***
Но к чему этот сарказм? Ты и сам больше уже не тот замкнутый, но подающий большие надежды на военном поприще юноша. Удивительно, как всего за несколько лет, прошедших после выпуска, ты превратился в опытного, холоднокровного агента, и попирающего кардассианские идеалы семьи, соблазнителя чужих жен? Удивительно, как быстро летит время… И никаких кубиков пресса, и никаких бицепсов… Однако этого нельзя было сказать о человеке напротив него. Обнаженный мужчина сидел на стуле, опустив голову и плечи, пристально рассматривая свои щиколотки, на которых болтались остатки брюк, сорванных охранниками. Очевидно, во время задержания его волосы были собраны в хвост. Сейчас же заколка болталась на концах прядей с одной стороны. Локоны с другой выбились и теперь частично закрывали его лицо от взгляда. Гараку это не понравилось. Так мы ничего не добьемся. До тех пор, пока он может спрятаться за прядями волос, уставиться на свои колени, отгородиться от него, он может отгородиться и от реальности, представить себя в лучшем месте. Месте, которое даст ему силы держаться. Нет, дорогой доктор, Вам негде спрятаться. Если же мой долг – показать Вам реальность, то так тому и быть. Не отрывая взгляда от кардассианца, Гарак наощупь нашел кнопку вызова охраны. Через минуту дверь отъехала в сторону и в комнату, друг за другом проследовали Джерад и Кодан. Они нравились Гараку. Молчаливые и исполнительные, достаточно обходительные. То, что нужно для работы с интеллигентным человеком. Охранники вступили в пятно света и встали за обнаженными плечами мужчины. Гарак кивнул. Кодан дотронулся до нескольких кнопок на электронной консоли, вмонтированной в стену, и с потолка, со знакомым скрипом и лязгом металла, стала опускаться панель с наручниками. Охранник снова коснулся кнопок, и она остановилась на уровне груди подозреваемого. Джерад взял обнаженного мужчину за плечи и поставил его на ноги. Затем он толкнул его в спину, заставляя сделать несколько шагов к панели. Подошедший Кодан взял подозреваемого за запястья и защелкнул на них металлические кольца. Мужчина не сопротивлялся, но и содействия не выказывал. Он вел себя как тряпичная кукла в руках охранников. Гарак пока не понял, была ли это такая игра или же он действительно отчаялся. Доктор никогда не был трусом, но все же всегда был достаточно чувствительным. Кодан вернулся к консоли и снова коснулся нескольких кнопок. Панель медленно поехала вверх. Гарак переместил взгляд на ступни подозреваемого, обутые в тонкие тканевые сандалии, неизвестно как уцелевшие во время заключения. Довольно короткого заключения, нужно отметить. За что, разумеется, дорогому доктору стоит поблагодарить Гарака. Панель, наконец, поднялась настолько, что для того, чтобы не потерять опору, подозреваемому пришлось опираться на одни только пальцы ног. Гарак махнул рукой Кодану, который остановил подъем панели и подошел ко второму охраннику. Джерад окинул подозреваемого оценивающим взглядом, а затем ухмыльнулся и несильно, с каким-то самодовольством, хлопнул его ладонью по ребрам. Доктор отшатнулся и поморщился. Кодан, тоже бросив короткий взгляд на доктора, а затем переглянулся с Джерадом и приподнял уголок губ в подобии понимающей улыбки. - Вон! – холодно и твердо приказал Гарак. Джерад ударом ноги отбросил ставший ненужным стул за пределы круга света и охранники вышли. Гарак снова посмотрел на мужчину. Он вытягивал ноги в инстинктивных попытках обрести устойчивость, заставляя мышцы икр и бедер рельефно выступать. Гарак скользнул взглядом по промежности мужчины, его животу и груди. Да уж, он точно был в хорошей форме. Илим непроизвольно втянул живот. К несчастью, несколько синяков и одна крупная рана немного портили эстетику. Видимо задержание прошло не так гладко, как он думал. Мужчина продолжал держать голову опущенной. Когда Джерад поднимал его со стула, заколка соскользнула и сейчас лежала на полу возле ног задержанного. Теперь его волосы свободно спадали на спину, плечи и лицо, окончательно закрывая его от взгляда Гарака. Очень медленно Гарак встал из-за стола и вошел в круг света. Не сводя глаз с подозреваемого, он поднял заколку и зашел за спину мужчины. Тот отшатнулся и попытался обернуться. Гарак приблизился почти вплотную и неловко убрал