Что тебе снится?

      — Ты!..       Лорд-Маршал сдавил горло Ваако мёртвой хваткой, и тот почувствовал, что начинает балансировать на грани жизни и смерти. Одно неверное движение или выражение лица – и его существование прервётся вместе с его амбициозными планами. Ваако не сопротивлялся. Как и всегда, он выжидал. Прежде всего нужно было выяснить, чем вызван гнев повелителя, и он жадно ловил каждый его жест, каждое слово, каждую интонацию, пытаясь понять, что могло его выдать, и надеясь, что он всего лишь случайно попал под горячую руку Жилава, разозлённого кем-то или чем-то другим.       — Ты… — Лорд-Маршал поднял забрало шлема, и Ваако открылось его скривившееся в презрении лицо.       Наконец отпустив своего военачальника и отбросив его на несколько метров от себя, Жилав тяжело опустился на трон и прикрыл глаза рукой. Он выглядел уставшим и разбитым.       «Он измотан и обеспокоен… но чем?»       Поднявшись и едва подавив желание потереть чудом не сломанную шею, Ваако осторожно приблизился к своему повелителю, склонив голову и стараясь ничем не выдавать своё собственное беспокойство. Его глаза сверкали сталью не хуже доспехов, а лицо было непроницаемым, как мрак космоса.       — Лорд-Маршал, если я виновен перед вами, то я готов понести любое наказание, — Ваако смиренно опустился на одно колено. — Приказывайте, я ваш верный слуга.       Жилав поднял голову и пристально посмотрел на своего лучшего воина.       — И ты пойдёшь со мной до конца?       Ваако поднял на Лорд-Маршала яростный взгляд. Он ждал этого вопроса.       — До самой Вселенной Смерти, повелитель.       Лорд-Маршал усмехнулся. Некоторые вещи в этом мире не меняются. Его верный пёс по-прежнему верен ему, эти глаза не умеют врать.       В памяти Жилава пронеслись сцены из прошлого, не столь отдалённого, как ему иногда кажется.       Вот он, чуть более молодой, чем сейчас, обратил в свою веру очередного юнца с большими глазами, насмешливым ртом и прекрасными физическими данными.       Вот этот самый юнец стонет и рыдает, умоляя избавить его от причиняемой боли, ещё не знающий, что боль можно подавить лишь другой, новой и более сильной, болью. Его глаза ещё полны жизни, а тело слишком чувствительно, и он умоляет Жилава о смерти, когда тот проходит мимо, осматривая новообращённых. Глупец. Это лишь начало пути.       Вот тот же самый мальчишка уже адаптирован к боли и тренируется в зале с другими будущими воинами. Он ещё толком не умеет держать оружие, но уже сейчас побеждает любого из своих товарищей, даже более раннего обращения. Он ещё слишком эмоционален, и Лорд-Маршал усмехается, слыша его яростные выкрики в адрес партнёра по спаррингу. Потом трёх. Потом пяти. Только после того, как тренер выставил против него семерых и стал лично давать им указания, парень оказался повержен. Когда он встал и дерзко поднял взгляд на стоящего на балконе Лорд-Маршала, в его глазах полыхала злость. Всем своим видом он показывал, что не смирится с поражением. В тот день Жилав отдал распоряжение уделять этому юнцу побольше внимания и обучать его по специальной, улучшенной программе. Этого мальчишку ждало блестящее будущее. Или великий крах.       Вот молодой идеально вымуштрованный воин возвращается со своей первой миссии. Корабль оказался неисправен, и весь экипаж погиб. Кроме него. Мальчишка прилетел на разваливающейся посудине, отобранной у местного населения, весь в крови, злой и решительно настроенный. Готовый принять смерть за проваленную миссию, пусть и не по его, рядового солдата, вине. В тот день он получил повышение до командира взвода и личную похвалу от Лорд-Маршала. В тот день он впервые спросил его имя.       