Узы, что нас связывают

Джун сидела, покачиваясь, в кресле-качалке на высоком крыльце, нежно воркуя со своей спящей малюткой дочерью. На ферме было так спокойно. Она стала идеальным местом для восстановления сил. Женщина чувствовала себя здесь в безопасности. В первый раз, поскольку Джун почти не могла вспомнить такого чувства и, честно говоря, никогда не ожидала его ощутить. С ее семейной историей о похищении инопланетянами, с ее собственным ужасным жизненным опытом женщине казалось, что она уже никогда не избежит страха. Джун знала, что все это реально, что она не сумасшедшая, но все же искала психиатрическую помощь, где только могла. Они вряд ли ей поверят, но она не справится со стрессом одна. Даже сейчас Джун теряла рассудок от того, что с ней сделали похитители. И уж, конечно, она не ожидала встретить любовь своей жизни в экспериментальной университетской программе. Видя его во дворе перед домом, возившимся со своим фургончиком, Джун не могла не улыбнуться. Для ученого-исследователя Кирби, конечно, был странным, совсем не таким, как она ожидала увидеть. Она думала, он окажется серьезным, начитанным и авторитарным. Но Кирби был совсем не властолюбивым, а скорее застенчивым и дурашливым со своим нелепым увлечением хиппи 60-70-х годов. Он оказался веселым и заботливым, и вовсе не его исследования спасли ее. Ее спас он сам. Но Джун вновь похитили уже после того, как Кирби стал ее любовником. Это последнее похищение оказалось милосердно забыто, этаким темным пятном в памяти. Джун не знала, что делали с ней и ее нерожденным ребенком, и не желала знать. Все, что она запомнила, — пара странных глаз и обещание вернуть ей свободу. Когда она очнулась, испуганная и разбитая, это был Кирби, пришедший за ней. Их совместную жизнь в Нью-Йорке разрушил тот эксперимент, но он не отказался от нее. Кирби спас ее снова. Джун все еще не могла поверить, что он бросил все: свою карьеру в университете, свой дом и жизнь в Нью-Йорке. Все ради нее. Чтобы видеть, что она счастлива, в уюте и безопасности. Теперь у них была маленькая девочка. Джун уже могла видеть, что она пойдет в отца, и была рада этому. Чем меньше примет малышка от проклятого семейства Джун, тем лучше. Кирби оторвался от возни с фургончиком и подарил жене улыбку, растопившую ее сердце. — Как поживают мои календарные девочки*? Джун засмеялась этой шутке и пригладила пушистый хохолок рыжих волос Эйприл. — Мы в порядке.