Не сносить тебе моей короны (ибо слишком тяжела она)

Поначалу их было только двое; поначалу они были целым миром. — Вы двое — особенные, — говорил человек в белом халате. Человек был Законом, непререкаемым авторитетом. Но он — не они, и только эта разница имела значение. Они. Не-они. — Вы двое — мои особенные создания. Вы двое — Успехи, вы станете богами, поправшими землю. Вот кем они были. Богами, поправшими землю. * Акаши Сейджуро не нравятся люди. И никогда не нравились. (Легко сказать — не нравятся, но это слишком упрощает дело. По факту, он ненавидит людей. Но и от других Проектов он не в восторге. Он заботится о своём Поколении, вот и всё.) Красные Нули создавались не для любви. На самом деле, их специально программировали с недоразвитыми способностями к эмпатии. Всё-таки задача Красных Нулей — раздавать приказы с безжалостной беспристрастностью, а отдать приказ вышибить самому себе мозги немного сложно, если постоянно думать, что чувствует человек, когда его кожи касается дуло. Солдаты ВС, врачи и медсёстры, работавшие на базе, — все сильно старались научить Акаши заботиться о чём-либо, и со временем он научился притворяться, но в общем и целом считал это совершенно бессмысленными потугами с их стороны. * Когда Чудеса спорили, покидать ли им базу, поселиться ли в отдельных домах, пойти в разные старшие школы, жить среди людей, они решили, что нужно провести внутреннее голосование. Да будет решение демократическим, где большинство делает выбор. Никто не удивился, когда голоса разделились надвое. Куроко, Момои и Кисе (которому сказали, что он сможет жить с Касамацу Юкио) проголосовали за, потому что им нравились люди и они хотели жить жалкими человеческими жизнями. Мидорима, Мурасакибара и Аомине ненавидели людей, и одна мысль о том, чтобы жить с ними, вызывала у них отвращение. Им нравилось спокойствие базы, когда все остальные Чудеса поблизости, и им не хотелось оказаться в ситуации, в которой им внезапно нужно задумываться, как окружающие смотрят на их поступки. Когда стало ясно, что голоса разделились, решающий голос остался за Акаши. Куроко и Момои отчаялись. Кисе умолял его отдать свой голос им (он очень хотел жить с Касамацу Юкио), но даже он не думал, что есть хоть малейший шанс, что Акаши проголосует за них. Мидорима, Мурасакибара и Аомине были уверены в своей победе. Но потом Акаши удивил всех, решив жить с людьми. Он удивил их ещё больше, решив уехать со своим приёмным родителем в Киото — вдаль от большей части Поколения. Не то чтобы Акаши нравилась перспектива жить с существами, которые были ему отвратительны. Он просто устал от обыденности ВС. Он хотел посмотреть, что за этими стенами. Он хотел найти лучший путь для себя и остальных Чудес. В какой-то мере он также ожидал, что, изолированные друг от друга, остальные Чудеса поймут, как ужасны люди. Постепенно даже Куроко и Момои увидят омерзительную сторону человечества; Касамацу отвергнет Кисе, и все они вернутся под крыло Акаши с обновлённым отношением к собственной значимости. Никто не удивился сильнее, чем он, когда всё закончилось совсем не так. * Разумеется, никто не удивился, когда Куроко нашёл нового человеческого питомца. У Куроко имелась омерзительная любовь к людям, и внешне не представлял угрозы, так что он с людьми всегда неплохо ладил (если им удавалось запомнить, что он существует). И только когда Мидорима начал посещать собрания в повозке, которую возил человек, Акаши начал думать, что где-то просчитался. Потому что если Мидорима сменил отношение к людям, то любой из них сможет. Акаши совершенно сдался, когда у Мурасакибары появился парень (у Мурасакибары). Потому что наружность Атсуши отпугивает