Сколько легенд о «Легионе Чудовищ», полных кровавых и за частую не надуманных подробностей, диким криком, плачем убитых горем существ разносилось по всему мирозданию, никто и никогда не решится сосчитать.
Этот, не большой на самом деле, Легион приводил в ужас даже своих «союзников» — демонов. Этих, в повальном большинстве своем мерзких, алчных, продажных, похотливых и безмерно жестоких тварей, бросало в дрожь при одном упоминании «Монстров», что уж говорить о тех, кто стоял по другую сторону давно уже не различимых баррикад.
Враги, свои. Далеко не такими категориями мыслили все, кто состоял в Легионе. Нет, для них была только добыча и все остальные и, поверьте мне на слово, перейти из одной категории в другую было невероятно просто.
Противники, хотя это понятие использовать некорректно, боялись их до потери пульса. Именно поэтому заявление Преисподней, о «спуске Легиона с цепи», являлось, на практике, почти стопроцентной гарантией капитуляции любого противника. Впрочем, даже немедленная сдача на милость победителям спасала далеко не всех.
Кровавый Легат* Инферно слишком любил свою работу, а потому крайне расстраивался, когда его на долго оставляли без новой добычи. Он был зверем, не терпевшим поводка и голода. Этот прекрасный монстр был ненасытен, он пожирал миры с невообразимой легкостью — играючи. Выжигал их до основания, будто никогда и не было и с нетерпением ждал, скаля клыки на очередной ни в чем не повинный мир.
Правитель демонов прекрасно это понимал. Его старший сын, страшное оружие, опасное как дворфкий клинок, которое надо регулярно задабривать свежей кровью. Иначе оно, в конечном итоге, обязательно обернется против своего хозяина и утолит свою жажду за его счет. Понимал, а потому, пусть и не без некого сожаления, спокойно скидывал очередной мир в пасть своему любимому чудовищу.
Впрочем, даже те крохи неудовольствия, появлявшиеся в сердце правителя от сего действа, были вызваны лишь тем, что миры выжженные Легионом абсолютно не годились для колонизации. Они превращались в голые пустыни, смердящие энергией некроса. В подобных местах не выжить было даже крайне выносливым демонам. Всем кроме его сына…
О да, его «сын» был величайшим некромантом из всех, что видывало, на тот момент еще относительно молодое, мироздание. А какие великолепные ритуалы он проводил, на радость своему отцу — не описать словами.
Именно благодаря его стараниям Легион стал настолько разрушительным оружием — ночным кошмаром. Ему буквально нельзя было противостоять… Стоило ему лишь убить достаточное количество существ, и его уже ничего не могло остановить. Его магия была просто феерично отвратительна и находила довольно глубокий отклик в его черной, грязной душе.
Вот только, в последние пару десятилетии, их враги были настолько слабы, что посылать против них «Монстров» было даже как-то унизительно. Но спустя краткие десять лет, Боги наконец смилостивились над Владыкой Преисподней. Отказ Светлого Союза, хотя светлым его можно было считать лишь в сравнении с самими демонами, от капитуляции пришелся как раз ко двору.
Легион уже засиделся на одном месте и потихоньку начинал недобро скалить зубы в сторону своего хозяина, а этого допускать было нельзя. «Чудовищам» тут же был отдан приказ выдвигаться. Выданное разрешение на применение абсолютно любых мер, так и вовсе вызвало у Кровавого Легата бурю положительных эмоций. Похоже, его величество желает повеселиться.
POV Стэфана
Я вновь блуждаю где-то в неясном мареве междумирья, так уже бывало раньше и даже не раз. Стоило мне завершить очередной круг, как все мое существо на доли секунды захватывало это невероятное ощущение. Оно не надолго смывало с меня всю боль, давая силы произнести заветную фразу- мантру.
Вот только сейчас эта пелена забытья совершенно не хотела меня отпускать и, говоря на чистоту, не сказать, что мне хотелось её с себя скидывать. Да очень не хотелось, но что-то подсказывало - надо. Мне просто необходимо было открыть глаза. Двигаться в перед, несмотря ни на что. На подкорке сознания выжжена какая-то фраза, я почти ощущая жжение нейронов по которым она выведена. «Уничтожь или прости. Иначе, я решу сама и выбор этот будет далеко не в пользу твоего друга».
— Дэф! Дэфенсоре, ну же отзовись. Как я должен тебя спасти. Боже, что мне делать, — кричу, выталкивая из легких кислород, рваными, оборванными клочками.
А в ответ ничего, тишина. Лишь фраза тупой болью пульсирует в голове, и я открываю глаза. Мой взгляд упирается в резной позолоченный потолок. Больше я ничего разглядеть не могу, так как, по всей видимости, валяюсь на полу.
— Да ладно вам! Пол? Серьезно? Где же ваша фантазия?! Почему не крыша или потолок? — я понимаю, иронизировать бесполезно, но ничего не могу с собой поделать. От многовековых привычек не так то уж просто избавиться. Да и смеясь над ситуацией, впасть в отчаянье куда сложнее.
