Разговор без посторонних

Джейни кофе не любила. От него болел желудок и во рту оставался дурной вкус, но в участке все пили кофе. Иногда это была дешёвая бурда из автомата, иногда свежий и ароматный - из Старбакса, - который Джейни казался ещё хуже, чем растворимый. Кофе пили не только ради бодрящего эффекта, он был частью ритуалов и традиций, без которых не существовал ни один полицейский участок. Например, была традиция Первой Чашки, по которой можно было определить чего ждать от смены. Первая чашка принадлежала их старшему инспектору - Грегори Лестрейду. Если утром он приходил на работу с термосом, то день обещал быть спокойным и мирным. Стаканчик из ближайшей кофейни тоже не сулил проблем. Стоило напрячься, если первым делом инспектор покупал кофе в автомате. В такие дни они звонили близким и предупреждали, чтобы их не ждали на ужин, а Джейни вытаскивала из ящика кроссовки. Кроссовки были жестом отчаяния: она работала здесь уже третий месяц, но её до сих пор ни разу не взяли “в поле”. Сегодня инспектор принёс на работу чай… Даже сержант Донован не знала, как правильно на это реагировать. Мисс Салли Донован ей тоже не нравилась, даже сильнее, чем традиция пить кофе. Она была наглой, громкой, грубой, и обращалась к ней с дурацкими кличками вроде “детка”, “пирожочек”, и “тыковка”. Джейни легко сходилась с людьми, по крайней мере, так было до того, как она пришла работать сюда. Она всегда была приветливой и дружелюбной, и готовой поддержать любой разговор, и всегда охотно помогала другим, и следовала всем правилам, и никогда ни с кем не ругалась и не унывала. Только её новые коллеги вели себя так, будто это были ужасные пороки. Пожалуй, кроме инспектора. Скорее всего потому, что он вообще не знал о её существовании. Формально, конечно, его известили о приёме нового сотрудника, и она присутствовала на больших планёрках раз в неделю, и он даже три раза улыбнулся ей, когда они сталкивались у кофейного автомата. Но вряд ли он знал её имя или её квалификацию, и вообще держал в голове, что у него есть такая рабочая единица, как Джейн Доу. Странно, кажется в этом участке работали единственные полицейские во всём Лондоне, которых не веселило её имя. Джейни пододвинула коробку скрепок, чтобы она встала вровень со степлером, и сильно вздрогнула, когда дверь в кабинет инспектора распахнулась и сержант Донован громко сказала “только через мой труп!”. Потом инспектор захлопнул дверь и она уже не могла разобрать, о чём они говорили, но через стеклянные стены видела как сержант машет папкой и упирает руки в бока, и разъярённо дёргает головой, и тычет инспектору пальцем в грудь. По мнению Джейни это было вопиющим нарушением субординации, но инспектор тянул чай, кривился и иногда вставлял короткие реплики в тираду сержанта Донован. Она отвернулась, склонила голову и быстро окинула участок взглядом: не заметил ли кто-нибудь, что она пялилась на перепалку в кабинете. Но все вокруг были заняты делами и не обращали на неё ровно никакого внимания. От этого на мгновение стало тошно: у неё-то никаких дел не было. Не считать же чем-то важным сшивание старых дел, которое ей поручили ещё в первый день? Дверь снова распахнулась. - Эй, полёвка. - Джейни поджала губы и решила в этот раз принципиально не откликаться. - Зайка. Солнышко. Розочка. Бутербродик! Кто-то хохотнул, и Джейни едва не покраснела. Она демонстративной выровняла стопку папок и обернулась, воинственно расправив плечи. - Меня зовут Джейни, мисс Донован. - Конечно, котёнок. Иди-ка сюда. Джейни решительным строевым шагом зашла в кабинет и встала перед инспектором, но он едва обратил на неё внимание, и уставился на сержанта. Та тоже встала рядом с ней, вытянула руки по швам и выпятила грудь, и с карикатурным выражением подчинения уставилась за спину инспектора. Он молчал и сверлил её таким тяжелым взглядом, которого Джейни у него не видела ещё ни разу. Обычно инспектор в любой ситуации сохранял лёгкий настрой и мог пошутить в самой тяжёлой атмосфере. Пауза затягивалась, и Джейни вежливо покашляла, но на неё снова никто не обратил внимания. - Выходной, - вдруг сказал инспектор. - Никак нет, сэр! - гаркнула сержант. - Два. - Нет. - Неделю. - Не-а. Инспектор побарабанил пальцами по столу. - Вольно. Донован резко отдала честь, развернулась на пятках и вышла, напоследок шваркнув дверью. Инспектор тяжело вздохнул и наконец посмотрел на Джейни. Он смотрел на неё так тоскливо, будто она была тяжело больна, но ещё не знала об этом. Потом он быстро написал на салфетке несколько номеров и протянул ей. - Найдите эти дела, сложите во что-нибудь и положите в мою машину. - Но документы нельзя выносить из участка. Лицо у инспектора стало ещё тоскливее с нотками полной безнадёжности. - Я знаю. Просто сделайте. У вас полчаса. Джейни задумалась. Всё внутри неё восставало против того, чтобы нарушать правила, даже по прямому приказу