Ты.

У Либерто всегда в голове был необузданный хаос, оценить который никогда не получалось. Именно поэтому Нова, едва завидев его, с распахнутой рубашкой и мокрыми душистыми волосами, ничего не понял. Либерто обнял вдруг крепко-крепко, что колени задрожали. Не говоря ни слова, просто обхватив. Нова дернулся, пытаясь выбраться, но не получилось. Он слаб? Нет, он не хотел. Холодные мокрые волосы упали на его щеку, с которых сорвались крохотные капельки, пробежав по коже. - Эй, ты ведь такой колкий, скажи же что-нибудь, - голос на самое ухо лишал силы воли быстрее, чем объятья. Нова собрался было с силами, но едва открыл рот, как его тут же поцеловали. Так уверенно, что удивляло. Либерто ведь не такой. Он наивный слабый дурак. Только именно его ладони сейчас сжали бедра, притягивая к себе. - Остановись, - шепча в губы, и теряя самообладание. Так не должно быть. Ведь… Это Либерто. Он такой раздражающий… - Ах, - против воли выдохнул Нова, мальчишескими руками обхватив за шею и прижавшись к груди. Так не должно быть… Приятно. Либерто снова поцеловал, осторожно приоткрывая языком губы. С тихим шорохом брюки упали на пол. Мокрые волосы, касающиеся лица, не отрезвляли, а скорее обостряли восприятие. Контрастами. - Сразу бы так, - прошептал на ухо Либерто, заставив вздрогнуть. Нет, так не должно быть… Нова прикрыл глаза, откинув голову в сторону, и позволил требовательным губам скользнуть по шее, кое-где втягивая в рот бледную чувствительную кожу. - Дурак, - из последних сил Нова попытался поставить все на свои места, но его рубашка распахнулась, а Либерто, горячими сухими пальцами провел по груди, очертив круг вокруг соска. Земли не осталось. Миссий не осталось. Только бирюзовые глаза, смотрящие мягко и с такой необъяснимой нежностью. - Тогда целуй уже, - краснея от накатившего смущения, едва ли не выкрикнул Нова, зажмурившись. Если это Либерто – то ладно. Он и дурак, но хороший человек. Если это Либерто – то это ласково, нежно и очень сокровенно. Он не станет болтать. И его поцеловали, прижимая к себе за поясницу и слегка подрагивающими пальцами касаясь щеки, очерчивая линию уха. Нова судорожно выдохнул, будто задыхаясь, и прижался, дрожа всем телом, но не в силах стоять. - Мне ведь надо расстегнуть ее, да? – дрожащими пальцами касаясь низа рубашки, снова краснея. - Я буду тронут, - хрипловатым от возбуждения голосом ответил на ухо Либерто, дыханием щекоча кожу, а следом зажал губами мочку, потянув на себя и через секунду отпустив. Нова тихо вскрикнул – не привыкнуть ему к подобной осторожной нежности – и попытался расстегнуть хотя бы первую крохотную белую пуговицу. Получилось с третьего раза, и только тогда Нова почувствовал, что что-то переменилось. Подняв взгляд, он наткнулся на бирюзовые глаза Либерто, который, практически не моргая, смотрел на него, так по-дурацки надламывающе-нежно улыбаясь. И эта его улыбка смущала больше, чем ощутимый напряженный член в его штанах, который прижимался к его собственному, возбуждая. В расстегивании рубашки Нова вдруг увидел что-то сродняющее. Будто Либерто и не рассчитывал, что это давнишние чувства найдут отклик, а теперь, когда на них не только ответили, но и желают продолжить, вдруг появляется что-то такое. - Ну же, - шепот все так же заставляет ноги подламываться, а внутри переворачивает все жарким комом, но больше не вызывает такого привычного раздражения. - Ты чего уставился? – заливаясь краской до кончиков ушей, тонким голосом спросил Нова, заворожено наблюдая, как Либерто облизнул губы. - Наслаждаюсь, - совершенно честный ответ. Нова поерзал, из-за этого тихо охнув, и дернул рубашку в разные стороны, отчего пуговицы запрыгали по полу, отрываясь от ткани. - Ара, вот это пыл, - рассмеялся Либерто, молниеносно приблизившись и целуя. Обнаженной грудью прижимаясь к худой груди Новы. Подобная близость, нагота и само происходящее смущало, кружа голову лучше