сильнее всего, и если человек находит его привлекательным, то совсем скоро все они начнут с кем-нибудь встречаться. (От этой мысли у Акаши скрутило желудок. Не то чтобы он хотел встречаться с другим Проектом. Встречаться с другим Чудом? Слишком уж попахивает инцестом. Но и подумать о поцелуе с человеком было слишком отвратительно, чтобы даже рассматривать такую возможность. Он уже принял тот факт, что сохранит целибат до конца жизни. Он даже немного удивился, когда понял, что другие так не считают. Ну. Только Кисе не удивил. Но он — Жёлтая Шестёрка, чего ещё от него ожидать?) * Он наблюдал, как один за другим его друзья находили себе парочки. (Момои и Аомине всегда были парой. Так что они не считались). Сначала Мурасакибара и Химуро. Затем, ко всеобщему удивлению, Касамацу действительно принял чувства Кисе. Потом Мидорима сошёлся с Такао, а Куроко переехал к Кагами. И ему было отвратительно, он не понимал их, но к тому времени уже не мог им возразить. Потому что люди доказали, что им не безразличны их Чудесные бойфренды. И когда настало собрание парламента, Акаши больше не мог заявить, что человечество в целом никогда не примет их. Он не так уж и расстроен собственной неправотой, как ожидалось; но где-то глубоко внутри он ненавидит тот факт, что Куроко был прав. * Ещё до собрания парламента его мнение о людях немного изменилось. Они ему не нравились, но он начал считать всю Ракудзан своей (так же, как остальные Чудеса до сих пор были его). Он знал, что таким его создали. Красные Нули — лидеры, а в анималистическом смысле — альфы. И именно поэтому Красные Нули по-собственнически относились ко всем, кого считали своей «стаей». Если бы его спросили, он бы не сказал, что ему особо нравились одноклассники из Ракудзан. Он всё ещё считал, что не способен на такие привязанности. Он скорее благодушный Король. Долг Короля — приглядывать за своими подчинёнными. * Когда Мидорима впервые пришёл с человеком — когда Мидорима вступил в баскетбольный клуб, и явно лишь потому, что в этом же клубе состоял его человеческий питомец — Акаши спросил его: — Почему? (На тот момент его ещё не посетила мысль, что Мидорима был привязан к человеку. Он верил, что зелёные Семёрки на такое не способны, так что он даже не рассматривал такую возможность). — Почему ты ходишь с ним? — спросил он по телефону, чтобы не видеть реакцию Мидоримы. Но он был вполне уверен, что, отвечая, Мидорима поправил очки: — Я считаю, что он интересен. — Интересен, — повторил Акаши. Потому что такое просто невозможно. Считать человека интересным — ещё больший абсурд, чем считать его привлекательным. — Он ведёт себя не так, как другие люди, — защищался Мидорима. — Я понял, что не понимаю его поведения. Я всегда с ним, потому что считаю его увлекательным. Я уверен, как только я пойму его мотивы, мы разойдёмся. Акаши не понравился его ответ. Когда он понял, что Мидорима всего лишь привязался, это было почти облегчением. Желать человека более простительно, чем увлекаться. * Но потом он встречает Фурихату Коуки. И находит его увлекательным. * Человек, пришедший с Куроко на встречу, всего лишь скучный человек. Он очевидно боялся до смерти. Так что, по крайней мере, знал своё место. Не стоило тратить время и воспитывать его. Акаши просто засветился красным и Приказал: — Нас навестил кое-кто, кого здесь быть не должно. Прямо сейчас я хочу поговорить с моими товарищами. Прости, но не мог бы ты покинуть нас? Но потом. Потом парень не сдвинулся с места. Никто не умел сопротивляться прямому Приказу. Это было невозможно. Акаши мог бы уничтожить мальчишку на месте, но потом появился Кагами, и новый человеческий питомец Куроко потребовал его немедленного