Останься со мной

Пожелтевшая газета со скрипом елозит по стеклу. Крепкий, с дымчатой сединой в висках, мужчина, моет витрину балансируя на двухступенчатой стремянке. Раннее утро пахнет скорой осенью и свежим хлебом. Запах охватывает улицу, Юстасс окунается в него и тот вливается в ноздри, вбивается изнутри в затылок, и мучительно скручивает под солнечным сплетением голодом. Кид не может вспомнить когда в последний раз ел. Голод уже ощущается не так сильно и мальчишка обходит витрину пекарни по широкой дуге. У него нет сил украсть, и тем более нет денег чтобы заплатить. Барабанит погнутая велосипедная спица. Кид шаркает ногой, и отшатывается от велосипеда плавным, аморфным движением. Женщина в темно-голубом нервно дёрнув рулём объезжает его, прущего не разбирая дороги, шипит что-то недоброе себе под нос и исчезает увозя с собой лязгающий звук. Солнце, похожее на засахарившийся леденец, нехотя выкатывается из-за городской ратуши. Асфальт чёрной, лакричной гладью распластался между старых построек, ни камушка, ни трещинки, по обочине тонкими стрелочками поднимается трава, одуванчики зацвели, снова. Кид идёт, перемещается по частям, разбитый на молекулы и перемешанный с воздухом, пьяный и шаткий, лениво прикрыв правый глаз и выгнувшись в спине, раскинув обгоревшие плечи и спрятав левую руку в карман. И правую бы спрятал, да карман оторвался и теперь нелепо болтается порыжевшим лоскутом. Он долго тащится вдоль стены иногда опираясь на ту рукой, пока наконец не ныряет в узкую щель между домами, обтирая спиной грязную ограду. В голове тошнотворно плещется. Узкая полоска неба окаймленная кружевным краем черепицы, пошедшая грязными, паутинчатыми трещинами стена, и мёртвый розовый куст оплетший изгородь. Вот и всё. Кид свистит на пробу, получается неловко, шепеляво, ещё и щека болит. И вздохнув ступает по узкой тропке уставившись вперёд и борясь с желанием задержать дыхание. Узкое, зажатое между домами пространство кажется неестественным и безвоздушным, высоко вверху парное, молочно-белое небо: вид как из ущелья, под ногами мелкие камни, трава здесь почему-то не растёт. А потом знакомый двор, дорога в поле за низкой изгородью, сонное, смешанно серое небо, а над самой землёй застыл прозрачный обглоданный месяц. Вслед за месяцем Кид медленно сползает по стенке, как по мокрой небесной глади съезжает, стремясь расшибиться о поле, маленький осколок луны. Юстасс больно ударяется копчиком и развалив ноги задирает голову разглядывая то и дело мутнеющий край черепицы. Пробует засвистеть снова и срывается в долгий удушливый кашель, бьётся головой о стену и в конце концов зажмурившись, протяжно, по-собачьи воет.

***

Трафальгар хмурясь открывает глаза и отдирает щёку от книги, устало моргает, тушит раскалившуюся настольную лампу и, тихо отодвинув стул, открывает окно. Блять. Снова. Второй раз за месяц. Ло лохматит волосы и шипит: - Пасть захлопни, Джору поднимешь. Кид приоткрывает один глаз и надрывно скалится. - Нат Шерман, почти новые. Трафальгар цыкает и переступив через Бепо тихо идёт к двери. Джора, к слову, храпит на втором этаже, и зная, сколько снотворного она вчера проглотила по его воле, будет спать до обеда. Ло лохматит волосы и подвернув рукава выходит во двор. Сидит. Придурок. Разукрашен так, что в пору госпитализировать. Кид не вставая с влажной травы протягивает ему вскрытую пачку сигарет, Ло кивнув забирает её и перехватывает измызганную руку. Юстасс шипит, в запястье будто лопается что-то. - Ебать. В одном слове заключается вся прелесть ситуации и Ло, игнорируя вялое возмущение подтягивает Юстасса с земли под руки, как большую куклу. Рёбра справа не прощупываются, бок бугристый и отёкший. Кид встав, с усилием распрямляется, неловко отталкивает его и подволакивая ногу, по-хозяйски входит в дом. Смотря на чужие с коркой грязи кеды Трафальгар не выдерживает. - Обувь. Рыжий дёргает плечом и сделав шаг наступает на изодранные задники, клеенные-переклеенные кеды остаются посреди прихожей. Кид сворачивает направо воинственно улыбнувшись Ленину Энди Уорхола, висящему на двери в туалет. Трафальгар закатывает глаза, Джора помешана на подобных выкрутасах. Потревоженный Бепо запрыгивает на кровать и снисходительно следит за незнакомцем вошедшим на территорию, ведёт ободранным ухом и щуря желтые глаза зевает. Юстасс опустившись на стул расползается и млеет от