начальства, но это было первое интересное задание за… За всю её жизнь, если подумать. Ни во время учёбы, ни во время практики ей не поручали ничего сложнее канцелярской работы, но сейчас, кажется, у неё был шанс влезть во что-то больше похожее на работу полицейского, чем перекладывание бумаг из стопки А в стопку Б. - А можно мне с вами? - выпалила она и почувствовала как кончики ушей потеплели от прилива крови, до того глупо это прозвучало. - Я хотела сказать, что, со всем уважением, сэр, но мне нужно понимать, что я совершаю должностное преступление ради весомой цели, - вот так хорошо, так звучало серьёзно, - поэтому считаю необходимым сопровождать вас в ходе… операции, сэр. - Куда ж я денусь, - с усмешкой сказал инспектор, на мгновение перестав изображать похоронного распорядителя, и добавил строго: - Полчаса. Жду вас в машине. Она уложилась в двадцать четыре минуты. *** Мало кто мог напугать Джейни. Никакие маньяки из ужастиков не могли сравниться с изуверствами, которые совершают живые люди, а если ты не мог смириться с ними, то быстро вылетал с курса, к собственному облегчению. Любому, даже самому чувствительному человеку, нужна была толстая шкура для работы в Ярде, и её-то им активно наращивали во время обучения. Джейни не пугали ни безумные наркоманы, которые набрасывались на детективов, целясь зубами в глотку, ни тихие женщины, с умиротворением рассказывающие, как они убили своего ребёнка, ни бездомные, в деталях описывающие, на что похож вкус человеческого мяса. И уж конечно её не пугали ни бюрократы с равнодушными лицами, ни красные от крика начальники всех мастей. Но мистер Холмс пугал её до дрожи. Вида она не подавала, но с первого мгновения у неё в желудке поселилось противное, тянущее чувство, которое подсказывало, просило, умоляло её бежать. Мистер Холмс не делал ничего плохого, был вежлив, пусть и холоден, и не сказал ничего, когда она поставила коробку с документами ему на стол и сшибла подставку с ручками, только взглянул мимолётно-презрительно, и тут же переключился на инспектора. Джейни отступила на несколько шагов, почти в самый угол большого, но тёмного кабинета, и всё равно не могла избавиться от ощущения, что мистер Холмс за ней наблюдает. Наблюдает как… как большая рептилия из угла своего аквариума наблюдает за кроликом, которого принесли ей на обед. - Второе кресло! - почему-то обрадовался инспектор и уселся в него, и похлопал по подлокотникам, и чуть сполз, почти улёгся в него. - Это не имеет отношения к тому случаю. - Конечно же нет. Уверен, это обязательно связано с выправлением геополитической обстановки в Южной Африке. Мистер Холмс закатил глаза, потом бросил короткий взгляд на Джейни и произнёс: - Не зарывайтесь. Прозвучало это довольно угрожающе, но инспектор только фыркнул. Потом тоже посмотрел на Джейни и выпрямился. - Ладно. Ну так что? - Терпение, инспектор. Мистер Холмс открывал одну папку за другой и быстро проглядывал бумаги, и забирал из некоторых листки, и Джейни правда хотела сказать, что это нарушение закона, но слова застревали у неё в горле. И инспектор знал, что делал, и наверное стоит доверять его опыту, и… На этом “и” в кабинет вошла девушка и встала за плечом мистера Холмса. Она была одета в вечернее платье, с красивым, угольно-чёрным палантином, который выделялся на фоне её белой кожи, и держала в руках смартфон. Девушка была похожа на античную статую, даже волосы, будто были высечены из цельного куска мрамора - настолько ненастоящей и неподвижной она казалась Джейни. - Вы успеете до вечера? - спросил мистер Холмс. Девушка ничего не ответила, по крайней мере, не вслух; её пальцы проворно задвигались, нажимая на экран телефона. - Это много, - ответил мистер Холмс, вытаскивая очередной лист из папки и ни на что не отвлекаясь. Девушка ещё несколько раз нажала на экран. - Так приемлемо, - он отложил последнюю папку. Девушка отмерла и бесшумно исчезла. - Сюда. Через пару секунд Джейни сообразила, что обращались к ней. Сержант Донован и “рыбонька” тут же упали в списке её личной неприязни. Она почти сделала шаг из своего угла, как инспектор вдруг с силой пнул по ножке стола, отчего подставка с ручками в очередной раз упала. Атмосфера в комнате за секунду накалилась: инспектор и мистер Холмс сверлили друг друга взглядами, словно между ними шел беззвучный спор. Да что там спор, они будто метали друг в друга невидимые ножи, будто пытались расчленить друг друга одной силой мысли. Мистер Холмс откинулся на спинку стула и слабо взмахнул ладонью. - Сядьте, мисс Доу, - проскрежетал он. Инспектор ободряюще улыбнулся. Джейни села в кресло и напряженно выпрямилась, готовая к чему угодно. Мистер Холмс пристально взглянул на неё и вдруг довольно усмехнулся, словно кролик на вкус оказался гораздо вкуснее, чем он думал. *** Больше всего было жалко платье. Сочный алый цвет весь был заляпан коричневыми и серыми