внимания. Он запомнил неповиновение как «позже изучить поподробнее». Потому что у них шёл Зимний Кубок, а потом Поколение Джаббервок, а потом собрание парламента, и у Акаши не было времени подумать, почему человек мог сопротивляться прямому Приказу. Хотя это интересно. И действительно стоит подумать, когда он разберётся с более важными проблемами. * На вечеринке в день рождения Куроко он вспоминает непокорного человека и садится рядом с ним, чтобы ещё раз всё проверить. Когда остальные не обращают на него внимания, он светится красным и говорит: — Фурихата-кун, не мог бы ты принести мне чаю? — Разумеется! — говорит Фурихата и поднимается на ноги. — Зелёный или чёрный? Хочешь чего-нибудь съесть, пока я хожу? И Акаши хмурится. Потому что он повинуется, но не повинуется. Люди под контролем Абсолютного Приказа не спрашивают деталей, они просто повинуются. Значит, уже дважды. Дважды он проявил иммунитет? Случайность? Устойчивость? Насколько сильная устойчивость? Он устойчив к чему-либо помимо Абсолютного Приказа? Если устойчив, то почему? Есть ли другие устойчивые люди? Он рассматривает мысль, что парень на самом деле Радуга, но почти мгновенно отметает её. Будь он Радугой, Акаши бы вообще не смог использовать свои силы. Но он не может избавиться от вероятности, что парень как-то связан с Тейко. Он может быть угрозой. Но Куроко смотрит на него. Куроко не знает, что происходит, но у него есть подозрения. Так что Акаши просто улыбается и обещает себе разобраться, когда будет время. * После собрания парламента, когда кажется, что самое страшное уже позади, Акаши вспоминает своё обещание и думает о Фурихате Коуки. Необходимо рассмотреть возможность того, что он представляет угрозу. Акаши не нравится идея, что есть человек, устойчивый к его способности. Если устойчивость Фурихаты подтвердится, Акаши планирует тихо избавиться от мальчишки. Куроко, конечно, расстроится, но слишком большой риск позволить ему жить (а Куроко и не нужно знать). Из уважения к Куроко, он чувствует, что должен хотя бы сделать всё возможное, чтобы подтвердить, что Фурихата опасен, и уже потом действовать. Он должен протестировать мальчишку и выяснить его намерения. Он должен узнать, связан ли мальчишка с Тейко, и есть ли другие люди возле него. Для этого ему нужно подобраться поближе. И тут Акаши заходит в тупик. Потому что Фурихата Коуки — в Токио, а Акаши — в Киото. Нет реального способа для Акаши подобраться к мальчишке, когда их разделяет страна. И они не знакомы, так что Акаши не может просто заявиться на его порог и начать беседу. Акаши раздумывает около недели и наконец безропотно принимает факт, что ему не найти решения. Ему нужна помощь извне. Остальные Чудеса ему не помощники. Он не хочет втягивать их в это, или пока что не хочет, пока не выяснит, что им грозит. (А ещё, если ему придётся убить Фурихату Коуки, он не хочет, чтобы остальные узнали, потому что весть непременно дойдёт до Куроко, и он совсем не хочет иметь дело с яростью Чёрного). Так что, если он не может попросить совета у Чудес, у него остаётся лишь один вариант. * — Маюзуми-сан, — вежливо говорит Акаши, находя его на обычном месте на крыше. — Я хотел бы услышать твой совет для ситуации, в которой я оказался. Маюзуми отрывается от своей лайт-новеллы. — Тебе нужен мой совет. Тебе. — Да, Маюзуми-сан. Верно. Маюзуми приподнимает бровь и откладывает книгу. — Ну, давай послушаем. — Есть человек, с которым я хотел бы познакомиться поближе, но он живёт в Токио, так что я не знаю, как связаться с ним. Как лучше выразить интерес к человеку, который далеко живёт? Маюзуми удивлённо смотрит на него. — Хочешь сказать, что влюбился?! — Совершенно точно