Zenith

Пока они идут домой - домой к Юнги, он чувствует напряжение. Молчание между ними сейчас - совсем не такое, как раньше. Это новое молчание - молчание, с которым Юнги не имеет понятия, как справиться. Как его нарушить. - Ну, вот, - Юнги обводит взглядом миниатюрную квартиру, выделенную ему в блоке В7. - Места, конечно, мало, но мне хватает. Стерилизованное пустотой помещение - 18 квадратных метров, окна, через которые почти ничего не видно, матрас на полу, два стула на кухне, что-то вроде барной стойки, совсем маленький холодильник, а еще - совсем уж роскошь для этой мудацкой планеты - радио-приемник. Чимин переминается с ноги на ногу у входной двери. Он - в больничной одежде, военной куртке Мина, и с серебряным жетоном - номерным знаком Шуги на шее. - Эм... а это ничего, что я буду с тобой жить? - наконец, тихо спрашивает Чимин. - Я могу жить и в корпусе для вылеченных, там... Юнги не дает ему договорить: - Вздор. Ты там жить не будешь. Ты будешь жить со мной. - У тебя только один матрас, - Чимин кивает на незаправленную постель Мина - односпальный матрас на полу. - И, я не хочу доставлять неудо... - Замолчи, - шикает на него Мин. - Чонгук привезет мне второй матрас. Сегодня пойдем на военный склад, купим тебе вещи... А пока можешь переодеться в мои шмотки. Душ здесь, - Юнги включает свет в ванной. - Ты голодный? - спрашивает он, и осекается, замирая взглядом на лице Чимина. Простой вопрос, но их обоих от него корёжит и выворачивает прошлой жизнью. - Извини, - хрипит Мин. - Я имел в виду... - Знаю. Я теперь такой же как ты, - говорит ему Чимин. Напоминает. И ему, и себе. - Тост будешь? С джемом? У меня просто еды особо нет, я ем на базе, - Юнги немного нервничает. Кажется, он только сейчас понимает в полной мере, что абсолютно не знает, как себя вести с Чимином. Всё предыдущее время они не так уж часто пересекались - в колонии он видел его мельком и тогда они почти не разговаривали; когда они спасались бегством Юнги слишком был поглощен тем, как спастись, и личные взаимоотношения отошли на второй план. А сейчас... сейчас Юнги нужно понять, как выстроить с младшим коммуникацию. И пока что Мин уверен только в одном - он относился всё это время к Чимину как к ребенку. А тот уже не ребенок. Пак соглашается на тост с джемом, даже на парочку, и Юнги улыбается, когда тот, переодевшись в широкие миновские джинсы (они и на Юнги-то велики) и серую толстовку, ест, сидя в этой маленькой кухне, и запивает тосты холодным апельсиновым соком. Юнги курит в приоткрытое окно, думая, что первый шаг успешно пройден. Из приёмника вещается какая-то пограничная военная радиоволна, но иногда мелькают и известные рок-хиты. - На тысячи километров вокруг больше нет ни одной радио передачи, - фыркает Юнги. - А на Земле всё было совсем иначе. Там был такой большой выбор, что ты терялся. Даже не знаю, что хуже. Юнги нарушает молчание, говоря об этом, чтобы хоть что-то сказать. Разговор - это второй шаг. - Хорошо, когда есть выбор, - говорит Чимин. - Разве нет? Юнги уже и не знает, что лучше. - В идеале - да. Но мы же не на Земле, где ты можешь воспользоваться этим выбором. Чимин смотрит на него без особого понимания. - Понимаешь, - начинает Юнги, пытаясь отбросить свою нервозность, - здесь мы как в какой-то компьютерной игре. Отстойная РПГэшка для отстойных игроков. Чимин делает глоток сока и говорит: - Ты - не отстойный. Вот так, чётко и прямо. Юнги становится очень смешно. Он старается сдержать улыбку. Сейчас, глядя на Чимина, с этим его покалеченным колонией и мудацкой планетой мировоззрением, с несколько наивным взглядом и руками, липкими из-за абрикосового джема, сейчас Юнги впервые чувствует себя так, словно они ни в какой ни галактической колонии, а там, дома, на Земле. - Окей, - Мин все-таки улыбается. - Как скажешь. По дороге на базу они почти не разговаривают. Чимин рассматривает военные плакаты на стенах, а Юнги рассматривает Чимина (пока тот не видит, что Мин на него смотрит). Ядовитое желтое солнце светит сегодня достаточно мягко, разливаясь по коже сиянием словно дурацкий хайлайтер. Здесь, около главного корпуса В7, единственный пункт выдачи почты и что-то типа супермаркета (только выглядит как склад). - Привет, - кивает Мин одному из военных. - Мы прибарахлиться, - он показывает свой пропуск. - А этот? Чимин чувствует себя неловко под пристальным взглядом незнакомого военного. Вооруженного военного. - Он со мной, - бросает Юнги. - Вот его... паспорт или как там это называется... - он