оОо
Три недели, прошло три недели, а мальчишка все не воспользовался порт-ключом, завтра уже первое, наверное, Гарри так и не переместится к нему, не даст помочь себе. Люциус изводил себя мыслями, ему кажется, что уже поздно, и Гарри навсегда потерян для него. Зря, зря, зря он не пошел больше в кафе, зря понадеялся, что парню станет любопытно, о чем с ним хочет поговорить Люциус Малфой. Люциус поставил на любопытство, рассчитывая на то, что Поттеру передались качества родителей-гриффиндоцев. Но просчитался. Не помог ни богатый опыт интриг, ни врожденное чутье. – Отец, – Драко постучался и тут же заглянул в кабинет, не дожидаясь ответа, – уже тридцать первое, мне нужно на Косую за мантиями, совсем забыл про них… – Хорошо, пойдем вместе, у меня тоже там дело есть. На душе у Люциуса было слишком муторно, нужно отвлечься, иначе ощущение, что он не уберёг зеленоглазого кота, поглотит его. Еще есть время, Темный Лорд не будет действовать до конца года.оОо
Гарри сидел в, пока еще пустом, купе старост, в этом году декан Флитвик среди пятикурсников выбрал его и Миранду Кэрри. И Поттер считал, что ему повезло, с девушкой он хорошо общался и у них всегда получалось находить общий язык. Кэрри умна, скромна и трудолюбива, стоило бы влюбиться в такую девушку. Жаль, что это невозможно. О, как же жаль! Гарри уже влюблен в этого самодовольного, блистательного придурка – Драко Малфоя. Хотя он прекрасно понимает, что взаимности ждать, по крайней мере, глупо. А еще Малфой – отец Драко. Гарри так и не понял, что он делал почти все лето в том магловском кафе, да еще и эти взгляды, что мистер Малфой периодически бросал на него. Признаться, было страшно и интригующе. Люциус Малфой невероятно красив, да, Гарри готов признать, насколько бы ни был красив Драко, отец явно горячее. Мужественней. Пару раз развлекаясь с Бреди – одним из недалеких дружков кузена-Дадли, но полезного своей влюбленностью в Гарри – Поттер представлял на его месте не Драко, а Люциуса. И это было феерично. Ох, Бреди… Гарри закусил пухлую мягкую нижнюю губу, неплохой малый, хоть и недалекий, давно влюбленный в него… по Гарриным подсчетам, лет с двенадцати. Этим летом парень собрался с силами и признался, а Гарри не стал противиться, секса хотелось жестко, а ждать мифического «первого раза с Драко», наоборот, не хотелось. Поттер вздохнул и оторвал взгляд от недочитанной страницы уставившись в окно, ища взглядом платиновую макушку. О, вот и Драко, как всегда рядом с Забини и Ноттом, а чуть поодаль еще одна платиновая макушка – Малфой старший. Гарри отшатнулся на спинку сидения, его сердце билось где-то в горле, а внутренности сковал страх, будто бы Малфой способен его сейчас заметить! Рука автоматически нашла в кармане давнишний сикль с выбитым на нем словом. Сколько раз он вертел его в руках? Сколько раз слово-активатор чуть ли не срывалось с его губ? Гарри и сам не знает ответа. Ему было любопытно, очень любопытно, чего такого хотел ему сказать Люциус Малфой. Какой его интерес? Гарри ничем не выделяется, оценки средние для студента Равенкло, а род Поттер, может, когда-то и был богат да влиятелен, но не последние лет этак пятьдесят. Что могло заинтересовать Люциуса в нем? Гарри ухмыльнулся, ну разве что внешность… мальчик не имел привычки себе врать, ровно как и не страдал завышенной самооценкой. Прекрасно осознавал, что он красив, пойдя внешностью более в мать, чем в отца, от него достались лишь черные, словно воронье крыло, волосы. Мозги, как уверен профессор Снейп, Гарри тоже унаследовал от матери; хотя сам мальчик уверен в обратном, многие говорят, что его отец был выдающимся