Кэртианское лето.

Лето в Кэртиане всегда особенное. В промозглом и сером Надоре оно, например, быстротечно. Я бы даже сказал — сиюминутно, как хорошее настроение гры..., простите, благородной эреа Мирабеллы и насладиться им удается хорошо, если месяц в году. В Кэнналоа же лето, напротив, длится почти что круглый год. От того эта земля и полна виноградниками, праздниками и горячими людьми. Даже у вечнобольных кансильеров и циничных первых маршалов лето вызывает какой-то особый душевный и физический подъем. И пусть Люди Чести и «навозники» ненавидят друг друга лютой, бешеной ненавистью. Пусть война с Дриксен. Пусть в «дикая Торка» опять проблемы со снабжением и униформа опять либо велика, либо мала — в летнюю пору и Рокэ, и Штанцлер, и грым... прекрасная эреа Мирабелла Окделл откладывают в долгий ящик политическую рутину и личную неприязнь. Как-никак, отпуск — это святое, и нечего всяким мелочам его портить, верно? И вот новая летняя пора тонко намекает нам, что пора отложить яд и стилет и натянуть плавки и улыбку. Вспомнив об этом, старый больной человек впервые за этот долгий год искренне улыбается и убирает в тумбочку уже опостылевшие порошки и тинктуры. Открыв свой блокнотик важных дел, он находит пункты «Извести Рокэ» и «возродить Талигойу», ставит пометочку «после осеннего излома» и достает чемодан. В чемодане всё самое необходимое — плавки, удостоверение, справка от врача, резиновая уточка для ванны, надувной плавательный круг (Тоже, кстати, в форме уточки) и неприкосновенный запас вкусной и питательной лапши «Ушная». Выйдя на улицу, старый и больной человек удивительно легко, чуть ли не пританцовывая, идет к лекарю, покупает солнцезащитный крем и, любовно погладив притаившуюся в кармане путёвку на лучший курорт Кэнналоа, полученную от самого Кэнналийского Ворона за клятвенное обещание «Отстать от поросёнка, тьфу ты, блин, оруженосца», кликает возницу. Солнечные пляжи ждут. В конце концов, Август Штанцлер — старый больной человек и заслужил в кои-то веки нормальный отпуск. На границах Талига тоже лето, поэтому объявлено перемирие со всеми, с кем можно и нельзя. По такому случаю оленье семейство Савиньяков коллективно решает тоже взять небольшой отпуск. Уставшие от событий близнецы и великий пожиратель шляп кидаются картами, тубусами, фигурками и спорят, ехать ли на отпуск в столицу или в родовое гнездо, дабы честно провести его с семьёй. Не вовремя подвернувшийся под руку Придд оказывается сражен наповал случайно прилетевшей в лоб бутылкой, простите, диспозицией. Его последние слова перед падением на пол - «Хорошее начало...». Старшие Савиньяки невольно вспоминают пьянки в особняке Рокэ и твердо решают, что надо устроить турне по «местам боевой славы». Победила дружба и парламентерский талант Заразы. Сам Валентин, открыв глаза и здраво оценив обстановку, решает провести отпуск в родовых землях. Там тихо, спокойно и нет буйных Савиньяков. Отступив за пределы палатки, мелко семеня, Спрут улаживает бумажные дела и отбывает домой. Придды всегда педантичны, логичны и лаконичны. Бедный Марсель Валме зря в свое время не держал язык за зубами. Потому что его в самый нежданный-негаданный момент настигли птице-рыбо-дуры и, весело хохоча и щекоча уже разгладившееся и ставшее рельефным фамильное пузико досточтимого дипломата, утащили несчастного и отбивающегося Марселя в неизвестном направлении. Никто никого и ничего не видел, а тот кто видел — никому ничего не сказал. Что делали птице-рыбо-девы с бедным Марселем — неизвестно. Но возвратившись в столицу через неделю, ободранным, лохматым, уставшим и явно счастливым, Валме попросил предоставить ему двухмесячную путевку в Фельп. Правда, он всё время озадаченно и немного обеспокоенно косился на безоблачное небо. Котик проводил заслуженный отпуск вдали от хозяина, в особняке прекрасной Марианны со своей прекрасной левреткой. А больше ему ничего и не было нужно. Кроме, разве что, покушать. - Вера Викторовна. Ну они ж тоже люди. - Ну пожалуйста! - Ну просим-просим! - Ох.. Ладно. Всё равно ведь не отстанете. Демиург размотала свиток, что-то в нем чиркнула, что-то зачеркнула и вписала несколько строк. Марианна слыла в определенных кругах женщиной, способной устроить пышный праздник по любому поводу и вместо него. Но уставшая от бесконечных