внезапно накатившего тепла и мягкого, пододеяльного чувства защищённости. Вытягивает ногу и шевелит пальцем выглядывающим из носка, прямо перед кошачьей мордой. Трафальгар смотрит на него мрачно, как умеет он один, видимо, раздумывая, как отделить конечность от охуевшего владельца самым болезненным образом, но замечая как гладко и широко снят с неё слой кожи, отпускает нелестный отзыв в сторону Юстасса и всех прочих, и принимается за работу. На оконном стекле росой оседает лиловое отражение рассвета. Кид небрежно откидывает голову на спинку стула и чуть съезжает вперёд. Тонкая белая шея с едва очерченным кадыком выгибается и Юстасс урчит, дёргается всем телом, когда Трафальгар льёт перекись на рану. Рыжие патлы облизывают плечо, мальчишка хрустит позвонками показывая острый профиль, жирный синяк на скуле и прозрачную синюю вену. Тонкую и живую, пульсирующую внутри Кида. Трафальгар устало моргает, ресницами смахивая с грифельной радужки беспокойный ртутный отблеск. Кид ерзает на стуле и хриплым, ломающимся голосом начинает распрягать несусветную чушь. Прямо со старта. Про всё сразу. Про то, как ломать хребет щуке и почему рама Харлея лучше подходит под боббер. Отчего клёны важнее ёлок и зачем мужику уметь готовить. Почему он, Юстасс, непременно одержит верх, и почему, то есть разумеется, Моторхеад круче всех. И что Трафальгар похож на русского, и что Кид знает зачем Бонни с Пероной розовые волосы. - Чёрт, а ведь такие сиськи пропадают. Обречённо заканчивает чертяка и оскалившись потолку косится на брюнета. Трафальгар фыркает отметив гениальную версию о том что он не Канадец, а Сибиряк, и продолжает *не слушать* дальше. Проваливается в свои мысли, вылизывает и разгрызает взглядом, освежёванную, вспененную перекисью щиколотку. Она, по-девичьи белая без защитного слоя грязи, с тонкой, как змеиная кожа плёнкой поверх розового мяса, сладко и ладно ложится в руку, если постараться, то можно сомкнуть на ней несоразмерно длинные пальцы с наметками татуировки. Кид говорит что-то наглое, сумасбродно-мечтательное, Ло не понимает о чём речь, но по одним лишь вибрациям воздуха догадывается: что-то невыразимо дерзкое и тупое, грозящее выбитой челюстью и внутренними кровотечениями. В общем, речь идёт о чём-то стоящем. Кид необоснованно энергично стаскивает майку зацепив ту со спины и швыряет выгоревшую ткань в Бепо. На пол падает спичечный коробок до этого спрятанный в рукав. Кот ведёт ухом, подминает её под себя и ненавязчиво выпускает когти. Трафальгар прячет ухмылку в правый уголок рта, и безразлично-профессиональными касаниями скользит по сгоревшим плечам проверяя, на месте ли суставы. Размазывает прохладную, воняющую ментолом мазь по фиолетово-красной абстракции на рёбрах, и ловит в холодеющую ладонь глубокий, густой стук чужого сердца. Юстасс снова откидывает голову на неудобную спинку, из под медных дрожащих ресниц украдкой следит за Трафальгаром. У него встрёпанные, стоящие дыбом от пыли и грязи волосы, тонкая, подсвеченная кожа на скулах, и массивная серьга в ухе. Если открыть рот и чуть податься вперёд, можно ухватить мочку зубами или вцепиться в незащищённую шею, у самых волос. Трафальгар мелькает светлыми, хромированными радужками, полоснув по Юстассу взглядом. По-взрослому хмурит лоб. Кид мысленно бьется в конвульсиях, его трясёт, он кипит, плывёт и плавится. Глубоко внутри стонет и грохочет раскалённое добела, податливое чужой руке сердце. Трафальгар держит его за руку, и притворяется что ничего не видит, технично и плотно бинтует запястье, дёргает кадыком, когда Юстасс чуть ведёт голым плечом, и *притворяется*. Рыжий сильнее сползает со стула чтобы видеть глаза Трафальгара, беспокойно кусает яркую, малиновую губу и почти улыбается, почти скалит зубы. Впивается взглядом в острую, мягко скользящую под кожей ключицу. Внутри позвоночника электрическим импульсом проталкивается жирная сороконожка, бьёт в голову и рычанием разбивается о сжатые зубы. Кид тает. Закрывает глаза и поджимает пальцы на ногах. Плечи невольно напрягаются, на шее проступают связки, огромный ком воздуха проваливается в лёгкие и Кид схлопывается, выдыхает и сжимается до размеров одного желания. Там, за закрытыми веками ухмыляется Трафальгар, и не даёт ему спокойно дышать. Очень скоро он не выдерживает и открывает глаза впуская в себя пустой, разочарованно-поблекший взгляд. Внутри Трафальгара