пятнами, и ткань была разодрана, и правый рукав оторван совсем, и тонкая вышивка на талии расползлась и превратилась в жуткое месиво. Джейни стянула края прорехи на подоле, будто это могло как-то помочь, и боролась с острой жалостью. Платье ей очень нравилось. Она подтянула колени к груди и обняла их. Холодно не было, пол был покрыт коротким, плотным ворсом, и она нащупала даже пару подушек, и в потолок была вделана одна лампочка, света от которой было достаточно, чтобы оценить ситуацию: ситуация была безвыходная. Хотя бы туфли потерялись в суматохе похищения, они ей невыносимо жали. Она подложила одну из подушек под голову инспектора. Тот всё ещё был без сознания, но кажется, как и она, не ранен. На нём даже костюм не слишком пострадал. Только волосы были розоватые от крови, но она знала, что кровь была чужой. Вот, птичка, ты же хотела “в поле”, хотела “полицейской работы”, хотела “приключений”. Её внутренний голос ещё никогда не был таким ехидным и резким. Надо было отказаться ещё в кабинете мистера Холмса. Нет, надо было отказаться в участке. Надо было отказаться от самой идеи идти в полицейские и поступить, как советовал папа, на адвоката. И тогда она бы не сидела сейчас неизвестно где, в разодранной одежде и без надежды на спасение, и с перспективой в будущем стать безымянным трупом в Темзе. Как настоящая Джейн Доу. План мистера Холмса в его собственном изложении не звучал опасно. Сложно и немного безумно, но не опасно. - Спина. Руки. Голова. - Голос у мистер Холмса был такой, будто он стоял за кафедрой в прозекторской, перечисляя студентам части тела, которые он в данный момент расчленял. - Смотреть вперёд. Холоднее. Ещё. Джейни кусала губы. Она понимала, что есть всего пара часов, для того, чтобы слепить из неё избалованную богатую аристократку, но от тона мистер Холмса ей только сильнее хотелось согнуться и забиться в угол. Мистер Холмс схватил её за плечо, и пальцы у него были просто стальные, и холодные как лёд, и они так больно давили. Он дёрнул её, разворачивая к себе резко, и она едва успела переступить и не упасть. На таких высоких каблуках она никогда не ходила и сейчас чувствовала себя новорожденным оленёнком. - Мисс Доу… - сквозь зубы прошипел он, так близко склонившись к ней, что Джейни показалось - он сейчас проткнёт её своим острым носом насквозь. Поверх его пальцев легла ладонь инспектора и, с явным усилием, разжала их. - Давайте-ка все мы выдохнем. Она упала в кресло, словно колени у неё расплавились, и платье вздулось вокруг, и пока она утрамбовывала его, инспектор и мистер Холмс отошли подальше, чтобы она не слышала их разговор. Хоть и так было понятно, о чём они говорят: у неё ничего не получится. Если бы она могла быстро сделать из себя другого человека, то пошла бы в актрисы! Инспектор вернулся к ней и рассеянно окинул взглядом, и потом вдруг улыбнулся и протянул руку. - Потанцуем? Джейни подавила желание оглянуться, будто он мог обращаться к кому-то ещё. С толку сбивало не столько само предложение, хотя оно и совсем не вязалось с ситуацией, сколько выражение лица инспектора. Он смотрел с таким вниманием, и терпением, и мягко улыбался, и даже чуть наклонился вперёд к ней, как будто бы… Ну, будто бы он правда хотел с ней потанцевать. Джейни вложила свои пальцы в его ладонь и он вытянул её из кресла, заставив сделать полукруг, и уверенно положил руку на талию. Она чувствовала себя деревянной куклой, с негнущимися руками и ногами, и одежда сдавливала рёбра, не давая дышать, и гнетущая аура мистера Холмса, и весь этот ворох - тысячи и тысячи - мыслей, которые проносились в её голове: она не справится, она справится, она и не должна справляться, ей нужно больше информации, она не хочет ничего знать, это приключение, это проблемы, она поступила правильно, она совершила чудовищную ошибку, она… Инспектор снова улыбнулся и заставил посмотреть себе в глаза. С такого близкого расстояния она могла видеть, как от улыбки вокруг его глаз собираются маленькие лучики морщинок; могла слышать запах его одеколона, лёгкий и ненавязчивый, едва ощутимый, похожий на запах нагретых досок и мела. Она глупо подумала, что инспектору не так уж много лет, несмотря на седину. Заиграла музыка, они сделали несколько неловких па, она даже наступила пару раз ему на ногу, а потом… Она не знала толком, как это получилось, просто в какой-то момент она ощутила себя в безопасности; даже мысль о мистере Холмсе перестала её волновать. Инспектор крепко держал её за руку и двигался осторожно; они ни разу не задели мебель, несмотря на не такие уж большие размеры кабинета. Он размеренно дышал, и Джейни - это вышло само собой - начала дышать вместе с ним. Он рассказывал историю, о том, как воровал в детстве яблоки из соседского сада, она почти не слышала слов, только тон его голоса - глубокий, ласковый и совсем капельку ироничный. Когда музыка вдруг оборвалась, они