волшебником, только тратил талант не на дело, а на розыгрыши. Поттер вздрогнул, когда дверь купе со стуком открылась и во внутрь влетела запыхавшаяся Грейнджер – подружка Лонгботтома. Пройдясь по девчонке безразличным взглядом Гарри вновь уставился в книгу, Грейнджер тоже ничего ему не сказала. Неудивительно, она его считала таким же зарвавшимся снобом, под стать ученикам Слизерина. У них с самого начала не задалось, до этого лета они особо знакомы не были – просто однокурсники, редко пересекающиеся на занятиях, но судьба свела их в штаб квартире Ордена Феникса – доме крестного отца Гарри. Не сошлись они на почве обкрадывания – другого слова Поттер подобрать не мог – фамильного особняка Блэков. Ценнейшие артефакты и древнейшие фолианты, пусто, что темные, с легкой руки Молли Уизли и остальных «светлых» неравнодушных летели в помойку. Крестному было все равно, а вот Гарри да старый вечно брюзжащий домовик Критчер были против. Совместными усилиями им удалось сохранить и перепрятать большую часть богатств, чем оба заслужили сильнейшую антипатию членов ордена. Через несколько минут в купе ворвался рыжий приятель «Золотого» мальчика, недовольно сопя и чавкая магловской жвачкой. Гарри тяжело вздохнул, смотря на удаляющуюся платформу. Может следовало принять приглашение Люциуса? Наверное, уже поздно об этом думать… или все-таки нет? В который раз в голове мальчика метались беспокойные мысли, в последнее время все его думы посвящены Люциусу. – Привет, – прошептала Миранда, плюхнувшись на сиденье рядом с Гарри – Не хватает только Малфоя и Фрейнсби. – Подождем еще минут пять, – так же тихо прошептал парень. По традиции именно старост Равенкло, как факультета самых спокойных и нейтральных, назначают «председательствовать» в поезде. В купе стоял гул, старосты говорили друг с другом, смеялись и делились впечатлениями. Они все не особо знакомы друг с другом, но их всех что-то объединяет, лишь Гарри не принимает участия в общем веселье, как однажды сказала Кэрри, он больше похож на слизеринца, выделяется так же, как и они. А Сириус сетует, что слишком плохо на него повлиял портрет его матушки: Поттер вырос слишком «Блэком». Наконец, дверь купе распахнулась и вошел Малфой, Гарри скользнул по нему деланно-безразличным взглядом. Но, сердце мальчика сжалось от вида блондина. Как всегда, безупречно одетый в костюм по последней магической моде – Драко принципиально не носит ничего «магловского» – хотя, магическая мода не так далека от магловской, по-сути она и есть, лишь с небольшими изменениями. В любом случае, Драко великолепен, даже когда растрепан. Не к месту вспомнился отец слизеринского старосты. О, Люциусу безмерно шел магловский, чуть небрежный стиль… не такой зализанный, как обычно он появляется на странницах Пророка. – Начнем собрание, – не громкий голос Гарри прервал начавшийся было спор гриффиндор-слизерин. Драко окинул его злым взглядом, а Гермиона наоборот посмотрела благодарно, надо же, какая честь… – Хаффлпафф берет с первого по шестой вагон, – взяла слово Кэрри, – делаем все, что обычно: улаживаем конфликты, Уизли! Тебя это в первую очередь касается! Никаких конфликтов со слизерином! Малфой, Паркинсон вас тоже касается никаких конфликтов. Так… мы берем с шестого по двенадцатый, слизерин с вас с тринадцатого по семнадцатый и вагон-ресторан, как обычно, там только ваши собираются, гриффиндор – все остальные вагоны. Не заставляйте вмешиваться старост школы. – Давайте, расходимся, – кивнула Анжела Маргоу – староста хаффлпаффа. – Отлично, – бросил Драко, подхватив под руку Паркинсон тут же удаляясь. Гарри тяжело вздохнул, отвел взгляд