Я поднимаюсь с пола, оглядываюсь, пытаясь понять, куда меня на этот раз занесла нелегкая. Мой взгляд пробегает по, до вульгарного, золотой комнате особо не зацикливаясь на её обстановке. Лишь краем сознания отмечая слишком вычурную (нет, ну серьезно кто вообще обставлял эту комнату?) мебель, я прохожу через резную арку в соседнюю комнату.
Там, раскинувшись на смятых простынях, лежит женщина. Красивое лицо её то ли от изнеможения, то ли просто от того, что освещение в комнате было крайне паршивым, приобрело какой-то странный мятный оттенок. Впрочем, когда мой взгляд зацепился, за изумрудную чешую на шее женщины, мне в голову закралась мысль, что, вполне возможно, данный цвет кожи был для нее вполне в порядке вещей.
Я бы возможно и дальше разглядывал странную русалку, если бы мое внимание не привлек внезапно зашевелившийся сверток на её руках. По какому-то наитию осознав, что меня никто не увидит, я подошел к кровати поближе.
Шевелящийся сверток, как я и думал, оказался маленьким, видимо, новорожденным ребенком. Хотя для только что появившегося на свет малыш и был великоват, да и, в сверкнувшей на несколько секунд улыбке, я разобрал полный набор зубов.
Впрочем, кто их этих магических существ знает, скорее всего так и надо. Решив для себя, что больше я ничему удивляться не буду, я принялся внимательнее разглядывать ребенка. Малыш в отличии от всех виденных мною ранее новорожденных был весьма симпатичным, на голове его маленькими огненными вихрями свивались ярко-рыжие, почти красные кудряшки.
Ребенок блуждал любопытными зелеными глазами по комнате, выискивая интересные ему одному мелочи. От их ядрено изумрудного цвета меня бросило в дрожь, того же цвета был и узор, что раскинул свои отвратительные щупальца по всему моему телу. Как же мне хотелось избавиться от этой гадости, но что-то мне подсказывает не получится.
Окончательно свалиться в пропасть отвращения к себе мне не дало появление в комнате нового персонажа. Высокий, хорошо сложенный мужчина, почему-то сразу вызвал во мне волну отторжения. Все в нем, от волос цвета артериальной крови и до идиотских туфель с загнутыми носками вызывало у меня отвращение.
Возможно, все дело было во взгляде, так смотрел на меня Дормаму, первую десятку другую кругов. Это существо смотрело на все вокруг как на свою собственность, не делая различий между живыми и вещами.
Я невольно попытался закрыт собой женщину с ребенком на руках, в глубине души надеясь, что смогу если не перекрыть, то хотя бы смягчить этот взгляд. Тщетно. Абсолютно не заметив моего присутствия, мужчина направился к кровати. Его взгляд скользнувший, по замершему ребенку, на секунду осветился интересом, но быстро потух.
На смену жестокому любопытству, пришло отвращение. Заметившая эту перемену женщина сначала замерла, а после в отчаянье вцепившись в роскошный халат. Зашептала сорванным голосом.
— Прошу, пощадите. Он станет сильным, господин, не губите его.
Но мольбы ее не были услышаны, лишь мелькнула на холеном лице тень раздражения.
— Выкиньте. Это все равно не выживет, так пусть не порочит наш великий род.- Голос абсолютно ровный, будто о погоде говорит.
Я замер. Нет, я этого не позволю. Это же не в чем не повинный, совершенно здоровый ребенок.
-Эй ты, картонка тупоголовая, ты что не видишь с ним все в порядке, — яд в голосе чуть потерял концентрацию смешавшись с тревогой. Хотя, какая к дормаму** разница, если этот смазливый гад его все равно не слышит.
На мою попытку отвесить ему оплеуху этот горе царь тоже никак не среагировал, еще бы ведь моя рука просто напросто прошла сквозь его голову, даже не задев. Мое тело пребывало в состоянии очень похожем на астральную проекцию.
Потому я мог только наблюдать за тем, как у женщины отбирают её ребенка. Не желая терять маленький сверток из виду, я направился вслед за слугами, уносившими ребенка. Вы даже представить себе не можете какой ужас я ощутил увидев как ребенка бросают в клетку к кровожадным тварям, словно кусок мяса.
Он что я, бестелесное существо мог сделать. Только бросится монстрам наперекор, закрыв ребенка не существующей на физическом плане спиной. К моему удивлению, это сработало. Монстры скрестили на меня вполне осмысленные взгляды, внимательно осмотрели с ног до головы, особенно заострив, как мне показалось, внимание на ядовито изумрудной вязи узора. После чего улеглись вокруг ребенка давая понять, не тронут.
***
Все, что творилось с этим ребенком после, тоже не ускользнуло от моего взгляда.
Я видел абсолютно все и первое убийство, продиктованное желанием жить, и момент когда кровь на руках начала приносить удовольствие. Был свидетелем первого некромантического ритуала, а после оплакивал с несчастными существами каждый выжженный магией смерти мир.
