Lacrimae

Хакс не думает, что это жестоко. Вернее, это не совсем то, о чем он думает. Нет, это совсем не жестоко, как ему кажется. Он смотрит на себя в зеркало в ванной и улыбается. Что жестокого может быть в красоте? В том, чтобы обнаружить что-то извращенно-странное и открыть это миру? И пусть потребуется немного усилий, несколько слов, прошептанных на ухо, все это стоит того. Хакс обнаружил это случайно. Ему нужно было что-то от Рена, подпись к какому-то документу, который предназначался для них обоих. Когда Армитидж дошел до зала для тренировок, где Рен должен был крошить очередной набор дорогих мишеней, то не услышал ничего. Тишина. Генерал замедлил шаг, стараясь быть как можно тише. Непонятно как, но Рен его не заметил. Хакс подошел к узкой щели приоткрытой двери и заглянул. Естественно, все лежало в обломках. И Кайло на полу в углу. На мгновение Хаксу показалось, что необходимо позвать медиков. Но потом он увидел лицо Рена. Искаженное, залитое слезами. С дрожащими губами. С румянцем на слишком бледных щеках, вздрагивающее на вдохе. И Хакс почувствовал странный трепет, потому что еще никогда он не видел ничего настолько невероятного, милого. Никогда не хотел кого-то настолько сильно, что даже кости сводит. Но он все же смог отвернуться, решив, что бумаги могут подождать. Потому что иначе не смог бы удержаться, до противного погрязнув в своем желании. Он вернулся к себе. К тому времени, когда Хакс был в своей комнате, его уже потряхивало. И все, что он видел перед собой, дрожащими руками стягивая брюки и пиджак, пытаясь быстрее раздеться, было это лицо. Покрасневшие глаза Рена, перекошенный прекрасный рот. Он кончил под воображаемый звук всхлипываний. *** Шли месяцы. Он все делал крайне осторожно. Мягкая улыбка уголком губ, пока приходится наклониться над столом. Легко провести кончиками пальцев по кисти Рена. По-дружески коснуться ладонью спины Рена, когда они идут по коридору. Дальше — больше. Книга, роман, написанный за пределами центральных миров. Хакс знает, он уверен, что Кайло никогда такого не читал. Армитидж дает его Рену, пока они работают рядом, тихо добавив: «Я подумал, что Вам это понравится». Выходя из комнаты, он заметил, как удивленно и даже немного испуганно смотрит Кайло. Пару недель назад он принес ужин в комнату Рена. Вручая поднос, изобразил свою улыбку, ту, что показывает офицерам Первого Ордена, ту, что и не улыбка вовсе. — Вы пропустили ужин, — Кайло смотрит на него широко открытыми глазами, сутулясь. Вечер прошел на удивление нормально. Рен казался удивленным и даже шокированным на протяжении всего времени. Осторожный с едой и молчаливый. Но он поблагодарил Хакса и улыбнулся, по-настоящему вздернув уголки губ. Хакс пришел снова. И приходил каждый вечер. Подбирался ближе каждый вечер, оставался чуть дольше. До настоящего момента, пока не стал оставаться читать отчеты в комнате Рена, глядя как он медитирует на полу, сидя на коленях и склонив голову. Каждый вечер Армитидж улыбался, иногда даже позволяя себе играть с волосами Кайло, пока он сидит рядом с пыльным томом из какой-то давно забытой библиотеки. Это довольно приятно. И несомненно стоит того, если Хакс получит то, что хочет. Уже сегодня. Он уверен. Рен явно рад его видеть днем в коридоре. Теперь он спрашивает, во сколько придет Хакс, чего ему хочется делать вечером. Он даже помогает с отчетами, пока Хакс занимает миллионом других вещей, необходимых для работы «Финализатора». Уже сегодня. Когда Хакс приходит в столовую за подносом с ужином – на две порции, как и всегда – он прокручивает все, что необходимо для сегодняшнего вечера. Он готов. *** Рен ждет его, присев на софе, немного нервничая. И Хакс улыбается, вспоминая, как Кайло выглядел вчера, когда он сказал, что хочет немного изменить вечернюю программу, что хочет расслабиться вместо того, чтобы работать. Все должно пройти идеально. Он ставит поднос на стол и подзывает Рена. Тот подходит так быстро, как только улавливает малейшее движение пальцев Хакса. Генерал знает, что все, чего он хочет, теперь в его руках. После ужина Армитидж берет ладонь Рена. Касается