Сказка девяти ночей

«Красота сбивает с толку, забываешь, что ты собирался сделать и как тебе следует поступить.» © Джон Фаулз

Катманду благоухал тысячами запахов: пыльцой цветов в гирляндах, пряностями, рассыпанными на прилавках, словно разноцветный песок; фруктами разных форм и размеров. Всё вокруг пестрило яркими красками, в воздухе парил терпкий аромат, яркое южное солнце усиливало цвет, впивалось в глаза и кожу, заставляя щуриться и прикрывать голову. Толпа пестрила сочными оттенками, девушки в разноцветных сари, расшитых золотом и в украшениях, мелодично позвякивающих при каждом их шаге на ногах и руках; мужчины в белых одеждах и тюрбанах с разрисованными лицами и подведенными сурьмой глазами. По Непалу шествовал праздник Дашахра*, тут и там выносили из храмов статуи Рамы, украшенные легкими тканями и роскошными венками из свежих цветов. Тем временем Камартадж принимал гостей, мастера со всего света прибывали сюда на праздник Света и Жизни. Древняя встречала каждого, принимая дары и обмениваясь взаимными поздравлениями. Гости прибывали целый день, размещаясь по гостевым комнатам, встречаясь, передавая последние новости. Это были девять дней Дашахра, девять дней всеобщего перемирия. — Это еще что?.. — Доктор недоверчиво посмотрел на друга. Мордо был одет в ослепительно белые широкие штаны, сильный торс мужчины покрывала лишь небольшая полоска такой же белой ткани, тянущаяся от правого плеча к левому бедру, на шее, ногах и руках весело позвякивали золотые украшения, его глаза были густо подведены чёрным, а на лбу красной краской расползались причудливые узоры. — Что-то не так? — Мордо обеспокоенно завертелся на месте, осматривая себя со всех сторон. — Ты одет, как Gaga, ударившаяся в буддизм, — хмыкнул Стивен, рассматривая наряд друга. — Боже, Стрэндж, сегодня же праздник! — Мордо разочарованно взмахнул руками, — надо чтить традиции. Ты же не собираешься весь день проходить в этом?.. — Мордо приподнял брови и многозначительно обвел взглядом малиновую робу друга. — Я уважаемый во всем мире врач, я защитил докторскую, написал кучу статей, провел больше пяти тысяч часов семинаров и лекций, спасал жизни, в конце концов, и я даже представить себя не могу в… — Стивен указал рукой в сторону друга, — в этом… — Доктор Стрэндж, — за их спинами раздался мелодичный голос, оба мгновенно обернулись. За их спинами бесшумно материализовалась Она, легкая как ветер и с детской улыбкой на тонких губах, — вы прекрасны в своей серьезности и профессиональном подходе, но ваша излишняя строгость к себе лишь указывает на скрытые комплексы, от которых мы все здесь стараемся избавиться. — Она перебирала тонкими белыми пальцами деревянный веер в руках, а ее глаза теряли собственный цвет, наполняясь вечерним небом с проблеском млечного пути. — Но… — попытался возразить Стивен. — Надеюсь, что для сегодняшнего праздника вы приведете себя в надлежащий вид, и если вам недостает собственного осознания важности этого поступка, то можете считать это вашим заданием на сегодня, — Древняя резко раскрыла веер и мягким шагом босых ног удалилась к гостям под сень каменной веранды. — Не переживай, у меня кое-что есть, — Мордо радовался как ребенок. — Я пришел сюда обучаться тайнам магического искусства, а не тайнам буддисткого стиля и моды, — проворчал Стрэндж, позволяя другу утянуть себя в его комнату. Как только зашло солнце, вместе со звездами зажглись светящиеся гирлянды, усыпая маленькими сгустками теплого света все вокруг. Они струились по стенам, вокруг окон, по карнизам, обрисовывали дверные проемы и вились, как ящерицы, вокруг колон и горшков с цветами. Повсюду раздавался смех, музыка и болтовня, Камартадж еще никогда не выглядел настолько уютным. В полночь, на центральном дворе тренировочной площадки открылось светящееся кольцо портала, из него вышли три фигуры в черных плащах. Когда горящий обруч погас, они сняли капюшоны, — это были двое мужчин и девушка. — Мастер Кицилий, приветствую тебя и твоих зелотов, — на крыльце, ожидая их, стояла Древняя, скрестив руки за спиной, её лицо излучало радушие. — Думаю, тебе не стоит напоминать о том, что в эти девять дней между мастерами всех школ наступает перемирие… — Великий Верховный Чародей, ты наносишь мне оскорбление, напоминая об этом, — Кицилий склонился в почтенном поклоне, его зелоты последовали примеру. — Да будет мир перед лицом молитв Рамы, — произнесла Она. — Да будет мир, — кивнул Тёмный маг. Они безмолвными тенями проскользнули в зал и сели в самом конце стола, невозмутимые, с прямыми спинами, они смотрели свысока на всеобщее веселье, и выглядели, как нечто чужеродное на этом празднике жизни. Кицилий знал, что его школа, не