30 AU по Майстрейду (30 dias de AU's Mystrade)

Грег знал, что заслужил этого. Независимо от того, как часто он об этом думал, как много позиций взвешивал, в глубине души он понимал, что сам во всем виноват. Может быть, он должен был стать лучшим мужем, прикладывать больше усилий. Так много переменных, которые, в сумме своей образовали то, что получилось. Грег не знал, где он. Не знал, что делать. Он сидел голый, на грязном полу, ожидая своей очереди на вступление в рабство. После того, как его жена попросила развода, и забрала дом — все пошло наперекосяк. Развод дорого ему обошелся. Он жил в небольшом таунхаусе, расположенном в маргинальном районе. Каждый день Грег тратил уйму времени, чтобы добраться до метро, и далее по своим делам. Долги быстро росли, а он так и не видел обещанного света в конце туннеля. Небольшая семья, которая у него была, сейчас жила во Франции, у него даже было несколько друзей с работы, которых он мог бы попросить о помощи, но… очевидно, гордость была сильнее здравого смысла. Отстраненно наблюдая за тем, как краснела его кожа, Грегори подумал о том, как все это выглядело сейчас, когда он перешел на другую сторону. Во времена его работы инспектором, он думал, что рабство — идеальная альтернатива тюрьме, в которой и так не хватало места. Совершая преступление средней тяжести, человек был обязан «помогать» тем, кто был в состоянии за это заплатить. Государственная казна пополнялась, места в тюрьмах сокращались. Теперь эта схема не казалась такой идеальной. *** На него надели жесткий оранжевый ошейник, сажая к другим рабам. Грег удивился, замечая, что на людях были ошейники разного цвета. Группа, в которой он находился — медленно продвигалась к сцене, на которой происходил аукцион. Два года. Кто-то должен был заплатить его огромные долги, а взамен, Грегори должен был выполнять для него работу в течении этих двух лет. Затем он был свободен, восстанавливая свою жизнь. В теории. Если честно, Грегори никогда не слышал ни об одном бывшем рабе, работающем в полиции. Что бы сегодня не произошло — его жизнь на этом и закончится. *** — Лот пятьсот сорок восемь. Женщина репродуктивного возраста, двадцать восемь лет, выросла в… — еще одна искалеченная жизнь, прошедшая через это позорное представление социального декаданса. Майкрофт сидел здесь, потому что вызвался проводить на этот аукцион несколько влиятельных зарубежных дипломатов. Англия гордилась тем, что продвинула закон «реабилитации преступников посредством временной помощи», хотя в народе это обычно называли просто рабством. Почти все страны приняли этот закон, но вместо того, чтобы иметь рабов, они нанимали свободных людей, работающих над возвращением долгу обществу. В принципе, даже рабство — справедливая цена за преступления. Майкрофту все это не нравилось. Не потому, что по факту, преступники отделались «малой кровью», а потому что им нужно было платить государству, за то, что их «хозяин» обращался с ними как с мусором. Потому что с момента вступления в рабство их жизнь им не принадлежала. Но Майкрофт не мог возражать, потому что он все еще хотел находиться там, где он находился. Поэтому, сделав глоток своего напитка, он постарался устроиться поудобнее. Его спутники не пытались никого купить, потому что думали, что рабы, которых им предлагали, были либо слишком старыми, либо слишком низкими, либо слишком уродливыми, либо… в общем, на каждого человека, находящегося на сцене у них было свое клеймо. А ведь некоторые из несчастных людей, стоявших на сцене, имели ученые степени, и явно были более образованны, чем его собеседники. Идиоты. — Лот