находит в кармане куртки карточку, которую ему выдал Чонгук. На ней указано имя Чимина, его фотография, возраст, код колонии, дата вакцинации и статус на сегодняшний день: 'вылечен'. Этот чувак, с автоматом наперевес, смотрит на Чимина так, как на Земле обычно смотрят на вич-инфицированных и представителей лгбт - крайне презрительно. Юнги меняет свой взгляд на абсолютно отмороженный, очень неучтиво жует жвачку и ещё более неучтиво засовывает между губ сигарету. Он щелкает зажигалкой, глядя как постовой сжимает зубы. - Так что? - уточняет Юнги, выдыхая дым и махая перед его глазами пропуском. - Мы идём, ага? - и, не дожидаясь подтверждения, тянет Чимина за собой, к дверям склада. Здесь Юнги останавливается - покупает себе кофе в автомате, и говорит Чимину - выбирай, что ты будешь. Пак в растерянности смотрит на старшего, на сигарету в его руках, оглядывается на военного, который остался позади них. - Ну, окей, - а Юнги делает вид, что ничего не произошло. - Тут есть чёрный кофе, капучино - это кофе с молоком, как и латте, хуятте… Ещё есть какао, чай, молоко... Чимин не решается спросить то, что действительно хочется спросить. Вместо этого: - А ты что пьёшь? Юнги как раз достаёт из автомата свой двойной эспрессо. - Тебе такое вряд ли понравится, - бросает Мин. - Но можешь попробовать. Конечно же, Чимин морщится, едва делает глоток. - Я возьму тебе какао, - улыбается Юнги, кидая ещё мелкие монеты в автомат. - Какао у меня с тобой ассоциируется. Думаю, тебе понравится. Чимину действительно нравится - ну а кому вообще может не понравится какао? - Вкусно, - довольно говорит Пак. - Ну, я же говорил, - хмыкает Мин. Они идут мимо стеллажей, и Юнги старается не улыбаться во весь рот, когда Чимин по-детски катается вместе с тележкой мимо рядов с товарами. Здесь, на складе, нет никого кроме них, и Чимин заметно расслабляется. Мин набирает кое-какой еды для младшего, всякие хоз. товары, позволяя Чимину выбирать: хлопья медовые или со злаками? рис или макароны? гель-шампунь с травами или арктическая свежесть? зубная щётка - зелёная или фиолетовая? цвет ботинок - night black или natural ground? ...и тому подобное. В большинстве случаев младший, конечно, выбирает наугад, потому что многое из вещей и продуктов он видит вообще впервые. Юнги был в этом супермаркете лишь несколько раз, потому что всё необходимое у него уже есть (да и все эти маркетинговые слоганы слишком уж напоминали о том, как он жил раньше). И сейчас, когда они с Паком гуляют между товарных рядов, ему в который раз за день кажется, что они на Земле. Он берет для Чимина комплект полотенец и постельного, ботинки, черные джинсы, пару футболок, белье, и еще - джемпер оранжевого цвета (Чимин выбирает цвет сам, наверное, привык к оранжевой форме в колонии). Не то, чтобы у Юнги большой бюджет - с этим у него как раз таки хреново, учитывая последние проигрыши в карты. Но для Чимина он тратит свои сбережения на черный день, потому что Мину хочется, чтобы Пак чувствовал себя максимально комфортно. И максимально Человеком. - Это дорого? - спрашивает Чимин, когда они несут наполненные рюкзаки и пакеты к выходу из маркета. - Что? - Юнги хочется, чтобы это вопрос ему послышался. Он перекладывает пакет в левую руку, а правой достаёт из кармана пачку сигарет, вытаскивает губами одну сигарету, а потом подкуривает, когда они оказываются возле входных дверей. Цвет армейской камуфляжной куртки словно прикрывает его от вопроса Пака - Юнги и не думал, что тому известны понятия "дорого" или "дёшево". Заключённых в колониях с самого детства такому ведь не учат? Чимин свой вопрос не повторяет - лишь качает головой, мол, ничего, забудь. Вот по таким вот жестам Мин понимает, что младший слишком быстро перенимает настоящие человеческие черты, немного мудацкие - наверное, какая планета, такое и всё остальное. - Йоу, - останавливает их чей-то голос, когда Юнги докуривает. - Чонгук! - Мин очень рад, что Пак переключает своё внимание на подошедшего к ним Чона. Тот безо всяких врачебных халатов: сегодня на нем обычные синие джинсы и клетчатая рубашка. Джинсы грязного синего оттенка. Рубашка - ещё более грязного оттенка, и прямо скрипит гранжем по швам. - Ты когда ограбил фаната Нирваны? - хмыкает Мин. - Тогда же, когда ты ограбил бога неучтивости. - Ладно, один:один, - фыркает Мин. - Я, вообще, за вами, - говорит Чонгук. - У меня там кое-какое барахло в машине, и всё - для моего нового пациента, - он мягко касается плеча Чимина и улыбается. - Для Чимини. - Ты