продолжали кружиться ещё какое-то время. Из-за плеча инспектора она столкнулась со взглядом мистера Холмса, и на секунду все внутренности ей сдавило от страха. Если бы одним взглядом можно было разрубить, сжечь, стереть из памяти сам факт существования человека, с ней бы именно это и случилось. На мгновение отстранённо-холодная маска на его лице спала, обнажив мучительную и болезненную ненависть. И что-то ещё, что можно было принять за отчаяние, если бы у неё была минутка поразмыслить. Но секунда прошла быстро, как и полагается секунде, и мистер Холмс лишь чуть презрительно выгнул бровь; презрение было блёклым и едва различимым. Только большой палец его давил на кнопку паузы на плеере до побелевшей костяшки. - К чему это? - спросил мистер Холмс, аккуратно откладывая плеер. - Никакой пользы. Джейни уже хотела с ним согласиться, но почувствовала на спине тёплую ладонь инспектора. Она чуть скосила глаза и заметила, что тот улыбается самым краешком губ, и вдруг как наяву ей представился загорелый, щербатый мальчишка, который суёт за пазуху большие, тёплые яблоки; она будто наяву почувствовала их сладкий запах. Инспектор слегка подтолкнул её вперёд, и Джейни сделала несколько шагов, удивительным образом ни разу не пошатнувшись и не зацепившись каблуком, и ответила мистеру Холмсу решительным взглядом. Он пугал её совсем чуточку меньше, всего на грамм, и этого оказалось достаточно. - Я предоставляю вам отчёт о своих действиях, когда мне этого захочется, и только тогда. И сейчас мне не хочется, - не своим голосом сказала Джейни и какая-то крохотная частичка внутри неё, восхищённо подумала: “ого!”. - Может быть приступим, наконец, к делу, у меня запись на гель-шиллак к трём, и ещё мне вдруг захотелось купить туфли. Про туфли, кажется, было лишним, да и вообще вышло, пожалуй, слишком капризно даже для избалованной дивы, и она снова упала в кресло, в этот раз заранее придержав платье. Инспектор издавал звуки человека, который отчаянно пытается не засмеяться, и выдавил: - Я подумал, что мне стоит пойти на вечеринку вместе с нашей мисс. Прикрыть тылы, так сказать. - Только через мой труп! Смех инспектора был похож на перестук яблок, и Джейни совсем успокоилась. *** Свет мигнул, погас и снова загорелся. Всё оказалось гораздо проще, чем она думала. Когда они с инспектором прибыли на место, то оказалось, что люди из светского общества и вполовину не так пристально следят и оценивают каждый жест, как мистер Холмс. По легенде она была любовницей теневого богатея, что объясняло и её неуклюжесть, и её неизвестность, и даже моменты, когда она перегибала палку с образом капризной дурочки - что возмёшь с девчонки, которой вседозволенность ударила в голову? Инспектор по этой же легенде был телохранителем, который должен был следить, чтобы девчонка не упилась и не ухлёстывала за смазливыми официантами или, того хуже, пожилыми олигархами. Он успел переодеться, пока она сосредоточенно боролась с желанием разбить что-нибудь в кабинете мистера Холмса вдребезги. Например, голову самого мистера Холмса. Джейни думала, что он наденет смокинг, и удивилась, когда он вернулся в обычном костюме. При ближайшем рассмотрении, она поняла, что костюм из дорогой ткани, и в запонках тёмным блеском сверкают драгоценные камешки, и узел галстука заплетен сложным узором. Мистер Холмс запнулся на слове, когда инспектор вернулся в кабинет. Он так пристально смотрел на него, что Джейни тоже обернулась. Инспектор расстегнул пуговицу пиджака и вынул из внутреннего кармана очки, и демонстративно надел их. Очки были в тонкой чёрной оправе, дужки чётко выделялись на фоне седых висков. - Очки лишние, - тихо произнёс мистер Холмс. - Вы полагаете? - заносчивым тоном ответил инспектор и засунул руки в карманы, словно подчёркивая, что не собирается их снимать. - Имейте совесть, - ещё тише сказал мистер Холмс и вернулся к перечислению инструкции Джейни. Она искоса посмотрела на инспектора, тот снял очки и положил их на шкаф, туда же, где лежал чуть не раздавленный мистером Холмсом плеер. На саму вечеринку они поехали только вдвоём. Правда, Джейни всё равно казалось, что за ними неотступно следят. Словно каждая камера в городе, каждый постовой, даже каждый банкомат отслеживает каждое их движение, гонит как свора борзых, загоняет животное в ловушку. Они действовали согласно плану и почти закончили работу. Ей только оставалось симулировать обморок и что-нибудь с грохотом опрокинуть. Она успела прикинуть, за какой угол схватить скатерть, чтобы обрушить весь стол, когда дальняя стена вдруг обвалилась. На секунду воцарилась полнейшая тишина. Джейни слышала, как громко стучит её сердце, и свист лёгких, заполняющихся воздухом, и затем… В пролом в стене въехал танк. Раздался женский визг, ругань, перед глазами замельтешело. Все в комнате бросились к выходу, налетая друг на друга, яростно расталкивая. Она