нет, — автоматически говорит Акаши. — Дело определённо не в этом. — Но ты хочешь познакомиться с кем-то поближе? Ты?! — Да, я, — раздражённо говорит Акаши. — И ты пришёл за советом ко мне? — Маюзуми продолжает удивляться. — Естественно. Я полагаю, что тебе известно больше о социализации в обществе, чем мне. — Учитывая, что ты нашёл меня, когда я в одиночестве читал лайт-новеллу на крыше, я понятия не имею, откуда у тебя такое предположение. Акаши ровно смотрит на него. Маюзуми вздыхает. — Ну? Так и в чём проблема? Только расстояние? — Не совсем, — говорит Акаши. — Я также не уверен, как лучше подойти к нему. Я полагаю, что испугал его при нашей первой встрече, и есть высокая вероятность, что он до сих пор боится меня. Так что я не знаю, как подойти к человеку, живущему далеко, когда он уже чувствует себя неуютно рядом со мной. Фурихата явно всё ещё боялся его на вечеринке в честь Куроко. Это затруднило беседу, а дальнейшие исследования оказались просто невозможны. — Что именно ты сделал при вашей первой встрече? — с подозрением спрашивает Маюзуми. — Я попытался проткнуть ножницами одного из его товарищей по команде, — отвечает Акаши. Маюзуми таращится на него. — Если тебе станет легче, я на сто процентов был уверен, что он увернётся, — отвечает Акаши. — Знаешь, — медленно говорит Маюзуми, — сомневаюсь, что мне стало легче. Просто чтобы ты знал. Акаши не понимает, почему, собственно, нет. Кагами ничего не грозило. Акаши был по крайней мере на 99,8% уверен, что тот увернётся. Ну. Может, на 97%. Но Маюзуми об этом знать не обязательно. — Так ты можешь мне помочь? — Дай мне пару часов. Я что-нибудь придумаю к началу тренировки. * — Сей-чан, я поверить не могу, что ты переживаешь смущение первой любви! — изливается Рео. — Ты должен был сказать нам! Мы поможем тебе! — орёт Хаяма, прыгая и колотя воздух. — Абсолютно точно! Тебе всего лишь нужно доказать свою мужественность! Покажи ему, что ты сильнейший! — Небуя поигрывает мускулами, чтобы подчеркнуть свою точку зрения. Акаши трёт виски и поворачивается к Маюзуми. — Так под «придумаю план» ты подразумевал «рассказать всей команде о том, что я рассказал тебе по секрету». — Разумеется, — говорит Маюзуми с серьёзным лицом. Но его губы подозрительно изгибаются. — Это и есть мой план, Акаши. Пять голов лучше одной. У этих ребят больше опыта в свиданиях, чем у меня. Они тебе помогут. — И ты хотел смутить меня. — Ну и это тоже. Дополнительный бонус. — Сей-чан! Не стоит смущаться! — возмущается Рео. — Это естественная часть жизни! Это чудесно! Нужно отпраздновать! Мы поможем тебе заполучить твоего мужчину! — Здесь всё дело не в этом, — отрывисто говорит Акаши. — Я не влюблён в него. — Не стоит смущаться! — смеётся Небуя, похлопывая Акаши по спине. — Все мы здесь друзья! Так кто наш счастливчик? — Ты сказал, он живёт в Токио? — влезает Хаяма. — В какой школе он учится? В баскетбол играет? Вы встретились на Зимнем Кубке? — Да. Он учится в Сейрин, — неохотно говорит Акаши. Он хотел совсем не этого, но раз уж всё дошло до такого, он понимает, чем они могут ему помочь. — Сейрин? — восклицает Хаяма. — Ммм. Эти парни из Сейрин. Не удивительно, — говорит Рео. — Пух, — говорит Небуя. — Не Киёши ведь? Тогда кто? Хотя нет, погоди, имени я всё равно не запомню. На какой позиции играет? — Разыгрывающий защитник, — отвечает Акаши. — Что?! — орёт Хаяма. — Быть не может! Только не разыгрывающий защитник Сейрин! Мне нравится разыгрывающий защитник Сейрин! Я его застолбил! Все помнят? Все помнят, что я его застолбил после игры? — Да, Кота-сан, — успокаивает Рео. — Дословно ты сказал: «Мне нравятся его каламбуры и задница, и цель всей моей жизни — затащить это всё в мою