Moon River, wider than a mile, I'm crossing you in style some day. Old dream maker, you heart breaker, Wherever you're going I'm going your way.
На Прагу надвигалась ночь. Старые улочки закутались в сумерки, тщетно стараясь согреться в желтом свете старых фонарей. Осенняя промозглость заставляла Бэкхена отчаянно кутаться в пальто, натягивая повыше воротник. Но это ни капли не спасало. Начал накрапывать мелкий дождь. Больше всего Бэк хотел оказаться сейчас дома, в Корее, съесть горячий рамен и залить соджу. Впрочем, пиво и чипсы тоже пойдут. Умоститься в своей квартирке, посмотреть что-нибудь из Хичкока. Впрочем, какая-нибудь попсовая комедия тоже пойдет. Все лучше, чем который час блуждать по брусчатым мостовым, сминая под подошвами кед палую листву, трясясь то ли от холода, то ли от какого-то ощущения сбывшейся мечты. А ведь этот город был для Бэкхёна прекрасной заветной мечтой: его не прельщал ни туманный Лондон с его Тауэром и Биг Беном, ни холодные фьорды, ни шумный Нью-Йорк с его гордой Статуей Свободы. Только магическая Прага с ее алеющими кукольными крышами, готическими храмами и узкими улочками, наполненными неразгаданными тайнами. Он копил на поездку с самой учебы в университете, а потом все накопленные средства пошли на помощь родителям с оплатой свадьбы – его семья, в отличие от семьи невесты, была не особо богата. Потом ипотека, оплата совместных счетов, семейный бюджет, который его благоверная просаживала на шмотки и косметику, потому что любимая превыше всего, ну а его желания могут и подождать. Поэтому когда его руководство объявило о желании в качестве премии подарить туристические путевки в Чехию своим лучшим работникам, Бэкхен благодарил фортуну, что наконец благоволила ему. Внезапно он полюбил свой кабинет, где практически жил вот уже третий год, полюбил своего начальника, который вообще-то был тем еще засранцем с его вечными требованиями и задачами «на вчера». Полюбил каждое утро после короткого сна и мерзкий кофе из автомата в холле, боли в спине и глазах после долгого сидения за компьютером, полюбил, в конце концов, свою скучную жизнь. Все потому, что в тот миг, когда его имя стояло в списке тех, кто летит в Прагу, его мечта стала немножко ближе. Только вот теперь, когда его мечта сбылась, она не казалась ему уж такой прекрасной. Откровенно говоря, пребывание Бэка тут не сложилось с самого начала. Вместо обещанного солнца, утопающего в желто-багряном море осенней листвы, – отвратительные серые тучи, холод и дождь. И если с этим еще кое-как можно было смириться (так город приобретал более готический вид), то дальше его ожидали еще более неприятные сюрпризы. На одной из остановок экскурсионного автобуса, Бэк задержался, фотографируя виды, а гид не посчитал нужным пересчитать пассажиров автобуса, и тот уехал вместе с неосмотрительно оставленной сумкой Бена, кредитками и всеми документами. В попытках дозвониться коллегам или подключиться к какому-нибудь вай-фаю, он разрядил телефон, и честно говоря, не имел абсолютно никакого понятия, что же делать теперь. Только и оставалось, что бродить по заветным старинным улочкам, с тоской заглядывая в светящиеся теплом витрины магазинов и окошки кафе, в которых посетители попивали свои горячие напитки, сжимая в руках дымящиеся чашки. В ответ на мысли о еде, в животе протестующе забурчало. Бэкхен тяжело вздохнул. Ноги сами понесли его к Карловому мосту. У реки было еще холоднее, промозглый ветер пробирал до костей, добираясь, казалось, до самой души. Туристов, обычно толпами проходящих по одной из главных достопримечательностей, разогнала непогода. Лишь несколько бездомных, пробежавший спортсмен (во дает!), редкие парочки, жмущиеся друг к другу, и уличный музыкант с гитарой. Он грел