Soon

       Юрий, на самом деле, ненавидит Санкт-Петербург.        Он просыпается утром от криков чаек, а может и от криков отца на мать. Он перестал их различать, потому что чайки были примерно такими же раздражающими, как и его отец.        Он ненавидит школу, в которую его заставляют ходить. Он слышит множество унижений за день, прибегает к дракам, каждый раз обещая себе, что эта точно будет последней, ведь он же не хотел повредить что-то и никогда больше не встать на лёд. Обещания, которые он даёт себе, сбываются лишь иногда. Это тоже немного раздражает, но дело уже в самом парне, а не в окружающем его дерьме.        Юрий не идёт после школы домой. Какой идиот вообще так делает, когда дома ждёт отец с криками и вечной спутницей в виде бутылки алкоголя и мать, уставшая от этого и льющая слёзы по поводу и без? Его дом пропитан болью, усталостью, запахом спирта и пыли, потому что никто там не убирался уже века два. Он не хочет возвращаться туда.        Он достаёт из внутреннего кармана куртки пачку сигарет и заходит за угол, чтобы спокойно покурить. Спортсменам нельзя курить, и Юрий обещает себе, что скоро бросит эту вредную привычку, которая уже въелась в его тело и пропитала каждую его клеточку, забрав в свои запутанные сети. Это «скоро» длится уже несколько месяцев, если не дольше.        В Санкт-Петербурге будет уютно только, пожалуй, идиотам. Юрий не был идиотом и рвался из этой страны прочь, не желая находиться ни в Питере, ни в России вообще. Эта страна прогнила, и даже он, подросток без какого-либо жизненного опыта, заметил это. И, видимо, он был единственным в семье, кто это замечал.        Люди шли мимо него, думали о чём-то своём и бросали на парня взгляды с разным спектром эмоций каждый раз. Кто-то задерживал свой взгляд, рассматривая его красоту, которую он сам в себе не видел, кто-то смотрел с отвращением не только к нему, но и ко всему миру, но были люди, которые смотрели словно сквозь него. В их глазах не было ни эмоций, ни чувств, и Юрий думал, что и души, наверное, у них тоже не найдётся, если дело дойдёт до её поисков. Ему нравится думать, что у таких людей нет души, что она давно поглощена чёртовым Санкт-Петербургом, навевающим тоску, печаль и страх, и что эти люди могли даже просто пропить свою душу.        Юрий бы и сам не отказался пропить свою душу, ничего не чувствовать и действовать чисто по инерции. Но, к сожалению или счастью, спортсменам нельзя пить и курить. Он курит и если начнёт пить, особенно в свои годы, то вряд ли сможет держать свой статус.        Статус был нужен ему не только для повышения заниженной самооценки. Призовые фонды — это то, чем живёт его небольшая семья. Он редко даёт матери эти деньги, а уж про отца стоит промолчать. Он боится, что женщина найдёт в себе смелость уехать далеко-далеко от ненавистного Санкт-Петербурга и от квартиры, что завещал ей уже давно мёртвый отец, и что она бросит его с отцом-алкоголиком, который не редко позволяет себе явно лишнее. Например, синяки на спине Юрию не шли, сильно выделяясь на бледной коже, но он молчал, кусая губы и убегая в подъезд курить.        Потеря статуса будет обозначать крах всего и серую жизнь работника фастфуда.        Юрий тренируется изо всех сил, доказывая, что он достоин победы. Ему нужна победа, народное признание и любовь. А ещё, желательно, призовой фонд, обозначающий гарантию на то, что он проснётся завтра и будет жить дальше своей немного однообразной жизнью.        Ладно, не совсем однообразной. В его жизни есть яркое пятно, которое когда-то привязалось к нему и больше не хочет отходить ни на шаг.        Виктор Никифоров.        Виктор ведёт себя не так, как все остальные взрослые. Он не смотрит с заинтересованностью, рассматривая внешность, не смотрит с отвращением и даже сквозь не смотрит, чёрт возьми. Его голубые глаза сияют, словно не он живёт в Санкт-Петербурге, и сам он сияет изнутри. Юрий чувствует это каждый раз, когда касается его. Ладонь обдаёт теплом, которое потом разносится по всему телу и заставляет в удовольствии прикрыть глаза на пару секунд, наслаждаясь этим странным чувством. Чувством, словно ты и правда живой.        