столь популярная в ряде других, нуждалась если не в поддержке и одобрении, то хотя бы в принятии её. И его появление во время всеобщего перемирия было лишь знаком неагрессивного настроя, политическим ходом и вложением в будущее. Темный маг скучающе вертел в руках бокал, обдумывая через какое количество времени будет вежливо покинуть весь этот сброд, когда его взгляд зацепился за фигуру, сидящую за противоположной стороной стола. У Кицилия пересохло во рту, и все запасы пресной воды на земле не смогли бы утолить эту жажду… Там сидел мужчина в красном тюрбане, украшенном свежими белыми цветами, из-под ярко алого головного убора выбивались длинные темные локоны, мягкие даже на вид, лицо ниже раскосых серых глаз, щедро подведенных сурьмой, скрывал полупрозрачный красный платок, но даже сквозь него просматривались острые скулы и четко очерченный алый рот, на лбу сияла золотая точка. Кицилий скользнул взглядом ниже, на незнакомом маге была надета красная рубашка с широким воротом, из-под которого выглядывала тонкая шея и ключицы, ворот, как и рукава, был искусно расшит золотой нитью. Тонкие пальцы незнакомца украшали узоры бурой хны, на шее и ногах при каждом его жесте или повороте головы позвякивали золотые колечки, на ногах были легкие красные штаны, незнакомец сидел в позе лотоса на мягких подушках, как и все за столом, потому мастер Зелотов мог разглядеть его голые ступни и изящные лодыжки. Долго смотреть на человека в упор вряд ли вписывалось в правила этикета, но Кицилий просто не мог оторвать взгляд от чуть загорелой кожи, серых глаз, стройных ног, изящных пальцев… Незнакомец перехватил его взгляд неожиданно. Сердце Темного пропустило удар, сероглазый маг нахмурился, внимательно осмотрел его и отвел взгляд. — Мордо, не оборачивайся, просто осторожно посмотри… Видишь там, в конце стола сидит человек… У него глаза… Кажется, выжжены… — Стрэндж нагнулся и зашептал на ухо верному другу. — Это мастер Кицилий, глава школы Темных Искусств, единственной в мире, если я не ошибаюсь, — поежился Мордо, ему было жутко даже просто смотреть в сторону мужчины с опаленными глазами. Стрэндж еще раз взглянул в сторону Темного Мага, но не поймал его взгляд, тот учтиво беседовал с каким-то мастером слева от себя. — Нет в мире большей силы, чем красота, — протянул мечтательно Мастер Вадж из Тибета, — вы не находите? Она смиряет человека, любуясь природой, наше сердце становится мягче, восхищаясь и наблюдая, мы становимся лучше, — не прерывал своих размышлений почтенный старик с серебрянной проседью в волосах, подливая себе еще вина. — Вероятно, Вы правы, — тяжело вздохнул Кицилий, осторожно касаясь своих обезображенных глаз, уже десять лет, как он не имел ничего общего с понятием «красоты». Не удержавшись, Кицилий бросил еще один неуверенный взгляд через стол и тут же наткнулся на ответный изучающий блеск серых глаз, он быстро отвел взгляд, но через пару мгновений снова посмотрел на незнакомца, тот все также пристально смотрел на него. — Зачем он смотрит на меня? — в полголоса недоумевал Стивен. — Кто? — Мордо обернулся вокруг. — Тот Темный Мастер, — Стрэнджа немного вело от выпитого вина, от чего он становился необычайно храбрым. — Только не смотри ему в глаза! — Мордо настороженно схватил друга за руку. — Говорят, он может убить взглядом, посмотри, что стало с его глазами… — в шепоте Мордо сквозил ужас. — Вот и проверим, — процедил Стрэндж, всё также буравя Темного Мага взглядом. Кицилию становилось действительно не по себе от такого пристального внимания, чего добивается этот маг? Наконец, адепт Темных Искусств не выдержал, размял плечи, и мягко поднялся из-за стола, шепнув своим спутникам, что выйдет размять ноги. В саду мелодично пели птицы, успокаивающе шуршали цикады, ветер ласкал кожу, принося прохладу от далекого моря. Кицилий закрыл глаза. Ему не нравилось то чувство, которое в нем пробуждал молодой маг, это было чувство сожаления об утраченной жизни, которая могла бы быть, и которую он отверг в пользу могущества и знаний. Вся наша жизнь, — это череда выборов, и никто не обещал, что мы не будем сожалеть о каждом из них. — Сегодня чудесная ночь, достойная Дашахра, — раздался хриплый голос за спиной. Кицилий резко обернулся и встретился с серыми раскосыми глазами. Молодой Маг опустил прозрачный платок, и теперь Кицилий мог свободно любоваться его лицом. — Да, чудесная ночь, — согласился Зелот. От его глубокого бархатного голоса по спине Стивена прошел холодок. Он смотрел на мужчину и ощущал сильную тягу, кажется, именно это называют в романах «химией». Стрэндж, будучи дипломированным медиком, назвал бы это чистой физиологией. — Вы долго смотрели на меня, — Кицилий