Грехи смертные

Размышляя об апокалипсисе, Сэм приходит к выводу, что он словно обнажает мир. Обнажает и разлагает. Словно вся чернь, сидящая в людях, в самой земле и ее недрах, разом просачивается наружу. Потому что он нажал спусковой крючок. Сэм никогда не забывает, чья это вина. Это кафе ничем не отличается от прочих, такое же грязное и пустое. Нет, не так, оно опустошенное. Похоже, люди бежали отсюда в панике, сбивая по пути столы и стулья, а быть может нечто вышвырнуло их, как стадо перепуганной скотины. Сэм старается ступать как можно тише, вообразив почему-то, что пол, покрытый толстым слоем пыли, может заскрипеть в любой момент. У дальней стены он замечает тела парочки поваров: шея одного свернута под неестественным углом, мозги другого размазаны по стене. Увереннее перехватывает пистолет. И, наконец, обнаруживает, он здесь не один. Парень стоит, склонившись над очередным телом, будто бы сочувственно. В своем дизайнерском пальто он выглядит до того неуместно, что Сэм не сомневается — перед ним не человек, лишь подбирается, готовый в любой момент отразить нападение. Но секунда тянется за секундой, Винчестер все ближе, а некто все также не шевелится. Так что Сэм осторожно касается плеча. — С вами все в порядке, сэр? «Быть может, у него шок?». И замирает, потрясенный. — Коннор? — вырывается против воли. Предчувствие, как и зудящий где-то на периферии голод, к которому Сэм уже успел привыкнуть, не обманули — перед ним был демон, без стеснения и страха блеснувший черными глазами. — Давно не виделись, Сэм. Губы Коннора Уолша растягиваются в знакомой ухмылке. — Этого не может быть, — Сэм невольно делает шаг назад. — Что? По-твоему я не могу быть здесь? — Коннор поигрывает цепью, невесть как оказавшейся у него в руках. — Мы оба знаем, что ты допускаешь эту возможность. Возможность… что мы все можем быть здесь. Уолш театральным жестом раскрывает руки и помещение, еще недавно бывшее пустым, наполняется людьми. Сэм переводит оружие с одного на другого, не в силах сделать выбор, и непроизвольно оглядывается на дверь, будто и впрямь надеется, что последним в нее войдет Дин. Краем глаза замечает почти сочувственный взгляд Коннора. Это злит. Сэм наконец определяется с целью. — Бедняжка Сэмми все еще ждет, что старший брат придет на помощь? — издевательски тянет демон, бывший когда-то сокурсником, почти другом. — Да брось, Сэм, все мы здесь знаем, что у тебя духу не хватит стрелять, — это как всегда ослепительная в своей любви к роскоши Микаэла. — Я найду способ освободить их, — твердо произносит Сэм, чувствуя, как от бешенства вздуваются вены на шее. — Боюсь, мистер Винчестер, даже если вы примените свою устрашающую силу, некоторых, увы, уже не спасти, — профессор Китинг скидывает пиджак, чтобы продемонстрировать кровавое пятно на блузке, очевидно, оставшееся от чудовищной раны на животе. — Что с ними случилось? — спрашивает Сэм, ощутив бессилие пополам все с тем же внутренним бешенством, что никак не желает уступать место всем остальным чувствам. Эти демоны явились сюда в их телах. — Они все…? — Все ли они мертвы? Думаю, стоит задаться другими вопросами, — тон Эннализ напоминает тот, что она использовала на лекциях и во время очередного дела, — всегда ли было так? Кто мы? — Меня не волнует… — Серьезно? А ведь мы столько сил потратили, день за днем, ночь за ночью, наблюдая за тобой, — Ашер кажется искренне расстроенным. — Ты лжешь. — К сожалению, нет. Мы — лучшие в гвардии Азазеля — вынуждены были следить за каким-то сосунком, я никогда не понимала этого. Но теперь… — Микаэла обводит взглядом окружающую обстановку, — ты сотворил все это. Теперь я понимаю, что Желтоглазый был прав, пусть и сдох. И ведь если подумать, в тебе всегда это было. Ты уже рассказал братцу-праведнику, что творил в колледже? Нет? Тогда я могу это исправить. Впрочем, у Лорел получится лучше, Дин всегда страдал похотливостью. — Заткнись! — Что, ты и впрямь поверил, что у тебя могут быть настоящие друзья, пусть и убийцы? Обидно наверное убедиться в обратном. Нет, Сэм, здесь Семь Смертных Грехов собственной