безнадёжно холодно. В его голове море, с огромными льдинами и чёрной, ядовитой водой. В его теле пещеры и страшные, пустые-пустые мысли. И Юстассу хочется заорать, бросится, нырнуть, обнять его. Врезать по наглой морде не жалея сил. Вытрясти из него соль и пепел, и забрать себе. Сопляк сидит, раздвинув ноги, уронив одну на пол. У него мелко и едва ощутимо дрожит бедро с внутренней стороны, под задравшейся тканью шорт. Кожа там чистая, белая как свадебные ленты, как мука высшего сорта, как стерильные бинты. Не тронутая солнцем, и гладко мраморная. Трафальгар вгрызается в волнующую белизну взглядом и не думает ни о чём. Почти ни о чём. Собственное дыхание возвращает Ло в реальность. Он насильно отдирает себя от взведённого мальчишки и укладывая аптечку старается не думать о том, как тот уйдёт. Вот прямо сейчас. Вскочит, прогрохочет к двери шумно втыкая острые пятки в пол, игнорируя головокружение и темноту в глазах. Сорвано рыкнет смущённо-обиженное "пока" и влепив дверью о косяк выбежит на улицу. Трафальгар бросится в комнату Верго и прижмётся к стене у окна, чтобы выглянуть из-за шторы с видом непричастной к делам соседей домохозяйки, и проводить взглядом высвеченный солнцем силуэт. Но Юстасс всё ещё здесь, он яркой живой кляксой маячит на периферии зрения, и разбивает тишину как пыльную музейную вазу, простуженным, ломким, и временами звенящим детскими нотами, голосом, таким, какой должен быть у мальчишки его лет. Хмурится и смотрит в сторону, ярко красный кончик уха сливается с волосами. - Эй, Ло, пришей карман... пожалуйста. Трафальгар фыркает и ведёт хриплым голосом всё ещё рассматривая пылающее ухо. - Раздевайся. Юстасс поворачивает голову удивлённый и заранее злой, готовый ударом ответить на любую подначку. - Штаны снимай, Юсстас-я. На людях я не одежду зашиваю. Голос Трафальгара бархатный, ленивый и всё равно хлёсткий, ядовитый настолько, что перестаёшь замечать больные, усталые глаза. Кид недоверчиво смотрит и весь подбирается поджимается и дрожит от детского стыда и восторга. Трафальгар подавляет желание в предвкушении закусить губу. Последний раз раздевавшийся человек вызывал в нем интерес 3 года назад, когда старшеклассница позволила облапать себя за решенный тест по химии. Девушка явно ожидала что его заинтересует грудь. Ло стал прощупывать печень, вызвав у девушки сначала испуг, а потом приступ нездорового смеха. Гепатиты, холангит острый и хронический, пилефлебит, цирроз... Сейчас Трафальгар готов перечислять все, что он знает о заболеваниях печени, о моллюсках, и о рецептах Джоры, если бы это хоть как-то помогло справится с накатывающим на него волнением. Кид смотрит на него из под ресниц и весь светится, надеждой ли, верой, светится как-то пугающе честно и открыто, у Ло от этой вывалянной в грязи чистоты ком подкатывает к горлу и беспокойство поднимается штормом. Он давно должен выгнать его, отвадить от себя пока не привязались друг к другу, пока не пришлось отдирать по частям. Когда Ло принимает нечестное, односторонне решение прервать все на ранних стадиях, Кид все еще смотрит на него. Жарко, с примесью непонятной надежды, остановив ладонь на поясе там где белый поджарый живот прячет ткань шорт и в итоге Ло поступает как-то совсем глупо, убедив себя что он прав, что так будет лучше. Прячет подрагивающие пальцы в карманы, подходит вплотную, и издевательски склонив голову на бок и чуть приподняв подбородок выливает на Кида всю свою жизнь, всю желчную замедленную истерику к которой мальчишка не причастен. Трафальгар впихивает всё своё ядовитое разочарование и издёвку в несколько фраз. В несколько абсурдных избитых высказываний на тему Кидовой слабости и никчёмности. Говорит, что Кид – глупый ребёнок и он, Трафальгар, нянькой быть не нанимался всяким прилипчивым паразитам без воли и фантазии. Шипит, что все его большие яркие мечты — дерьмо, картон и пубертат в расцвете. Трафальгар в глубине души надеется что Юстасс раскусит его, врежет, а потом они посмеются и будет что-то... что-то другое. Юстасс несколько секунд неверяще смотрит на него снизу вверх, очевидно ничего не понимая, приоткрывает рот – хочет разобраться, опровергнуть. Но в итоге, изменившись в лице, вылетает из комнаты, забыв футболку, шокированный, злой и уязвлённый. Мальчишка. Трафальгар устало опускается на кровать и закрывает глаза руками. Дверь остается нараспашку.