от дверей купе. Его будто бы не существует для Драко, в такие моменты он безумно завидует Лонгботтому, Уизли и даже Грейнджер – они для Малфоя, как бельмо на глазу, невозможно не замечать. – Я тоже думаю, сегодня без происшествий не обойдется, не хотелось бы привлекать старост школы… – Кэрри смотрела взглядом брошенного котенка, эта черта больше всего раздражала в ней. Совершенно не умеет, или не хочет, скрывать свои чувства. Гарри на самом деле не хочется знать, что она к нему чувствует… от этого становится ужасно некомфортно оставаться с ней наедине.оОо
Поездка прошла еще хуже, чем ожидалось. Пришлось привлекать старост школы, для ликвидации последствий общения слизеринкого старосты с «Золотым мальчиком». В этот раз Гарри даже не сочувствовал Драко, сердце не сжималось от очередного унижения возлюбленного. Гарри откинулся на спинку кровати, отгороженную от всех насыщенно-синим пологом. Это было даже забавно: смотреть, как всегда ухоженные волосы Драко растут с неимоверной быстротой, становясь всклокоченными и собираясь неопрятными колтунами. Через несколько минут Малфой уже был похож на Рапунцель с шестиметровым клоком волос. Гарри улыбнулся. По-правде в таких перепалках Драко всегда выглядит жалко, чуть что прикрывается именем отца. Да, Люциус не позволит себе выглядеть жалко. Даже в магловском кафе, где его по-сути никто не знал он притягивал к себе внимание, прямо-таки излучая силу и величие, недоступное обычным людям. И дело тут отнюдь не во внешности. Как-то раз Валерианелла – немецкая студентка по обмену; ее бы Гарри скорее принял за волшебницу: обычно они дают детям всякие чудные имена, – спросила не заседает ли Люциус в палате Лордов, очень уж похож на одного из этих – приближенных Британской королевы. Гарри тогда про себя посмеялся, что, мол, да, Лорд он, потомственный, но ничего ей не ответил, лишь пожал плечами. Поттер зажмурил глаза, крепко задумавшись: интересно, а Люциус еще ждет его? Или с наступлением учебного года приглашение аннулировалось? А может оно потеряло актуальность на следующий же день? Люциус Малфой не из тех, кто будет терпеть пренебрежение своим приглашениям… Идея возникла неожиданно, и Гарри вскочил с кровати и опрометью кинулся вниз по лестнице. Он не будет больше себя изводить! Можно же просто проверить… в конце концов – если приглашение аннулировано, то портключ просто не сработает! А если и сработает, но Гарри там не желанный гость, то он просто уйдет… камином домой – Сириус уж точно ругаться не будет – а оттуда на «Ночном рыцаре» в Хогсмит, а там, как в школу попасть – не велика задача, Хогвартс прямо-таки напичкан потайными ходами, выходящими прямо в башню Равенкло. Уже у самого выхода его настиг голос Эдди Ваугхай, друга Гарри, ну, или кого-то близкого к этому. – Эй, ты куда?! Гарри чертыхнулся, резко обернулся, натянув на лицо самую бесшабашную улыбку. – Гулять иду, – усмехнувшись Поттер лукаво подмигнул, – ночью может не приду. – О-о-о-о, – на всю гостиную раздался свист Ника Бэггинга, учащегося на курс старше, – Староста нарушает правила! По девкам ночью шляется. Тут же прокатился дружный смех, несколько парней выкрикнули пошлые шуточки, на что девочки зашипели на них мол: может там любовь. Некоторые стали гадать, кто же эта счастливица, захомутавшая такого неприступного старосту. Гарри шутливо отдал честь. Выскочив за дверь, Поттер перевел дух. У него могут быть проблемы… хотя всегда есть шанс сказать, что у него была встреча в Хогсмиде… Выйдя из замка, мальчик бегом направлялся к Запретному лесу – самый короткий путь, чтоб преодолеть антиаппарационный барьер. У самой кромки он