Колыбель.

Крепко я вросла в эту колыбель неопределенности. Пока дикий рассвет впивается в мои глаза, не давая пощады, слышатся потрескивания костра за спиной. Что-то вечно мешает. Раньше понимала ничтожно мало, теперь ничтожно много. Сколько хороводов мыслей бесследно пролетели сквозь и утонули в серебряном диске бесконечности. Отныне не мои, неприрученные, ими завладеет некто другой, кто в принципе ничем не должен был владеть рада блага мирского. Извратит, подсластит, изувечит и выдохнет сигаретным дымом на волю, наигравшись. Все из-за послевкусия той неопределенности, чьи земли я долгие годы населяю, но не рискую обуздать. Не хозяин я, не помещик, не владелец или дрессировщик. Собственный раб. Добровольное самобичевание мое клеймо. Проклятие на годы топтания асфальта родного города. Прогнусь скорее гнилейшей ветки страшнейшего дерева, изображая стойкую секвойю, пока другие безбожно воруют мою внутренность, меня. Ведь главное делать вид, казаться водой, а быть неуловимым жгучим паром, тонущем в окружении других стихий . Рабство продолжится до осознания, до нахождения Золотого Руна собственной значимости. Нет. Инструкцию к нему не придумал никто, ибо попытки тщетны, как капелька снега, ложащаяся на кожную гладь, впитавшись, дарящяя холод недосягаемых облаков. Тает и растекается, питая темнотой неизведанных высот. Бегство от себя самого нереальна. Как нереален мир с самим собой.