На здоровье

— Итачи? — удивленно крикнул из комнаты Наруто, а спустя пару секунд и сам появился в коридоре. — Я не ждал тебя сегодня. Итачи запер дверь, повесил плащ, разулся. — Это значит, что у тебя там пышногрудая брюнетка в шкафу? — устало попытался отшутиться он. — Хм… Поцелуй меня, дай ей время добежать до шкафа. Наруто крепко обнял Итачи, сжал его очень худое тело в своих медвежьих объятьях и держал так долго, что Итачи уже действительно начал беспокоиться о возможной брюнетке. С другой стороны, Наруто всегда обнимал долго, и после этого Итачи как правило чувствовал себя немного лучше, каким бы тяжелым ни был день. — Я ничего не готовил, извини. Сегодня же четверг, я не ждал тебя. Ты можешь принять пока душ, а я чего-нибудь быстренько сварганю. Что ты хочешь? — Ничего не хочу. Только в душ и лечь. — Угу, и чтобы тебя не трогали ближайшие пару лет. Я приготовлю горячий салат. Наруто ушел на кухню, достал доску и овощи, проверил, остался ли рис в рисоварке. Шинкуя огурцы, он слышал приглушенные звуки, доносящиеся из ванной: лилась вода, позже зашумел фен, упало что-то пластмассовое. Наруто не надо было подсматривать или прислушиваться, чтобы знать: Итачи снимал грим — макияжем назвать это не повернулся бы язык, настолько он был основательный, так много правды он скрывал; мылся, расчесывал волосы, сушил их феном, проверял маникюр — не стерся ли камуфляжный лак, скрывающий белые пятна на ногтях. Потом он наносил на кожу и волосы питательные маски, крема, лосьоны и черт еще знает что. Когда Итачи появился на кухне спустя час, еще более уставший, Наруто вынужден был признать: не помогло. Все его процедуры больше не помогали. Итачи выглядел плохо, в гроб краше кладут. — Я не голоден, — сказал он, глядя на тарелку с салатом и мисочку с рисом. — Верю, — вздохнул Наруто. — Иди ложись, я помогу тебе расслабиться, а потом может ты передумаешь и поешь. Итачи развернулся и ушел в спальню, лег на кровать, раскинув руки в стороны, и закрыл глаза. Наруто зашел следом. Он оседлал ноги Итачи и стал водить руками над спиной, прощупывая энергетические каналы, потом вздохнул и начал разминать плечи. Мышцы были каменными и наверняка очень болели. Итачи тихо дышал через рот, болезненно кривя лицо. — Дыши, расслабляйся. Опять взвалил на себя непомерно много? В корпорации имени Учиха больше некому работать? — Есть множество вещей, которые требуют моего внимания. — Да, не сомневаюсь, — фыркнул Наруто, — но я тоже требую твоего внимания. А мне в последнее время достается ходячий труп. Итачи промолчал, но ощутимо напрягся под пальцами Наруто. Тот прикусил язык: эта тема была очень тяжелой, почти удар ниже пояса. Наруто недавно пообещал себе, что засунет свои претензии подальше, что он примет Итачи таким, какой он есть, примет в нем все без остатка. Пока получалось плохо. Это обещание оказалось сдержать невероятно трудно, но Наруто работал над этим, работал, пока еще было время. Размяв мышцы шеи и плеч, Наруто со стоном переместился ниже. Он знал, что его ждет. На тонком уровне легкие Итачи были похожи на две черные дыры. Мама всегда говорила, что при болях энергии в этом месте либо переизбыток, либо недостаток. Переизбыток нужно просто собрать и выпустить в землю, тогда как с недостатком было еще проще: сосредоточить свое внимание на нужном месте и позволить природной энергии течь внутрь. У Итачи был второй вариант. Только его легкие, изъеденные раком, были бездонными омутами. Они готовы были засосать всю энергию, которую Наруто направит туда, его самого целиком, а заодно и весь мир вокруг. Мама могла бы помочь, наверное… Наруто знал, что она работала с раковыми больными, беда была лишь в том, что Итачи не хотел этого. Он вообще не хотел знакомиться с родителями Наруто: лишние люди не должны были знать о его гомосексуальности. Спустя минут сорок Наруто закончил и, шатаясь, побрел в ванную. Легкие горели огнем, но это было не страшно, мама учила его, что делать в таких случаях. Еще немного подремав на кровати, Итачи действительно почувствовал, что голоден. На кухне у окна стоял Наруто, вглядываясь в шумящие под окнами деревья. До осени было рукой подать. — Я уже поел, — сказал он, не оборачиваясь, — не знал, что ты придешь. — Спасибо, — тихо прошептал ему в затылок Итачи. — Только здесь я могу быть собой. Знаю, что делаю тебе больно, но не