Маменькин сыночек или история о сломанной палке

      Заканчивался август. Многие уже разъехались по своим городам, кто домой, кто в колледж или в техникум. Дворы постепенно начинали пустеть. Пожухлые листья редкими пятнами покрывали землю, постоянно перелетая с места на место, что наводило на грустные мысли о предстоящих занятиях.       Этим вечером скудные остатки, некогда большой компании, собрались за столом, чтобы, как всегда бестолково, скоротать летний вечер за картами и пустыми разговорами о всеми любимыми Серсее и Дейнерис. Достав жвак карт из портфеля, я быстро их перемешал, раздал, и мы начали играть. Пододвинувшись поближе к Нике, мы стали меняться с ней картами, и незаметно выкидывать плохие в биту. Время летело неумолимо.       Сыграв несколько партий, Ани вспомнила неприятный инцидент, произошедший 3 дня назад.       А именно то, как младший брат Феди, вечно ни с кем не ладящий, решив в очередной раз всех поразить своей «гениальностью», сломал доску качели, которую недавно починил дедушка из соседнего подъезда. Сразу же после этого его брательник, беззаботно размахивая руками, торжественно пообещал, что в скором времени всё починит.       Напомнив про это и Феде, мы все услышали фразу, которая стала позже крылатым выражением нашего круга:       — А покажите мне бумажечку!       — Что?! — сначала не поняв, переспросили все хором, — Нам послышалось?       — Нет, не послышалось. Покажите мне бумажечку, на которой написано, что я должен чинить эту качелю, — не поведя бровью, повторил он.       Бумажечку?! Какую к чёрту бумажечку?! Ты идиот?       На несколько секунд над площадкой повисла тишина. Только надоедливый писк комаров, летающих повсюду и садящихся на все открытые части тела, доносился до нас.       — Федь, при чём тут бумажечка? Ты пообещал сделать эту качелю, а сейчас даёшь заднюю? — первой очнулась Ника, — Кто так делает?       — Мне всё равно. Хотите подавайте в суд, я выиграю дело! — бахвально, самоуверенно и чуть-чуть по-хамски ответил он.       Ты не знаешь ни одной статьи, и ты собираешься выигрывать дело?! Пфф! Ну что же, если ты хочешь поиграть в юриста, давай поиграем       Переглянувшись друг с другом, мы начали игру. Свой ход ты сделал, теперь наша очередь.       — Выиграешь? Хорошо. Допустим, — начал я к можно самоуверенно, -А тебе известна статья номер…       — Двести седьмая УКРФ, — выкрикнул Петя, заметив моё замешательство.       По-любому наугад брякнул.       — Но… — начал было Федя.       Нет, подожди, наш ход ещё не закончен.       — Да, да, двести седьмая, — закончила Ника общую мысль, — Умышленное нанесение ущерба государственному имуществу.       Шах тебе.       — А вы докажите, что он сделал это специально, — уже не так самоуверенно, даже скорее обиженно промямлил Федя.       Хорошо. Съел пешку, пойдём в наступление.       — В тот день на площадке было примерно десять человек, — ровным тоном начала Ани, — которые видели, как твой брат целенаправленно прыгал на доске, вследствие чего сломал её. Больше четырёх свидетелей — полное уполномочие в суде.       — Ну что, ты до сих пор выиграешь дело? — добил его Жора.       У всех на лицах расплылась победная улыбка. У всех, кроме Феди.       — А ты вообще заткнись! Сифилюга! — крикнул он, глотая слёзы.       Резкое движение, и уже его огромная туша прижата к дереву загорелыми мускулистыми руками Жоры.       На миг обомлев, Федя вжался в ствол, не смея пошевелиться.       — П-прости, — заикаясь и плача навзрыд, начала извиняться недавно такая гордая тряпка.       Яростный взгляд устремился в красное от слёз лицо.       Прошла секунда. Вторая. Пятая.       Жора разжал кулаки и Федос упал мешком на асфальт. Лихорадочно извиняясь, восемнадцатилетний мальчик поднялся с земли и, роняя слёзы, побежал домой. Корчась от смеха, мы продолжили партию, прерванную столь неприятным инцидентом. Но и в этот раз закончить нам её не удалось. Чья-то рука камнем упала на моё плечо. Испугавшись, я, вскрикнув, вскочил на ноги и развернулся на сто восемьдесят градусов.       Передо мной стояла Федина мама, угрюмо окидывая взглядом каждого поочереди.       — Зачем вы обижаете моего Федечку?! — начала она, уже заставив нас сложиться пополам в приступе истеричного хохота, — Что здесь смешного?! Я задала вопрос: зачем вы обижаете моего сыночка?! — повторила она, повышая тон.       У меня уже болит живот. Надо успокаиваться. Перебарывая себя, я проглотил смешинку и ответил ей, напустив на себя напыщенности.       — Мы его не обижали. Мы, как нормальные адекватные люди, начали с ним разговаривать, а ваш Федечка захотел поиграть в юриста, после чего ещё и оскорбил одного из нас, — еле договорил, не рассмеявшись.       — Ой, не надо мне тут гнать паанты, — ответила она намеренно растягивая слова.       Понты? Что? Ника с Петей и Жорой влились в разговор. Вот уже и Ани настойчиво отстаивает свою позицию.       Господи, что несёт эта женщина? При чём тут покраска площадки?       После долгой беседы, куда я только и успевал вставлять реплики, она развернулась, намереваясь уйти, но остановилась и бросила нам через плечо:       — Значит так, если я вас ещё раз увижу около моего Федечки… Вы меня поняли.       И она ушла, сопровождаемая громким смехом.       Эта история у всех отпечаталась в памяти, и до сих пор, слыша упоминание бумажечки, где-то разрезает привычный ритм жизни неожиданный хохот. С этого дня, конечно же, отношение к Феде в корне изменилось. Вот так обычный пацан превратился в маменького сыночка.