Моя работа была спать с мужчинами

Япония — страна, где любят яой в любом его виде. Если ребенок хоть капельку мил, его тут же пригласят в цитадель разврата и самого настоящего порока — Хостовскую Токийскую академию Изумруд. Попадая туда, ваше чадо научится всему, начиная от простых поцелуев, заканчивая профессиональными съёмками в порно. Юри попал туда абсолютно случайно — директор академии заехал в их источник вместе со своим любовником. Мальчик на свою беду застал обоих за неприличными утехами в купели. Оба были настолько красивы, что детские гормоны тут же дали о себе знать, и хозяин порока влюбил его в себя, даже не задумываясь. Масато Касуми — имя первой детской любви, которая до сих пор живет где-то в глубине чужого сердца. Ведь именно это имя означает то, что все, что было — не плод воображения. Сейчас японец живет с двумя русскими фигуристами. Совместные отношения для него были не в новинку, однако шатен об этом никогда не скажет. В России не принято учится половым утехам и не только им. Будет сложно объяснить факт, что три года он учился сниматься в порно. По рекомендации Масато, любимого всеми директора. Иногда привычки хоста все еще остаются в памяти, заставляя его эрос пробуждаться снова и снова. Если бы Виктор знал со сколькими Юри целовался и спал, чтобы получить диплом об окончании заведения, он бы не простил. Вы не подумайте, спортсмен не был шлюхой, просто одно время семья нищенствовала настолько, что даже стыдно было кому-нибудь признаться. Поэтому приходилось выкладывать все свои силы на уроках, чтобы получить денежную сумму за хорошую успеваемость. Подработки в дорамах он начал получать только на втором году, когда стал уверенным в себе идолом для первокурсников. На его счёту более 50 картин сексуального характера. После окончания ему также было предложено податься в профи актерского мастерства, но юноша выбрал спорт и уехал в Америку. Казалось бы, все забылось, но вот однажды Юрий случайно нашел у Минами диск с его тёмным прошлым. — Что это значит?! — рявкнул блондин, кинув болванку на стол. — Ты где это взял? — шатен выглядел усталым после очередной тренировки. — Минами это хранит у себя! — злясь, прошипел, врезав шатену по лицу. Кацуки от неожиданности упал на пол, лицо выглядело спокойным, но очи были полны печали. — Моя работа была спать с мужчинами… — холодный тон погладил красную щечку. — Шлюха! — замахнулся для удара, но был вовремя остановлен Виктором. — Я вам не рассказывал, потому что у вас это не принято, и, к тому же, не тебе меня упрекать, — японец невольно вспомнил, как школьник повел себя подло, когда переспал с пьяным Виктором. — Юри, я думал ты меня простил, — тренер стыдливо спрятал свой взор. — А что я должен был тогда делать?! — с усмешкой, поднимаясь с пола, протёр свои очки. — Если уж на то пошло, меня он любил всегда больше, — Плисецкий спрятал взгляд за челкой. — Я знаю, — из карих глаз полились давно забытые слезы. Русские удивленно переглянулись, в комнату вбежал запыхавшийся Минами. Обняв кумира, он зло зыркнул на Плисецкого. — Тише, Юри, — зашептал он, нежно закрывая заплаканное лицо. — Человек, что на этом диске умер пять лет тому назад прямо на его руках, — зашел Фичит со стаканом воды. — Я виноват, не смог спасти Масато, — выпил залпом, стараясь прекратить поток капель со своих глаз. — Но почему он нам не признался? — Виктор был явно растерян. Таиландец поднял с пола трясущийся тело и медленно вынес его на воздух. — Не сказал, потому что действительно полюбил, а ты вместо того, чтобы разобраться, ударил его и оскорбил, — кумир был явно вне себя от злости и врезал школьнику что есть сил. Друг нес Кацуки медленно на руках, слушая его сильные всхлипы. Ветер был холодным и одиноким. Как и в тот роковой день, когда случилась эта трагедия. На семью Кацуки напали за долги, чтобы защитить Юри, Касуми закрыл его собой от пуль, пожертвовав своей жизнью. Если бы они тогда не поехали к шатену домой, он был бы рядом, он был бы жив. Этот высокий длинноволосый мужчина с красными, как кровь волосами, и доброй улыбкой на бледном лице. — Отнеси… меня на его могилу, — одна холодная просьба давалась с большим трудом. Сейчас, оказавшись рядом с памятником, Юри упал на колени и лег на насыпь. — Прости… прости… — безмолвно шептали холодные дрожащие губы. Депрессивный не заметил, как подошел Виктор и нежно погладил чужую спину. Нет ничего больнее, чем терять своих близких, и Юри знал, что его уже никто так сильно не полюбит, так, как Масато.