замерла. Сознание отказывалось принимать происходящее за реальность. Лондон. Люди в вечерних туалетах. Большая хрустальная люстра. И - танк. Грязная, пышущая жаром громадина, сминающая гусеницей белоснежные скатерти и деликатесы. Это не могло происходить на самом деле. Джейни очнулась от сильного толчка в плечо. Инспектор кричал ей, и она не слышала слов за грохотом гусениц и криками людей в военной форме, только видела как шевелятся его губы. Те, кто ворвались следом за танком, были почти рядом. Их лица были скрыты плотными масками, и в руках были автоматы. Она наконец сообразила, что нужно бежать, но тут один из них достиг инспектора и завязалась драка. Она не могла бросить его, не могла просто убежать. Не то, чтобы это была осмысленная мысль. Не то, чтобы в её голове в тот момент вообще была хоть одна осмысленная мысль. Она просто схватила обломок стула и… И не успела решить что с ним делать. Руку больно кольнуло, она опустила глаза и увидела что из плеча торчит цветной пучок перьев, и потом всё стало чёрным. Когда она пришла в себя, то первые несколько минут потратила на очень тихую истерику. Господи, ну во что она влезла? Вечеринка, танк, снотворное в дротиках. Она же не девушка Бонда, она просто желторотая выпускница, которую попросили принести пару документов. Зачем, зачем она во всё это влезла? Кто её просил? Её убьют. Прямо здесь. Расчленят и скормят овчаркам. И никто никогда не узнает что с ней произошло. Инспектора ещё, может быть будут искать, но вот о ней точно не вспомнит никто, кроме родителей. Она так мало успела в жизни, столько всего отложила на потом, и это несправедливо, так несправедливо, что… Инспектор всхрапнул. ...что, серьёзно? Джейни разозлилась и пнула инспектора в бок. И тут же устыдилась. Это стресс, это всё стресс. Она бы никогда… Она даже голос ни на кого никогда не повышала. Она не из тех, кто может ударить человека, особенно в такой тяжёлой… Инспектор перевернулся на бок, сунул руку под подушку и сладко вздохнул. На этот раз удар пришёлся в лопатки и ему пришлось открыть глаза. Он осоловело моргнул и механически улыбнулся Джейни. Та поджала губы и сделала вид, что понятия не имеет что могло его разбудить. - Долго я… Долго мы тут? Джейни пожала плечами и снова попыталась свести края прорехи на платье. Инспектор встал, потянулся, чуть слышно ойкнул и размял плечо. Яростно почесал слипшиеся от крови волосы, и прошёлся от двери до обратно, и сел рядом. Очень скоро молчание начало действовать на нервы. Обычно в книгах люди, похищенные, запертые вместе в тесном пространстве, без надежды на спасение, они, ну, сближаются. Говорят о чём-то, подбадривают друг друга. Или хотя бы испытывают одинаковые чувства - страх, злость. Но инспектор, похоже, снова собирался задремать. - Разве вам не страшно? - спросила Джейни таким тоном, будто уточняла, почему нерадивый ученик не выполнил домашнее задание. - Всё под контролем. - У вас есть план побега? - Нет. Но у меня есть Май… мистер Холмс. Новость не звучала хоть сколько-нибудь обнадеживающей. Мистер Холмс совершенно точно не был похож на человека, который беспокоится о спасении людей. Скорее уж наоборот. - Вот уж радость, - фыркнула Джейни и тут же зажала себе рот. Да что с ней творится? Она говорит совсем как сержант Донован! Мама бы прочитала ей длиннющую лекцию о том, как подобает разговаривать со старшими. С другой стороны, вряд ли у её мамы были правила хорошего тона для находящихся в плену. Следует ли ей поинтересоваться у похитителей самочувствием, прежде чем попытаться дать в зубы? Она тряхнула головой. Стресс, это всё стресс, как мантру повторяла она. Ладонь инспектора накрыла её пальцы и коротко сжала. - В это сложно поверить, но постарайтесь. Мистер Холмс обязательно придёт за… нами, - и потом добавил вполголоса. - Он ужасно злится, когда кто-то портит его любимые игрушки. Джейни не поняла, о чём он, и не стала уточнять. Вид у него в этот момент был такой, словно он сам не знал, что думает об этом. - Почему вы… Почему вы помогаете ему? Инспектор сделал глубокий вдох, и медленный выдох, и снова почесал голову. - Представьте, что вы идёте домой, под дождём, и видите в коробке щенка. - Мистер Холмс мало похож на щенка. Он хохотнул и покачал головой, словно вспомнил старую шутку. - Нет, совсем не похож. Но послушайте… Вот вы идёте и вокруг вас толпа. Дождь льёт как из ведра. Вы хотите поскорее попасть домой и залезть в горячую ванну. Щенок весь мокрый, и коробка тоже тёмная от воды. Что вы сделаете? - Родители запрещали мне приносить домой бездомных животных. Говорили, что этим должны заниматься соответствующие органы. - Но теперь вы живёте одна, сама. Выбор делаете только вы. Скажите честно, я не буду думать о вас хуже. Вы пройдёте мимо? Потому что помочь может “кто-то другой”? А вы уже слишком хорошо представили себе ванную, чай и сухие носки? - Не знаю… - Джейни. Она почувствовала