***
Экзорцисты - это чёрные плащи, Чистая Сила и бесстрашие. Так принято считать. Так принято думать. Дети, подростки, взрослые – она знает каждого из тех, кто носит розу Ордена на груди. И не всегда в лицо. Шрамы – вот её опознавательные знаки. Потому что практически у каждого находится свой, особый, тот, что не заживал неделями, кровоточа и расходясь по швам, что повторно воспалялся или заживал грубой сетью рубцов, что каждый раз начинает болеть к непогоде. Иногда ей кажется, что розовые полосы на коже, там, где еще недавно виднелись кости через распоротые мышцы, — это куски нитей, которыми Чистая Сила опутывает своего носителя. Как паук, плетёт кокон вокруг жертвы, разъедая тело и душу своим ядом. Своей отданной в пользование мощью. Ей трудно отказаться от этих мыслей. Она знает, как мало живут экзорцисты. Она знает всё о том, что происходит в организмах, пока Чистая Сила год за годом съедает их изнутри. Чем выше синхронизация, тем короче жизнь. Раньше она считала, что люди в чёрных плащах, бросающиеся в гущу схватки, – сумасшедшие. А со временем поняла, что это лишь первый признак. Мифическая сила, лишь по ошибке названная «невинностью», изменяет их души. Они перестают бояться. Второй – они перестают чувствовать боль. Яд Чистой Силы разрушает их тела, делая более… эффективными. Бесстрашными. Она часто видит эти симптомы в глазах тех, кто после миссий приходит сам. Изломанные, искалеченные они спокойно идут по коридорам, равнодушно проходя лазарет. Он просто не входит в список их дел: сдать отчёт, поесть, поспать, уйти на следующую миссию. Боли нет, значит, все в порядке, значит, пока можно обойтись бинтом и антисептиком. И она всегда видит эти симптомы у тех, кого к ней привозят. Их буквально приходится собирать по кускам: кости, мышцы, внутренние органы. Они уже не люди, потому что с такими ранами невозможно выжить. И это третий симптом – выздоровление без потерь эффективности. Яд уже впитался в кости и заменил кровь. Начался обратный отсчёт.***
Она часто видит их вместе: мальчика, чьё тело давно стало коконом из нитей-шрамов, и юношу, с чистой кожей, но испещрённой отметинами душой. Она боится за них, видя третий симптом. Они из тех, кого привозят и кто всё время порывается уйти, потому что уже не болит, а не болит, значит, всё в порядке. После миссий, если им нужна помощь, она размещает их в одной палате. Так спокойнее. Не приходится бродить по всему этажу, разыскивая, куда они отправились на поиски напарника и где потом встретились, завалившись в одну кушетку. Ей проще, когда в лазарете кто-то один. Тогда можно не волноваться и не проверять палату ночью. Если что-то случится, её позовут раньше, чем изменятся показания приборов. Потому что где мальчик, там и юноша, и наоборот. Они напоминают ей магниты, но она определённо не хочет знать, на чём держится их связь. Главное - она есть, и это даёт надежду, что яд не так быстро превратит их в пустые оболочки. Что они продержатся ещё немного в этой бесконечной войне и, возможно, увидят её конец.***
Ей редко приходится помогать девушке со шрамами на руках. Не потому, что это не нужно, а потому что так проявляется второй симптом. Он тихо шепчет ей, что если не больно, то всё, наверно, в порядке, не нужно зря беспокоить людей, ты – сильная, ты можешь ходить и бегать, так что ни к чему, всё заживёт само… Да, она действительно сильная, да, она может ходить и бегать. Но лишь потому, что ноги – её защита и оружие, на них почти не остаётся ран. Они тонкими линиями и мазками ложатся на руки и плечи. А затем, прячутся за отворотом чёрной униформы. Она волнуется за эту девочку. Её привозят всё чаще.***
Он всегда приходит сам, и это её радует. Чаще всего это происходит перед непогодой. Перепад давления сводит его с ума. Глазной протез, наверно, смог бы облегчить боль, но каждый раз её ждёт шутка и отказ. Постепенно она перестаёт предлагать. Постепенно он перестаёт приходить. Не больно, значит, всё в порядке… Примечания: Препарат* - организм или вещество, приготовленное для научного исследования, для лечения и т. п.