Birds of hell awaiting

Птицы окружали его постоянно. Птицы прямиком из ада, скромно обозванные грачами. Закрыв глаза и сделав глубокий вдох, Дэйв попытался отключить не только мысли, но и слух. Лёгкий ветер щекотал шею, губы и плавно подбирался к векам, призывая открыть глаза. Безуспешно пытаясь растормошить парня, он двинулся дальше, поднимая в воздух одинокие блеклые листья и пыль, едва заметную людскому оку. Где-то далеко слышались голоса детей, визжащих от восторга и лай собаки. Но это счастливая идиллия — далеко, за невзрачной чертой, отделяющей город и лесную поляну. Они уже близко. Глаза передали свою способность видеть ушам, слух становился острее, заставляя ловить каждый шорох и быть настороже. Проклятье. Они снова его нашли. Шорох листьев. Ближе. Ещё ближе. Лапы уверенно пробираются через сплошное покрывало листьев, укрывшее землю. В этом умиротворении едва слышный шорох почему-то пугал Дэйва больше, чем что-либо. Ещё один мелкий шаг, сопровождаемый невыносимым шуршанием. Терпение на исходе. Дэйв сильнее зажмурился, надеясь обманом и самовнушением избавиться от преследующих его созданий. Преодолев травяную преграду и ступив на брусчатку, грач подал голос: хрипящий вскрик, эхом отдающийся в ушах и скребущий на душе. Дэйв вздрогнул. Слишком громко — птица стоит у самых ног, перебирая клювом тёмные, отдающие фиолетовым блеском, перья. — Опять? Что тебе нужно? Дэйв, выругавшись, закрыл уши, слишком чувствительные к песне грачей. Развернуться и уйти — не вариант. Птица следует за ним, неуклюже семеня. — Пошла к черту! — Дэйв резко обернулся, замахнувшись. Затрепетали крылья, ещё один вскрик пронзил пространство и достиг самого сердца. Птицы из ада долго ждали, Дэйв. Верни им потраченное время. Голос, звучащий позади, сопровождался взмахом крыльев. Дэйв подсознательно знал, кому он принадлежал. Безуспешно пытаться всполошить грачей, посылая ко всем чертям: птицы ада ведут его туда же. Ещё один вскрик в стороне. Немного позже — впереди, затерявшийся между веток деревьев. Шорох листьев, которые ворошила не одна пара лап. Напряжение. Угольные крылья, слившиеся с другими в одно большое тёмное пятно, парившееся в воздухе. Птичий крик. Скрежет. Выпавшие перья. И парень — человеческое воплощение грача, прислонившийся к стволу дерева. — Решился? Всего одно слово, но сердце снова взяли в тиски, а по телу провели тупым ножом.  — Я… не знаю. Сомнения, как оказалось, всегда были при нем, в этот момент парень ощутил это сполна.  — Слишком долго, Дэйв. Внезапная слабость и безразличие ко всему, что последует за этими словами. Будто он находится вовсе не здесь. Слова и шорохи еле слышны, глаза застилает туманом. — Грач… — Дэйв хотел сказать что-то более осмысленное, но горло пересохло и онемело. — Можешь называть меня Кико. Откуда взялся нож, Дэйв не знал (наверное, он принёс его с собой), но был уверен в том, для чего именно. Находясь в гипнотическом бреду, парень мог лишь испещрить руки кровавыми полосами — от запястий до локтей. Бессознательными глазами уставившись вверх, к небу, он проводил лезвием по коже, вычерчивая очередную линию, пока руки полностью не украсились узорами, а земля не пропиталась кровью. Должен он почувствовать боль? Порезы вспыхнули огнём, отрезвляя и заставляя стиснуть зубы покрепче. Изодранные руки и кровь вместо горючего. Пекущая и несносная боль. — Ты можешь стать фениксом, либо сгореть в аду. Не мне решать, но я ожидаю. Огонь разъел кожу, впитав в себя всю оставшуюся кровь. Воздуха не хватало. С трудом он выкрикнул последний вопрос: — Каким к черту фениксом?! *** Сознание вернулось спустя несколько минут. Дэйв очнулся в ванной, в уже остывшей и покрасневшей воде. Жизнь медленно угасала. Дэйв знал, что сам отсюда не выберется. Никаких фениксов не существует ведь. Есть лишь желание умереть. Но кто тогда так аккуратно и уместно уложил сотовый на полку, возле раковины?