странный жар в животе. Она не думала, что инспектор помнит её имя и уж тем более, что может произносить его так - ласково и вкрадчиво. - Я бы подобрала. Наверное. Скорее всего, - и поспешно затараторила, - это не потому что я хочу, чтобы вы хорошо обо мне думали. Я бы правда… Это правильно? Людей много, и все думают, что поможет кто-то ещё, а он может идти дальше. Но в конце концов должен же быть этот “кто-то ещё”, почему не я? - она удивлённо моргнула и посмотрела на инспектора так, словно он был Буддой, и она только что обрела просветление. - Я поняла. Я поняла, о чём вы. Он снова коротко сжал её ладони и откинул голову, упираясь затылком в стену. - К тому же, и опять-таки в это сложно поверить, он хороший человек, который делает хорошие вещи. Проблема только в том, что хорошие они в его понимании, которое иногда расходится с общепринятым. Но даже так, в конце концов, пройдя через все ужасы, - он потёр шею, и Джейни заметила тонкий шрам у самого основания. Раньше он был скрыт воротником рубашки, но сейчас несколько пуговиц оторвались и шея была оголена, - в итоге окажется, что всё делалось ради твоего же блага. - он помолчал и снова глухо пробормотал: - Либо так, либо у меня стокгольмский синдром. Джейни хотела спросить, при чём здесь стокгольмский синдром, но дверь в их камеру неожиданно открылась. Она почувствовала себя так, будто из комнаты мгновенно выкачали весь воздух. Всё те же люди, которых она запомнила, в масках, камуфляже и с автоматами, закричали на них, не переступая порога. Их язык был похож на кудахтающее бормотание, и каждое слово заканчивалось на громкую, высокую “а”, и от этого звучал ещё более угрожающе. Инспектор поднялся, подцепил её за локоть и толкнул себе за спину. Ей и в голову не пришло возмутиться, что вообще-то, она обученный полицейский и может постоять за себя. Вместо этого она чувствовала себя как в детстве, когда от всех проблем её загораживала большая и надежная фигура отца. Он произнёс фразу на таком же кудахтающем языке, только без высокого “а”, потом издал несколько хрипящих, горловых звуков и сделал паузу, словно ждал ответа. Похитители молчали и на удивление терпеливо ждали, пока они выйдут сами. Инспектор нахмурился и произнёс ещё несколько фраз, каждая из которых звучал похоже на язык похитителей, но всё-таки отличалась. В ответной тишине особенно отчётливо щёлкнул затвор автомата. - Если это какой-то диалект, то я сдаюсь, - раздраженно сказал он. - Что вы пытались им сказать? - Ну, что-то среднее между “не лезьте к нам, пожалеете” и “мы всё сделаем, только не бейте”. Только я без понятия, какой у них родной, поэтому пришлось перебирать несколько. - Вы знаете столько языков? - Я знаю одну фразу, потому что обычно её достаточно, - кисло ответил он и снова потёр шрам на шее. - Майкрофт мне всю плешь проест теперь. Пока они говорили, похитители пришли к каким-то своим решениям. Один из них всё-таки вошёл в комнату, и хотя лицо его было скрыто, по глазам было видно, что после этого он сожжет всю одежду и будет месяц отмокать в ванной с килограммами мыла. Он резко выбросил руку вперёд и вцепился в руку Джейни. Инспектор попытался его оттолкнуть, и получил удар прикладом, и упал на пол. Губа у него лопнула, и он сплюнул сгусток крови на ботинок похитителю. Тот дёрнулся так, словно это была кислота, и визгливо закудахтал на своём языке. Как по команде всё пришло в движение. Оставшиеся похитители бросились в комнату, инспектора мгновенно скрутили и вывели, с Джейни обошлись чуть мягче. Их протащили по узким, плохо освещённым коридорам, и ввели в какое-то помещение. Там и тут торчали трубы, некоторые из них испускали пар, другие были покрыты каплями конденсата. Света было так мало, что люди превращались в размытые, качающиеся тени. Их заставили встать на колени, инспектору связали руки за спиной. У Джейни, в той части сознания, которая не была скована ледяной паникой, промелькнула мысль о том, какой же это сексизм. Одна из теней замахнулась на инспектора, целясь прикладом в голову. Джейни резко подалась вбок, и удар пришелся ей в плечо, которое на секунду онемело от боли. Похитители что-то крикнули друг другу и снова воцарилась тишина. - Ничего не делай, - сказал инспектор. Из-за крови и скудного освещения казалось, что у него нет рта. - Закрой глаза. Сейчас же. - Джейни послушно закрыла глаза и поняла, что в этой неподвижной и знакомой темноте не так страшно. Остался только тихий, твёрдый голос инспектора. - Не открывай ни в коем случае, пока я не скажу. И считай до ста в обратную сторону, отнимая по семь. Джейни, ты поняла меня? Считай. - Сто, - прошептала она, - девяносто три. Восемьдесят шесть. Она слышала сначала тихий шорох и стук, где-то между шестым и пятым десятком раздался первый крик и автоматная очередь. Джейни сжалась, закрыв уши ладонями, и громко называла цифры, пытаясь не обращать внимания на