Маргарита Степановна уходит в закат

      Рита Репульса, а по паспорту — Маргарита Степановна Зедрикова — уже немолодая женщина, разочарованная в любви и жизни. Сегодня утром Маргарита Степановна решила свалить от мужа. Она закинула в сумку самое необходимое, оставила завтрак на плите и ушла, не сказав никому ни слова.       Сказать по правде, сваливать ей было особенно некуда — разве что к отцу в Мухозадрищенск-51. Она знала, что по субботам с Плутона до планеты Симерион каждые два часа ходят рейсы, а оттуда до родного Мухозадрищенска было рукой подать.       Отец Риты — Степан Ираклиевич Золушкин — занимал должность мухозадрищенского мэра вот уже много лет подряд. Не то, чтобы Степан Ираклиевич стеснялся своей фамилии, но всё-таки просил знакомых называть себя сокращённо — Зол, что, как ему казалось, звучало более солидно и стильно.       До Плутона Риту подбросил какой-то Семёныч. Дав ему полтинник и выбравшись из корабля «Восток-1724», она отправилась на вокзал. Очередной рейс до Симериона только что ушёл, и, к неудовольствию Маргариты Степановны, ждать следующего нужно было ещё без малого два часа.       Она заняла место в курящем зале ожидания, взяла себе кофе и уставилась в окно. Смотреть было решительно не на что: это ж, как-никак, Плутон.  — Мадам, сигаретки не найдётся? — обратился к ней какой-то забрак, очевидно, хорошо поддатый.  — Последняя, — ответила Рита, не глядя на него.  — Жаль.       Забрак присел на соседнее сидение.  — Куда едем, гражданочка? — осведомился он, повернувшись к Рите.  — К отцу, — коротко ответила та, продолжая вглядываться в однообразные плутонские пейзажи.  — К отцу — это хорошо, — одобрил забрак. — А меня, вот, пригласили играть чёрта в рождественской постановке «Вечера на хуторе близ Диканьки». Говорят, уж очень похож. Только хвоста нет.       Рита обернулась и посмотрела на незнакомца: действительно, вылитый чёрт.  — Я, кстати, Дарт Мол, — представился он.  — Зедрикова, Маргарита Степановна.  — Маргарита Степановна… — задумчиво повторил ситх. — Марго, значит? Хорошее имя.  — Ты где так нализался, болезный? — спросила Рита, окидывая его сочувственным взглядом. — Тебя ж на рейс не пустят.       «Болезный» безнадёжно махнул рукой и отвернулся. Некоторое время молчали.  — Работы вообще нет, — попытался снова завести разговор Дарт Мол, чувствуя неловкую паузу.  — А я от мужа свалила, — вдруг сказала Рита. — Я жизнь свою сраную изменить хочу, понимаешь?       Забрак с округлил на неё свои жёлтые глаза.  — Пил? — коротко спросил он, имея в виду, очевидно, супруга своей собеседницы.       Рита отрицательно покачала головой.  — Руки распускал? — продолжал допытываться забрак.  — Нет, — тихо сказала Репульса, едва заметно пожав плечами.  — А чего ушла-то? — поинтересовался лорд ситхов.       Рита внимательно посмотрела на собеседника и устало произнесла:  — Достало всё.       По радио непрерывно объявляли рейсы. Дарт Мол вытащил из кармана маленькую бутылку водки, уже наполовину пустую, и протянул Рите.  — Выпей, мать.       Рита взяла её, налила немного водки себе в кофе и вернула ситху. — Брательник мой, — заговорила она, — с детства того… дебил, короче. Его папаша к нам сбагрил, чтобы он ему очередную предвыборную компанию не испортил.  — Ого, — удивился Мол, — так он у тебя что, шишка какая-то?       Рита кивнула.  — Один раз — это когда я ещё была молодая, — продолжала Репульса свой невесёлый рассказ, — во время каких-то предвыборных дебатов мой братец вылез на сцену и заявил: «Выборы-выборы, кандидаты — пидоры!» Тут его папаша и отослал подальше — в какой-то интернат или что-то в этом роде…  — Это ж надо, — не к месту усмехнулся ситх.  — Сама я лет в семнадцать из дому ушла. Поехала покорять просторы вселенной… — Рита горько усмехнулась, глядя куда-то в даль затуманенными от воспоминаний глазами. — С папашей поругалась. Так с тех пор и не общаемся почти. Он на моей свадьбе даже не был.  — Это ты зря, мать.  — Может, и зря. Только когда мне срок дали, папаша палец о палец не ударил, чтоб меня вытащить. Подставил меня тогда один барыга по кличке Зордон. Рита достала последнюю сигарету.  — А недавно, — сказала она, закуривая, — я случайно узнала, что эта крыса Зордон соседским малолетним долбоёбам какую-то новую дурь толкает...  — Бывает и такое, — рассудительно произнёс Дарт Мол, просто чтобы хоть как-нибудь поддержать беседу.  — Живёт у нас в подъезде деваха одна, зовут — Кимберли. Повадилась она во двор дружков своих водить — таких же школьников-наркоманов. Они, как этой гадостью обдолбаются, надевают разноцветные мотоциклетные шлемы и дуреют у нас под окнами. А иногда таскают с собой пылесос и называют его почему-то Альфа-5. Боюсь даже представить, что они с ним делают… Я один раз ментов вызвала. Так эти малолетние обдолбыши выстроились в шеренгу и орут на участкового: «Это новый мусоромонстр Риты! Вперёд, могучие рейнджеры!»       Дарт Мол глотнул ещё водки, охреневая с рассказа Маргариты Степановны.  — Ну и райончик там у вас, — заметил он.  — Думаешь, им что-то за это светит? Максимум — на учёт в детскую комнату милиции. Лорд Ситхов выбросил бутылку в соседнюю урну.  — Я вот тут подумал, — сказал он после некоторого молчания, — а как же это ты братца своего там оставила? Его ж твой благоверный выгонит нахрен.  — Не выгонит. Он, хоть и сволочь, но не настолько.  — А раз сволочь — зачем замуж за него выходила?  — Дура была потому что. Рита немного помолчала.  — Не знаю даже, как это я решилась из этого болота свалить, — усмехнулась она.  — Мать, — осторожно обратился к ней ситх, — ты б не рубила с плеча… Может, помиритесь.  — Да не в этом дело, — вздохнула Рита. — Не люблю я его — вот что.       Дарт Мол внимательно посмотрел на неё, напрягая мышцы лба. Рита только сейчас заметила, что один рог у него то ли обломан, то ли стёрт.  — Я в таких делах вообще не советчик, — сказал он, подумав. — Выйти из зоны комфорта — для этого, конечно, решимость нужна. Кто знает, может, оно и верно. Объявили рейс на Корусант.  — Ну всё, мать. Пора мне идти. Будь здорова, — попрощался ситх, вставая.  — И ты не хворай, — улыбнулась Рита. — А то Диканька без чёрта останется.       Она долго провожала его взглядом. Через пятнадцать минут должны были объявить посадку на рейс до Симериона.       Рита взяла сумку и направилась к автомату, чтобы взять себе ещё один кофе. Внезапно возле выхода из зала ожидания дорогу ей преградил её муж — Эдуард Васильевич Зедриков, которого мужики на автомойке называли просто "Зедд". Увидев его, Рита тяжело вздохнула.  — Ты как здесь оказался, болезный? — спросила она спокойно.  — Такси взял, — признался Зедриков, как-то даже устыдившись своих слов.  — Такси он взял, — презрительно усмехнулась Рита. — Деньги лишние появились? Зедриков умоляюще смотрел на неё, не давая ей пройти.  — Марго, вернись домой, пожалуйста.       Она молча попыталась обойти его.  — Рита, не уходи! — воскликнул Зедриков, хватая её за руку.  — Отпусти. На нас смотрят.  — Ты не можешь так со мной поступить, — быстро заговорил Зедриков, глядя ей прямо в глаза, — ты не можешь уйти от меня, слышишь? Я к отцу твоему приеду. Я тебя в покое не оставлю, ты меня знаешь!  — Руки убери, клоун, — сказала Рита.  — Уйдёшь — застрелюсь!       Она освободилась от его хватки и сделала несколько шагов к выходу.  — Вернись ко мне! — заорал Зедриков ей вслед. — Я под шасси лягу, веришь? Я люблю тебя!       Рита остановилась, медленно обернулась и поставила сумку на пол.  — Как же ты меня достал со своей любовью, — устало произнесла она, глядя на мужа с жалостью и презрением.       … Домой возвращались рейсом «Плутон-Овощебаза», маршрут которого проходил через Солнечную систему.  — Сигареты есть? — спросила Рита у мужа.       Зедриков поспешно полез в карман, достал оттуда пачку «Имперских» и молча протянул ей. Рита пошла в тамбур и закурила, вспоминая симпатичного чертягу. «Да уж, — с горечью думала она, глядя в замызганный иллюминатор, — вот тебе и новая жизнь. Вот тебе, мать его, и выход из зоны комфорта.»