подушечкой большого пальца грубой, слишком сухой кожи, которую долго прячут под перчатками. Тянет к себе, заставляя Кайло пересесть на софу, ближе к себе, чтобы бедром касаться теплой ноги Рена. — Мне… — специально говорит нерешительно, немного подрагивающим голосом. — мне очень понравилось проводить с тобой время последние месяцы. Я… Ты… Ты много для меня значишь. Рен берет дрожащую ладонь, обрывая его речь. На мгновение проскальзывает раздражение, но Хакс заталкивает его подальше. Пока рано. Не сейчас. — Я понимаю, — и голос Кайло действительно звучит понимающе, участливо, вызывая у Хакса другие чувства, заставляя удовлетворение проскальзывать змеей по позвоночнику. — Я чувствую то же самое, — Хакс наклоняется совсем чуть-чуть, подняв лицо. Уже почти. Мягкие губы Кайло в поцелуе подрагивают, он только легко касается, с трепетом лаская. И Хаксу приходится сдерживаться, чтобы не укусить, а только втянуть нижнюю. Пока рано. Еще не время. Нельзя, пока Рен не будет жаждать этого, отчаявшись до той степени, когда готов сделать что угодно ради прикосновения. Так что он осторожно зарывается пальцами в волосы Рена, прочесывает, в улыбке касаясь его губ. — Кайло… — выдыхает, и Рен прижимается ближе. Большая ладонь ложится на талию Хакса, жар от пальцев ощущается даже сквозь униформу. Хакс представляет, как эта ладонь будет сжимать в кулаке простыни в порыве эмоций. Скоро. Так скоро. Рен углубляет поцелуй, простонав коротко от движений языка Хакса, очертившего его зубы и встретившегося с его собственным. Армитидж скользит рукой между бедер, притягивая к себе. Оторвавшись от горячих губ, он прокладывает дорожку из укусов по шее и целует за ухом, от чего Рена начинает потряхивать. И только потом отстраняется, глядя на ярко-красные губы. — В спальню? — в голосе больше нет подвоха, это больше и не нужно, потому что Рен смотрит на него так, будто видит ответ на все загадки вселенной. Будто Хакс мог бы держать его сердце, и Кайло не сказал бы ничего, даже не просил бы быть осторожным. Будто Хакс — единственное, что он видел, единственное, на что стоит смотреть. Хороший взгляд. Хакс берет его за руку и ведет в спальню, затем отпускает его и смотрит на Рена. А Рен смотрит на него. Армитидж цокает. — Ты делал это прежде, Кайло? — все еще заботливый голос, хоть и с ноткой неверия. Как и должно быть. — Д-да. Один или два раза… — Кайло не уверен, его желание перерастает в тревогу. — Ох. Ну что ж. Чего ты ждешь? Снимай одежду, я не хочу ждать, — последняя фраза могла бы звучать чувственно. Хакс мог бы сказать ее так, что она бархатом коснулась бы ушей. Но он этого не делает. Он играет тонкую игру, и нельзя сходить с выбранного пути. Будешь слишком добрым — не получишь результата. Будешь слишком жестким — Рен просто уйдет. Он еще не доведен до нужного состояния. Хакс быстро раздевается и облокачивается о кровать, наблюдая, как Рен стягивает с себя одежду. Его тело невероятно. Гораздо лучше, чем у самого Хакса, но сообщать об этом совершенно не нужно. Так что Армитидж просто кивает, смотрит на Кайло, как он стоит, раздевшись, посреди комнаты, глядя в ответ. — Иди сюда, Рен. Или ты не хочешь этого? — Кайло тут же оказывается перед ним и кладет широкую ладонь на грудь Хакса. — Конечно, Хакс, конечно я хочу… — тихо выдыхает, когда Армитидж улыбается ему. — Что ж, ты занимался этим всего пару раз. Я хочу твой рот. Хочу узнать, чему ты научился от тех мужчин, с которыми спал, — лицо Кайло хмурится в замешательстве, но стоит снова улыбнуться, и он опускается на колени. Член Хакса еще толком не стоит, только начиная наливаться возбуждением. Он намерен оставаться в таком положении как можно дольше. И пока Рен мягко проводит немного трясущимися руками по бедру, он думает о самых отвратительных вещах, каких только может. Желатиновые массы, оставленные на кухне, совокупление рафтаров. Рен проводит по его члену, лижет по всей длине. Но Хакс держит себя под контролем, думая об отце, о матери, о чем угодно, лишь бы Рену не удалось заставить его возбудиться. Напрягает мышцы, пока Кайло пытается задать ритм для нормальных