пятьсот шестьдесят четыре. Мужчина, сорок семь лет. Родился и вырос в Лондоне. Высшее образование. Лицензия на ношение огнестрельного оружия. Репродуктивный, образец… — Майкрофт дальше не слушал. Он просто смотрел на мужчину, на котором из одежды был только оранжевый ошейник. Грегори. Рука, сжимающая номер поднялась раньше, чем ведущий заканчивал доклад о жизни Грега. Тот быстро бросил на него свой взгляд, и Майкрофт просто не мог его отвести. — Сэр? — как будто вдалеке раздался голос Антеи. — Достаньте мне всю информацию. Быстро! — он был в ярости. Он не понимал, как так получилось. Почему никто не сообщил ему, что Лестрейд в беде, настолько, что продавал свою свободу. Никто не смог побить его ставку, и Майкрофт выкупил этот лот. *** Как только Грегори оказался за кулисами, Майкрофт, извинившись, поднялся, пытаясь сделать вид, что его совершенно не раздражают шутки его собеседников, на тему того, что он купил старого седого мужчину. Если бы они только знали… Майкрофт взял пальто из гардероба, и пошел за кулисы, сталкиваясь с крайне удивленным ведущим этого аукциона. — Я хочу забрать свою покупку сейчас, если вас не затруднит. Мужчина удивленно вскинул брови, но, посмотрев на бумагу Майкрофта, быстро пробил его по базе. — Лот пятьсот шестьдесят четыре, конечно, сэр, — он кивнул молодому человеку, стоявшему рядом с ним (тоже с ошейником), и тот быстро прошел к черному ходу. — Его приведут сию же минуту. А пока мы можете подписать необходимые документы и оплатить покупку. Майкрофт сделал все, что нужно. Это напоминало покупку еды в каком-нибудь ресторане. Абсурд. Майкрофт ненавидел все это изо всех сил. — Сэр? — Антея как и обычно бесшумно появилась рядом, сжимая пухлую папку в руках. Майкрофт забрал ее, даже не поблагодарив, начиная быстро перелистывать страницы. Долги. Много долгов. Вот почему стартовая цена была настолько высокой. Дверь открылась, и молодой человек вышел, в сопровождении с Лестрейдом. На нем по-прежнему из одежды оставался только ужасный оранжевый ошейник. Майкрофт молча накинул пальто на его плечи, пытаясь сохранить хоть каплю достоинства. Грегори кивнул, не отрывая глаз от пола: — Спасибо, Господин. Было столько вещей, о которых хотелось поговорить, и последнее, чего хотел Майкрофт, это чтобы Грег в это время лежал рядом, изображая покорного раба. Оставив Грега с Антеей, Майкрофт постарался как можно быстрее покончить с документами, чтобы вернуться, уводя Лестрейда в коридор, подальше от любопытных глаз. Тот по-прежнему всем своим видом выражал покорность, смотря в пол, придерживая полы расходящегося пальто. — Господи, Лестрейд, — Майкрофт потер лицо руками, не зная, с чего начать. — Почему вы не попросили о помощи? Как вы дошли до того, что все вышло из-под контроля? Лестрейд поднял на него усталый взгляд. — А кого просить? Вас? При всем моем уважении, сэр, но моя работа заключалась лишь в информировании вас о состоянии вашего брата. Не думаю, что было бы нормально появиться в вашем кабинете, чтобы рассказать о долгах, которые вот-вот погребли бы меня заживо, — он покачал головой, снова опуская глаза. — Уверен, дешевле бы было найти другую няньку для Шерлока, чем помогать мне расквитаться с долгами. — Вы никогда не принимали от меня чеков! А ведь так вы могли бы заплатить хотя бы за часть задолжностей! — изумленно сказал Майкрофт. — Возможно. Но я не такой человек, — пробормотал Грегори. Майкрофт мог бы понять, что в нем играло сильное чувство долга, но это было смешно. Этот человек предпочел опуститься до рабства, чем просить о помощи или взять хотя бы один из предложенных Майкрофтом