приподнял одну бровь, — я вас чем-то заинтересовал? — Говорят, — Стивен видел, какой эффект производил на этого с виду неприступного мужчину, и упивался этим, его расширенными зрачками, пересохшими губами и напряженной спиной, — вы можете убивать взглядом… — Довольно опрометчиво проверять подобные теории на практике, — хмыкнул Кицилий, не шевелясь и стараясь никак не реагировать на явные провокации. — Я уже проверил, — Стрэндж прикрыл глаза и облизнул губы. — И каковы результаты? — Кицилий внимательно проследил за юрким язычком, мелькнувшим между алых губ. — Это чистая правда, — Стрэндж поднял ладонь, чтобы коснуться мужчины, но тот быстро перехватил его руку своей и мягко потянул прочь с дороги, они обогнули трапезный зал со двора и скользнули в небольшое святилище Кама**, которое скрывалось под сенью трех деревьев. Кицилий мягко толкнул мага внутрь и закрыл за ними дверь заклинанием. В его голову начали заползать сомнения, вдруг это все обман, вдруг этот красивый мужчина просто посмеётся над ним, вдруг… Но теплые уверенные руки оплели его сзади, заползая под льняную рубашку и изучая чужое тело, горячее дыхание коснулось шеи, маг мягко развернул его лицом к себе. Темный выдохнул и в следующую секунду смял чужие губы, Стрэндж протяжно застонал. Кицилий сбросил тюрбан с его головы и зарылся пальцами в мягкие локоны. Он усадил свое нечаянное счастье на столик для приготовления ритуалов и обхватил его руками, как можно ближе притягивая к себе. Стрэндж плавился от удовольствия, кожа, дыхание, запах этого мужчины, все вызывало в нем невозможное возбуждение. Но Кицилий вдруг замер, не выпуская его из объятий. — Что-то не так?.. — Задыхаясь от возбуждения, спросил Стивен, выпутываясь из чужих объятий и заглядывая в обожженные глаза. — Ты действительно этого хочешь? — голос Кицилия был приглушенным, — со мной?.. И тут Стрэндж понял, все понял. Он медленно подтянулся, бесчисленные украшения жалобно звякнули, и обхватил руками шею Мага. Он изо всех сил потянулся вверх и достал губами глаз Кицилия, оставляя на них два осторожных поцелуя. — Да… — на грани стона выдохнул Стивен, слыша, как с треском рвется под напором магии ткань его рубашки, в следующую секунду он почувствовал обнаженными лопатками холод столешницы, а губы и руки Кицилия были везде, пробуя на вкус его тело, прикусывая, поглаживая, проводя носом по мягкому животу и ключицам, доводя его до исступления. Стрэндж широко раскрыл глаза и попытался сконцентрироваться на том, что ему все еще нужно дышать, в то время, как толпы мурашек пересекали его тело, заставляя выгибаться и ластиться к чужим губам. Кицилий незаметно стянул его штаны, оставшись абсолютно голым перед полностью одетым мужчиной, Стивен почувствовал прилив нового возбуждения. Приподнявшись на локтях, он положил одну ногу на плечо Кицилия, не стесняясь своего очевидного желания и смотря исподлобья потемневшим взглядом. Зелот перехватил его ногу за узкую ступню и провел губами от выпирающей косточки на лодыжке к нежной коже под коленкой, Стивен неотрывно смотрел на него, ловя ответный восхищенный взгляд Кицилия, Стрэндж чувствовал себя желанным и от этого еще больше терял голову… Зелот прихватил зубами кожу на внутренней стороне бедра и тут же зализал ощутимый укус. Стивен почти хныкал, умоляя взять его… Послышался негромкий хлопок, после чего Стрэндж ощутил нечто теплое и мокрое между ног. Он удивлённо выдохнул: — Не знал, что для этого есть заклинания… — В твоём образовании явно имеются пробелы, — прохрипел Зелот. Стрэндж засмеялся, но осекся, когда Кицилий медленно, но сразу, не имея терпения долго растягивать своего неожиданного любовника, начал входить. Стивен не ощущал ни боли, ни дискомфорта, только эйфорию, восторг и чувство наполненности. Когда Кицилий вошел до конца, Стрэндж притянул его к себе и еще раз поцеловал в изуродованные глаза. С каждым толчком украшения на лодыжках и запястьях Стрэнджа тихонько позвякивали, Кицилий вцепился мертвой хваткой в его волосы и ни на секунду не отрывался от распухших губ, он никак не мог насытиться его вкусом, запахом, теплом, всем им… Стивен кончил первым, так ни разу не прикоснувшись к своему члену. Он инстинктивно сжался, передавая импульс удовольствия любовнику. Кицилий ощутимо прикусил его шею и кончил следом. — Доктор Стивен Стрэндж, — пытаясь отдышаться, прохрипел молодой маг. — Что?.. — Кицилий все еще плохо соображал после лучшего секса в своей жизни. — Доктор Стивен Стрэндж, меня так зовут, — улыбнулся маг, нежно проведя рукой по щеке любовника. — Приятно познакомиться, — счастливо улыбнулся Кицилий, плотнее прижимаясь щекой к ласкающей ладони. У них было впереди еще восемь ночей перемирия.