***
Она устроила в гостиной из подушек и пледов самое настоящее ложе и купила большой пакет мандаринов. Кристина ждала Эрика, сидя возле камина. В голову лезли дурные мысли о ее судьбе и муже. Кристина снова и снова спрашивала себя: почему он не тронул ее и пальцем после свадьбы? Он избегал касаться ее и держался подальше, неизменно запираясь у себя в комнате. Кристина смирилась с жизнью в подземельях, но Эрик пошел дальше — через месяц он вручил ей все ключи. Самым смешным было то, что долг перед мужем оказался сильнее здравого смысла: Кристина осталась. Она периодически жила наверху, но после смерти матушки Валериус перевезла к нему все вещи, имевшие хоть малую ценность, а остальное без капли жалости выбросила. Квартиру, завещанную ей, Кристина сдавала тихой семейной чете, и ее все устраивало. Она знала, что Рауль продолжает свои экспедиции и что с ним все в порядке, и от сознания того, что она причастна к этой его жизни, Кристине становилось легче. Единственной проблемой был Эрик. Она не любила его или не знала в себе этой любви; все чувства давно остыли, и осталась лишь привычка, служившая заменой ее счастья. Кристина была уверена — вплоть до этого утра! — что и Эрик смирился с их совместным одиночеством, но то, как он говорил о ее безразличии... Была ли она так безразлична, как хотела казаться? Кристина мучилась.***
Эрик пришел ближе к ночи, и Кристине показалось, что мужчина выглядит еще хуже, чем утром. Его кашель стал невыносимо хриплым, а самого его немного пошатывало. — Прилягте, — встревоженно произнесла девушка, помогая ему раздеться. — Я устроила для вас в гостиной прекрасное ложе. Там тепло и уютно... Эрик, казалось, плохо осознавал все происходящее вокруг. Он послушно поплелся за девушкой и без сил упал на подушки. В гостиной повисла напряженная тишина, нарушаемая хриплым дыханием Эрика, но она тут же была прервана приступом кашля. Кристина мягко коснулась его плеча. — У вас найдутся силы съесть хоть три ложки супа? Эрик сел, и его воспаленные глаза с трудом сфокусировались на девушке. Кристина смотрела на него с тревогой. — Эрик не голоден... — едва слышно прошептал он, опираясь спиной на предусмотрительно подложенную под спину подушку. Кристина поняла, что эта мягкость ему нравится, потому что его всегда напряженное (даже во время болезни!) тело странно расслабилось. — Надо поесть, ведь вашему организму нужно откуда-то черпать силы. Я принесу вам суп, он легкий, но сытный... и да, вы бы сняли фрак и жилет, это существенно упростит вашу жизнь. Он тяжело вздохнул и закашлялся. Когда Кристина вернулась, Эрик все также полусидел, и глаза его были закрыты. Девушка осторожно погладила его по плечу, держа в руке кружку с небольшим количеством куриного супа. — Вы сможете поесть сами, или мне придется вам помочь? — она вдруг поняла, что Эрик в любом состоянии постарается справиться сам. Мужчина послушно взял у нее кружку и ложку. Девушка порадовалась, что он вышел (видимо, по рассеянности) в черной маске с открытыми губами и подбородком вместо маски с усами и носом. Она присела рядом на ковер и с тревогой смотрела, как он без аппетита проглатывает суп, а руки его чуть подрагивают, да и самого его бьет озноб. То, что у него был сильный жар — несомненно... Кристина протянула ему еще два стакана. — Эрик, это сироп от кашля и хинин. Вам придется их выпить, иначе вы поправитесь гораздо медленнее. Мужчина скривился и закашлялся, едва не расплескав все. — Сироп слишком сладкий, — буркнул он, залпом выпивая стакан. — А хинин горький! Эрик походил сейчас на маленького ребенка. Он смотрел на девушку измученно и несчастно, точно бы ее забота сломала его. Кристина отставила всю посуду. — Ложитесь. Эту ночь вы проведете здесь, в тепле и в гораздо более мягкой постели, чем ваш гроб. Он снова покорился — видимо, силы совсем оставили его. Девушка положила руку Эрику на плечо. — Надеюсь, завтра вам будет получше. Эрик вместо ответа закашлялся и вдруг, все еще тяжело дыша, стиснул ее руку в своей. — Кристина может не уходить? Она чуть печально улыбнулась. — Не волнуйтесь... я здесь. Девушка и вправду собиралась быть рядом всю ночь. — Вы хотите чего-нибудь? — тихо спросила она, вставая и проходя по комнате, чтобы погасить весь свет. Тихо горел камин... — Нет... — прошелестел усталый голос Эрика. — Пусть только Кристина не уходит... Он нуждался в ней, как ребенок нуждается в матери. Кристина присела рядом. — Я поставила вам рядом графин, хотите пить? — эта странная забота в ней не могла никак утихнуть. Кристина села так, чтобы он мог положить ей голову на колени, что Эрик и сделал, уткнувшись маской в платье и тяжело кашляя. — Нет... Эрик в порядке, — он замолчал и вскоре задремал.***