назад волосы мужчины, а затем неаккуратно собрал их в хвост с помощью заколки. Взгляду открылись большие мужественные шейные гребни, покрытые крупной грубой чешуей. В который раз Гарака кольнула зависть. Ах, если бы у него самого были такие… Он встал перед мужчиной и попытался посмотреть ему в лицо, но тот по-прежнему держал голову низко опущенной. В приступе раздражения, Гарак сжал пряди его волос в кулаке и резко дернул вниз, заставляя подозреваемого поднять голову. На короткий миг их взгляды встретились. Гараку показалось, что в глазах мужчины что-то мелькнуло, а его губы дрогнули, как будто он хотел заговорить. Но секунды шли, а его сухие потрескавшиеся губы по-прежнему были сжаты. Он смело смотрел на Гарака. Его взгляд скользил по лбу, носу, губам, впрочем, избегая повторного взгляда в глаза. Наконец Гарак отпустил его волосы, но мужчина не опустил головы. Гарак с большей аккуратностью, чем до этого, убрал с лица задерженного несколько тонких прилипших прядей. Только сейчас он заметил, что из уголка губ подозреваемого стекает струйка крови. Видимо, его родители не предоставили своевременно зуб своего ребенка в Бюро Идентификации. Видимо, их тоже следует проверить, потому, как такая безответственность часто маскирует нелояльность. Гарак взял мужчину за подбородок и приблизил его лицо так близко к своему, что мог чувствовать его дыхание своей кожей. Но подозреваемый смотрел на губы агента, упорно избегая контакта глазами. Чувствуя это, Гарак непроизвольно облизал губы и расслабил их. Ему надоела эта игра. Он отпустил подбородок мужчины, позволяя ему снова опустить голову. Плохо, дорогой доктор, очень плохо…***
Странно, как личное знакомство с подозреваемым могло иногда испортить Гараку удовольствие от допроса. Ужасно непрофессионально, да. Но он ведь никогда не скажет об этом Тейну. В конце концов, узнай Тейн об этом, он бы, пожалуй, перестал Гараку доверять. А люди, которым Тейн перестает доверять, обычно, имели очень большие неприятности и часто погибали в результате глупого несчастного случая. Этот человек был параноиком, что, конечно, необходимо в условиях работы в Обсидановом ордене. И вот очередная жертва этой паранойи была сейчас перед ним. Личный врач Тейна, доктор Пармак, заподозренный в участии в ячейке сопротивления опального легата Гемора. Попытки доказать причастность этого легата к сопротивлению велись уже много лет как Обсидановым орденом, так и военным руководством. Но, и это, пожалуй, было самое неприятное, Гарак был почти уверен, что Пармак даже не знаком с легатом. Он довольно хорошо знал доктора и даже был в некоторой степени благодарен ему. Ведь именно он не раз помогал Гараку справиться с инопланетными вирусами, по невнимательности полученными в командировках, лечил травмы, появившиеся в результате неосмотрительности или неосторожности агента. И делал все для того, чтобы глава Обсиданового ордена не узнал о неосмотрительности или оплошности его лучшего оперативника. А ведь узнай Тейн о том, как глупо Гарак повелся на провокацию адъютанта Гала Дуката, он мог бы и утратить веру в своего талантливого протеже. Понимая это, Пармак провел все процедуры по восстановлению нескольких сломанных ребер и носа конфиденциально. Благодаря этому о происшествии осталось известно только им двоим. Ну и тому помощнику Дуката, конечно, но он-то уже никому ничего не расскажет. Но больше этого Гарак был благодарен Пармаку за их ночные прогулки, за разговоры обо всем на свете – о Хебитианских артефактах, о земном театре и книгах Прелок. Казалось, что доктор может поддержать разговор на любую тему, хотя взгляды их нередко отличались. От мыслей об этом Гараку стало еще более неприятно о того, что именно он, пусть и косвенно, стал причиной того, что дорогой доктор находился сейчас здесь. В какой-то момент Гарак отметил, что доктор все чаще предпочитает их совместным прогулкам ночные игры в котру с племянником легата Гемора Алоном. Имя Алона все чаще стало проскальзывать в речи доктора. Так или иначе, но у Гарака не было иного выбора, кроме как упомянуть Тейну о том, что его личный врач близко знаком с родственниками опального легата. Конечно, Гарак не мог и предположить, что меры, примененные к доктору, будут так суровы. С другой стороны, он должен был тщательнее выбирать себе близких друзей.***