закоченевшие пальцы дыханием, а затем принимался настраивать струны. Дело шло не очень, судя по длительности возни. Так некстати Бэкхену вспомнился его школьный друг, Ким Чондэ. В старшей школе они играли в рок группе и тусовались – всегда вместе. У Чондэ была его нежно любимая гитара и Бэкхен, а у Бэкхена был Чондэ и их песни. Они мечтали о сцене, о славе и о множествах путешествий. Ночи напролет они просиживали на телефоне, обсуждая все на свете. Это с Чондэ они однажды наткнулись на фотографии Чехии в National Georgrafic и разделили на двоих эту (как и много других) мечту. Когда все пошло наперекосяк, трудно сказать. Судьба развела их по разным дорогам – после школы Бэкхен поступил на юридический, стал меньше времени уделять группе и Чондэ, стал встречаться с первой красавицей университета. Вскоре он уже был среднестатистическим корейским мужчиной с офисной работой, женой, кредитами, субботними поездками к родителям, редкими выходными и отпуском на двоих на каком-нибудь курорте. Нельзя сказать, что он не сожалел, Бэкхен знал, что Чондэ поступил в музыкальную академию в Праге, и знание того, что Чондэ в одиночку исполняет их общие мечты грызло Бэка изнутри. Они не виделись вот уже пять лет. Погрузившийся в воспоминания Бэкхен не заметил, как гитарист закончил настраивать струны, едва коснулся струн и начал петь. От первых звуков его гитары показалось, что мир вокруг Бэкхена закружился со страшной силой. На негнущихся ногах он заставил себя сделать шаг, еще один и спустя вечность, он приблизился к музыканту. Несколько секунд он боролся с неясной дрожью, поселившейся где-то глубоко внутри. Парень с гитарой сыграл последние аккорды. Бэк облизнул пересохшие губы. Тишину разрезало сиплое: – Ким Чондэ?****
Бэкхен не верил в судьбу, предначертанность, фатум (и что там еще?). Не верил до этой самой секунды. Потому что фортуна наконец была к нему благосклонна и дарила щедрый подарок в виде ошарашенного Ким Чондэ, застывшего немым изваянием самому себе. – Не может быть, Чондэ, это правда ты? – Бэкхен подошел почти вплотную, схватив давнего друга за плечи. – Бэкхен? Что ты…как ты тут оказался? – Чондэ будто забыл родной корейский, от шока едва связывая буквы в слова. – Я забыл в автобусе сумку, а там кошелек, документы, а еще я не знаю, где находится мой отель и…Ах, да, я приехал по путевке от фирмы. И я хожу тут уже несколько часов и совершенно не знаю что делать, я устал, я голоден и… – Вау, ты и правда тут, – потрясенно выдохнул Ким, отставляя в сторону гитару и обнимая друга. – Эй, ты чего, – Бэк изумленно таращился в никуда, пока Чондэ, неловко похлопав его по спине отстранился. – Странно видеть тебя после стольких лет…Как будто домой вернулся, – задумчиво протянул Чондэ через несколько секунд разглядывания смущенного Бэхена. – Сколько мы не виделись...лет? Два года? Три? – Ммм, четыре, Чондэ. Повисла неловкая, вязкая пауза. Бэкхен снова облизнул начинавшие обветриваться губы. Чондэ снова схватил гитару. – Вижу ты все еще играешь. – сменил тему Бэк. – Хоть что-то в мире неизменно. Ты тут какими судьбами? – Да вот, доучиваюсь в академии искусств последний год, делаю выпускной проект, ну и играю на улицах в свободное время. – В такую-то погоду? - поморщился Бэк. – Да уж, погода сегодня просто ужасная. Ох, прости, ты, наверное,замерз. Погоди... – Чондэ сложил гитару в чехол и закинул ее на плечи, затем собрал немногочисленный заработок из фетровой черной шляпы и водрузил последнюю на голову. – Пошли где-то посидим, пива выпьем. Ты уже пробовал местное пиво? Я угощаю. Они медленно двинулись вперед по мосту. – Эм, прости, Чондэ, я пас. Мне еще свой отель найти надо на трезвую голову. Телефон сел, а я ни названия не помню, ни расположения. Прости, не то