Вино - не кровь.

Чтобы пережить вечность, лучше всего жить одним днем. Алисон Ноэль.

Сан-Франциско. 8 ноября 2016 года. Эта квартира — одна из тех, в которой, стоит только начаться дождю, сразу начинает течь потолок, а оконные рамы становятся темными от влаги. Форточка не закрывается, поэтому подоконник тоже мокрый. Хотя одинокий вазон чувствует себя здесь вполне комфортно, да. Стены квартиры под самой крышей 10-этажного дома давно не гудели от громкой музыки и столпотворения людей: по различным постерам современных рок-групп было видно страсть бывшего хозяина к вечеринкам такого рода. На стене была криво нарисованная мишень для игры в дартс, но, судя по отметинам, игроки не имели под рукой дротиков, а только пистолеты. Это точно следы от пуль. Нынешняя обитательница не имела таких дурных привычек. У неё были свои, но не такие шумные. Она старается быть тихо. Надо быть примерной соседкой. Волосы девушки рассыпались по плечам, стоило достать пару шпилек из прически. С верхней полки она вытащила белый чайник с гравированной ручкой. Ранее она старательно очистила его от желтизны. Вода, рывками пульсируя из крана, начала набираться в емкость. Видимо, где-то опять непорядок с трубами. Старую шторку колыхнул ветер. — Ты ведь не будешь пить чай, — прозвучал низкий голос, чей обладатель спрыгнул с подоконника. Какая разница через что входить: окно или дверь. — Я скажу тебе больше — у меня нет чая, — легкая улыбка тронула уголки ее губы, когда она поставила наполовину полный чайник на плиту. Парень поднес зажигалку к открытой конфорке, которую в секунду поглотил огонь. — Твое развлечение — наблюдать за кипением воды? — Его голос серьезен, но в глазах играло озорство. Голову он запрокинул назад, прислонившись к откосу окна, зная, каким будет ответ. — Я люблю этот процесс. Раньше любила. Как и чай, — девушка подошла к столу, стоящему рядом с окном, чтобы взять утреннюю газету, которую утром, что случилось впервые, определили в почтовый ящик этой квартиры. Кто-то из соседей, не любящих заходить в Интернет, сегодня останется без свежих новостей. Повторяя за девушкой движения перелистывания страниц воображаемой газеты, парень заговорил гнусавым голосом: — Выборы 2016: будь гражданином с правом голоса. Возле местного банка группа вооруженных людей пыталась ограбить инкассаторов. Грядет эпидемия чумы? Как защитить своего ребенка в осенне-сопливый период? — Обычно ты спрашиваешь, какой чая я любила, а я отвечаю — черный с малиной, — теперь они смотрели друг другу в глаза. Прямо режиссер и актер, забывший слова давно отрепетированного сценария. — Ты вынудила меня, Блэр! План пал в тот момент, когда среди нас появился третий, — парень длинным пальцем указал на стол. — Во-о-от тот кусок мертвого дерева. — Как и ты, Константин. — Что? — Мертвого. Чайник подал первый свист, но парень быстро выключил конфорку, заведя руку за спину. — Как низко попрекать меня за внешний вид, — Константин покачал головой из стороны в сторону, показательно цокая языком. Его пронзительный взгляд так и был сосредоточен на девушке. — Ты прекрасно знаешь, о чем я, — ответила Блэр, но стоило ей только присесть на край стола, как бледная рука парня схватила ее за запястье. — Не имею и малейшего представления. Он потянул ее вглубь квартиры. В главной комнате никто не включил свет, хотя здесь царила кромешная тьма. Отпустив ее руку, Константин зашел за спинку дивана (единственного предмета мебели в гостиной) и достал бутылку вина в темном стекле. — Какого.? Парень без труда вынул пробку и сел на пол, жестом приглашая Блэр разместиться рядом. Его довольная улыбка была видна ей ярче полуденного солнца. Скрип паркета. Она села напротив. — Ты давно не видела своего отражения в зеркале, а я еще дольше. Зеркала нас не замечают, настолько мы мертвы. Но мы видим друг друга. Сейчас и каждый день, — Блэр почувствовала, как от его слов время бременем начало давить на плечи. Со вздохом он опустил взгляд на бутылку, что цепко держал правой рукой. Он либо хотел выпить, либо что-то сказать. — Ты не выглядишь мертвым, — он посмотрел на нее, собравшись отпить из бутылки, но через 2 секунды протянул ее Блэр. — Отвратительно, — поморщилась девушка, сделав первый глоток, — а на запах еще хуже. Бутылка вновь попала в руки Константина: — Людям нравится. Отдают за это бешеные деньги, — парень пожал плечами и отпил вина. Поджав губы от привкуса, он мимолетно окинул взглядом этикетку на стекле. — Расскажи обо мне, — тон его голоса резко поменялся. Константин поставил вино между ними, а сам лег рядом. Его не беспокоил ледяной холод старых досок. — Эй, я не умею описывать людей, — Блэр взяла бутылку «непонравившегося» напитка, слегка пнув его в плечо. — Разве в этой комнате они есть? — Константин смотрел прямо в треснутый потолок. Риторически. — Твои глаза такого темного цвета, которого прежде я ни у кого не видела, но… они самые живые. Ты видел многое, и твой взгляд этим не отяжелен. Это делает тебя живым, — второй глоток вина. — Черт, а это сложно. Он не говорил ни слова. Не моргал, не дышал, слушал. — И, знаешь, — по комнате эхом расстелился смех девушки, — эти постоянные взоры, которыми, как стрелами, в тебя метают особи женского пола, вне зависимости от возраста, — просто бесценны! А еще, вот форма твоего лица, — Блэр прикрыла рот рукой, в раздумьях пытаясь подобрать подходящее слово, — она будто специально прорисована. Больше всего мне нравятся скулы. Блэр отпила третий глоток вина. — Бледность кожи совсем не отдает зеленым оттенком. — Ох, я очень переживал на этот счет. Спасибо! — Константин вздохнул с облегчением, приложив руку к груди. — Твоя очередь! — Блэр поставила алкоголь между ними и сама легла рядом, в интригующем ожидании. Эта игра неожиданно начала забавлять ее. — Не создали еще такого зеркала и слов, чтобы передать синеву твоих глаз, — Константин прикрыл веки, ведь ее облик был изучен им до мелочей. — Эй! — Она вновь пихнула его рукой, смеясь. Ему нравилось слышать её искренность. — До второй мировой я был писателем, не забыла? — Его голос стал теплее, то ли от воспоминаний, то ли от реакции девушки. — Ну, так вот, представим тебя в образе героини моего очередного в будущем успешного романа. — Бестселлера, пожалуйста. — Несомненно! Итак, — сделал он паузу, — глаза моей героини — цвета самой спелой голубики, в то время как, ее волосы напоминают мне по окрасу пшеничное поле. Самые светлые пряди, как колосья, переплетаются с более темными. Всё естественно и натурально красиво. Ты — натурально живая. — Лучший комплимент. — Это правда, — ответил он. Время близилось к утру, а эти двое так и лежали на полу гостиной комнаты. Пустая бутылка нашла себе пристанище под ножкой дивана. Смех в комнате сменялся то тихими фразами, то еще более тихими паузами, пока они думали, что сказать, или же обдумывали услышанное. У них своя история, которую они с каждым днем надеются продолжить еще на один. Таких, как они, становится меньше. Каждый выход в общество чреват невозвращением, прерыванием их истории. «Завтра» может не быть, а «сегодня» — закончится через минуту, но таково их естество. У них есть голод, а у людей — кровь.