Виктор заботится лучше, чем отец, и, главное, не бьёт. Юрию важен только последний факт, чтобы начать доверять человеку. Он стал похож на запуганного котёнка с вокзала с такими же красивыми бирюзовыми глазами, которыми он смотрит на мир и не понимает, почему именно он должен так страдать.        Мужчина намного старше и касается нежнее любой девушки возраста Юрия. Парень утопает в тёплых прикосновениях и, сам того не понимая, сравнивает Виктора с личным солнцем, ради которого стоит открывать глаза каждое утро и пробовать бросить курить. Ему кажется, что его чувства — это что-то отвратительное и плохое, но он не может заставить себя не чувствовать, что было бы очень полезно.        Юрий знает, что Виктор целуется лучше всех девушек, с которыми он пробовал целоваться ради интереса. Он знает, потому что испытал это на себе и понял, что эти тонкие и немного обветренные губы — это то, что достойно заинтересовать его настолько, что щёки начинали болеть от румянца, не желающего сходить из-за мыслей, посещающих его со скоростью света.        Он ночует у мужчины, показывает свои синяки на спине и рёбрах, говорит, что подрался в школе, и дрожит от каждого упоминания о возвращении домой. Дома у парня неуютно и мерзко, и Виктор знает это, как никто другой, потому что звонки в час ночи и просьбы сквозь всхлипы — обычное дело, его будни. После таких звонков на теле Юрия появляются новые синяки и тому не удаётся уже скрывать очевидных фактов.        Юрий курит на балконе, втирает в дёсна и язык зубную пасту, закидывая ещё и подушечки жвачки в рот, и снимает с себя толстовку, в которой курил, пряча её подальше в шкаф, подальше от чужих глаз и любопытных носов. Он не возвращается домой, налаживает учёбу и чувствует, как в лёгкие врывается кислород с примесью свободы и цветов в этой жизни. Нет однообразия, серости и скуки. Это заставляет парня чувствовать за своей спиной крылья и ощущать себя на свои года, а не на года мужчины, потерявшего жизнь и работающего чисто ради денег, чтобы продлить бессмысленную и серую жизнь.        Отец понимает, что потерял любимую грушу для битья, и Юрий пытается объяснить классному руководителю, что его отец хороший и что лучше не пускать его к нему. Он кусает губы, нервно грызёт ноготь на большом пальце, и взрослая женщина спрашивает, сколько его не было дома. Ответом было «месяц», и парень видит шок на лице учителя и злость на лице немного выпившего отца. Он знал, где искать своего сына в такое время и как заставить его пойти домой.        Юрий ненавидит Санкт-Петербург. Здесь было много уютных и глухих улочек, где легко можно было заняться сексом без посторонних глаз. Или, например, получить в скулу от отца без лишних глаз. Какой вариант был более омерзительным — неизвестно.        Он влетает в стену из-за сильного толчка, благодарит, что теперь он хотя бы огребает дома, и успевает закрыть глаза перед тем, как отец приподнимает его за ворот рубашки и бьёт спиной об стену. Юрий слышит глупые вопросы, вроде «что этот педофил с тобой делал?», что звучало хотя бы с долей заботы, и «ты трахался с ним?», от которого становилось уже обидно. Парень мог только пытаться вырваться и сдерживать слёзы, которые всё равно градом катились по розоватым щекам.        Юрий скатывается по стене, плачет навзрыд и пытается незаметно достать из рюкзака мобильный. У него получается. Он звонит по заветному номеру, слышит голос из динамика и шепчет «Вить, забери меня, прошу». Он не слышит, что говорит ему Виктор, потому что телефон в мгновение ока оказывается у отца, и парень бросается прочь из квартиры. Он возится с дверным замком, который работал через раз, и у него выходит.        