чтобы я не хотел, просто, правда, столько всего за сегодня случилось и я без малейшего понятия, что делать. – М-да, сегодня явно не твой день чувак, - Чондэ сочувствующе похлопал Бэка по плечу. Тот в ответ лишь угрюмо хмыкнул. - Вся моя жизнь - один сплошной "не мой день". - Кто ты, и куда дел моего вечно оптимистичного Бен Бэкхена? – рассмеялся в ответ парень. "Моего Бэкхена" острой иглой впилось глубоко под кожу. Осело тяжелым камнем на сердце, крепко пригвоздив к бренной земле. – Или это замужество так меняет людей? Если так, то я никогда не женюсь. – Чондэ будто пытался скрыть неловкость этого разговора, продолжая шутить. Бэкхен в ответ выдавил слабую улыбку. – Ладно, прости, знаю, тебе пришлось нелегко, но я хочу помочь, – он сделал паузу и продолжил. – Я живу тут неподалеку, можем зайти, зарядить твой телефон и поискать отель или позвонить твоим коллегам. Если что, могу дать денег на такси. – Веди, – Бэкхен улыбнулся уже по-настоящему. – И спасибо тебе. Какова вероятность встретить старого знакомого на улицах незнакомого города на другом конце света? Как оказалось, очень даже большая. Всего за несколько минут положение Бэкхена из плачевного превратилось в удачливое. И вечер уже не казался таким унылым, и погода вроде как стала вполне сносной, а парень рядом был почти волшебником, что появлялись в нужном месте и в нужное время, спасая глупых заблудившихся путешественников.****
Two drifters off to see the world; There's such a lot of world to see. We're after the same rainbow's end, Waiting 'round the bend, My huckleberry friend, Moon River and me.
Комната под самой крышей, которую Чондэ снимал у пожилой одинокой старушки, оказалась неподалеку, в одной из маленьких улочек с кукольными двух-трехэтажными домами. Она была небольшой: из мебели поместились только кровать, стол со стулом и разваливающийся комод. Обставленная почти в спартанском стиле комната была по-своему уютной за счет легкого бардака. Бэкхен слегка улыбнулся от пришедшей в голову внезапной мысли – это так в стиле Чондэ. – Прости, я не ждал гостей, – смутился парень и спешно запихал первые попавшиеся под руку вещи в комод. – Ты проходи, не стесняйся, – говорил он, параллельно пытаясь наводить порядок. Гитара из-за плеч отправилась в угол комнаты, шляпа заняла свое место на крючке. – Не суетись, я не проверяющий санитарной службы – Бэкхен отобрал у парня грязную тарелку и вернул ее обратно на крышку комода, где вперемешку с флакончиками, какими-то тюбиками, лежали нотные тетради, печенье, стояло недопитое клубничное молоко и многое другое. Бэкхен заинтересованно поглядел на потрепанные нотные тетради, в которые через секунду засунул нос. – Ой нет, дай сюда, – Чондэ резко выхватил тетрадь из рук опешившего Бэкхена и спешно убрал ее в ящик стола, – Это личное. – Прости, – пристыжено пробормотал Бэк. А ведь раньше не было ни одной вещи, которой они бы не делились друг с другом. Они всегда были так близки, а теперь далеки, как никогда, даже несмотря на то, что Бэк может спокойно коснуться его лица, лишь протянув руку. Впервые за несколько таких долгих лет. Бэкхен сжал руки в кулаки. Повисла неловкая пауза, в тишине которой живот Бэкхена издал утробный стон. – Ох, прости, ты же голодный, – спохватился Чондэ. – У меня нет нормальной еды, но где-то завалялась лапша. Подожди тут. Он ушел на кухню, а Бэкхен присел на краешек кровати, слушая, как скрипя старыми половицами, Чондэ передвигается по кухне. Бэкхен, стараясь быть бесшумным, подкрался к столу. То и дело прислушиваясь к звукам, доносившимся из кухни, он вновь открыл нотную тетрадь. Шероховатые на ощупь страницы были исписаны неровным почерком Чондэ. Бэк провел по ним пальцами, оглянулся в сторону двери, и вчитался в строки. Почти