прогоняй, прошу. — Что говорят врачи? — внезапно для самого себя осмелился спросить Наруто. — Говорят, что лучевая терапия может помочь. — А наихудший прогноз? — От нескольких месяцев до полугода. — Посмотри на меня. Ты еще хочешь жить, или уже поставил на себе крест? — Ради брата я готов бороться. Он еще слишком молод для того, чтобы свалить на него весь груз ответственности. Мне бы хотелось передать ему компанию хотя бы через несколько лет. — Ты пытаешься мне сказать, что хотел бы прожить еще пару-тройку лет, пока Саске не вырастет в твоих глазах окончательно? Тогда и помирать не страшно?! — Наруто… — Ты не ответил, хочешь ли жить. — Я склонен согласиться на лучевую терапию… — А ты знаешь, что делает лучевая терапия? — Убивает раковые клетки, мешает им размножаться. — А заодно миллионы нужных клеток. — Что ты предлагаешь? — Пока я лишь пытаюсь понять, насколько ты уже чувствуешь себя загнанным в угол. — Уже довольно загнанным. В этом был весь Итачи: спокойный, собранный, холоднокровный даже перед лицом смерти. Его маска была идеальна, вылеплена годами, такой совершенный щит, скрывающий море боли, обиды и чувства вины. — Хорошо, просто поешь. И пойдем в постель, уже поздно. Им не спалось. Наруто тихо плакал, отвернувшись к стене, Итачи почти невесомыми движениями поглаживал его лопатки, перебирал светлые волосы, касался губами напряженной шеи. — Я хочу воспитать твоего ребенка, — внезапно сказал Наруто и резко развернулся к Итачи. Он смотрел своим тяжелым немигающим взглядом и был предельно серьезен. — Что? — не поверил своим ушам Итачи. — Если ты умрешь через несколько месяцев, я хочу, чтобы мне осталось от тебя что-то посущественней, чем чемодан косметики. — Ты говоришь ерунду, — отрезал Итачи. — Нет! — Как ты себе это представляешь? — Мы находим подходящую здоровую женщину, согласную стать суррогатной матерью, и… — Я не смогу заняться с ней сексом. Я не могу заниматься сексом с женщинами, к тому же я вообще уже не очень способен на это. — Ну я могу тебе помочь. Буду с тобой, тебе и нужно будет всего-то кончить в нее, а так с тобой все время буду я. — Ты говоришь что-то невозможное. — К тому же всегда есть искусственное оплодотворение. Уж подрочить в баночку я точно тебе могу помочь. — Нет. — Да почему?! — Причин очень много. Юридические, физические, этические. Тебе какие? Наруто пожал плечами и отвернулся. Пока Итачи монотонно вещал за его спиной, он разглаживал невидимые складки на простыне. Все, что говорил Итачи, было правдой. И то, что официально ребенок будет Учиха и попадет на воспитание к кому-нибудь наиболее подходящему из клана, что он будет воспитываться как наследник Учиха, а Наруто возможно иногда сможет видеть его, да и то чувствовать себя сталкером при этом. И то, что Наруто совсем не нравилась мысль отбирать ребенка у матери, пусть и суррогатной. — Я уже не говорю о том, что после моей смерти ты заведешь отношения, а мне не нравится мысль, что мой ребенок будет жить в доме с двумя чужими ему фактически мужиками. — Ты вот сейчас чего добиваешься?! — резко развернувшись, заорал Наруто. — Зачем ты меня обижаешь? Поверь, мне и так очень больно, думаю, больнее уже некуда. — Извини, ты прав, — Итачи провел кончиками пальцев по щеке Наруто, — просто это все так… — А следующей твоей темой будет излюбленное «гомосексуализм — это нездорово»?! — перебил его Наруто, все еще злясь. — Но это действительно нездорово. Да и не стоит забывать, что у меня рак. И я не узнавал, передается ли он по наследству. Если да, то очевидно, что мне не нужно иметь детей. И еще… Откуда ты знаешь, что в моей сперме вообще есть еще живые сперматозоиды?! Может рак убивает и их за компанию. Я ходячий труп, — закончил он очень ровно. — Мы завтра едем к моим родителям, — внезапно сменил тему Наруто. — Если ты все равно решил умирать, то мои родители имеют право познакомиться с любимым человеком их сына, пока он еще жив. Скрывать тебе больше нечего. — У меня завтра работа. — У тебя всегда работа. — Наруто… — Итачи, пожалуйста, дай мне поспать. У меня был тяжелый вечер. Утром Наруто проснулся еще до рассвета и долго всматривался в лицо спящего Итачи. Гений клана Учиха в его жизни, в его постели приносил только боль. Нестерпимое количество боли. Черную дыру, прямо как его легкие. Когда они познакомились три года назад, Итачи был так нестерпимо красив, что