хруст, чавканье и визги. На “шестнадцати” снова стало тихо. - Всё. Джейни убрала руки от ушей и открыла глаза. Она не успела представить, что может увидеть, поэтому картина из лежащих на полу тел, накрытых тканью, которая быстро пропитывалась кровью, и девушки в облегающем чёрном костюме, которая развязывала руки инспектору, не произвела на неё впечатление. Прежде чем она успела что-то осознать, девушка подняла её с пола и, после секундной паузы, взяла на руки, и понесла куда-то. Спустя какое-то время до неё дошло, в каком она положении, и что вот уже несколько минут глубоко дышит, уткнувшись в шею девушки, и она вяло зашевелилась, давая понять, что может стоять сама. Оказавшись на своих двоих, она поняла, что девушка выглядит знакомо. Только в прошлый раз, когда она её видела, та была одета в вечернее платье. - Мы почти пришли, - сказал инспектор, и девушка отрывисто кивнула, и скрылась в одном из переходов. Инспектор взял её за руку, и через несколько коридоров они и правда вывалились в предрассветный внешний мир. Вдали завывали сирены скорой и полиции. Они быстро прибыли на место, и Джейни оказалась в водовороте людей, которые спрашивали её о состоянии, совали в руки одеяло и воду, и пытались одновременно переодеть и уложить на каталку. На какое-то время она потеряла инспектора из вида, а когда снова нашла, он быстро удалялся от толпы. Джейни вырвалась из заботливых рук парамедика, благо именно в этот момент дверь, из которой они вышли, снова открылась, и появилась девушка в чёрном, помогая идти мужчине в тёмном пальто. Внимание служб тут же переключилось на него, тем более, что мужчина, оказавшись на улице, почти мгновенно потерял сознание и не мог оказать сопротивления. Она догнала инспектора и приноровилась к его шагу. Они свернули с главной дороги и, пройдя закоулками, вышли к тупичку, в который втиснулась крохотная, древняя забегаловка, неизвестно как пережившая нашествие сетевых гигантов. Инспектор, заметив, что она зябко кутается в дурацкое оранжевое одеяло, накинул ей на плечи свои пиджак. Он успел смыть кровь, но только с лица. Волосы оставались чуть розоватыми, и рубашка была заляпана тёмными пятнами. На губе красовался свежий, аккуратный шов, и, видимо, из-за него инспектор не улыбался. Хотя сейчас было самое время. Они сели за дальний угловой столик, Джейни подвинулась ближе к окну, чтобы наблюдать за тускнеющими в свете дня огнями рекламных вывесок. Кроме них в забегаловке был только парень в огромных наушниках, который сосредоточенно и яростно рисовал в блокноте. Даже за стойкой никого не было. Спустя пару минут звякнул дверной колокольчик и вошёл мистер Холмс. Джейни полагалось удивиться, но сил у неё осталось ровно столько, чтобы держать глаза открытыми. Инспектор дёрнулся, застыл, так и не завершив движения, и сел обратно. Он смотрел на мистера Холмса, тот смотрел на инспектора. Мистер Холмс остановился около их столика, со стуком уперев кончик зонта в пол. Стук вышел громкий и чёткий, словно удар судейского молотка. Мистер Холмс взял инспектора за подбородок и заставил поднять и повернуть голову к свету, и тронул большим пальцем шов. - Быстро заживёт, - мягко, заискивающе сказал инспектор, и мистер Холмс отдёрнул руку. - Шерлок в порядке? - Да. - Антея отлично справилась. - Естественно. Мистер Холмс огляделся, словно только сейчас осознав, где находится, и отошёл к стойке, чтобы сделать заказ. Джейни моргнула, а когда нашла силы снова открыть глаза перед ней дымилась чашка чёрного чая. Перед инспектором стояла пустая тарелка, с размазанным по ней кленовым сиропом. Они с мистером Холмсом снова смотрели друг на друга, и хотя они молчали, Джейни казалось, что на самом деле они ведут старый разговор. Ей было тепло, она была в безопасности, и возможно из-за этого мистер Холмс не казался ей таким уж угрожающим. Выражение его лица, не сведённого судорогой высокомерия, было ироничным и почти что нежным, и очень расслабленным. Лицо инспектора она не видела, но почему-то думала, что он скорее всего улыбается. Несмотря на разбитую губу. Она закрыла глаза. - Неплохой выбор. В кои-то веки Скотланд-Ярд в состоянии предоставить нормальные кадры, - голос мистера Холмса стал задумчивым. - Не смей. - Антея была немногим её старше. - Вот именно. У тебя уже есть один роботизированный секретарь-ассасин. Довольствуйся им. - Никогда не лишнее иметь резерв. - Ты сначала уводишь у меня лучших сотрудников, а потом вы с Шерлоком на два голоса ноете о некомпетентности Скотланд-Ярда. - Кажется, эта девочка привлекла твоё внимание. - Конечно. Если бы я был неосторожен в старших классах, у меня как раз была бы дочь её возраста, - насмешливо произнёс инспектор и тяжело вздохнул. - Ты иногда такой идиот. Что ответил гордый мистер Холмс, Джейни уже не слышала. *** Ей дали отпуск. Он не был ей положен ещё три месяца, и в графике отпусков её не было, по крайней