каждая песня буквально кричала о любви – нежной, страстной, искренней, неразделенной… В коридоре послышались шаги. Бэкхен спешно захлопнул тетрадь, пряча ее в ящике и бросаясь к кровати, сжимая в руках телефон. Когда открылась дверь, и вошел Чондэ с двумя тарелками горячей лапши, Бэкхен уставился в экран, стараясь унять бешено колотящееся сердце. Ким поставил тарелки на стол и повернулся к Бэкхену, который продолжал сидеть, уставившись в отключенный телефон. – Бэк? – А? Мне бы поставить телефон на зарядку, – ляпнул он первое, что пришло в голову. – Узнать в каком мы отеле остановились и как туда доехать. – Да, конечно, секунду, – Чондэ порылся в ящике, – держи. – Спасибо, – Бэк вставил вилку в розетку и подключил штекер. В ту же секунду комната погрузилась в кромешную тьму. – Что это? – тихий вопрос в темноту. – Черт, прости. Кажется, это опять случилось. – Случилось что? – Бэкхен присел обратно на кровать. – Отключение электричества. Понимаешь, это старый район, и проводка тут никудышная, периодически из-за перепадов напряжения случаются отключения, – извиняющимся тоном пояснил Ким. – И надолго это? – Скорее всего до утра, – Чондэ присел рядом, протягивая тарелку с раменом. – На вот, поешь пока горячее. – И что мне делать? – вздохнул Бэк, принимаясь за еду. – Можешь остаться у меня. Правда, тут только одна кровать, но где-то в кладовке завалялся мой спальник, я могу спать в нем, – нарочито небрежно предложил Чондэ. – Неудобно заставлять тебя мучиться из-за меня. – Какие мучения? Да мы с этим спальником через столько всего прошли, что он мне роднее, чем самая мягкая кровать, – Чондэ начал активно жестикулировал палочками. Бэкхен улыбнулся, вспомнив о его любимой привычке. – Я могу найти себе какой-то отель с оплатой при выселении или… – Бэк, я настаиваю. Я чувствую себя ужасно, что не могу помочь старому другу в трудной ситуации. Отчаянность, с которой Чондэ уговаривал его остаться, удивляла Бэкхена. Ему и самому хотелось остаться. Он чувствовал себя уютно в этой маленькой, лишенной света, комнате, поедающим дешевую лапшу с Чондэ. – Ладно, – в конце концов, решился Бэк. – Только ты, – он ткнул пальцем плечо сидящего рядом парня, – тоже будешь спать на кровати. – А…ладно, – пробормотал Чондэ, активно принимаясь доедать лапшу. – Не хочу, чтобы ты замерз или еще чего... – через некоторое время добавил Бэк, кашлянул и тоже уткнулся в тарелку. Когда с лапшой было покончено, Ким отнес грязные тарелки на кухню и вернулся с двумя банками пива. – Так говоришь, ты приехал по туристической путевке, – Чондэ будто продолжил начатый давным-давно диалог, отпивая из своей банки. – Да, это фирма подарила, поездку для лучших сотрудников, – Бэкхен последовал его примеру. Пиво было приятным – не сильно горьким, но с пряной ноткой. – И как же твои коллеги бросили тебя самого в городе? – Да мы не особо ладим. Они все намного старше, давно работают вместе, а тут я такой молодой и перспективный. – Выскочкой считают? – усмехнулся парень. – Ага. – Как банально, – в темноте было не разглядеть, но Бэкхен почти почувствовал, как скривился Чондэ. – И как тебе Прага? –Честно говоря, я разочарован. Не знаю из-за чего весь сыр-бор. Мистическая волшебная Прага бла-бла. В юности мы слишком переоценивали это место. – Бен замолчал, делая очередной глоток. – А вот пиво, кстати, правда, вкусное. – Пошли, покажу тебе кое-что, – Чондэ одним махом допил свое пиво и вскочил на ноги. Скорее почувствовав, чем увидев утвердительный кивок, он направился к столу, свалил стопки тетрадей, учебников и прочего хлама на пол, водрузил вместо них стул и забрался на него, оказавшись лицом к большому окну. Слегка потянувшись, толкнул створки, что звучно стукнули, отворившись. Парень подтянулся на