Наруто не мог отвести глаз и пялился на прекрасного президента Uchiha Inc, словно тот был произведением искусства. Много позже Наруто узнал, что большая часть внешнего лоска Итачи всего лишь косметика, камуфляжная магия, как однажды он назвал ее в шутку. Президент компании Учиха должен быть идеален во всем: речи, делах, внешности. Итачи был профи во всем этом. Никто никогда не поверил бы, что глава клана Учиха красится, настолько виртуозно у него получалось, да только Наруто видел это собственными глазами. Но к тому времени ему уже было все равно. Он любил Итачи всяким: сонным и растрепанным, собранным и при полном параде, осунувшимся и больным. — Как мало мы за три года были вместе, — прошептал Наруто. — У меня очень много работы, — не открывая глаз, ответил Итачи. — Почему ты так редко бываешь дома, со мной? — Мой дом… — Здесь! — не дал ему договорить Наруто. — Твой дом здесь, со мной. — Хорошо, — вдруг согласился Итачи и поцеловал Наруто, навалился на него. — Я хочу заняться любовью. — Итачи… Любимый. Они действительно поехали к родителям Наруто. Всю дорогу Итачи неотрывно глядел в окно, только в самом начале поездки сделал звонок на работу, а потом отключил телефон. Наруто иногда косился на него, но видел лишь точеный профиль сквозь упавшие на лицо длинные волосы. Одна мысль о том, что случится с этими прекрасными волосами после лучевой терапии, вызывала желание кричать. Наруто знал от мамы кое-что о раке. Знал, что, как и многие другие болезни, рак —кармическое заболевание. И просто так с ним не справиться: придется вывернуть себя наизнанку, чтобы выжить. Это будет очень трудно — конечно, если Итачи выберет жизнь. Мама могла помочь им, но даже она не могла вылечить того, кто не хотел этого. Но Наруто не собирался сдаваться. И он не позволит сдаться Итачи. Вытащит его. Если понадобится, то он… в общем, сделает все, чтобы помочь. Родители Наруто жили в пригороде, но ехать до них от черты города было минут двадцать, не больше. Папа всегда хотел залезть куда поглубже, мама же справедливо возражала, что работает с людьми, поэтому ей надо жить так, чтобы эти самые люди могли до нее добраться без особых проблем. И они выбрали неплохой компромисс, купив дом в респектабельном пригороде. Припарковавшись, Наруто твердо поймал ладонь Итачи и сжал ее, пресекая всякие попытки вырвать руку, впрочем, тот внезапно и не пытался. — Итачи, знаешь, с самого детства мама рассказывала мне, что душа бессмертна, потому что в каждом из нас живет Бог. И мне долго казалось, что сансара это крутая штука, —сказал Наруто, все еще сжимая руку Итачи. — Разве плохо после смерти родиться еще раз, стать совсем другим существом, может, даже не человеком, а орлом или тигром, а может, вообще переродиться в другом мире. А мама говорила, что наша цель — вырваться из этого колеса перерождений. Я не мог понять, зачем. И понял, много позже. Знаешь, зачем? — Чтобы перестать страдать. — Да. Мироздание одновременно милосердно и беспощадно к нам. Пока мы не решим какую-то важную задачу, мы будем сталкиваться с ней вновь и вновь в этой жизни, в следующей, в следующей, и так — пока мы не решим ее. Всегда есть второй шанс, третий, четвертый. Но сколько страданий мы испытаем при этом? Итачи отвернулся к окну: мимо на трехколесном велосипеде проехала девочка в розовом платьице, ее родители, разговаривая, прошли следом. — Мам, — закричал Наруто, лишь переступив порог. — Привет, милый, — им навстречу вышла рыжеволосая женщина в длинном цветастом платье и сразу крепко обняла Наруто. Они обнимались долго, очень похоже на то, как Наруто обнимал самого Итачи — видимо, в их семье было так принято. Наруто уткнулся носом в макушку женщины и зажмурил глаза, в то время как ее лицо было сосредоточено. Она будто проверяла, все ли в порядке с ее сыном. Итачи видел это, потому что женщина стояла к нему лицом. Наконец она отпустила Наруто и обратилась к Итачи: —Узумаки Кушина, — представилась она и протянула ему руку, которую тот довольно неуклюже пожал. — Здравствуйте, Узумаки-сан. — Кушина, — поправила она его, пристально разглядывая, — Учиха Итачи, такой красивый и такой больной. От тебя так сильно пахнет смертью, что я почувствовала это, еще когда вы подъезжали. Проходите. Она ушла в комнату. —Итачи, я честное слово не говорил ей, только позвонил утром, сказал, что мы приедем. Итачи молча