мере раньше. Но отпуск ей всё равно дали. И она от него отказалась. Сотрудник отдела кадров восприняла эту новость равнодушно и, ещё немного потоптавшись у её стола, Джейни зачем-то извинилась и вернулась на своё место. Последние дни её не покидало ощущение лёгкой нереальности, хотя она не могла точно сказать, что именно было ненастоящим: её текущая рутина или безумие с похищением? Инспектор выглядел как обычно, не считая припухшей губы, и обращал на неё ровно столько же внимания, сколько и в первый рабочий день. На плече остался здоровенный багрово-лиловый синяк, и это было единственное доказательство, что всё произошедшее ей не приснилось. Даже платья не было, когда она проснулась в своей квартире на следующий день. Она не девушка Бонда. И она была не уверена, что это так уж плохо. Иногда и перекладывание бумаг из стопки А в стопку Б - тоже увлекательное занятие. - Ну что, тыковка, ещё не истекла кровью от бумажных порезов? - Нет, мэм. Сержант Донован привалилась к её столу, перекрыв доступ к скотчу. - Да у тебя талант, как посмотрю. Джейни резко выдохнула и выровняла кипу пустых папок для дел. - Хоть у кого-то в этом разгроме должен быть талант к порядку, - протараторила она. Смотреть на сержанта она не решалась, хватит и того, что она хамит старшему по званию. Донован хмыкнула, схватила со стола степлер и принялась вертеть его, открывать и вытаскивать скобы. - Грэйсон предлагает сбегать за нормальным кофе. Что думаешь, котёнок? Сначала Джейни возмутилась и даже приготовила едкий ответ, что бегать за кофе не входит в её должностные обязанности, а потом сообразила, что никто и не посылает её за кофе. Ей предлагают присоединиться. Наконец-то! Кажется в ней наконец увидели коллегу, пусть неопытного и молодого, но уже допущенного до основной традиции участка. Её готовы принять за “свою”. Джейни забрала из рук сержанта степлер и положила его на стол, аккуратно подвинув к линейке. - Я не люблю кофе, - выпалила она, - Однако я с удовольствием выпью чашечку чая. З-зайка. Донован замерла, а потом расхохоталась, и Джейни медленно, нервно выдохнула. - Грейсон! - заорала сержант через весь участок, - Шевели ластами, мы идём пить чай! Где кофейня знаешь? - Джейни кивнула. - И кроссовки свои захвати, кто знает, куда нас дёрнут с ланча. Она ещё никогда так быстро не заполняла и не подшивала бумаги. Она так торопилась, что даже швырнула стопку папок на стол архивариусу, не дожидаясь, когда он пришаркает из другого конца кабинета. Натянув кроссовки, она выскочила на улицу и разочарованно застонала. За то время, что она разбиралась с делами, зарядил дождь. А она как раз одолжила зонт Ричардсону, и он уехал на вызов, и теперь нужно было выбирать - то ли идти обратно и на проходной брать служебный зонт, то ли натянуть на голову куртку и добежать до кафе так. Время поджимало, в любой момент сержанту мог поступить сигнал, и никто не станет мотаться в Ярд из-за неё одной. Пока она мучительно решала что хуже: промокнуть или опоздать, - к дверям подъехала машина и из неё выбрался инспектор. И у него-то точно не было проблем с выбором. Подняв воротник, он юркнул под козырёк. Джейни застыла. Губа у инспектора почти зажила, по крайней мере шов уже был не нужен. Он вытащил сигарету и попытался прикурить, но колёсико зажигалки только с треском прокручивалось и огонь не загорался. Дверь машины снова открылась, и появился мистер Холмс. У него дождь тоже не вызвал трудностей. Он раскрыл зонт и осуждающе посмотрел на мокрого инспектора. - Добрый вечер, - довольно ровно произнёс он. Джейни в ответ только кивнула. - Кажется, вы собирались бросить курить, инспектор. Тот пожал плечами и вдруг хитро подмигнул Джейни. - Мы так и не поговорили. Точнее, кое-кто так и не поблагодарил вас, мисс Доу, но, если честно… - Джейни. Вы можете… То есть, я не против. Вы зовёте мисс Донован по имени, так что… - Хорошо. Джейни. Так вот, - он неловко кашлянул, - спасибо за участие в нашей… операции, - он коротко улыбнулся ей так, словно это была старая шутка, понятная только им двоим. - Вы смелый человек. - Не за что. Мистер Холмс протянул руку, и Джейни чуть вздрогнула, но он всего лишь забрал у инспектора зажигалку. - Действительно, мисс Доу. Не за что. И он зажег огонёк, и вопросительно посмотрел на инспектора. И тому пришлось ступить под его зонт, и слегка наклониться вперёд, чтобы прикурить сигарету. Мистер Холмс пристально смотрел ей в глаза, и предупреждение звучало отчетливее, чем если бы он произнёс его вслух. Затем край зонта наклонился, скрывая их лица, и Джейни несколько секунд таращилась на ладонь, лежащую на плече инспектора, и упавшую в лужу сигарету, и руку инспектора, которая сначала вытянулась вдоль тела, а потом взлетела и исчезла где-то там, за краем зонта. Она рванула под дождь, вниз по улице, на ходу натягивая куртку на голову и шлёпая новыми, чистыми кроссовками по воде.