поежился и приостановился. «Может это не такая уж и хорошая идея?» – думал он с тревогой всматриваясь в темноту, наполненную шелестом никогда не спящего леса. «Нет, – твердо решил он, – нельзя сейчас пасовать, если не сейчас – то больше не решусь!» Гарри шагнул в лес, за считаные минуты преодолел относительно безопасное расстояние до барьера, кажется за ним даже темнота какая-то более глубокая. Вязкая словно болотная тина. Шагнув за барьер Поттер не мешкая произнес: – Вероломство! Его тут же словно в тисках сдавило, растянуло, сжало и будто бы даже перекрутило, завертело и сплющило, а потом выкинуло на мрачный, но удачно-мягкий ковер какого-то дома. Гарри перевернулся на спину, крепко зажмурил глаза борясь с тошнотой. Как же он не любит всякие магические перемещения! Это же кошмар какой-то, садисты хреновы, те, кто изобрел их! Когда последствия перемещения наконец-то прошли, Гарри приподнялся и огляделся. Ну, что… вполне ожидаемо от Люциуса Малфоя. Достаточно мрачно и помпезно… стены, обитые бархатом темно-зеленого цвета, с несколькими огромными картинами в золоченых богемных рамах, изображающими лес, черно-зеленый ковер, за которым не видно пола, и несколько кресел возле выложенного черным блестящим камнем камина. Поттер неуютно поежился, слишком тут мрачно, прямо, как на площади Гриммо. Мальчику там никогда не нравилось, всегда предпочитал светлые тона и много света, особенно после семи лет жизни в чулане под лестницей, у ненаглядных магловских родственников. Упав в ближайшее кресло Поттер прикрыл глаза, готовясь к длительному ожиданию.оОо
Сигнальные чары Аст-Аррана – небольшого домика, расположенного в горах острова Арран – потревожили Люциуса прямо во время поздней вечерней трапезы. Мужчина замер на мгновение прикрыв глаза, так и не донеся вилку до рта. Кто-то портключом перенесся в закрытую гостиную. Гарри… Люциус слегка улыбнулся, продолжая трапезу, как ни в чем не бывало. О, один Мордред знает, как же ему хотелось в ту же секунду, кинуться к камину, и увидеть впервые за столь долгое время, показавшееся ни много ни мало, целой вечностью, этого своенравного черноволосого, зеленоглазого котенка! – Что-то случилось, Люциус-с-с-с? – Но он, конечно же, не может… когда в гостях Темный Лорд – многое не позволяется в собственном доме… – Ничего особенного… мой Лорд, –Люциус кинул взгляд на Нарциссу, так чтоб это стало заметно милорду, – Просто нужно завершить… дела. Малфой бесстрашно встретился взглядом с Темным Лордом, прекрасно зная, что тот не удержится и прочитает его мысли. Поэтому на поверхность сознания заблаговременно вытолкнул мысли про сигнальные чары и молодого любовника. Лицо Волдеморта скривилось в брезгливой гримасе, но тот ничего не сказал – право трахаться с кем того душа пожелает, наверное, единственное право которое признавал за своими слугами Темный Лорд. Ну, еще и подобострастно и самоотверженно служить ему. Наконец милорд вытер руки и поднялся из-за стола – тот никогда не был любителем долгих трапез. Стоило только ему скрыться за дверью, как Люциус вскочил из-за стола, поцеловал в щеку недоумевающую Нарциссу, и опрометью кинулся к камину, тихо прошептал адрес.оОо