снял плащ, перекинул его через руку, а потом уточнил: — Это твоя мама? — Ну да, а что? Давай, повешу. Итачи передал Наруто одежду и разулся: — Просто я бы сказал, что внешне она больше похожа на твою сестру. — Мама хорошо выглядит, я знаю. А ты зайди в комнату, посмотри, как она хорошо рисует. Она говорит, что кто творит всей душой, тот всегда молод. Пройдя сквозь гостеприимно распахнутые двери в столовую, Итачи на пару мгновений остановился от неожиданности: все стены были расписаны от пола до потолка, да и потолок тоже был украшен очень натурально нарисованным ясным небом. С первого взгляда у рисунков на стенах не было никакой логики, просто прекрасное, но хаотичное нагромождение разных, не связанных мотивов: янтры перемежались с городскими пейзажами, буддийским мотивами, горами, фантазийными изображениями богов и разноплановыми абстракциями и фракталами. — Садитесь, сейчас будет чай. Нет, Наруто, позволь Итачи сесть рядом с янтрой Шивы, я знаю, что это твое любимое место, но твоему другу сейчас очень важно чувствовать мужское начало. — А папы нет? — спросил Наруто, уступая Итачи место рядом с нарисованной на стене янтрой. — Минато уехал по делам, он к вечеру вернется. Мы же не ждали вас сегодня. Итачи, какой ты любишь чай? Покушать я предложу вам позже. — Я буду любой. Наруто кожей чувствовал, как Итачи было неуютно, как он осматривался, разглаживал брюки на коленях, заправлял прядь волос за ухо. Наруто несколько раз бегал на кухню и обратно, помогая маме подавать чай: они поставили на стол чашки, заварочный чайник, вазочки с печеньем, орехами, сухофруктами, самодельными конфетами. Спустя несколько минут напряженного молчания, которое показалось таковым только Итачи, Кушина спросила: — Ты знаешь, что такое рак, Итачи? — и сразу продолжила, не дожидаясь ответа: — Это обида и жалость к себе, которых накопилось так много, что они стали разрушать тело. На кого ты так обижен, Итачи? — Я… — Попробуйте, я сама делала эти конфеты, — как ни в чем не бывало предложила она. —Извините за скудность угощения, но в магазине я сегодня не была. — Ничего страшного, я привык у Наруто к вегетарианской еде. Очень вкусно, — сказал он, пробуя конфеты. — Итачи, я могла бы поработать с тобой. Попытаться помочь. Если ты хочешь этого. — Справиться здесь и сейчас, да? Не брать это в следующую жизнь. Наруто и Кушина одновременно кивнули и уставились на него. Итачи внезапно понял, как сильно они похожи, просто одно лицо, хотя сам Наруто всегда говорил, что больше похож на папу. Итачи съел еще две конфеты, в одной явно чувствовался чернослив и грецкие орехи, в другой — курага с чем-то острым, может, имбирем, на вкус он не смог точно понять. Вкусные. Итачи любил сладкое. Мать и сын все еще выжидающе смотрели на него. — Я согласен попробовать. Хотя я не очень понимаю пока, на что соглашаюсь. — Будет больно, — предупредила Кушина. — У меня рак, Кушина-сан, больно будет в любом случае. — Хорошо, если ты допил чай, то пойдем. Они поднялись все втроем, Кушина привела их в другую комнату. Мебели в ней почти не было, на стенах — простые белые обои. Итачи ожидал каких-то шаманских приготовлений, может, что мама Наруто начнет молиться, читать мантры или еще чего-нибудь. Но она лишь зажгла ароматическую палочку и обратилась к Наруто: — Достань мне, пожалуйста, стол и принеси масло из холодильника. Наруто поставил на середину комнаты массажный стол и ушел за маслом. — Раздевайся и ложись, — Кушина кивнула на стол — Совсем? — удивленно переспросил Итачи. — Мне легче работать, если одежда не мешает, но вообще это не важно. Можешь раздеваться насколько считаешь нужным или не раздеваться совсем. Помедлив, Итачи разделся до плавок, сложил одежду аккуратной стопкой на стул и медленно подошел к столу. — Как мне ложиться? — Как считаешь нужным. Итачи лег на живот, перекинул хвост через левое плечо. Наруто принес белый флакон с массажным маслом. — Мама, ледяное же! Можно же было вытащить заранее, — пробурчал он, грея флакон ладонями. — Ничего страшного, — отмахнулась она, и улыбнулась — не обморожу уж твоего любимого Итачи. Я не была на сто процентов уверена, что масло понадобится, поэтому решила просто позволить ситуации развиваться самой, как пойдет, и не суетиться. Пожалуйста, займи себя чем-нибудь. Думаю, Итачи не захочет, чтобы ты был здесь. У Итачи было свое мнение на