Видел я и партнера этого мальчика, юношу, раба, человека которого влюбленный без ума ифрит забрал к себе в замок. Да, самого юношу он забрал, а вот его родной мир абсолютно не пожалел хотя и обещал своему избраннику, что не станет уничтожать его дом.
Вот только чего стоит слово прогнившего насквозь мальчишки в руках которого столько силы и власти, что становиться страшно. Я наблюдал за тем, как этот прекрасный монстр душит партнера своей эгоистичной любовью. Смотрел, как развиваются на ветру одежды мальчика так и не переставшего быть рабом, когда тот делал последний в своей жизни шаг.
***
По комнате, что когда-то была спальней возлюбленного Кровавого Легата, плясал переливаясь всеми оттенками кровавого и черного внутренний огонь ифрита. Более не сдерживаемый ни чем он должен был уничтожить все чего касался, но он лишь ластился у предметам которых когда-то касались Его пальцы, ступни, волосы, не причиняя абсолютно никакого вреда.
В центре комнаты на большой некогда белой шкуре лежал, свернувшись в жалкий комок сам великий и ужасный Кровавый Легат. Он лежал там, давясь слезами и силясь уловить ускользающий запах своего партнера, что невесомым флером витал вокруг.
— Прости, прости, прости…- Шептали искусанные губы.
Вот только услышать и простить было уже не кому. По мимо самого Легата в комнате был лишь я, бестелесный дух-хранитель, абсолютно не справившийся со своей ролью. Я не знал зачем Мара отправила меня сюда, но если я должен был спасти этого ребенка, то я абсолютно точно провалил её задание.
Сейчас смотря на монстра в которого превратился маленький ребенок, которого я когда-то защитил, я с горечью понимал, это моя вина. Я должен был быть сильнее, обязан был преодолеть барьер, что отделял меня от материального мира и спасти этого мальчика, но я не смог. И все что мне оставалось сейчас смотреть на то как он медленно выжигает себя изнутри своим же собственным пламенем и сожалеть о том, что не смог спасти ни его, ни Землю, которую этот глупый мальчишка выжег горя желание мщения за то, что его партнер был рабом.
Я сел рядом с демоном на шкуру и запустив прозрачные пальцы в его огненную шевелюру, начал петь колыбельную, которую все равно никто не услышит. Так я и сидел пока с губ моего визави не слетел последний вздох и тихая, почти неслышная фраза.
— Пусть Он вернется. Пусть он будет счастлив.
До того момента я никогда не задумывался насколько же душа энергоемкая субстанция. Уж тем более, я и подумать не мог, что искреннее жертвоприношение может возыметь настолько масштабный эффект. Вернув из забытая не только возлюбленного моего демоненка, но и всех жителей Земли, которых он когда-то убил.
Однако же это было так, принеся в жертву свою, в общем то бесконечную жизнь, этот мальчик смог выторговать у смерти всю планету принадлежащею смертным. Я был так потрясен, что не сразу заметил, что же произошло с самим Легатом.
— Нет, этого не может быть, — потрясенно прошептал я, резко пересохшими губами.
— Прости, или уничтожь, — набатом прогремел в моей голове приговор мироздания. — Даруй имя, или сотри.
Перед моим взглядом замелькали ярко алые всполохи и ощущение невесомости, что не покидало меня все то время, что я наблюдал за Легатом исчезло и я ощутил, что опять лежу в постели.
— Знаете, это уже начинает напоминать какую-то странную закономерность, — из-за нервов я опять начал язвить.
Я как можно аккуратнее, щадя все ещё сильно ноющее тело, поднялся с постели. Окинув знакомую комнату взглядом, я заметил Дэфа. Он раскинулся на полу кранной безжизненной тряпкой.
— Потерпи немного Дэф, я сейчас. Да, кто бы мог подумать, что я выберу именно такое имя. Хотя получилось весьма забавно***.
Я, наконец, доковыляв на негнущихся ногах до средины помещения, опустился на колени перед своим другом. Положив руку на воротник я произнес стараясь вложить в слова как можно больше своей силы.
— Ut det vobis remissio! Defensore te de hoc nomine tutor finium, sic fiat! ****
Заметки:
* Легат- глава легиона в Римской Империи.
**У меня Стэфан использует имя Дормаму, как ругательство, если оно написано с маленькой буквы. И просто как имя, если с большой.
***Стэфан имеет в виду, что сокращение от имени которое он дало плащу созвучно со словом смерть.
****Латыни не знаю, так что не обессудьте переводила через гугл, Вот примерный перевод:
— Дарую тебе прощение! Отныне ты Дэфенсоре, именем стража границ, да будет так!
/* Вот и новая глава. Знаю их очень долго не было. Я с трудом справилась с творческим кризисом, вызванным отсутствием вашего отклика. Поэтому, дорогие мои читатели, я вас очень прошу оставляйте отзывы. Для меня это очень важно. Спасибо за ваше время.*/