Ожидание оказалось не таким долгим, как того предполагал мальчик, но он уже успел пригреться, совершенно не успел среагировать на взревевшее, вспыхнувшее изумрудно-зеленым пламя камина. Люциус Малфой степенно вышел, проведя палочкой очистил одежду от сажи и впился требовательным взглядом в сидящего в кресле юношу. О, он все так же прекрасен! Эти мягкие черты лица, эти черные взъерошенные волосы и пронзительно-зеленые глаза, обрамленные черными-черными, длинными ресницами. – Вы долго решались, мистер Поттер, – мужчина улыбнулся, ему следовало злиться или, хотя бы, сделать вид, что он злится, но он не мог. Счастье переполняло его: от новой встречи, от того, что теперь все изменится, от того, что он сможет защитить. – Нужно было все хорошо обдумать… – Долго думали, – с капелькой недовольства мягко произнес сиятельный Лорд, – и что же надумали? Еще и из школы сбегаете. – Сказал, что иду на свидание, – насмешливо смотря фыркнул мальчик, а потом глаза сделались лукавыми и пытливыми, а голос замурчал словно кошачий, – а это свидание? – дурея от дерзости Поттер старался не выказать волнения. Малфой усмехнулся: о, котенок решил поиграть. Что-ж, сам виноват. – О, а ты этого хочешь? Мужчина шагнул ближе, наклонился над Гарри, кончиками пальцев провел по руке от пальцев к запястью. По телу мальчика поползли мурашки, он прикрыл глаза от смущающего удовольствия. Такого с ним еще не было, с Бреди не было никакого волнения, совершенно. А тут одно прикосновение, и Гарри готов покраснеть, словно девственник. – Может и хочу… – Гарри подался вперед, пройдясь языком по красиво очерченным губам, – но сначала: зачем вы меня позвали? Люциус искренне рассмеялся, чувствуя, как напряжение отпускает его. Провокация Гарри… такая уместная, выглядела не пошло. Хотя понятно, что мальчик-то далеко не невинен, но и не развращен, словно шлюха. – Хотел поговорить, как узнал, что ты волшебник. Право, думаю мои намерения вполне прозрачны… – Я вам нравлюсь, – Гарри откинулся на спинку кресла и откинул голову, демонстрируя изящную шею. Хоть мальчик и подозревал об этом, но так сказать, прямо в лицо, сиятельному Люциусу Малфою, что-то за гранью. В любой иной ситуации он бы не позволил себе такого, но сейчас… сейчас Поттер чувствовал себя словно под легким магловским наркотиком, когда в голове мысли текут вяло, но ясно и кажется, что и море по колено. – Совершенно верно, – Люциус присел на подлокотник кресла, – поэтому я бы хотел с тобой поговорить, узнать тебя поближе, – рука будто сама собой поползла вверх по руке, зарылась в густые длинноватые волосы парня. Гарри усмехнулся: вся эта ситуация неимоверно возбуждала. «Да идет все лесом» – пронеслась единственно-верная мысль в голове. Он подался вперед и обвил шею мужчины руками, почти в самые губы выдохнул: – Ну, тогда давайте начнем с самого приятного, милорд… Гарри прикрыл глаза, когда Люциус, словно изголодавшийся хищник, накинулся на его губы. Он еще ни разу не чувствовал такого напора, не чувствовал себя таким неподражаемо-желанным. В этот момент, как и за весь последующий вечер, у него не встал Драко перед мысленным взором, не пронеслась мысль, что это неправильно – спать с отцом возлюбленного. Драко был позабыт под напором страсти умелого любовника, разжигающего бесконтрольное желание. Поттер в тот момент был уверен лишь в одном: сколько бы у него ни было любовников ни до, ни после этой ночи, такого он более не почувствует. Никто другой, не будет более страстен, более талантлив, не будет подходить ему более, чем Люциус Малфой. И даже, если бы на тот момент мечта Поттера – быть с Драко, быть любимым Драко, – исполнилась, он бы все равно не смог остановиться, не оттолкнул бы Люциуса. Умелые губы мужчины хозяйничали у него во рту, безумно-правильно язык мужчины заигрывал с его языком, и Гарри отвечал с не меньшим пылом. С припухших губ срывались сладкие, короткие стоны. Люциус с упоением целовал своего черного котенка, свое наваждение, а перед мысленным взором у него проносились картинки их будущего. Гарри в этом году заканчивает пятый курс, а значит, на шестой