Когда охрана втолкнула Пармака в эту комнату два часа назад и заставила подойти к столу, он почти улыбнулся, увидев того, кто будет его допрашивать. - Илим!.. Но после того как он наткнулся на холодный и профессионально-отчужденный взгляд Гарака, уголки его губ опустились. Джерад и Кодан усадили доктора на стул и вышли. Как только дверь за ними закрылась, Пармак вскочил со стула и бросился к столу, за которым сидел дознаватель: - Илим, что случилось? – нервно спросил он. - Сядьте, доктор, - холодно ответил Гарак. Пармак увидел, как его рука потянулась к кнопке вызова охраны. Пристально глядя на того мужчину, с которым два дня назад весело болтал за обедом, доктор отступил назад и опустился на стул. - Доктор, - начал Гарак, - Ордену необходима информация об экстремистской деятельности легата Гемора. - Что? – Пармак почти правдоподобно удивился, - О чем ты говоришь, Илим? - Фамильярности здесь неуместны, доктор! Гарак внимательно вгляделся в лицо Пармака, пытаясь угадать его реакцию, но тот уже взял себя в руки. На его лице не проявилось ни малейшего удивления или растерянности. Он был готов играть в эту игру, вот только дражайший доктор не удосужился изучить ее правила. - Продолжим. Я полагаю, Ваша близкая дружба с членами семьи легата позволила Вам получить некоторую информацию? - Я действительно ничего не знаю, Ил… Гарак! – твердо ответил Пармак и, опустив голову, уставился на свои колени. Так прошел первый час допроса. Пармак молчал, изредка поднимая голову лишь для того, чтобы убедиться, что дознаватель пристально смотрит на него. Бить доктора или применять иное физическое воздействие Гараку не хотелось. Он чувствовал небольшую вину пред доктором. Но не в его характере было сожалеть о своих решениях. Он поступил так, как и должен был.***
Спустя час после начала допроса Гарак вызвал охрану. Пришло время рутинной процедуры, которой подвергались все задержанные. Но именно для доктора он хотел бы ее отложить. Но раз доктор не собирался сотрудничать, то он ни чем не может ему помочь. Мужчины вошли в комнату и встали за плечами задержанного. Гарак кивнул. Джерад взял задержанного за плечи и поставил на ноги. В руках Кодана, заслонившего своей широкой спиной доктора от взгляда Гарака, блеснуло лезвие. Он откинул с плеч и груди доктора растрепавшиеся волосы, и, оттянув ворот его рубашки, сделал надрез. После этого он дернул ткань в стороны, разрывая одежду. От внезапного резкого движения и звука разрываемой ткани, доктор отшатнулся от охраны, сделав шаг в сторону. Джерад тут же с силой толкнул его кулаком в спину, заставляя встать на место. От неожиданности доктор потерял равновесие и почти упал на грудь Кодана, царапая свою обнаженную кожу о грубые застежки на форме охранника. Тот успел удержать его за талию. На короткий момент Гарак смог поймать взгляд доктора из-за плеча Кодана. В его глазах читалось удивление и замешательство. Казалось, он до последнего не мог поверить, что к нему будут применены все те же меры, что и к другим задержанным. Удивление, но не страх. Страха Гарак так и не увидел. Джерад сорвал с мужчины остатки рубашки. В это время Кодан сделал надрез на брюках доктора, и охранники сдернули и их тоже. Сорвав с Пармака всю одежду, за исключением остатков штанин на щиколотках и тряпичных сандалий, они грубо усадили его на стул и заняли свои привычные позиции за плечами задержанного. После знака от Гарака, они синхронно развернулись и вышли из помещения. Пармак посмотрел на Гарака прямым открытым взглядом. Он не чувствовал себя смущенным, будучи обнаженным перед ним. Гарак заскользил взглядом по телу допрашиваемого. Доктор сдался первым. Он перевел взгляд на собственные колени и снова опустил голову.***