постель». — А затем вырубился лицом в лапше, — вспоминает Небуя. — Мы тогда все ужрались. — Но точно застолбил же? Все слышали? Акаши, тебе его нельзя, а то буду драться. — Как я уже отметил, у меня нет романтических намерений… — Кота-сан, тебе не побить Сей-чана, — говорит Рео. — Баскетбол? Один-на-один, прямо сейчас. — Чувак, — говорит Небуя. Хаяма сникает. — Камень-ножницы-бумага? — Он может видеть будущее, — говорит Маюзуми. — Акаши-и-и, ты беспринципно преступаешь Кодекс Бро. Мы не можем любить одного человека. — Я его не люблю, и в любом случае… — Немного нечестно, Сей-чан, — укоряет Рео. — Кота-чан уже давно помешан на «стальных глазах» разыгрывающего защитника Сейрин. Он даже хайку написал. — Даже с рифмой, — грустно говорит Хаяма. — Хайку не рифмуются, — говорит Маюзуми с нотками ужаса в голосе. — И в любом случае, я сомневаюсь, что мы говорим об одном и том же разыгрывающем защитнике Сейрин, — громко говорит Акаши, и наконец-то все замолкают. — А у Сейрин есть ещё один разыгрывающий защитник? — спрашивает Небуя у остальных. — Первогодка же, верно? — с сомнением говорит Рео. — Так значит не Изуки, — быстро говорит Хаяма. — Не номер пять? — Нет, не номер пять, — говорит Акаши, и в его голосе слышится жажда крови. — О. Тогда ладно! — Хаяма просветлел. — В таком случае, чем мы можем помочь? * Акаши не собирался присоединяться к баскетбольному клубу Ракудзан. Он следил за остальными Чудесами, потому что считал это своим долгом (остальные говорили, что это немного стрёмно). Даже если он намеренно отдалился от них, он всегда знал, что происходило в их жизни. Он не заволновался, когда Куроко присоединился к баскетбольному клубу Сейрин, потому что Сейрин была маленькой командой и вряд ли бы далеко пошла. (Ещё один пример, когда он колоссально ошибся). По той же логике он ни капли не заволновался, когда Кисе присоединился к баскетбольному клубу Кайджо, потому что Кисе явно всего лишь хотел быть как можно ближе к Касамацу Юкио. Но потом Мидорима, Мурасакибара и даже Аомине присоединились к баскетбольным клубам, и тогда он понял, что у него проблемы. Он пришёл на тренировку баскетбольного клуба Ракудзан только чтобы посмотреть на команду. Он хотел убедиться, что Ракудзан действительно школа-чемпион (одна из причин, по которой он решил поступить сюда) и что они победят, встретившись с остальными Чудесами на поле. Он смотрел тренировку достаточно долго, чтобы убедиться, что каждый в команде силён, и на том бы дело и закончилось, если бы Капитан и тренер не выбрали тот день, чтобы наорать на Рео. — Я так устал от этого дерьма, — орал их капитан, третьегодка по имени Саруэ Хаято. — Я говорил тебе, хватит приходить на тренировку в… таком виде. — Играм это не мешает, — отрезал Рео. — Зачем ты всё время орёшь на Рео-не? — спросил Хаяма. — И я велел тебе не называть его так! — заорал Саруэ. — Почему? Рео-не не возражает. Её так и надо звать. — Господи, заткнитесь вы оба, — с отвращением сказал капитан. — Мибучи, если ты не способен одеваться и вести себя по-мужски, ты не попадёшь в стартовый состав. — Одежда не превратит меня в мужика, — сказал Рео. — Ты и есть мужик! Не будь ты мужиком, тебя бы не приняли в команду! — Если бы меня приняли в женскую команду, меня бы здесь не было! — крикнул Рео. — В этой команде ты не будешь играть в таком виде, — приказал Саруэ. — Не тебе решать, — проворчал Небуя. — Я поддерживаю Саруэ-куна, — твёрдо сказал тренер Широгане. — Ракудзан — команда чемпионов. Нами восхищаются, и мы должны быть достойны уважения. Мибучи-кун, если ты не можешь вести себя соответствующим образом, ты не сможешь играть в нашей команде. — Если Рео-не нельзя играть, то и я не буду, — сказал