Вот в крыло, где расположены покои Жилава, врывается отряд некромонгеров. Но ни один из них не смог приблизиться к его двери: Ваако возник из ниоткуда, как тень, и молниеносно перебил всех бунтовщиков, кроме их предводителя. Его он обезоружил и привёл к Лорд-Маршалу, чтобы тот смог лично забрать его душу, если пожелает. Тот не пожелал, и Ваако бесстрастно перерезал зачинщику горло и бросил его голову к ногам своего повелителя, преклонив колено и ожидая дальнейших указаний. В тот день он получил новое повышение.       Вот Ваако, уже генерал, стоит по левую руку от Жилава и принимает участие в планировании предстоящей операции. Лорд-Маршал намеренно делает небольшую, но чреватую негативными последствиями ошибку в расстановке и ждёт, посмеет ли кто-нибудь из военачальников указать ему на неё. Все молчат, принимая слова повелителя как закон. Он бросает быстрый взгляд на Ваако. Тот колеблется, а затем поворачивается к Жилаву и просит разрешения высказаться начистоту. Получив его, он указывает сразу на две ошибки и предлагает идеальное решение для обеих, собирая на себе сначала злорадные, а затем полные плохо скрываемого ужаса взгляды других генералов. У одного вырывается чуть слышный возглас. Лорд-Маршал выслушивает точку зрения молодого военачальника и соглашается с ним. А затем отдаёт приказ казнить генерала. Того, что не сдержался. Ваако вызывается привести в исполнение смертный приговор.       Вот генерал берёт в жёны молодую девушку из числа новообращённых. Он просил Лорд-Маршала разрешить ему остаться холостяком, опасаясь, что это может повредить ему как воину, но получил отказ. После долгих смотрин он выбрал себе её, стройную и смуглую Дэйм. Он не смотрит на жену и выглядит напряжённым. Этот брак для него – ещё один приказ Жилава, который он беспрекословно выполняет, независимо от собственной воли.       Вот Ваако всё чаще появляется под руку с Дэйм. Он уже привык к её обществу, и присутствие супруги больше не тяготит его. Он выглядит спокойным и решительным, и Жилав чувствует, что после свадьбы вера его лишь укрепилась. Сама Дэйм с благоговейным трепетом ловит каждое слово и движение мужа. Большее почтение она испытывает лишь к Лорд-Маршалу. Жилав любуется этой парой, и в личной беседе говорит Ваако, что доволен его выбором. Тот смиренно склоняет голову и благодарит своего повелителя за похвалу.       Когда поток воспоминаний схлынул и мысли Лорд-Маршала вернулись в настоящее, Ваако по-прежнему стоял перед ним, преклонив колено. Жилав медленно и спокойно прошёлся по нему оценивающим взглядом. Генерал склонил голову и молча ждал приговора. Верный и бесконечно преданный своему повелителю. До самой Вселенной Смерти. Жилав отвернулся. Глупо было подозревать его в измене.       — Встань.       Ваако повиновался. Лорд-Маршал устало выдохнул и снова обратил свой взор на фаворита. Генерал отметил про себя, что лицо его смягчилось. Вспышка гнева утихла, и теперь повелитель снова стал самим собой.       — Ты хорошо спишь ночами?       Ваако не ожидал такого вопроса, но ответил молниеносно:       — Как мёртвый, повелитель.       Жилав наклонил голову, изучая лицо своего генерала.       — Но тебе же снится что-то?       — Да, повелитель.       — И что тебе снится?       Ваако замер. Сказать правду в этот раз было бы самоубийством, но и ложь сейчас могла не спасти его. Никто не обрадуется, услышав, что его лучший воин по ночам упивается видом скачущей по полу отрезанной головы своего повелителя и жадно ловит выражение его глаз, медленно мутнеющих, когда жизнь окончательно покидает их. Он должен соврать так, чтобы и сам мог поверить в свою ложь. Должен соврать так, как его учила Дэйм. Выдержав паузу, он склонил голову и тихо ответил:       — Вы, повелитель. И ваше победное шествие среди пыли не покорившихся планет.       Лорд-Маршал рассмеялся.       — Ты до сих пор не умеешь врать, Ваако. Не стесняйся, говори, как есть. Это приказ. Я хочу знать, о чём грезит мой лучший военачальник.       Выдержав ещё одну паузу, Ваако собрался с силами, выдохнул и поднял на Жилава преобразившееся лицо.       — Мне снится моя жена.       Лорд-Маршал с интересом посмотрел на генерала.       — И что же вы… делаете? Ты ведь и так видишь её каждый день, когда я тебя никуда не отправляю.       Ваако ухмыльнулся.       — Да, повелитель, но она… — военачальник умолк.       — Что? Если с ней что-то не так, выбери себе новую.       Генерал чуть вскинул бровь. Лорд-Маршал продолжал изучать его лицо, но оно было скупо на эмоции. Ваако был образцовым воином и умел держать себя в руках.       — Повелитель, она всем хороша, кроме одного, но я не смею ни просить, ни даже желать этого.       Жилав не отвечал, и военачальник продолжил:       — Она прекрасна, а вера её непоколебима, но она слишком нечувствительна. Повелитель, я бывал с женщинами в прошлой жизни, и все они откликались на мои ласки. Но Дэйм… нет, она не холодна, её страсть могла бы сжечь неугодную вам планету, но чтобы разбудить её, мне приходится прибегать действиям, которых я предпочёл бы избежать в стенах спальни. Это не приносит мне никакого удовлетворения.       Перед глазами Лорд-Маршала пронеслись разнообразные волнующие воображение сцены, и он оскалился.       — Из-за этого она всегда носит длинные платья?       — Да, повелитель, — Ваако склонил голову, но от Жилава не укрылась его хищная улыбка.       «Не так уж ему и не нравится. Хотел бы я взглянуть, что у них там происходит, когда они остаются наедине».       — Но что ты видишь во сне?       Ваако поднял голову, не стирая ядовитую улыбку с губ. Всё шло согласно его плану. Уроки Дэйм не прошли зря. Похоже, он снова вне подозрений, а уж красиво соврать на такую благодатную тему он сумеет.       — Мне снится, что она тает от каждого моего прикосновения. Хватает ртом воздух и не может надышаться. Извивается всем телом и чуть заметно дрожит, пока я опускаюсь всё ниже, а затем прогибается мне навстречу, стягивая волосы у меня на затылке и впиваясь ногтями мне в плечи. Я вижу её желающей меня самого, моё тело, но не мою силу и не мои навыки воина. В моих снах у неё нежные руки и горячее дыхание, обжигающее кожу. В моих снах она сначала берёт инициативу, а затем отдаётся мне. В моих снах она боится моей власти над ней, а когда я просыпаюсь – жаждет её. Поэтому то, что во сне доставляло мне удовольствие, а ей причиняло боль, при пробуждении оборачивается пыткой для меня и наслаждением для неё. Быть может, я плохой муж, повелитель, и до сих пор не понял, что есть правильный брак. Но раз за разом она заставляет меня проделывать все те вещи, которым место скорее в камере пыток, чем на супружеском ложе, и в ответ на все мои действия лишь смеётся и направляет мою руку. И если в моих снах она кричит, чтобы я прекратил, то наяву она умоляет меня не останавливаться.       Ваако замолчал и отступил на шаг назад. Лорд-Маршал, всё это время не отрывавший взгляд от его лица, улыбнулся уголками губ.       — Ты не ценишь то, что имеешь, Ваако. Твоя женщина боготворит тебя, и всё, что от тебя требуется – это поговорить с ней и высказать свои предпочтения. А теперь ступай и не возвращайся, пока не уладишь свои проблемы.       Генерал молча развернулся и удалился в свои покои. Он уже и сам почти было поверил своим словам, но когда руки незаметно подошедшей сзади жены мягко легли ему на бёдра и притянули к себе, Ваако закрыл глаза и улыбнулся, погружаясь в ощущения. Дэйм положила голову ему на плечо и ласково прошептала в ухо:       — Что Лорд-Маршал сказал тебе на этот раз?       Улыбка Ваако стала шире.       — Он спросил, что мне снится.       Дэйм содрогнулась всем телом и сильнее прижалась к мужу.       — И что ты ему ответил?       Ваако резко развернулся и вместо ответа впился в губы жены жестоким поцелуем, одновременно с этим разрывая платье у неё на спине. Затем подхватил её на руки и грубо бросил на ложе. Пока Дэйм сбрасывала с себя то, что осталось от её одеяния, он вынул из-за пояса свой боевой нож и, не произнося ни слова, опустился рядом с ней, упиваясь неподдельным страхом в её глазах.