персоной, что, кстати, тоже очень почетно. — Зачем вы здесь? — А вот это уже интересный вопрос, мистер Винчестер. — Мы здесь для того, чтобы взглянуть на нашего лидера, — Коннор изображает в воздухе кавычки, — лицезреть вместилище Дьявола, а потом привести ему то, что он так жаждет. Лично я жду щедрого вознаграждения. В конце концов, я — Чревоугодие. Неожиданно слева мелькает нож, это Уэс попытался воткнуть лезвие ему под ребра. И гневно зарычал, когда не вышло. Но такое с Сэмом уже случалось: он позволил воткнуть нож себе в спину, да еще и прокрутить. Больше он себе такой ошибки не позволит. Они явно развлекались. Кучке демонов ничего не стоило пришпилить его к стене, теперь, когда он вновь не использует свои способности, вместо того, чтобы зубоскалить и пытаться поймать вручную; с другой стороны, им, кажется, было абсолютно плевать останется ли его тело цело и живо в процессе поимки. Извернувшись, Сэм одним движением перерезает горло Уэсу. Уэсу, что всегда был полон гнева и обиды на несправедливость жизни, на обстоятельства, вынуждавшие поступать так или иначе. Словно в отместку Коннор предпринял попытку заарканить его цепью. Коннор — Я Получаю Все Что Хочу и Когда Этого Хочу. Коннор — весь мир у моих ног. Они все нападают и нападают, стараясь достать его, а Сэму так хочется сдаться, дать им то, что они так хотят. Закончить свою жизнь, став одним из истерзанных тел. Если б не знать, что он не может себе этого позволить, не после того, как сильно подвел мир и брата. Если б не знать, как это бесполезно. … я воскрешу тебя. Белое платье Микаэлы моментально становится серым, когда ее тело падает замертво у сэмовых ног. Микаэла, что всегда хотела быть лучше всех. Микаэла, что завидовала тем, кому, как она думала, все досталось даром. Микаэла, что всегда выдавала себя за ту, которой не являлась. Оглядываясь назад, Сэм готов признать, что тот или иной грех подходил своему вместилищу как нельзя лучше. Эннализ и ее алчное стремление манипулировать, владеть, управлять — каждый человек для нее словно безвольная кукла, готовая выполнять любые, даже самые темные желания марионеточника. Ашер — золотой мальчик, баловень судьбы, казалось, приложи он больше усилий, превзошел бы отца, исполнил бы все свои самые сокровенные мечты, но у Миллстоуна никогда не хватало на это духу. Наконец, в живых остаются лишь трое: Сэм, Лорел и Ашер. Демоны ставят Сэма на колени, и Похоть развлекается тем, что оставляет ровные кровавые линии на теле охотника, начиная с шеи и заканчивая всеми открытыми участками кожи, которые, впрочем, сама же и обнажает. — Люцифер не обрадуется, если ты изувечишь его сосуд слишком сильно, — нервно замечает Ашер. — Расслабься, — фыркает в ответ Лорэл, — Князю тьмы ничего не стоит вернуть это тело в первозданный вид. И я ведь не трогала его хорошенькое личико… Ну, — Кастильо вновь обращает все свое внимание на Сэма, — Великий Охотник. Что будешь делать без своего самого действенного и единственного оружия против демонов? — Ты заблуждаешься, — хрипит Сэм в ответ, — нож Руби — оружие действенное, но не единственное, — с этими словами он делает резкий выпад вперед и вцепляется демону в горло. В руках Винчестера стонет сама Похоть, но не от страсти, а от боли. Рот наполняется кровью, и на сей раз не только его собственной, где-то на периферии мелькает мысль, что Дин снова будет разочарован и зол, но все это тонет в кратком миге наслаждения. Сэм даже не использует скованные цепью руки, чтобы изгнать попытавшегося было бежать Ашера. Голосит тот также как и множество изгнанных в преисподнюю демонов до него. Теперь он и впрямь может насладиться тишиной в опустевшем, кровавом кафе, а еще моментом всепоглощающего триумфа, ведь несмотря ни на что он победил и выжил.

***

Лишь много лет спустя, находясь в окружении кроваво-красных роз, в костюме, ослепительную белизну которого, кажется, не в силах осквернить ни одно из убитых им живых существ, и ненароком ловя в водной глади отражение собственных глаз, а в них отблеск Его ледяного пламени, Сэм понимает, что сам он — воплощение Гордыни.