Ночью сильно поднялась температура, Эрик метался по подушкам, тяжело дыша и задыхаясь. Он то дрожал, то стремился раскрыться, и Кристина невольно сняла с него маску, открыв его лицо темноте. Эрик постанывал во сне, пылая как печка, и Кристина клала ему на лоб уксусные компрессы. Мужчина шептал что-то про какие-то тетради, просил вычесть из одного числа другое, весь трясся, а девушка могла лишь молиться. Мучения Эрика кончились к утру, и он забылся беспокойным сном. Кристину разбудил тяжелый кашель, и она вздрогнула, просыпаясь. Девушка все-таки уснула подле учителя на краю его ложа. Эрик кашлял не умолкая. Наконец, приступ прошел, и мужчина бессильно откинулся обратно на подушки. Она сделала вид, что спит, когда почувствовала, что Эрик зашевелился. Он осторожно коснулся подрагивающими пальцами ее плеча, и она даже через ткань почувствовала ледяной холод. Эрик поглаживал ее по плечу, и его руки приобретали странную уверенность. Он притянул ее чуть к себе, видимо, боясь, что она может упасть. Кристина не понимала, какие эмоции вызывают в ней его прикосновения. Это было одновременно и приятно, и противно... Почему он... вот такой? Противоречивый, как и ее чувства к нему? Эрик — это пламя. Смертельно опасное, жгучее, убивающее. Пламя, которое может уничтожить ее, если она подойдет слишком близко... Кристина чувствовала его руки, и странная легкость пробуждалась в ней. Внезапно Эрик отодвинулся в сторону и снова зашелся кашлем. После этого он не решался вновь прикоснуться к ней, и Кристина села, потягиваясь. Эрик тут же повернулся к ней. Он успел надеть маску, и девушка вздохнула. Она не знала, радоваться ей или огорчаться. — Как вы себя чувствуете? Эрик прокашлялся, но голос все равно звучал очень болезненно. — Эрик в порядке. — Как вчера или в более полном? — девушка нахмурилась еще сильнее. — Будете завтракать? Он вздохнул. — Эрик не стоит забот Кристины. Он просто жалок сейчас... Мужчина попытался сесть, но попытка, видимо, была слишком резкой, и он повалился обратно. — Нет, Эрик, — Кристина смотрела на него со смутной нежностью и усталой тревогой матери. — Если вам плохо, вы можете... да вы просто должны мне сказать! Девушка покачала головой. — Я принесу вам небольшой завтрак... у меня сегодня выходной, и я могу побыть с вами. Почитать вам вслух, например. Мужчина вздохнул. — Кристина сейчас шутит? Это злая шутка! Очень злая... Девушка молча коснулась его плеча. — Еще ведь не поздно все исправить, верно? — наконец прошептала она, чувствуя, как замер от ее движения учитель. Она станет лучше. Эрик стоит того, чтобы она переборола себя.***
Эрик провел весь день в постели, послушно глотая лекарства и едва ли не захлебываясь кашлем. У него, по-видимому, едва хватало сил на то, чтобы встать, и Кристина очень переживала, когда он, тяжело дыша и шатаясь, отлучался в ванную. Мужчина жался к ней, как испуганный ребенок, кутаясь в клетчатый плед и ища в девушке что-то такое, что она не могла ему дать. Кристина почти весь день читала ему все его любимые стихи, чувствуя, что все ее сердце принадлежит в эти минуты лишь Эрику. — Почему Кристина не могла раньше быть так добра к Эрику? Он перебил ее на полуслове и посмотрел совершенно серьезно ей прямо в глаза. — Я боялась... нет, не вас, я боялась снова почувствовать что-то... что-то большее, чем просто симпатию. Мужчина вздохнул. — Кристина могла бы полюбить Эрика? Она так часто пыталась раньше убедить его в этом... быть его женой, его живой женой! — Да, Эрик, господи, да! — она часто-часто заморгала, пытаясь скрыть вдруг набежавшие слезы. — Я... я сейчас вернусь. Смутившись, девушка вскочила и выбежала из гостиной.***
Она вернулась с мандаринами. — Вы любите мандарины? Мужчина как-то странно усмехнулся. — Это особая форма лечения? Кристина погладила его по голове. — Конечно. Нужно есть мандарины, они очень полезные, и вам они точно понравятся... Она научится быть самой лучшей женой для него. Девушка улыбнулась, и Эрик невольно улыбнулся в ответ, глядя на нее. Они были на пороге нового мира...