Его ловят в подъезде, схватив за волосы, и Юрий покрывает отца всеми матерными словами, что ему известны. Отец говорит что-то про то, что знает пин-код от его карточки и снял деньги, и парень пытается ударить его. Это его деньги, заработанные потом и кровью. Ему обидно, больно и хочется убежать отсюда через настежь открытую дверь, мимо которой уже прошло пару соседей, позволив себе заглянуть внутрь, узнать, что происходит в квартире самых шумных жильцов. Это всё было настолько отвратительно, что Юрия тошнило.        Он всхлипывает, получая удар пряжкой ремня по оголённой спине, и хватает сил лишь на то, чтобы рухнуть на пол, больше не предпринимая попыток с него подняться, и принимать больные удары. Он считает их, доходит до пятнадцати, и сознание ускользает от него, как сквозь пальцы.        Мать на работе, да и если бы она была дома, то вряд ли бы что-то сказала мужу, который ударил бы и её. Юрию обидно за свою мать и за её мягкость, не способность защитить себя и ребёнка. Он не знает, как она вообще решилась рожать от такого подонка, но ей, очевидно, не стоило.        «Тебе, видимо, сильно нравится, когда тебя имеют в зад, » — мужчина ударил сына по рёбрам пряжкой ремня, и тот вскрикнул, сворачиваясь в комок и тихо всхлипывая.        «Это, видимо, стоит того, чтобы сбегать из дома.»        Юрий старается не замечать ничего вокруг себя. Он хочет исчезнуть отсюда, пропасть навсегда и никогда больше не появляться в этом мире. Ему хочется просто заснуть и не проснуться.        Он не замечает, как удары прекращаются. Он всхлипывает и старается делать это как можно аккуратнее, потому что всё тело била невообразимая боль даже при банальном вздохе, не говоря уже о том, чтобы пошевелиться и посмотреть, что произошло с отцом.        Его переворачивают на спину, и Юрий кричит. Вся кожа горит, он не может лежать на спине. Он распахивает глаза, пытается подняться, игнорируя боль, и чувствует, как знакомые руки помогают ему сесть.        «Я подам на него в суд, » — слышит Юрий и кивает, опустив голову вниз, чтобы волосы закрывали покрывшееся алыми пятнами лицо, по которому до сих пор продолжали скатываться слёзы.        Юрию приходится терпеть бинты на своём теле, как и то, что они пропитываются сигаретным дымом. Виктор понимает, откуда этот запах, и забирает у него сигареты, которые парень достал с огромным трудом.        Он ненавидит Санкт-Петербург. Далеко не каждый здесь готов продать сигареты подростку, и парень злится, сжимая в кулак толстовку на рёбрах от приступов боли. И он ненавидит прессу в этом городе, которая умеет драматизировать совершенно всё.        Отца сажают на пять суток, выписывают штраф, который выплачивает Юрий, и становится вопрос на лишение родительских прав обоих родителей. Парню всё равно на это, потому что мать не отличалась особой заботой, а с отцом и так всё понятно. Он хочет, чтобы раны на его теле зажили быстрее и чтобы Виктор не злился так сильно.        Юрий возвращается в школу, когда всё заживает и он может нормально шевелиться. На коже остались еле заметные шрамы, и это раздражает его, как и то, что про него начали ещё больше пускать всякие сплетни. Радовало только то, что это был конец года.        Всё идёт нормально, в том числе и чёртовы экзамены, которые заставили Юрия не хило понервничать. Начинаются долгожданные каникулы, и парень может со всей смелостью сказать, что ему нравится просыпаться не от будильника, а от поцелуя в губы.        Ему нравится не бояться возвращаться домой, не тратить свои деньги на нужды всей семьи, спать столько, сколько он захочет, а не пока отец не скинет с кровати, нравится дышать полной грудью и понимать, что так будет всегда.        Ему нравится жить с Виктором в Санкт-Петербурге без лишних проблем и желая покурить, пока тот не видит. Потому что, видимо, это затянувшееся «скоро» наконец-то наступило.