уже может не возвращаться – СОВы у него уже будут. А это значит, что можно будет отправить его на континент, подальше от готовой вот-вот начаться войны. Подальше от всего этого предстоящего безумия. Жаль, что такой трюк не пройдет с Драко – повелитель не позволит. Но, как бы парадоксально это ни звучало, за сына сиятельный Лорд не так боялся, как за этого милого, хрупкого мальчика. Люциусу казалось, что весь мир сосредоточен в этом зеленоглазом совершенстве. Он прикрыл глаза, вспоминая, как многие недели мучился, чувствуя себя загнанным в клетку зверем. Нундой, посаженной в тесную решетчатую коробку. Как только он ни пытался бороться с этим наваждением. Сколько раз он проверял себя на различные привороты. Но все оказалось намного прозаичней: Люциус впервые влюбился. О, отец предупреждал его, что из-за старинного проклятия Люц будет обречен. Но, он не считал это чем-то ужасным, как отец считал свою любовь к матери. Наоборот, эта любовь давала ему многое. Малфой оторвался от сладких, мягких губ котенка. – Пожалуй, это не самое удобное место. Мужчина распрямился, и галантно помог подняться шалому от поцелуя юноше. Крепко притиснул к себе за талию и повел в спальню. Да, тут намного лучше. Гарри оглядел комнату, в которую его привел мужчина. Намного более светлая, выдержанная в кремово-бежевых тонах с яркими оттенками. Мальчик игриво вывернулся из рук Люциуса и толкнул его на большую кровать, заправленную карминовым покрывалом. Мужчина поднял на него жадный, ожидающий взгляд, и Поттер одним движением расстегнул мантию, элегантно скинув ее к ногам, потянулся к пуговицам рубашки, и уже не спеша стал расстегивать их. Одну за другой, безумно медленно, даже самому себя хотелось поторопить, но не ускорялся – играл, следя за взглядом мужчины. И вот, в один момент, когда рубашка была расстегнута лишь наполовину Малфой крепко стиснул его кисти и дернул на себя. Мальчик плюхнулся к нему на колени, а Люциус тут же впился поцелуем в манящие губы. Поцелуй затягивался, голова кружилась и Гарри не уловил, когда же в процессе он остался без рубашки, а форменные брюки оказались расстегнуты. Люц тоже оказался полуголым. Мальчик провел по стройному, телу… широким рукам и твердому прессу. Люциус великолепен! Такого тела Гарри не видел ни у кого, даже у игроков квиддичевых команд Хогвартса. – Как ты красив, – прошептал мужчина на ушко, и тут же прикусил его, – я хочу, чтоб ты был моим. Гарри затрепетал, эти слова задели что-то внутри него. Он всегда хотел, чтоб его любили, чтоб ему поклонялись исполняли все его желания. С самого детства, когда у его кузена было все, что можно пожелать, а у Гарри не было ничего, он хотел быть центром чьего-то мира. И может он нашел того человека? Гарри поглядел на Люциуса сквозь полуприкрытые ресницы, от чего его взгляд сделался томным и завлекающим, когда-то он долго тренировал его перед зеркалом. Малфой в ответ впился кусачим поцелуем в шею мальчика, провел руками до крепких ягодиц и одним мановением откуда-то взятой палочки раздел их обоих. Теперь совершенно нагие они повалились на кровать. Мужчина прижал брюнета к шелковистому покрывалу и чуть отстранился, любуясь: бледная кожа и черные волосы потрясающе смотрелись на кармине. Люциус выцеловывал каждый дюйм этого великолепно-хрупкого, беззащитного тела, оставлял свои метки. А Гарри млел, стонал, метался. Ему хотелось большего. «Ну же! Давай! Возьми меня!» – хотелось ему взмолиться. Но мальчик молчал, лишь обвил стройными сильными ногами бедра мужчины, притягивая его к себе, чувствуя его желание. О, как же Люциус хотел его! Как безумно сладко было ворваться в это