движений. Наконец, наконец-то, после долгих нескольких минут он отталкивает голову Рена. — Что за хуйня, Кайло? Я понимаю, что ты неопытен, но что ты пытаешься сделать? — Рен пытается что-то пролепетать, краснея, открывает рот, чтобы ответить. Но Хакс не оставляет шансов. — Я все еще хочу продолжить, но ты явно не сможешь помочь. Залезай на кровать. Может тебе удастся хотя бы так дать мне больше, чем может твой рот, — Рен залезает на кровать, еще краснее, чем прежде. Ложится на подушки, и сам только наполовину возбужденный, что заставляет Хакса улыбнуться. — Давай посмотрим, можешь ли ты хотя бы себя возбудить, — Хакс забирается на кровать, опираясь на стену, так чтобы видеть перед собой Рена. Кайло кивает и проводит рукой по своему красивому, прекрасному члену. У Хакса рот наполняется слюной от этого зрелища, он готов будет часами сидеть с ним во рту, заставляя Рена умолять о разрядке, настолько, что удовольствие сменится уже болью. Но не сегодня. Нет, сегодня он получит то, что хочет, и покрасневшие щеки Кайло выглядят более чем многообещающе. Он смотрит вниз, презрительно усмехнувшись, когда чувствует взгляд Рена на себе. И вместо того, чтобы наблюдать за движениями на этом прекрасном члене, смотрит на свою ладонь, туда, где она касается основания своего встающего органа. Кайло издает глухой нетерпеливый горловой стон, заставляя Хакса поднять глаза. — Мм? Ты думал, что я буду смотреть на тебя? Там пока не на что смотреть. Давай, Рен. Я хочу сделать это, хочу быть с тобой. Ты это знаешь. Но я не могу смотреть на что-то подобное, — он указывает на то, как Рен ласкает свой член, пальцами оглаживая головку. — Вот, — Хакс кидает ему лубрикант, заранее оставленный на кровати. — Может, картина будет лучше, когда ты будешь разрабатывать себя. Хотя это вряд ли представляется возможным, — Рен снова краснеет, и Хакс видит блеск в его глазах, тот самый, которого так долго ждал. Кайло кивает, выливая на пальцы смазку так быстро, как только может, и опускает руку, захватывая яйца в ладонь. Хакс смотрит без интереса, не выказывая никаких эмоций, пока Рен скользит пальцами назад, быстро проталкивая один в себя. — Как ты легко их вбираешь. Интересно, Рен. Но не можешь же ты быть шлюхой, которая спит с моей командой. Я бы знал об этом. Ты бы рассказал мне. И я не стал бы трахать шлюху, — Рен отрицательно качает головой, так быстро, что капля не удерживается в одном глазу. Хаксу хочется улыбнуться, хочется расплыться в торжествующей улыбке, как школьнику, когда он замечает, но Армитидж сдерживается. — Нет. Нет. Клянусь, обещаю, — Рен, доведенный до предела, вытягивает руку в умоляющем жесте, когда Хакс поднимается, чтобы уйти. И Хакс остается на кровати, расслабляясь. — Ну ладно. Значит, ты сидишь здесь и сам трахаешь себя пальцами, потому что никто другой не делает этого? Потому что я не делаю этого? Потому что я даже не хочу смотреть? — он снова отворачивается и опускает взгляд на свой член, который теперь твердеет под собственной рукой. — Потому что я и не смотрю, Рен. Как и любой другой. То еще зрелище. Может, не стоило и оставаться после ужина. И наконец, наконец-то это происходит. Слеза катится по щеке Кайло, даже когда он добавляет еще один палец. И Хакс чувствует, как удовлетворение вскипает в нем от успеха. Удовлетворение от слез, стекающих из глаз Рена, плачущего и одновременно раскрывающего себя. От того, что Кайло все еще здесь, с покрывшимся пятнами лицом, ждет, надеясь получить немного его внимания. От того, как он смотрит с чем-то похожим на надежду, обожание и страх вместе взятыми. — Посмотри на себя, Кайло. Посмотри, как ты стараешься. Не думаю, что я когда-либо спал с кем-то похожим на тебя, — он прекрасен, с плачущим, искаженным лицом. Но Хакс не скажет этого, зная, как Рен воспримет его слова. И Кайло вздыхает, икнув, и вынимает из себя пальцы. — Хакс, — выдыхает еле слышно, — Хакс, мне жаль. Я… Я не умею. — Армитидж смеется, холодно, без сожаления. — Я вижу, Кайло. Но не волнуйся, я все же пересплю с тобой. Даже несмотря на то, что ты все еще рыдаешь, я буду с тобой. Больше ведь никто не будет, так что хороший