Игрок

       Я оказался прав: мы не успели закончить с эвакуацией. В какой-то момент мир просто замер и мы явственно услышали предвестие нашей гибели. Смех. Тихий, заливистый, пробирающий до печенок. Детский, но ни разу не человеческий. Опасный, как ничто до этого. Собственно враг пришел именно из разлома, где я бросил яйцо. И я остался встречать его лицом к лицу. Проход за спиной существа схлопывается, но это не приносит удовлетворения акумам. Скорее наоборот. Они резко устремляются на выход вслед за людьми. За ними следуют генералы. Наверное, это мой единственный шанс.        — Тома, забирай всех и уходи. — Благо, что пленников Эдема успели вытащить. Теперь осталось только спровадить Стражей. Им тут делать нечего.        — Но, Командир…! — Вскинулся было он, но, наткнувшись на мой взгляд, замолкает.        — Первый, это приказ. Ты за старшего. Миссия — зачистка акум пробравшихся в управление и защита гражданских. Также, не пускайте сюда никого. Отчитываетесь перед Баком. Вперед! — Последнее слово я буквально кричу. И они повинуются, отдавая честь. По особому. Так, как принято у Стражей, когда выражаешь полное доверие и покорность. Левый кулак упирается в пол, как и левое колено, а на правой коленной чашечке устроился локоть второй руки, чья ладонь прижимается к сердцу. И мне не нужно оборачиваться, чтобы знать: сейчас их взгляды направлены на спину Командира. На мою спину. Какое право я имею на то, чтобы проиграть? Ощущаю их уход и внимательно смотрю на врагов. Может показаться, что акумы третьего уровня выполняют приказ или развлекаются, вот только я вижу в их душах животный страх. И от этого становится еще хуже. Ведь если его боятся даже монстры, то это что-то да значит. И я понимаю, что именно, едва взглянув на него своим проклятым глазом. Похоже яйцо служило этому существу своеобразным инкубатором. И то из чего оно было создано… Сотни человеческих душ. Переплетенные между собой настолько тесно, что даже слились, частично обезумевшие, испытывающие боль. Внешне выглядело так, будто их разорвали на части и склеили в произвольном порядке. Не было ни одной четко выверенной фигуры. Сплошной гротеск, химера Графа, его новое опасное детище. А дальше мне стало не до разглядываний, потому что эта тварь напала. Расстояние до меня она покрыла секунды за полторы. Впечатляющая скорость.        — Привеееет! — Довольно протянул враг, с улыбкой занося кисть с острыми, даже на вид, когтями для удара. Жесткий блок клинком и я пытаюсь достать его Королевским Поясом, но это не приносит результата. А я, внезапно, понял свидетелем чего стал. За рождением всегда следует обучение. И обычно обучают родители. И этот, похожий на человека куда больше предыдущих версий, акума попал под это правило. Вот только «родители» не успели его забрать, а генералы поспешили атаковать. Импринтинг стал невозможен изначально. И теперь это создание стремилось найти себя в этом мире старым, как этот самый мир, способом. Уничтожать все на своем пути до тех пор, пока само не окажется в смертельной опасности. Учитывая тот факт, что мне с ним воевать трудно, это очень плохие новости. В следующий миг я издаю тихий стон, когда одна из скоростных атак противника достигает своей цели и меня впечатывает в стену. Больно же, черт возьми! Меч вспыхивает, обращаясь в когтистую руку и я вновь утверждаюсь на ногах, чтобы почти спразу же уйти перекатом в сторону. Еще немного и меня бы зацепило антиматерией. Если обратить внимание на тот факт, что данный вид материи у акум первого уровня мне не страшен, а у таковых третьего уровня чуть не отправил меня на тот свет, то попадаться условной четверке нет ни малейшего желания. Она ведь может и завершить начатое собратьями. Пробежка, широкий взмах когтями, посылающими вперед «короны», рубануть клинком, одновременно атаковав поясом. Затраченное время -шесть секунд. И враг все равно смог увернуться. Шустрый, зараза! Скалюсь и, во время очередного пируэта, наконец, задеваю его когтями. Кажется, теперь он зол… От следующей атаки я уворачиваюсь чудом. И, тем не менее, меня цепляет. Самым краешком, не спорю, но сила, с которой меня сместило на пару метров дала ясно осознать, что игры со мной у этого уродца закончились и теперь меня будут уничтожать основательно. Картам нужно еще время. Слишком сильно вымотал. Отправляю в акуму несколько корон и могильных крестов, стараясь держаться на расстоянии и полностью скрывшись под плащом. Следующие пол минуты мне запомнились особенно сильно. Несмотря на то, что меня скрывал кокон чистой силы, боль все равно ощущулась. А это создание, видимо заметив, что я начал уставать, стало атаковать непрерывно пытаясь найти или создать брешь в защите. Я же буквально ощущал, как из меня утекают остатки выносливости. И понимал, что у твари снаружи также есть это знание. Ситуация патовая: ни бежать, ни повеситься. В том смысле, что отступать нельзя, да, особо, и некуда, а помирать и вовсе неохота.       