этот счет, но он промолчал. Почему-то ему казалось, что Кушина-сан знает, о чем говорит. Наруто наклонился, поцеловал Итачи в щеку и вышел, притворив дверь. Он вернулся в столовую и нашел в кресле раскрытую книгу, уселся и стал читать с начала страницы: «Нет неведения и прекращения неведения, нет старости и смерти, нет прекращения старости и смерти. Нет страдания, нет причины страдания, нет прекращения страдания, нет пути к Освобождению, нет познания, нет достижений и нечего достигать». — Сутра Сердца Праджняпарамита, — узнал Наруто знакомый текст. — Папа что ли читал? Когда Итачи закашлял из другой комнаты, Наруто лишь сильнее сжал книгу: — … нет старости и смерти, нет прекращения старости и смерти. Нет страдания… — повторял он себе под нос как заведенный, не замечая слез. — … нет причины страдания, нет прекращения страдания… — продолжал он сквозь кашель, который скрутил его вслед за Итачи. — Наруто, — позвала его мама, — принеси салфеток. Когда он вошел в комнату с салфетками, первым, что ему бросилось в глаза, была кровь. Она, ярко красная, капала сквозь пальцы, которыми Итачи пытался закрыть рот, прямо на белоснежную простынь на массажном столе. … нет старости и смерти, нет прекращения старости и смерти. Нет страдания… Тогда почему Наруто испытывал все это? И смерть, и страдания? Как перейти на тот берег? Переплыть этот бесконечный океан боли? Наруто протянул Итачи салфетки, обнял его и уставился на маму с немым вопросом в глазах. Она выглядела бледной. — Хоть немного бы раньше, — покачала она головой, — я знаю, что все в этом мире происходит вовремя, но хоть немного бы раньше. Ладно, сделаем так: Наруто, садись на стол, и пусть Итачи сядет к тебе на колени, спиной ко мне. Поможешь ему дышать. Готов, Итачи? Тот вытер губы салфеткой и мял ее в руках, не зная, куда пристроить. Кушина забрала ее, положила на пол, кивнула Итачи в сторону Наруто, уже залезшего на стол. Итачи сел на него сверху, прижался, обвивая руками за шею. Кушина залезла на стол позади них и положила руки на спину Итачи. Тот закашлялся мгновенно. — Дыши, Итачи, не забывай дышать, сосредоточься на вдохах и выдохах, дыши вместе с Наруто. Наруто сжал талию Итачи и прижал губы к его уху, чтобы он чувствовал дыхание: медленный тягучий вдох и такой же размеренный выдох. По щекам Итачи катились слезы, он давился воздухом, кашлял, бился в руках Кушины и Наруто. — Дыши, Итачи, — шептал ему на ухо Наруто, — другого способа пережить это нет. Доверься маме, прошу тебя, дыши, дыши со мной одним воздухом. Ты такой сильный, ты такой молодец, такой красивый и прекрасный, ты такой сильный. Страданий и боли нет, старости нет и смерти нет, страданий не существует… Ты такой сильный, так нужен мне. Мы справимся. Дыши со мной. — Все, что происходит с нами «записано» в теле. Твоя обида «записана» в теле. Позволь ей выйти сейчас, Итачи, не прячь больше обиду, позволь ей выйти. Сейчас! — Кушина закашлялась за спиной Итачи. Вторя ей, он сам закашлял тоже, по его подбородку опять потекла кровь, закапала на плечо Наруто. Кушина работала с ним не меньше трех часов, по окончанию которых Итачи заснул прямо на столе, а уставшие мать с сыном вышли, накрыв его пледом. В столовой их ждал Минато. Он приехал, но не стал отвлекать, вместо этого приготовил поздний обед, хотя может, это был и ранний ужин. — Переквалифицировались в хирургов? — грустно пошутил Минато, разглядывая жену и сына, одежда которых была разукрашена пятнами крови. — Привет, пап, — поздоровался Наруто, обнимая, или скорее падая в объятья отца. — Сделал, что планировал? — Кушина тоже подошла к мужу, они обнялись втроем. — Да, все получилось самым лучшим образом. — Хорошо. Как же мне повезло с вами. — И нам с тобой. Пап, дашь футболку какую-нибудь переодеть? — Конечно. — Идите, я сейчас приду в себя и накрою на стол. Спасибо, что приготовил обед, я сейчас не в состоянии. Наруто проснулся, когда у него практически над головой завозился Итачи. За окном было солнечное утро, и яркие лучи били прямо в глаза. На массажном столе жмурился от света Итачи. — Я что, так со вчерашнего дня и сплю? — он удивленно посмотрел вниз, на Наруто. — А ты чего на полу? — Не хотел тебя будить, тебе надо было отдохнуть. И, честно говоря, испугался, что ты во сне со стола свалишься, непривычно же, он узкий. Но ты спал как убитый, не шевельнулся ни разу. Я