В молчании они провели еще час. И вот теперь Гарак был вынужден принять более существенные меры. По этой причине он и вызвал охранников – для того, чтобы они зафиксировали допрашиваемого вертикально (а говоря проще, подвесили на наручниках). Теперь на его лице не было удивления. Казалось, Пармак понял, что близкая дружба с дознавателем не гарантирует снисхождения при допросе. Время тянулось очень медленно. Доктор все также изредка поднимал голову только для того, чтобы убедится, что дознаватель все еще смотрит на него. И молчал. Молчал и Гарак. Наконец он медленно встал и начал копаться в ящиках своего стола. Вскоре он нашел там кожный регенератор и включил его. Не видевший, что держит в руках Илим, Пармак беспокойно переминался с ноги на ногу. Заметив это, Гарак мягко произнес: - Не бойтесь, доктор, я не хочу причинять Вам боль. Он вошел в круг света и приблизился к доктору так близко, что опять почувствовал его дыхание на своем лице. Убрав снова выбившиеся и прилипшие к лицу тонкие пряди волос за уши доктора, он нашел ссадину на скуле и направил на нее регенератор. Дождавшись, когда ссадина исчезла, он перешел к синяку на бицепсе. А когда этот синяк исчез, Гарак наклонился для того, чтобы обработать другой – на ребрах. Пармак в замешательстве следил взглядом за его действиями. Он, казалось, хотел понять, что еще задумал этот садист. Гарак встал перед ним на колени и кончиками пальцев провел по крупной и довольно глубокой ране в верхней части бедра. Пармак вздрогнул и попытался отставить ногу в сторону. Гарак поднял голову, и снова на короткое время ему удалось взглянуть Пармаку в глаза. Извиняющимся тоном он проговорил: - Простите мою неловкость, доктор. В глазах задержанного мелькнуло хорошо известно Гараку саркастичное выражение. - Это просто Ваша работа! Казалось, он усмехнулся. Высокомерие, снисходительность, самоуверенность. Гарак не знал, что именно в поведении доктора возмутило его больше. Не сводя взгляда с его лица, он с силой надавил на рану. И тут же почувствовал, как его ладонь стала влажной от выступившей крови. Пармак судорожно выдохнул через нос и сжал зубы, отчего углы его нижней челюсти выступили явственнее. На секунду он зажмурился. Но почти сразу же, усилием воли заставил себя расслабить челюсти и открыть глаза для того, чтобы посмотреть на Гарака сверху вниз, смелым взглядом, который тот сегодня уже видел. То, что ему больно выдавала только грудь, которая неровно и рвано, вздымалась при дыхании. Гарак чувствовал, как мышцы бедра напрягаются под его пальцами, становятся твердыми и рельефными. В какой-то момент он был почти уверен, что доктор попытается ударить его. Но, видимо, плечевые суставы уже болели настолько сильно, что перенести на них вес хотя бы на секунду казалось невозможным. Наконец Гарак убрал ладонь и вытащил из кармана платок. Им он стер с раны выступившую кровь, чем заставил Пармака снова вздрогнуть. Затем направил на рану кожный регенератор и через несколько секунд она исчезла. Он встал на ноги и, взяв лицо Пармака за подбородок, поднял его. Тем же платком попытался оттереть запекшуюся кровь возле его губ. В некоторой степени ему это удалось. Затем он вытер кровь доктора со своей ладони и бросил платок на пол. Он зашел за спину доктора и осмотрел его – ягодицы, поясница, плечи. Так он и думал! На левой лопатке начал проявляться крупный синяк, который, видимо, нанес Джерад, когда пытался заставить доктора стоять на месте. Пармак попытался оглянуться. И увидев, что Гарак приближается к нему, сделал шаг вперед, отстраняясь. Илим грубо обхватил Пармака рукой ниже груди, не позволяя ему отодвинуться, удерживая таким образом, что ягодицами и спиной доктор почти прижался к нему. Не ослабляя хватки, Гарак переместил руку на талию подозреваемого и отстранился так, чтобы ему было видно синяк. Он обработал повреждение регенератором. До тех пор, пока оно не исчезло, и несколько секунд после этого, он продолжал удерживать доктора, хотя тот не пытался отстраниться. Свободными пальцами руки, в которой держал регенератор, Гарак неловко провел по чешуе на его шейных гребнях. Нет, у него самого никогда не будет таких… Наконец, он медленно ослабил хватку и отпустил Пармака, напоследок быстро скользнув ладонью вниз по его животу. - Илим, какого хера?.. – прохрипел доктор, но не продолжил фразу. Гарак отошел от него и вышел за пределы круга света. Стоя спиной к Пармаку, он проговорил почти просящим тоном: - Я не хочу делать тебе больно, Келас. Я очень не хочу делать тебе больно.***