хмеля, который когда-то случайно попробовал. Снова обхватив бедра Новы, Либерто сжал их пальцами, чувствуя дрожь в ответ, и, улыбнувшись, игриво дунул на ухо, слегка сжав его губами. - Ты ведь будешь осторожен? – пробубнил, запинаясь, Нова, невольно отступая на шаг и упираясь в стол. - Абсолютно, - ласковый ответ. - Тогда… Пожалуйста… - дрожащими пальцами пытаясь справиться с ремнем брюк, прошептал Нова, наконец расстегнув его. - Знаешь, что говорят? Первого всегда запоминаешь, - прошептал Либерто. Он провел пальцем по губам, слегка их приоткрывая, уже влажным кончиком пальца коснулся шеи, проведя по ключице, и по груди, останавливаясь внизу живота, слегка поглаживая. Нова, краснея и тяжело дыша, кивнул, пряча говорящий взгляд за челкой волос; осторожно спустил штаны с Либерто, и, закусив припухшую от поцелуев губу, оттянул резинку трусов, едва находя в себе смелости, чтобы смотреть. Так смущающе. Так интимно. Нагота должна быть только между возлюбленными. А не значит ли это?.. Так вот почему, дурак, ты вечно придирался, подумал Нова, улыбнувшись и поднимая лицо. - Поцелуй меня, - голос севший, с резкими тонкими нотками от напряжения, но Либерто в ответ только улыбнулся и поцеловал так, что мир терялся где-то за задворками сознания. Мир? Зачем? Если есть ласковые губы, руки, согревающие своими касаниями сердце. Либерто осторожно провел ладонью по бедру, будто бы предупреждая: я начинаю. Мягко коснулся головки члена, большим пальцем размазав смазку по всей длине и, чуть склонившись, осторожно ввел один палец, мелкими поцелуями стараясь заглушить неприятные ощущения. Нова судорожно выдохнул, зажмурился и попытался заставить себя расслабиться. Но это было не столько неприятно, сколько необычно. Не неприятно, а как-то иначе. Болезненно, насильственно, но это лишь разжигало страсть внутри. - Скорее, - дрожа, шептал Нова, повторяя снова и снова, будто бы боясь, что его не услышат, что не воспримут всерьез. Либерто улыбнулся, снова поцеловав, и, на всякий случай, ввел еще один палец, теперь двумя сделав пару пробных толчков. Нова тяжело застонал, цепляясь тонкими руками за шею и прижимаясь изо всех сил. И это лишало всех ограничений внутри. Такой трепетный, такой открытый сейчас, без колкого взгляда, без холода голоса. Распахнутый сердцем только для него одного. Приподняв над полом, Либерто усадил на край стола, раздвинул ноги, ласково проведя по внутренней стороне бедра согнутыми пальцами, и, одной рукой держа свой член, медленно вошел, вздрагивая всем телом. Нова, вскрикивая, подался навстречу, головкой своего члена прикасаясь к низу живота Либерто, больше всего желая сейчас не останавливаться. Больно. Но одновременно голову кружит странное наслаждение, больше похожее на тот короткий момент, когда ты получаешь то, что так долго желал. И это ощущение возвращалось каждый раз с новым сначала слабым толчком. Но, привыкая, уже хотелось большего. - Глубже, - тихо простонал Нова, кусая собственные губы. Либерто аккуратно обхватил его член пальцами, большим пальцем теперь обводя головку, и стал двигаться тверже, входя дальше. С каждым новым толчком хотелось все больше, страсть бурлила, затмевая рассудок. Нова, реагируя на каждое действие, неумело поцеловал шею, чем вызвал почти мгновенный оргазм, тут же не вынеся и кончив сам. Крепко обняв, Либерто поцеловал - теперь без страсти, а с той же нежностью, которая тронула сердце Новы в самом начале. Поцеловал, сначала касаясь языком языка, а следом сплетая их. Нова обмяк в руках, иногда подрагивая крупной дрожью. Внутри тепло, спокойно и так чуждо-нежно. Сердце, до этого колотящееся, сейчас билось удар в удар с сердцем Либерто. - Ты… - Я? - Первый, - Нова теперь не смущался. Правду говорить он давно привык. Слишком мало для этого поводов, но… - И ты, - Либерто улыбнулся, обняв покрепче. - Мы запомним? - Да, - совершенно искреннее, снова дрожью заставляя колотиться сердце.