даже испугался сначала. — Ты всю ночь что ли на полу спал? — Да ничего страшного, я одеяло, видишь, взял. Я же неприхотливый. Как ты себя чувствуешь? — Неплохо, — сказал Итачи и, противореча себе, закашлялся, схватился за грудь. — Больно? Итачи отвел глаза и вдруг напрягся: — Слушай, сколько времени? Мне же на работу. Я телефон отключил, меня наверно уже в розыск объявили. — Расслабься, сегодня суббота. Пойдем завтракать. Подозреваю, что ты умираешь с голоду. — Мне бы в туалет и душ принять. — Давай, покажу, где. Итачи, мама хотела с тобой поговорить. Помывшись, Итачи надел одежду, оставленную Наруто. Видимо, та принадлежала даже не самому Наруто, а его отцу, и висела на Итачи, как на вешалке. Но его собственная одежда была в стирке, поэтому он счел за лучшее принять что предлагали, не ходить же в чужом доме в полотенце. В столовой его ждала Кушина-сан. — Доброе утро. Садись завтракать. Как спалось? — Доброе утро, спалось хорошо. Хотя вам стоило отговорить Наруто спать на полу и всю ночь сторожить меня. — Наруто большой мальчик, да и отговорить его от чего-то, если он уже решил, бывает довольно сложно. — Знаю, — понимающе улыбнулся Итачи. Он положил себе риса и налил мисо-суп. — А где он сам? — Обещал скоро вернуться, сказал, что у него появилось важное дело, и уехал. — Понятно. Он упоминал, что вы хотели поговорить со мной. — Именно. Кушай, это не разговор за едой. За едой вообще не очень полезно разговаривать, а то можно съесть какую-нибудь «невкусную» мысль. Кушина-сан терпеливо дождалась, пока Итачи с проснувшимся аппетитом уничтожит почти все, что есть на столе и смущенно поблагодарит. — На здоровье, главное на здоровье. Вступлений не будет: я предлагаю тебе стать счастливым или умереть. — Что, простите? Итачи закашлялся так отчаянно, что на его пальцах снова появилась кровь. Кушина подала ему салфетку, дождалась, пока он придет в себя, и продолжила: — Все очень просто. Ты когда-нибудь видел жизнерадостных людей, больных раком? — Когда у тебя рак, как-то не до жизнерадостности, — резонно возразил Итачи. — Так-то оно так, кроме того, что ты путаешь причину и следствие. Рак — болезнь несчастных людей. Сейчас попытаюсь объяснить. Вот распространенный сценарий. Не единственный, но распространенный. Человек всю жизнь заботится о других в ущерб себе. Другие это принимают и даже со временем не то, что благодарить, замечать перестают, принимают как должное. А человек отдает себя всего. И потихоньку у него накапливается чувство несправедливости и обиды. Тут-то организм и включает программу под названием «рак». Не ценили меня? А теперь у меня рак, и вы все вокруг меня побегаете. Будет по справедливости. Примитивно говоря, работает как-то так. Я даже не буду извиняться за свою бесцеремонность. Вижу, что узнал, так сказать, симптомы. Прибавь к этому еще и чувство вины, которое ты испытываешь за свои неблагородные эмоции. Чувство вины разрушает, потому что за виной всегда следует наказание. И наказывают тебя не высшие силы, а ты сам. Тебе нужно изменить свою жизнь, Итачи, полюбить себя, начать ценить себя. Если хочешь выжить. Итачи спрятал лицо за волосами и снова закашлялся, но, даже когда кашель отпустил, глаз поднять все равно не смог. Ему было невыразимо стыдно, так стыдно ему было только однажды, далеко в детстве, когда отец отчитывал его за единственную драку в школе. Он не просто не оправдал ожиданий отца и подрался, так еще и умудрился проиграть! Такого позора Учиха Фугаку не испытывал давно! Впрочем, это совсем не важно… потому что… просто не важно. — Я говорю это не потому, что хочу устыдить тебя в чем-то или унизить. А потому, что я желаю тебе счастья. Искренне, всей душой. Не только из-за того, что Наруто любит тебя, а потому что ты такой же человек как и я. Впрочем, решать тебе: жить долго и счастливо или умереть через пару месяцев. — Что же мне делать? — Итачи наконец поднял глаза и посмотрел на Кушину. — Как я изменюсь за пару месяцев? — Буддисты верят, что от окончательного просветления нас не отделяет ничего, и каждый может достигнуть паранирваны в любую секунду своей жизни. Для этого надо лишь достигнуть ее, — она улыбнулась, — а ты говоришь, два месяца. В любом случае, могу предложить несколько вариантов, которые первые приходят мне в голову. Например, тот же монастырь. Обретешь счастье в медитации и физическом