чеков. — Хорошо, попробуем что-нибудь с этим сделать, — Майкрофт облизнул губы, размышляя над всем, что случилась. — Я не хочу раба, и никогда не хотел. Я считаю это, мягко говоря, унизительным, — он вздохнул, смотря куда-то в сторону. — Мы знаем друг друга столько лет, но на публике все равно придется вести себя так, будто бы вы мой раб. Но наедине попрошу вас называть меня Майкрофтом. Я позвоню вам, Грегори… Господи, Боже, нам же придется жить вместе эти два года, — в голове было столько мыслей, но ни одна из них не вертелась вокруг того, что выкуп Грегори был неправильным решением. Он никогда бы себе не простил, если этот человек попал бы в чужие руки. — Вы станете моим личным рабом для публики. Будем использовать ваш опыт, и вы станете моим телохранителем. Нет лучшего защитника, чем обученный к этому делу раб. Грег поднял глаза, недоуменно моргая, переваривая информацию. «Личный раб», он знал, что это значило. Секс. Вот что это означало. Это означало, что перед другими людьми он должен был предстать сексуальной игрушкой Майкрофта, и… он просто не знал, что с этим всем делать. Все-таки, об этом можно было подумать позже. Трезво рассуждая, и так было ясно, что из всех людей, кто мог бы его купить — Майкрофт Холмс наименьшее зло. Надев пальто, Грегори принялся тщательно застегивать кнопки, пытаясь хоть так сохранить презентабельный вид. Майкрофт, смотря на него, подумал, что Грегори сейчас был похож на мальчика, надевшего отцовский костюм. Вернулась Антея, неся с собой безумное количество папок, вручая Майкрофту ключ. Ключ от ошейника. Не говоря ни слова, Майкрофт направился к машине, и Грегори пришлось последовать за ним. Замыкала их процессию молчаливая Антея. Стоило им оказаться в машине, как Майкрофт тут же потянулся, снимая ошейник с шеи Грегори, отдавая его Антее, всем своим видом выражая отвращение. После того, как ошейник был снят, Грегори вдруг почувствовал себя совершенно голым. Он знал, что должен был носить ошейник в знак подчинения, хотя бы для вида. В ошейник был вживлен чип, не позволяющий Грегори совершать необдуманных поступков. — Завтра мы купим вам какую-нибудь одежду, и ошейник, который не портил бы здоровье. Грегори только улыбнулся, теперь все зависело от Майкрофта. Он стал его игрушкой. И он даже представить себе не мог, насколько сильно перевернется его жизнь по прошествии этих двух лет. *** — Хммм, — протянул Майкрофт, уворачиваясь от поцелуев и пытаясь натянуть одеяло повыше. — Да ладно тебе, десять утра на дворе, — Грег обошел кровать с другого конца, и из одежды на нем был только мягкий, черный кожаный ошейник, купленный Майкрофтом почти два года назад. — Я твой хозяин и я требую, чтобы ты дал мне поспать. Грег тихо засмеялся, поднимая одеяла, смотря в сонные глаза. — Ты же в курсе, что скоро это не будет работать? Через два дня все закончится, и ты не сможешь мною повелевать. Майкрофт улыбнулся, притягивая его к себе, лениво целуя. — А через четыре дня ты снова станешь моим, будущий мистер Холмс. Будет же звучать вроде неплохо, да? Грег Лестрейд-Холмс, — рассмеялся он. — Грегори Лестрейд-Холмс, — поправил его тот. — Но мне больше не нравится Майкрофт Холмс-Лестрейд. — Да, как не звучало ты все равно мой. Это главное. И если ты мой, то по этому поводу не мог бы ты сходить и принести мне завтрак в постель? — О, Боги, ты снова об этом, — засмеялся Грег. — Но ведь ты правда мог бы принести мне завтрак в постель, не так ли? — Не испытывай удачу, Майк, потому что когда мы поженимся, именно ты будешь носить для меня еду. Майкрофт засмеялся, утыкаясь носом в подушку. Настали счастливые времена.