Мы были

Я твой бред, твой сон. Я шепчу – ты слушаешь. Каждое мое слово словно яд. Он проникает все глубже в твою искру, туманит процессор, путает мысли, стирает их, пока не остается только одна: что я вся твоя вселенная. Мое слово – закон, мне нельзя отказать. Даже если бы ты захотел, то не смог бы. Что ты слышишь кроме моего голоса? На мои вопросы у тебя один ответ – тот, который я хочу услышать. Ты больше не злишься, не смеешь кричать, в твоей позе больше нет гордости, ты покорен, но только в твоей оптике я вижу, как разливается огонь ненависти. Конечно, так просто тебя не сломить. Но не думай, Мегатрон, что я не смогу это сделать. Мы были слишком сильные, чтобы бояться. Мы были слишком гордые, чтобы быть вместе. Но моя изворотливость не могла сравниться с твоей мощью. Мне казалось, что победа на твоей стороне, и жертвы не будут напрасны. Потому я плел сеть интриг, окутывал тебя ею медленно и осторожно, чтобы ни одна струна не порвалась. И со временем тебя окружил непроницаемый кокон, который невозможно было разрубить. А я становился все ближе, шаг за шагом приближаясь к тебе со спины с виброклинком в занесенной для удара руке. Слышал ли ты, как обреченно звучит стук моих каблуков? Каждый шаг я старательно просчитывал, смотрел, куда ставил ногу, чтобы не оступиться, и с замиранием искры боялся увидеть, как ты оборачиваешься. Я был так близок к своей цели, я чувствовал, как воздух вибрирует от твоего низкого раскатистого голоса. Я до сих пор не могу понять, как это произошло, что я ошибся. Возможно, опьяненный близкой победой, я утратил бдительность, сделал неверный шаг, который прозвучал не так, как другие. Возможно, он разрушил гипнотический такт, окутывающий твое сознание. Когда я занес ладонь для удара, ты медленно обернулся, и я понял, что пропал. На меня еще никто так не смотрел, будто видел насквозь. Будто выворачивал всю мою искру наружу, вытаскивая правду по кусочкам. Я знал, что ты слеп и не можешь видеть дальше собственного шлема, но не мог отделаться от ощущения обнаженности всех схем. - Старскрим. Чужой голос дрожью отдался во всем корпусе. Мои ноги подкосились, и я рухнул на пол, склонив голову. Я попал в собственную сеть, которую неосмотрительно затянул так, что мы стали еще ближе. Мы стояли вплотную друг к другу, я запрокинул голову назад, пытаясь заглянуть в оптику и увидеть свое будущее. Моя жизнь была в чужих руках, что легко касались моих бедер, оглаживали их, как бы примериваясь. Мне было немного страшно, но к этому примешивалось еще и желание. Слабое, только зарождающееся, но заставляющее меня стоять неподвижно и умоляюще смотреть, ожидая решительных действий от моего лидера. Он должен был наклониться - склониться - для поцелуя. Я весь трепетал , предчувствуя, как этот сильный мех преклонит предо мною голову. И потому не смог сдержать вскрик, когда меня подхватили под бедра на руки и вжали в стену, что датчики от крыльев прислали тревожный сигнал о повреждении. Я хотел возмутиться, но, почувствовав чужие губы на своих, напрочь забыл обо всем. Меня еще никто так не целовал: прижимая к стене, не давая пошевелиться . Целовал, будто от этого зависела жизнь: жадно и ненасытно. От каждого движения губ и скользящих вдоль корпуса ладоней я увязал в плену своей же интриги все глубже. Так же глубоко, как забирались чужие пальцы под броню, подключая штекеры. Я мог сопротивляться и не хотел, впитывая передаваемую информацию. Бессмысленные данные заражали мою систему, заставляли открываться, делиться всем, обменивая на крупицы ценной информации все, что у меня было. Это было незабываемо. Данных было слишком много, я стонал, не в силах сдержать или ограничить поток, потому ли, что мой корпус больше не принадлежал мне? Перед оптикой вспыхивали цветные пятна, а аудиосенсоры улавливали только глухие стоны моего партнера. Его пальцы сильнее сжимали мои бедра, корпус вибрировал, передавая вибрацию и мне, заражая, подводя к синхронизации. Которая была сродни восходящим потокам воздуха, подхватывающим крылья и позволяющим парить в небе, а не сражаться с ним. Это было мгновение наивысшего откровения, после которого обрушилась долгая и мучительная перезагрузка. Это была ошибка, которую невозможно было устранить как системную. Мы были слишком одиноки и воспользовались друг другом. Мы были слишком подозрительны, чтобы наши отношения могли развиваться по классическому сценарию. Мы были жестоки и не умели забывать. Наше противостояние было таким долгим, что мы просто не могли друг без друга. Мегатрон не мог без меня. И теперь мой голос стал его голосом, мои мысли - его мыслями, и только искры напоминают нам о том, какими мы были.