Пармак молчал. Гарак сидел за столом и все также смотрел на него. Он слушал тяжелое дыхание доктора и со временем смог точно определить его интервал, теперь он даже мог предугадать каждый следующий вдох. Раз. Два. Три. Вдох. Выдох. Раз. Два. Три. Вдох. Выдох. Раз. Два. Три… Гарак заметил, как невольно подстроил свой темп дыхания под темп дыхания доктора. Он потерял ощущение времени. Он невольно считал вдохи доктора и свои собственные. Раз. Два. Три. Вдох. Выдох. Один. Раз. Два. Три. Вдох. Выдох. Два. Раз. Два. Три. Вдох. Выдох. Три. Так прошло еще, наверное, около двух часов. Он невыносимо устал. Заболела голова. Расхотелось есть. Начало подташнивать. Он чудовищно мерз. Боже, кто-то должен контролировать условия труда в этих комнатах! Больше не хотелось идти к Паландин. Все вдруг показалось ужасно пошлым. Ждать, когда ее муж уедет из города лишь для того, чтобы заниматься с ней сексом и ни на секунду не забывать о нем. Так, как будто он стоит за дверью спальни или лежит рядом с ними в кровати. Какой, по сути, вздор! Доктор с усилием поднял голову и встретился с дознавателем глазами. Гарак увидел, что на его щеке блестит дорожка от одной единственной слезы. Пармак прямо посмотрел ему в глаза и еле заметно кивнул. Гарак внутренне усмехнулся. О, мой дорогой друг, какой же ты чувствительный! Он вернул кивок, и еле заметно улыбаясь, подошел к консоли на стене для того, чтобы опустить панель с наручниками настолько низко, чтоб освободить руки доктора.***
Как и догадывался Гарак, доктор не знал ничего существенного. Ничего больше того, что приятель выболтал ему за стаканом канара. Да и эти факты требовали проверки, слишком уж невероятными они были. Было не понятно, являлись ли они правдой, или же попыткой Алона произвести впечатление на дорогого доктора. Однако в тот момент, когда Гарак уже собирался вызывать охрану для того, чтобы они принесли доктору одежду, тот вдруг заговорил. Он сказал, что передавал несколько сообщений по просьбе своего друга. Пармак не знал содержания этих сообщений и людей, которым он их передавал. Сама по себе информация была столь незначительна для дела, а роль доктора столь мала, что из этого не получилось бы даже зрелищного суда. Однако этого было достаточно для того, чтобы отправить его в лагерь. Плохо, Келас. Очень-очень плохо...***
В первые годы своего нахождения на Террок Нор Гарак часто вспоминал тот допрос. Наверное, потому, что сам постоянно находился под пристальными и тяжелыми взглядами баджорцев, не все из которых знали, почему этот кардассианец вынужден сутками напролет чинить форму для солдат. Во времена федерального господства на станции эти воспоминания нахлынули с новой силой, когда он познакомился с флотским доктором, Джулианом Баширом. Он напоминал Пармака. Такой же разговорчивый, в чем-то наивный, в начале недоверчивый, но постепенно открывающийся ему. Но не кардассианец, и это единственная разница. И в этом-то все и дело. А потом началась война и воспоминания о докторе ушли на второй план. Гарак пытался не привязываться к воспоминаниям. Он не мог быть уверен, что доктор жив, как и не мог смириться с тем, что он умер и уже никогда не узнает, что… Гараку не доставил удовольствия тот допрос. И сейчас, стоя на руинах своего мира, он снова окунулся в свои воспоминания. А когда, наконец, вынырнул из них, то зашагал по направлению к лазарету для раненных и пострадавших от эпидемий. И хотя он был волонтером Медицинской Службы совсем недолго, ему казалось, что это приносит некоторое удовлетворение. И будто бы есть в этом какое-то искупление, какая-то справедливость… У дверей его встретил Норан, с которым он работал в паре все это время. - Здравствуй, Гарак, - сказал он так весело, как может только человек, семья которого в полном составе пережила апокалипсис, - Я хочу тебе представить кое-кого. Он провел Гарака в некое подобие операционной и продолжил: - Знакомься, легендарный глава нашей волонтерской службы! Доктор Пармак, это Гарак! Он сражался плечом к плечу с легатом Дамаром! Гараку захотелось оказаться так далеко от этого места, как возможно. Стройный мужчина с волосами, заплетенными в косу, отвлекся от раненного, над которым склонился, и выпрямился. Обернувшись, он быстро взглянул на того, кого ему представляли. Затем неестественно приподнял уголки губ, пытаясь изобразить улыбку, отчего на его лице стали явственнее видны многочисленные морщины и шрамы. Смотря на губы Гарака, он четко произнес: - Приятно познакомиться!