, из-за чего ноги партнера по съемкам туго сжимают его бедра то ли нервозно, то ли специально. Закинув ногу брюнета себе на плечо, он усаживается поудобнее. Большой палец, смазанный жидкостью, навернув еще один круг по краю ануса, проникает внутрь. Шипение и тихое нытье — но без попыток остановить это безумство. Блондин мягко двигает пальцем, не проникая глубже, чем это необходимо, пока только балуясь. Внутри горячо, туго и гладко, мышца сжимается, то сильнее, то слабее. Возбуждающе. Протолкнув палец глубже, блондин настороженно слушает срывающееся дыхание Саске, без стеснения пожирает его глазами — уязвимого, открытого и беспомощного. Это не больно. Пока еще совсем не больно, только жутковато и пугающе. Сколько раз Учиха сам проводил данную процедуру? Она всегда настолько странная? И снова — долго. Один, два, три пальца. Плавно, с терпением. Едва сдерживаясь. — Ты чертовски… чертовски сексуален, — бормочет Наруто, перемещаясь в удобную для проникновения позу, подтягивая к себе напряженное тело. — Я давно не… срывался вот так, как будто… ты… Неловкий толчок. Неловкий, но смелый. Отвлекающие поцелуи на резких ключицах, по поверхности неровного шрама, на изгибе шеи, как печати — по чувствительным местам. — Боже, — болезненно. — Называй, как хочешь, — серьезно, без ехидства. — Ты… сволочь… Медленно. Очень медленное движение назад, такое знакомое, но такое… другое. Можно ли заботливо двигаться? Темп мягко наращивается, дыхание переплетается со стонами. Глубокая агония. Саске злится на все подряд: на него, на себя, на давящий изнутри член, на свое тело, так позорно сдавшееся во власть инкуба. На горячие волны возбуждения, на изнуряющее давление крови и гулкое сердцебиение. Только этот виноватый небесный взгляд Учиха готов простить без лишних слов. Разве он мог представить себе, что с ним сделают что-то подобное? Отымеют как следует, со всей силы и так страстно… Методичные хлопки — такой привычный звук! Только вот стоны не похожи на женские. Глубокие, низкие и злые, как рычание разъяренного пса. Саске дергается, пытается вырваться из захвата, но Наруто снова пленит его. Еще и еще раз, пока на запястьях не остаются следы от судорожно сжатых пальцев. А в наказание резко прижимается бедрами, толкается глубоко, погружаясь до самого основания. Он почти наверняка знает, что это больно — они не просто так работают порноактерами. Злость снова гасится жадным поцелуем и стыдливо тухнет за ненадобностью. Уступает место чистой, концентрированной страсти. Саске, к своему огромному удивлению, кончает первым. Он умеет расслабляться так, что дрожь удовольствия практически не заметна. Правда, внутри ее не скроешь, да и вязкую жидкость на животе никуда не спрячешь. Зато у него есть несколько секунд восхититься великолепным видом почти кончающего Наруто — это нужно запечатлить на фото. А лучше на видео. Желательно со звуком. После секса они долго лежат друг на друге, уставшие и задумчивые. — Наруто… — Узумаки. — Вставай. Ты тяжелый. — Да, мне тоже понравилось, и я не против повторить. — Ты не слушаешь. — Ты тоже восхитителен и прекрасен. — Ты такой логичный, что стул-молоко-двадцать восемь! Слезь с меня, я сказал! — Нам надо в душ… — Ох, боже… Тихий смех, вдребезги разбивающий напряжение. — Я надеюсь, ты не делаешь это со всеми своими партнерами по съемкам? — Наруто плавно садится и смахивает со лба влажную челку. — Что именно? — Соблазняешь и заставляешь себя трахнуть. Саске раздраженно закатывает глаза. — Конечно. Именно этим и занимаюсь. Да. Каждый раз. — Что, правда?! — Нет, придурок, — Учиха встает и торопливо идет в душ. Между ягодицами скользко и липко, так что выглядит это забавно. — Я проверю! — Да пожалуйста… Громко хлопает дверь душевой кабинки. Наруто, посмеиваясь, трет нос. Взгляд натыкается на почти полную баночку масла. Прихватив ее с собой и хитро ухмыляясь, он поднимается и, словно ищейка, идет по следу за своим новоявленным парнем…