руках и вылез в окно. Несколько секунд был виден лишь его силуэт, перекрывающий лунный свет, а затем в проеме показалась его голова. - Что стоишь, залезай. Бэкхен не то чтобы трусил, но любителем экстрима его назвать было сложно. Несколько секунд он молча стоял и смотрел на Чондэ, терпеливо застывшего в проеме. Затем решительно вскарабкался на стул, присел на корточках, опасаясь того, что опора под ним рухнет, а затем выпрямился, тут же почти столкнувшись с Чондэ. Бэк резко отшатнулся, отчего стул под ним начал опасно шататься, парень зажмурился и уже представил себя со сломанной шеей, когда его схватили за руки и почти втащили на крышу. Холодный ветер тут же растрепал волосы, пробрался за шиворот, заморозил кончики пальцев, которыми Бэкхен отчаянно цеплялся за ворот чужого пальто. Они стояли на небольшом выступе, который образовывала конструкция мансардной крыши. - Можешь меня уже отпустить, – чужой медовый голос проник в уши, но видимо информация не достигла мозга, Бэкхен так и стоял, вцепившись клещом в Чондэ. – Я высоты боюсь, – наконец пробормотал он, едва справившись с дрожащими нотками в голосе. – Я держу, – хрипло на ухо. – И можешь уже открыть глаза. Только сейчас Бэк понял, что все это время стоял крепко зажмурившись. С трудом отцепив свои руки от куртки Чондэ, он развернулся и обомлел. С высоты второго этажа открывался захватывающий дух вид на крыши, улочки и реку. Дрожащие огни города плавали в темной зеркальной глади реки. – Это место, где я люблю думать, – Чондэ присел на краешек выступа, потянув за собой Бэка. – Тут потрясающе, – выдохнул тот. – Это та Прага, которую ты мечтал увидеть? Бэкхен кивнул, поворачиваясь лицом к парню, что задумчиво начал рассказывать. – В мире много красивых мест, скрытых от взглядов туристов. Люди ходят мимо них ежедневно сотни раз, не замечая этой красоты, как все то, что лежит у них прямо под носом, стоит только протянуть руку и прикоснуться. Бэкхен бы хотел прикоснуться к мерцанию фонарей, отражающихся в радужке глаз Чондэ. – Ты много путешествовал? – Бен схватился за этот вопрос, как за спасительную соломинку, что должна была вытащить его из затягивающего омута. – Не так много, как хотел бы, но да, было дело. – И как там? – Где? – Там, где нас нет, – хмыкнул Бэк. – Знаешь, кто-то однажды сказал: путешествуя с места на место мы думаем, что будем счастливы, но оказывается, что куда бы ты ни поехал, ты берешь с собой себя. Я долго бежал, убегая от самого себя, не понимая этого, преодолел тысячи километров, пока понял. Главное, это гармония внутри тебя. Обретя ее, обретаешь свое место на Земле. Несколько минут они, молча, смотрели вдаль, на крыши старого города. – Я ведь тоже убегал, – внезапно заговорил Бэк, уставившись в одну точку. – И бегу до сих пор. От тебя, от себя, от осуждения общества… и сейчас я совершенно не знаю кто я. Моя работа угнетает меня, мой брак на грани развода. Знаешь, я ведь никогда ее не любил…просто еще одна большая ошибка, попытка обмануть самого себя. Я не знаю, как и почему я все еще просыпаюсь по утрам ибо это бессмысленно. Я проживаю бессмысленную жизнь, Чондэ. Его голос дрожал, а в глазах стояли слезы, когда Чондэ схватил его за подбородок и прикоснулся к губам. Они мягкие и отдают раменом и пряным пивом. Бэкхен отметил это подкоркой сознания, пока пялился на полуприкрытые длинными ресницами глаза. Волосы Чондэ слегка влажные от мороси. Он отметил и это, пока зарывался в них пальцами, притягивая парня ближе, отчаянно отвечая на поцелуй. В небе стояла полная луна. Воздух был наполнен запахами жженой листвы и дождя. Сердце Бэкхена билось часто-часто. Это была та самая сказка, которую он так отчаянно искал. Впервые за долгое время Бэкхен был именно там, где должен был быть.