Выбрав промежуток между ударами на предельной скорости отскакиваю в сторону, одновременно полосуя мечом наугад. В ответ раздается взбешенный полурык-полувопль, переходящий в злобное шипение. Задел-таки гадину. Кровотечения, как такового, нет. Все-же это не Ной и не человек. Вместо этого по контуру обрубка ладони высвечиваются белоснежные кресты, от которых валит дым. Не так сильно, как от Ноев, куда слабее, но это помогает. Левый глаз видит, как отколовшиеся от единого целого кусочки душ, разделяются по группам, чтобы уйти отсюда целой душой на перерождение. Акума их не трогает. Видимо, надеется заняться ими, как покончит со мной. Или же просто не может присоединять утраченное. А новое может? Черт, как же больно бьет недостаток информации! А еще больнее бьет взбешеннный монстр, который, благо, напрочь забыл про антиматерию и стремился достать меня своими когтями. Спустя несколько мгновений я сношу гадине уже покалеченную руку полностью. Видимо оно слабеет при разрушении единого тела. Но и свирепеет. За отрезанную конечность я заплатил сломанным ребром. Чертыхаюсь сквозь зубы и разрываю дистанцию, выжидая, пока четверка взбесится окончательно и утратит остатки разума. Приходит осознание, что карты мне вновь подконтрольны и я, наконец, делаю то, что планировал изначально. Проход схлопывается и на его месте остается лежать маленькая карта с изображением джокера. Это и стало последней каплей. Я изолировал его в этом укрепленном зале. Дверь откроется только когда во всем управлении, кроме самой этой комнаты, не останется ни единого акумы. Теперь выход для него один: убить меня, а после всех, кто явится сюда после открытия врат или же сдохнуть. Впрочем, у меня схожая ситуация. Вдыхаю, выдыхаю и вновь окунаюсь в схватку. Теперь мне больше не о чем беспокоиться.

***

       Бак и Комуи хмуро переглянулись. Сложившаяся ситуация их обоих абсолютно не устраивала и не внушала и толики оптимизма. Сейчас, когда врагов активно теснили и уничтожали, к обоим смотрителям пришло осознание, что четыре генерала, находящиеся сейчас на острие атаки, в числе первых покинули укрепленную залу вслед за акумами. Дальше уходили рядовые экзорцисты, помогая вытаскивать последних раненых в противоположное крыло базы. Последними оставались Стражи с Алленом. Нет, боевая пятерка в полной экипировке тоже объявилась почти сразу и сейчас активно разносила в пух и прах левый фланг противника. Скажи еще недавно кто Комуи, что эти люди только стали экзорцистами и уже лучшие — он бы только фыркнул. Теперь же подобных желаний не возникало от слова совсем. Вот только… Столь нашумевшего Командира этих ребят и, по совместительству, пятого генерала, с ними не было. Не появился он и через пять и через семь минут. И каждое мгновение, с которым приближалась победа, все сильнее травила душу что Комуи, что Баку.        — Что-то не так. — Бормочет азиат, сдерживая щитом зарвавшегося акуму, в ожидании, пока его уничтожит один из экзорцистов. Благо Книгочей поспевает вовремя. — Почему акумы вдруг пошли в столь открытое нападение?        — Не знаю. И Аллен куда-то испарился. Не нравится мне все это.        — Ну, «куда», думаю, мы скоро узнаем. — И действительно. Бой потихоньку стал затихать. То тут, то там замелькали белые халаты медсестер, вытаскивающие раненых или оказывающие помощь прямо на месте. Один из генералов, перерубив последнего врага, оскалился и сообщил, что разминка была довольно неплоха, на что многие поморщились, а в глазах Стражей мелькнуло что-то вроде презрения. Но они, не произнеся ни слова, вновь выстроились клином и двинулись к Баку. В метре от него мужчины замирают и синхронно чуть склоняются. Наметанный глаз Комуи видит, что там не будет и пятнадцати градусов.        — Подразделение выполнило приказ по зачистке и защите. Убитых нет. Раненых нет. Отчет окончен. — Сухие, четкие, рубленные фразы. Идеальный исполнитель и докладчик? Вовсе нет. Человек стоящий на грани и готовый сорваться в любой миг.        — Где Аллен? — Задает столь важный сейчас вопрос Комуи и его подкрепляет кивок Бака.        — Командир остался там. Связи с ним нет. Он сказал не возвращаться до автоматической разблокировки дверей. И быть готовыми ко всему.        — Что там было? — Проницательно спрашивает Ли, но ответ получает лишь после того, как Бак дублирует его вопрос.        — То, что вылупилось из яйца. — Тон Первого был безжизенен. — Акума четвертого уровня. Командир… Приказал нам уходить. И не возвращаться.        — Стану я его в такой ситуации слушать! — Вспыхивает смотритель азиатского подразделения. Но тут же затихает, под перекрестным огнем взглядов людей, которые, пусть и не по своей воле, оставили там Аллена одного.        — Это была не просьба, а приказ. — Прикрывает глаза мужчина, больше ничем не выказывая внешне свое состояние.        — Идем. — Устало бросает блондин и возглавляет строй. Стражи следуют за ним и Комуи ничего не остается, кроме как присоединиться. Здесь и без надзора начальства разберутся. Нужное место они находят быстро. Вот только там только прежняя монолитная стена входа и ни намека на проход созданный силой Уолкера. Лишь маленькая карта-джокер на полу. Ли-старшему захотелось взвыть. Только парень вернулся с того света, как он, этим чертовым приказом о перевозке, подписал ему новый приговор. Единственное, что удерживало его от траурных мыслей — это поведение членов особого подразделения. Не разбивая построения они замерли прямо перед входом неподвижными статуями. Прямые спины, сосредоточенные взгляды и ощущаемые буквально кожей вера в Командира и готовность убрать любого, кто постарается выйти из комнаты вместо него. За следующие две минуты в их поведении ничего не изменилось, несмотря на то, что вокруг появилось куда как больше народа, пусть к мрачным Стражам никто и не решался приблизится. А вот когда начала подниматься к потолку дверь… Все пятеро чуть качнулись вперед, чтобы тут же вернуться в исходное положение и припасть на левое колено, прижимая правую руку к сердцу и не сводя глаз с появившегося в проходе человека. Самые слабонервные из окружающих нервно втянули воздух и вздрогнули. И было от чего. Обычно серебристые, волосы местами слиплись от крови, на левой половине лица образовалась корочка из нее же, а весь организм был покрыт многочисленными порезами и гематомами. Алая струйка, стекающая из уголка рта, равно, как и деформированные нижние ребра, сломанная рука, оптимизма также не добавляли. Но, тем не менее, он шел. Сам, пусть и не совсем ровно. С активированным проклятым глазом, в спецформе, плаще коронованного клоуна, с мечом из собственной чистой силы в руке и в ореоле карт. Облаченный в собственную силу. Не доходя двух шагов до своих подчиненных он смаргивает и бешено вращающийся монокль исчезает, а радужка проклятого глаза светлеет.        — Командир… — Синхронно, на выдохе, как уже не раз делали это сегодня, произносят Стражи.        — Первый, каковы потери?        — Тринадцать человек гражданских. Если не считать тех, кто погиб до нашего прихода.        — Значит тридцать два. Вот как… Опоздал… — Последнее слово он прозносит уже заваливаясь вперед. Но упасть ему не дают. Заместитель придерживает его, а затем передает на руки самому крупному из стражей. Сейчас, когда Аллен поломанной куклой лежит на руках куда как более массивного подчиненного, он кажется еще меньше и хрупче, чем обычно. Вместо слова «генерал» появляется «ребенок» и все на что надеется указывающий дорогу Комуи, так это на то, что условная подсознательная табличка не вынесет жуткий приговор. С раскуроченной залой они и позже разберутся. Как и с тем, что, по каким-то причинам, осталось от недавнего противника Уолкера. Сейчас же они наконец достигли местного госпиталя. Комуи было потянулся к рации, чтобы вызвать главного лекаря, но Бак притормозил его, кивая на слаженные действия команды. Пока один устраивал парня на месте, двое других споро метнулись за необходимыми перевязочными материалами, а уже спустя двадцать минут все раны, за исключением ребер, были обработаны и тщательно перебинтованы, а кровь необходимой группы переливалась в организм через тоненькую трубочку. С следующее мгновение в лазарет ворвалась его хозяйка и выставила всех за дверь. Сейчас, когда столько тяжело раненых, они будут только мешаться.