Хаяма. — Потому что я тоже не соответствую вашим нормам. — И я! — сказал Небуя. — В смысле, не с нормами, потому что я, без сомнения, парень, и нравятся мне только девушки, но играть я тоже не буду! Некоронованным Королям положено держаться вместе! — Похоже, вы думаете, что, только потому, что вы трое такие одарённые, у вас есть какое-то преимущество, — сказал Широгане. — Но Ракудзан полна одарённых игроков. Вас можно заменить. А теперь следите за собой, иначе я и правда заменю вас. — Прошу прощения, — вежливо сказал Акаши, появляясь перед ними. Все в зале коллективно дёрнулись при виде Акаши. Он — не самое угрожающее из Чудес, но его вишнёво-красные волосы и глаза разного цвета не придают ему человеческой грации. А ещё его окружает приказная аура (результат Переполнения), благодаря чему большинство людей повинуются ему мгновенно. — Но верно ли я понимаю происходящее? Вы желаете заменить этих трёх игроков, потому что они ведут себя несоответствующим образом? — он указал на Некоронованных Королей. — Верно, — сказал Саруэ, первый пришедший в себя. — И, исключительно для прояснения, что именно они сделали? — Посмотри на него! — проворчал Саруэ, указывая на Рео. Акаши посмотрел и не увидел ничего неправильного. — Я женщина, а он спорит со мной, — объяснил Рео. На тот момент Акаши ещё не встречался со словом «трансгендер» и не понимал принципа. Но его создали в лаборатории, и он много не понимал о человеческом мире, так что идея парня ростом 188 сантиметров, заявляющего, что он женщина, не показалась ему такой уж дикой. Розовые заколки Рео и лак на ногтях не казались ему неуместными, учитывая, что разница в полах никогда не акцентировалась при военных тренировках Тейко (и раз уж на то пошло, ВС тоже не делали различий между мужчинами и женщинами-солдатами). Более того, Кисе часто Копировал женщин и изменял своё тело, что было нормой, так что Акаши никогда не думал, что мужчина не может быть женщиной, и наоборот. — Да, и? — сказал Акаши. — А я бисексуал, — сказал Хаяма. Бисексуальность Акаши понимал, благодаря (снова) Кисе, но ситуация не прояснилась. — Полагаю, я всё ещё чего-то не понимаю, — с фальшивым сожалением сказал Акаши, переключая внимание на капитана и тренера. — Но эти трое — сильнейшие игроки. Их нельзя убирать из команды. — Тебя это не касается! — проорал Саруэ. — Цель игры — победа, верно? Чтобы выиграть, необходимы сильнейшие игроки. Я считаю, что вопрос достаточно простой, и я не понимаю, почему вы не согласны, — сказал Акаши. — Я капитан, и это моя команда! — проорал Саруэ. — Я сам решаю, кто играет в стартовом составе! Педики в команде нам не нужны! И Акаши сощурил глаза, ведь если и есть в мире что-то, что он ненавидит больше всего, то это некомпетентный лидер. — Так не пойдёт, — сказал он. — Больше ты не будешь капитаном. Вообще-то ты сейчас покинешь этот клуб и никогда не вернёшься, — он повернулся к тренеру. — А вы позволите им играть в стартовом составе, пока они выигрывают. И словам Акаши подчинились, потому что ему всегда подчинялись. (И потому что после этого он сыграл против команды Ракудзан, даже против Некоронованных Королей, и вытер ими пол). — Я буду новым капитаном, — заявил Акаши; в тот момент для него было естественно взять контроль и организовать людей правильно. — Возражения? По идее, они должны были быть: он был всего лишь первогодкой, мутантом, и технически в официальных играх ему нельзя участвовать. Но Некоронованные Короли только улыбнулись от уха до уха, словно всю жизнь только и мечтали о высокомерном первогодке, который будет раздавать им приказы. — Не! Никаких проблем! — сказал Хаяма. — Наконец-то! Завтра надену блузку, — сказал Рео. — Ты