вечеров, игр, кавалеров и приемов, на лето она твердо решила пожить тихой и спокойной жизнью. Она вышивала крестиком, читала, ухаживала за розами в саду и ничем не оправдывала своего звания первейшей куртизанки столицы. Тем более, что рядом был любимый мужчина, как-то незаметно ставший для неё самым важным в жизни. Коко же умиленно улыбался и тихонечко оформлял разводные бумаги. Он давно уже понял, что шумная и пышная жизнь — не для него. Он собирался сделать будущей бывшей жене небольшой подарок и провести отпуск в небольшом загородном имении у реки, да и, наверное, там и осесть. Главный мужчина в жизни Марианны, собственно, Робер Эпине, мирно и спокойно спал. Никаких тебе войн, никаких восстаний, никаких бешеных тараканов (ой, простите, Раканов). Поэтому Иноходец спал и ему снилось, что он спит и ему снится, что он спит и так далее и тому подобное. Любящие руки рылись в его волосах, а любящие усы и хвост стояли на страже подушки Робера и любимой вазочки с миндальными сердечками и блюдечком касеры. Впрочем, поспать Эпине всё равно не давали. Вы же знаете, леди Марианна слывет в определенных кругах.... Зверь Раканов спокойно сидел в Гальтарских пещерах и с нескрываемым удовольствием хрустел тушкой вкусного белоштаного господина. Как там его звали? Сальто? Альдо? Как-то так. Надо будет послать Закатным Тварем в Лабиринт какого-нибудь упитанного искателя сокровищ в благодарность. - *клац* - Ай! Мама! - *Клац* - Оу! Папа!!! - * Клац-клац-клац* - Да отвяжись ты! Уйди, кому говорю! - *Клац. Хрюм. Скррррр* - Аааааа!!!! СОЗДАТЕЛЬ ВСЕМИЛОСТЕВЫЙ!!!!!! - Тьху! Отвратительные штаны. Стой, кому говорю! *Клац* - Леворукий! Монсеньор! - А ну стой! *Клац* Вот шустрый поросенок! - Уааааааа!!!! Я больше не будууууу!!!!!! Прости дуракааааа!!!! Дикон нарезает круги по огромной галерее Лабиринта, улепетывая от вечноголодной закатной твари и старательно уворачиваясь от выпадов её зубастой пасти. - Ведь может же, когда захочет. - умиляется Рокэ. - Не поможешь? - с извечной усмешкой на губах спрашивает старого приятеля Леворукий. - Потом. Пусть ещё побегает. Для закрепления воспитательного процесса. - в глазах Повелителя Ветра пляшут ехидные чёртики и мстительные огоньки. - И это меня называют воплощением зла... - наигранно сокрушается Повелитель Кошек, доставая из-за пазухи бутыль «Черной Крови». Мирабелла с дочерьми сидит у развалин родового замка. В её взгляде нет былого холода и презрения. Лишь боль и глухая печаль. Освободившись от векового груза наследия и ненависти, она наконец-то понимает, что растратила свою жизнь в пустую и из-за глупых амбиций чуть не потеряла самое дорогое, что было в её жизни. Девочки спят, уронив головы на колени матушки и им снится что-то хорошее. Леди Окделл ловит себя на мысли, что этим они пошли в отца. Мирабелла живет в небольшом летнем домике со своими дочерьми, занимаясь непривычными ей домашними делами. Мимо с недовольным видом семенит по своим делам фырчатый ёж, на колючках которого гордо красуется ленточка с жизнеутверждающей надписью «Павсаний». Через пару дней прибывает гонец с письмом от Дика и Рокэ, а с ним — ремонтная бригада, которая занимается восстановлением поместья. Сама же семья приглашается в гости к Первому Маршалу. Рокэ, Ричард, Катершванцы и Савиньяки пьют. Уже неделю. Нагло, безбожно и не просыхая. Впервые за долгую жизнь «в этом доме кончилось вино». К счастью, несравненная Матильда и отец Банифаций прислали бочонок доброй касеры. Верный Хуан и слуги смотрят на это безобразие и умиленно улыбаются. - Как в старые добрые времена. - думает бывший работорговец, невольно ловя себя на мысли, что, кажется, стареет. В обширной галерее Лабиринта маленький ёж недовольно смотрит на Леворукого, а затем, фыркнув, уползает куда-то в темноту. Он садится на маленькое креслице из красного дерева и натуральной кожи, берет маленькое перо в маленькую лапку и довольный тем, что наконец-то удалось вернуть двух возмутителей спокойствия туда, где им и место, пишет очередной трактат. У Павсания не бывает отпуска. Павсаний должен работать за этих четверых оболтусов. А тут ещё этот белобрысый... Белобрысый Леворукий тоже улыбается. Всё получилось как нельзя лучше. Приложившись к фляге с «Кровью», Чужой уходит в Закат. Надо ещё покормить кошек. Лето в Кэртиане всегда особенное...