секс пойдет себе на пользу, — все это добивает Рена, заставляя его губы дрожать, пока он убирает руку от себя. Хакс подается вперед, пальцем огладив щеку Рена. Она мокрая настолько, что Армитидж не может не коснуться языком, слизав слезы. Он вытирает рукой нос Рена, и тот почти что всхлипывает, когда Хакс утирает ладонь о простынь. — Смотри, Кайло. Тебе повезло, что здесь я, не правда ли? Никто другой не стал бы терпеть это. О, погоди. Никто другой и не терпит этого, — Кайло, задыхаясь от всхлипываний, кивает. — Пожалуйста, Хакс. Пожалуйста, останься, я… — его голос на секунду обрывается придушенно. — Я могу все исправить, клянусь, я могу лучше. Только… останься. — Хакс сдается, подается вперед и слизывает слезы с лица Рена. Он такой красивый, рыдающий, покрытый красными пятнами, с каплей слюны на коже, оставшейся после того, как он закашлялся. Идеальный. Хаксу хочется смотреть на это лицо, смотреть, пока он берет его, смотреть, как он задыхается собственными слезами и слюной. Но Рен не должен этого знать. Пока не должен. Так что Хакс толкает его в плечо, заставляя перевернуться на живот. И наконец накрывает ладонью его задницу, твердой рукой проходясь по коже, вводит пальцы в его влажный вход. Рен разработал себя хорошо, как-то умудрившись сделать это, даже когда начал рыдать. Хаксу остается только вынуть пальцы и шире раздвинуть ноги Кайло. — Хорошо, что я могу вставить тебе в этом положении. Так ты сможешь прятать от меня это лицо, — Рен потрясающе красиво всхлипывает, икая, но он все еще твердый, и Хакс улыбается в его спину. Ведь он тоже возбуждается от всего этого, особенно когда Хакс входит в него. Умоляет каждым движением, даже продолжая плакать, промочив насквозь всю простынь под собой. Когда Хакс входит до конца, становится слишком горячо, слишком узко, чтобы о чем-либо думать, остается только гортанно простонать от удовольствия. Рен дышит короткими рваными вдохами, полустонами, которые могут означать и боль, и удовольствие, а могут и просто быть эхом его голоса и всхлипов. Хакс выходит и охватывает ладонью член Кайло. — Посмотри на себя. Как ты плачешь, пока я трахаю тебя. Какой же ты жалкий, Рен. Как тебе повезло найти меня, — он снова входит, вжимаясь в зад Кайло. — Тебе повезло, что я добровольно терплю тебя, — назад и снова вперед. Рен начинает двигаться навстречу, хриплые стоны теперь сливаются со всхлипами. Он двигает бедрами в ритм с Хаксом, все еще не переставая задыхаться. Кайло повернул лицо в сторону, так что Армитиджу видны следы слез, видна красота сломленного выражения лица. И он чувствует приближение оргазма очень скоро, раз уже получил, что хочет. — Не волнуйся, Кайло, — проникновенно тихо говорит, — я позабочусь о тебе. Я сделаю тебя лучше, чтобы ты был достаточно хорош. Буду смотреть на тебя так, как никто. Я ведь сейчас с тобой. Даже несмотря на то, что ты не смог меня возбудить. Верно? — Рен кивает, выдыхая что-то неразборчивое, но это уже достаточно хороший ответ. И тут же кончает в ладонь Хакса, кончает от его обещания. Генерал улыбается, наклоняется вперед, накрывая собой, двигается сильнее, дразня пальцами слишком чувствительный сейчас член, отчего Кайло морщится. И сильно кусает плечо Рена, слизывая следом набежавшие слезы с искаженного лица. И только потом кончает, чувствуя, как сперма с силой пульсирует из него. Бедрами Хакс вжался в Рена, прижав его одновременно к себе. Стонет в ухо, выдавливая из себя все, кусая шею, и валится вперед, на Кайло. Они еще долго лежат так. Пока всхлипы Рена не замолкают, оставляя после себя еле слышные звуки дыхания. Хакс успокаивающе ведет ладонью по груди Рена, накрыв его своим телом. Улыбается тайно, не показывая этого, когда чувствует, как в рваном вдохе грудная клетка поднимается и опускается, когда чувствует биение сердца. Зарывается лицом в волосы Кайло, мокрые от пота и, каким-то образом, от слез. — Я позабочусь о тебе, Рен. Не переживай. Я позабочусь, — Кайло кивает. И если позаботиться означает помочь выглядеть как можно красивее, таким, каким он был сегодня, со слезами, бегущими по лицу, то Хакс будет счастлив помочь.