мне нравишься, парень! — засмеялся Небуя. — Эй, а можешь приказать Саруэ почистить унитазы? Он заслужил. * — Итак, ключ к началу отношений на расстоянии — правильно подобранное время, — объясняет Хаяма. — А ещё нужно получить номер телефона или электронку. Лучше всего после игры. Я лично использую что-нибудь вроде: «О, мне нравится твой стиль, нам нужно обсудить баскетбол, дай мне твой адрес». Но для тебя, наверное, уже слишком поздно. — Видишь, Акаши? — самодовольно говорит Маюзуми. — У Хаямы есть опыт в преследованиях на расстоянии. Благодари, что я ввёл их в курс твоей жизни! — Не называй это преследованием! Это стратегическое планирование! — говорит Хаяма в ту же секунду, когда Акаши снова тщетно повторяет: — Это не романтический интерес. — Найди его на Фэйсбуке, — говорит Рео. — Это первый шаг. — Потом можете обмениваться сообщениями! — говорит Хаяма. — Это первый этап. Очень важно не торопиться перейти к следующему. Нужно укрепить взаимоотношения! И только потом можно переходить на второй этап. Там ты как бы между прочим говоришь, что приедешь в Токио и вам надо пересечься. А теперь, очень важно: ты не в курсе, гей ли он? — Понятия не имею, но… — Тогда предложи что-нибудь естественное, например, сыграть в баскетбол, но ничего похожего на свидание, — торжествующе говорит Хаяма. — Кстати, я уже на втором этапе, и всё прошло очень даже неплохо! — Никому не интересна твоя любовная жизнь, — говорит Небуя. — Я просто говорю, чтобы подчеркнуть авторитетность моих советов, ясно? Я знаю, о чём говорю. Акаши интересно, почему их так волнует его жизнь, и жалеет, что не может остановить его. Он совершенно потерял контроль над ситуацией и не знает, как его вернуть. — Не подходит. Я не хочу строить отношения посредством техники, мне нужно встретиться с ним лично. Всё-таки через сообщения устойчивость Фурихаты не проверишь. — Сей-чан! Нельзя торопиться! — укоряет Рео. — Основа очень важна, Акаши, — настоятельно говорит Хаяма. — Потому что тогда вы сможете встречаться чаще, и появятся подпорки для третьего этапа, когда ты проводишь лекцию Почему Бисексуальность — Единственная Логичная Ориентация. — И как у тебя с этим дела? — сухо спрашивает Небуя. — Я туда ещё не дошёл. Но я сделал презентацию в Поверпойнте, вдруг поможет. — Чувствую, не поможет, — говорит Маюзуми. — Ты не знаешь наверняка! — Ничего не говорит «я люблю тебя» так страстно, как «эй, малыш, хочешь посмотреть мою презентацию?» — говорит Небуя. — И когда вообще хоть одна из твоих фраз сработала? — вопрошает Хаяма. Акаши трёт виски. Иногда он думает, насколько легче была бы жизнь, если бы люди в Ракудзан боялись его. Он скучает по тем дням. — Мне просто нужен естественный предлог, чтобы встретиться с ним лично и начать разговор, — говорит Акаши, устав убеждать их, что его интерес не романтический. — И уже после этого найти способ говорить с ним так, чтобы не спугнуть. — Эй, твой друг ведь учится в Сейрин? Тихое Чудо, — говорит Хаяма. — У тебя уже есть посол! Пускай он всё организует. — Сразу нет, — говорит Акаши. — Нельзя, чтобы Куроко узнал, что происходит. Он не одобрит и, скорее всего, будет препятствовать. — Обломщик, да? — задумчиво тянет Хаяма. — Тогда всё тяжко. Некоронованные Короли замолкают и обдумывают варианты. Маюзуми вздыхает. — А есть причина, по которой ты не можешь организовать тренировочный матч с Сейрин? Как тогда с Йосен? — Да! О боже, сделай так! Блин, Маюзуми, а ты умён! — говорит Небуя, хлопая третьегодку по спине. Акаши смотрит на Маюзуми. — Как долго у тебя был этот план? Губы Маюзуми дёрнулись. — На крыше придумал. — И причина, по которой ты не предложил его раньше?.. — Что? И лишить себя такого зрелища?