тело! Еле сдерживаясь мужчина очистил юношу и наколдовал смазки. Прямо внутри, но до того много, что она стала вытекать из чуть расслабленного ануса. Немедля более ни секунды он вошел в узкую дырочку, вырвав у любовника болезненный стон. Гарри, несмотря на то, что не был невинен, был поразительно узким. Поттеру было больно, но что значит эта боль по сравнению с удовольствием, которое он получит? Даже сейчас он чувствует не только боль, но и наслаждение, робкое, едва уловимое. Люциус слишком велик для него. Малфой двигался внутри, ничуть не жалея котенка. А как иначе? Было слишком хорошо, слишком… всего слишком. Эмоции зашкаливали. А когда мальчик стал подаваться навстречу Люциус не выдержал, он опустился ниже, теснее прижался к такому желанному человеку. И Гарри ответил, обхватив руками за шею, впился в губы требовательным поцелуем, но тут же отступая под напором мужчины. Все закончилось слишком быстро. Люц откинулся на спину, обняв, почти положив на себя, своего мальчика. О, он не потерпит теперь иного исхода. Несколько минут прошли в тишине, а когда Малфой все же заговорил, в голосе не слышалось прежней неги. Он был холоден и властен. – Ты же понимаешь, что это значит? Сердце Гарри забилось быстрее, он вообразил, что сейчас его прогонят, не дав помыться и нормально одеться. О, это было бы огромным унижением натягивать одежду, когда из задницы все еще вытекает сперма вперемешку со смазкой. Мальчик беспокойно поежился, ощутив, что все бедра скользкие от смазки, ее Люциус совсем не пожалел. – Я понимаю, – Поттер сглотнул, подбирая нужные слова, – об этом не стоит никому рассказывать… у меня и в мыслях не было. В горле встал горький ком, вот-вот и голос задрожит, а на глаза навернутся слезы. – О, я совсем не об этом. – Люциус сел, больно схватил мальчика за подбородок, так, чтоб тот смотрел ему в глаза, – Ты теперь будешь со мной и должен меня слушаться. Поттер недоуменно сглотнул, глаза еще сильнее защипало, но он нашел в себе силы не выдать своего состояния. – В каком смысле? – О, в прямом. Ты – мой. – Голос Люциуса уже не звучал холодно и отстраненно, в нем слышался жар. И Гарри подумалось, что этот жар способен испепелить его или дать все то, что он всегда хотел. Судьба зависит только от его ответа. – Да, я понял. – Поттер опустил взгляд, но Люц сильнее сдавил его подбородок, заставляя смотреть себе в глаза. – Отлично, – после недолгого молчания Люциус кивнул, запечатав короткий поцелуй на губах мальчика, – Я не потерплю измен и непослушания. – Да, – выдохнул мальчик, смирившись со своей участью. Все не так-то и плохо, о, да, все лучше, чем «не плохо», все определенно хорошо. Ему нравится Люциус. – Ты заканчиваешь пятый курс, после СОВ не вернешься в Хогвартс. Ты уедешь во Францию, поступишь в Эколь ду Сьянс. Гарри опешил. Ему не хотелось менять свою жизнь, уезжать из страны! Да и денег на лучшую высшую школу магии у него не было. Образование там стоит баснословно дорого, а на стипендию ему не поступить. – Я не… – начал было мальчик, но Малфой его перебил. – Я говорю тебе это сразу, сейчас. Чтоб ты сдал хорошо СОВы и промежуточные экзамены. Может это и неожиданно и слишком рано, но назревает война, скоро она обрушится ужасом на весь магический мир, и я хочу, чтоб ты был, как можно дальше отсюда. Ты полукровка, и я не позволю тебе ни стать под знамя Темного Лорда, ни сражаться за Дамблдора с его Героем. А школу я оплачу. – Малфой провел большим пальцем по губе мальчика. Гарри замолчал, лишь кивнув. Он мог многое возразить, но не стал. Время покажет. А вот участвовать в войне и в правду, очень не хотелось. Если бы не крестный…