труде. Прекрасный вариант. И главное, никакой ответственности за жизни множества смутно знакомых людей и жалости со стороны окружающих. — Наруто наверняка был бы в восторге. Оранжевый мне очень пойдет. — Еще вариант — отшельничество. Здоровая еда, физический труд опять же, медитации. Или наоборот, поезжайте с Наруто на Мальдивы и насладитесь там жизнью по полной. Или можешь пожить какое-то время у нас. Я помогу тебе. Поработаешь за еду. Кормить буду вкусно, обещаю. Или вернись в город, продай свою компанию. Поделите деньги с братом поровну, купите остров в Тихом океане и будете жить там в кайф всю оставшуюся жизнь. Главное стань счастливым. Брось все и займись тем, что принесет тебе радость. Нет никой гарантии, что конкретно с тобой любой из этих методов сработает. Но терять тебе уже нечего. — Я понял, Кушина-сан. Благодарю, вас. — На здоровье, Итачи, главное на здоровье, — снова повторила она. Итачи весь день прождал Наруто в доме его родителей. Что у него были за дела — непонятно, но они затянулись до самого вечера. Итачи наконец познакомился с отцом Наруто, и они вместе поработали в саду. Минато-сан вел неторопливые приготовления сада к зиме. Итачи же сначала пытался помочь, но потом понял, что скорей мешает и, взяв метлу, подмел все многочисленные садовые дорожки от начинающей потихоньку опадать листвы. Позже они просто сидели на берегу небольшого пруда, смотрели, как по его поверхности плавали остроконечные красные кленовые листья. Вечером, когда он помогал Кушине-сан готовить паровые булочки с начинкой, Итачи с удивлением понял, что чувствует себя как-то странно… свободным что ли. Наруто узнал Саске сразу, хотя никогда раньше не видел. Семейное сходство было очевидным. Тот сидел в самом углу зала и поглядывал на часы. — Учиха Саске? — на всякий случай уточнил Наруто и, не дожидаясь ответа, плюхнулся на диванчик напротив. — Да. С кем имею честь? — Саске очень похоже на Итачи приподнял бровь. «Семейная черта, не иначе», — отметил про себя Наруто. — Меня зовут Узумаки Наруто. Нам надо поговорить. Об Итачи, — торопливо добавил он, видя возражения, готовые сорваться с губ Саске. — Я собственно его и жду. Он назначил мне встречу тут. — Это был я, а не он. Просто смску отправил с его телефона. — Что с Итачи? — сразу напрягся Саске, подался вперед всем корпусом. — Если он у вас в заложниках и вы хотите денег, то… — Нет, ничего такого. И с ним все в порядке. Но закончить ему не дала подошедшая официантка: — Что будете заказывать? — Кофе, двойной эспрессо. И проследите, чтобы сахар даже рядом с моей чашкой не лежал. — А мне рамен. У вас же есть рамен? —- Ммм… Сожалею, у нас нет рамена. — Это приличный ресторан, добе. Здесь не подают фастфуд, — сузил глаза Саске, сразу переходя на «ты». — Хорошо, тогда, пусть будет горячий шоколад, — из чистого упрямства сказал он. — И без сливок, пожалуйста. — Что-нибудь еще? — Нет, — в один голос сказали Наруто и Саске. — Так вот, — продолжил Наруто, когда официантка ушла, — дело в том, что… мы с Итачи встречаемся уже больше двух лет, поэтому я знаю о нем кое-что, что он хочет скрыть от других… в смысле, скоро у него уже больше не получится это скрывать, конечно, но пока получается, в общем… — Что ты там лепечешь? — скривился Саске. Наруто сам удивился охватившему его косноязычию, и попробовал еще раз: — Итачи скрывает от тебя и всех своих знакомых кое-что очень важное. Но хватит уже отмалчиваться. Теперь это вопрос жизни и смерти. — Не смеши меня. Что он может такого скрывать, и почему это знаешь ты и не знаю я, его родной брат? — Я же говорю, мы с Итачи встречаемся. — Что? Я больше не собираюсь слушать эту чушь, — Саске поднялся. — Постой, — Наруто поймал его за руку, — у Итачи рак легких. — Рак? — тупо переспросил Саске и сел обратно. — Да, рак легких. — И знаешь ты это?.. — Потому что мы встречаемся. — Но этого не может быть, — вдруг расслабился Саске. — Итачи не может встречаться с тобой, у него есть девушка, он ездит к ней по средам и пятницам, поэтому ты никак не можешь знать о его раке легких. А значит, ты врешь. — Ты хоть раз видел девушку Итачи? — Нет, но… — Его ммм… девушка… это я. — Все равно не сходится. Итачи не то, что гомофоб, конечно, нет, но он очень отрицательно относится к гомосексуализму. — Я в курсе, — Наруто грустно улыбнулся, — но это не отменяет фактов. Итачи — гей и встречается со мной. — Докажи. — Как, интересно, я могу доказать? Хотя подожди, вот. Саске рассматривал фотографию почти минуту. На ней Итачи и Наруто целовались в кабинке быстрой фотосъемки. Такие стояли на многих станциях метро. Можно было конечно говорить, что это все фальсификация, что брат не ездит на метро, да и вообще не позволит делать таких фото. Но смысла не было. Саске вдруг в одну минуту понял, что его новый знакомый говорит правду. Постепенно до него начал доходить весь ужас ситуации. Он вернул Наруто фото. — Ваш заказ, — нарушила повисшее над столом молчание официантка, поставив перед Саске маленькую чашку кофе, а перед Наруто большую чашку с горячим шоколадом, чайной ложкой на блюдце и стакан воды. Саске на автомате отхлебнул кофе. — Рак… — повторил он, и в его глазах вместе с пониманием отразился полнейший ужас. — Тогда почему он до сих пор не в больнице? — Он был там. Ему сказали, что максимум через несколько месяцев он умрет, — безжалостно сказал Наруто. Он увидел, как человек в одно мгновение, нет, не состарился, повзрослел на несколько лет. Саске тихо поставил чашку на стол, его пальцы чуть подрагивали. — Как так получилось, что я ничего не знаю? Почему он не сказал мне? — А вот этот вопрос задай, пожалуйста, не мне, а самому себе. Думаю, у тебя есть на него ответ. — Он всегда слишком оберегает меня, тянет все сам… — Ты не подумай, что я осуждаю тебя, нет. В конце концов, в каждом человеке есть Бог, и каждый человек идет к нему своей дорогой. Просто помоги мне, помоги Итачи. Я изо всех сил постараюсь вытащить его. — Конечно, — как-то сразу опять поверил Саске словам человека, с которым был знаком пять минут. — Что я должен сделать? — Заняться компанией. Насколько ты разбираешься в делах? — Не очень, — замялся Саске, — я только закончил Университет и как раз планировал… — Достаточно планировать, считаем, что эта стадия успешно завершена. Приступай к делам компании. Ты такой же ее наследник, как и Итачи. — Я понял. — Вот и хорошо. — Я могу увидеться с Итачи? — Конечно, можешь, скажем, на следующих выходных. Заодно расскажешь ему о своих успехах на новом поприще. И Саске, верь мне, я сделаю все, что в моих силах и намного больше, чтобы Итачи жил. — Не подведи меня. — Чем вы тут занимались без меня? — только переступив порог, зашумел Наруто. — Тише, твои родители уже пошли спать. — Итачи встретил его в коридоре, — Где ты был весь день? — Мне нужно было побыть одному, поразмыслить. К тому же, привез твои вещи, подумал, ты захочешь погостить еще. А папина одежка тебе великовата. И себе заодно кое-что прихватил. Наруто трещал и трещал без умолку. Он не хотел, чтобы Итачи видел его сомнения и страхи, с которыми он пытался разобраться большую часть дня. Наруто доверял маме, знал, что она поможет. Доверял Итачи… ну скажем, почти доверял. Он не доверял себе. Было так страшно. Вдруг у них не хватит сил. Вдруг Итачи предпочтет сдаться и умереть. Вдруг он, Наруто, значит для него недостаточно много, а привычка оберегать Саске окажется слишком сильной. Вдруг… вдруг… Вдруг Итачи возьмет и умрет у него на руках через пару месяцев. — Я разговаривал с твоим братом. — Что? — сразу напрягся Итачи. — Пойдем в комнату. Я есть хочу. — Конечно, мы оставили тебе ужин. Так что там с Саске? — Он твой брат и ему надо знать. К тому же, он обещал заняться компанией, пока ты разбираешься со своими делами, — деликатно добавил Наруто. — Но Саске же еще совсем… — Маленький? — перебил его Наруто. — Я видел его. Он совершенно не маленький, да и учиться уже закончил, самое время начинать работать. Люди, как правило, так и делают: идут работать после окончания учебы. Он справится. Поверь в него. — Хорошо… наверное, ты прав. По факту я уже почти ничем не могу ему помочь. — Тебе сейчас нужно думать в первую очередь о себе. — Это слишком непривычно. — Не беспокойся, любовь моя, я помогу. Буду рядом, сколько бы ни длилась твоя жизнь. — Знаешь, я принял решение: попробовать выжить. — Не надо пробовать. Просто живи. Да и Учихи так не делают: разве они пробуют? Просто берут, что считают своим, и все. — Ты прав, Наруто, тут ты точно прав. Благодарю, что напомнил. — На здоровье, Итачи, главное на здоровье. Ночью Наруто долго не спал, Итачи у него под боком ворочался и кашлял во сне. — Получится ли у нас? — прошептал Наруто в темный потолок, покрытый паутиной теней.