по-моему сахара пересыпал в свою речь, - Юнги не может сдержаться от подъёбов. Чонгук хмыкает, но ничего не отвечает. Он тянет Пака за руку к своей машине. Пока они едут, Чонгук рассказывает младшему про устройство корпусов, вред сигарет, которые курит Юнги в непомерных количествах, про других вылеченных и про крутейшую грибную запеканку, которую обязательно приготовит для Чимина. Мин курит в открытое окно, сидя на заднем сидении военного джипа, игнорируя недовольный взгляд Чонгука на его руку с сигаретой в зеркало заднего вида. Чон помогает занести матрас в квартиру, оставляет Чимину какие-то витамины и лекарства, постоянный пропуск в госпиталь, блок А и столовую, пачку конфет. - А зачем ему пропуск в блок А? - спрашивает Мин, беря в руки пластиковую карточку. - У всех вылеченных там будет проходить обучение. График будет позже. - Какое ещё обучение? - Техника безопасности. География планеты. Стрельба... - То есть, - хмыкает Мин, - из них делают армию? - А ты думал, что лишние рабочие руки оставят отдыхать за твоей шикарной барной стойкой? Конечно их отправят на какие-то работы. Уборка, охрана... А сначала всех отправят на обучение. Тесты на проф. пригодность, и всё такое... - Ясно, - сжимает губы Юнги. Он бросает быстрый взгляд на Чимина - тот смотрит растерянно. - Эй, - говорит Чон, касаясь плеча Юнги. - Выйдем на пару слов? - Всё хорошо, - Юнги поворачивается к Чимину. - Давай ты пока примеряешь новые шмотки, а? А мы пока перекурим на улице. Стоя у входной двери, неловко втаптывая пепел от сигареты в песок и пыль под ногами, щурясь от палящего солнца, Юнги торопливо протягивает: - Так, эм, что ты?... - Вот, - Чонгук достает из кармана и протягивает Мину несколько помятых купюр. Мин вздергивает бровь: - Это что, взнос для далласского клуба? - Почти. Это для Чимина. - Зачем? Мне хватает на всё, что... - Просто заткнись и возьми. Считай, это подарок на его новый день рождения. Юнги пожимает плечами и нехотя берет деньги. - Ладно, я возвращаюсь обратно, у меня смена через час, - говорит Чонгук. - А ты.. не обижай ребёнка. И ради всего святого, не трави его своими сигаретами! * Чимин просыпается с кошмарами в первую же ночь. Во вторую - тоже. И ещё в десяток других. В первую ночь Юнги просыпается вместе с ним. Чувствует. - Всё в порядке? - спрашивает он. Чимин молчит, и Мин так же молча приносит ему стакан воды. Пока Пак приходит в себя, Юнги закуривает сигарету, приоткрывая окно, и прокручивает в мыслях предположения, что снится младшему. Сколько смертей, скольких младший за это время убил и тому подобное. Скитания среди зомби. Разрывающий изнутри голод. Мин тушит сигарету в пустой консервной банке из-под оливок, которая заменяет пепельницу, и молча сдвигает оба их матраса. Даже в темноте комнаты, Юнги замечает (ощущает) удивленный взгляд Чимина. - Ложись, - говорит ему Юнги. - Я буду с тобой рядом. Пак укладывает голову на подушку, Юнги тоже ложится. Совсем рядом. Смотрит, как Пак закрывает глаза. Слушает, как его дыхание становится спокойнее. Днем Юнги сбегает на свою службу, потому что не знает, как еще помочь Чимину. Не знает как себя с ним вести, и вообще что им вместе делать. Вдвоём, в этих мудацких 18-ти метрах юнгиной квартиры. На вторую ночь, когда Чимин просыпается после очередного кошмара, Юнги уже не спит - проснулся раньше, из-за того, что младший беспокойно ворочался во сне. - Тише, - говорит Юнги, подвигаясь к Чимину ближе. Его рука аккуратно сжимает плечо младшего через ткань футболки. Чимин очень теплый. Непривычно теплый для этой мудацкой планеты. - Тише, тише, тише, - повторяет Юнги. Касаться Чимина страшно и в то же время приятно. Мин старается вложить в этот жест всё свое тепло и заботу. Так они и засыпают. Утром Чимин просыпается вместе с Мином. Пока старший собирается, он сидит на кухне и ест тост с джемом. - Слушай, - начинает Юнги, собирая свою экипировку. - Сегодня понедельник. Сходи к Чонгуку, узнай за ваше обучение. Думаю, это будет интереснее, чем здесь, в четырех стенах. У меня сегодня смена за пределами лагеря, в отряде сопровождения. Я могу вернуться поздно. А Гук тебя займёт делом если что. Идёт? - Идёт, - улыбается младший. Юнги возвращается в лагерь, когда солнца уже нет. Мин измотан за день - вылазка была ещё та: десятки зараженных, которых их отряд отлавливал и перевозил в лагерь. Сейчас уже третья партия зомби, которую они переправляют в лазарет. Юнги отмечается у командующего отрядом о конце смены и направляется в госпиталь. - Чонгук на месте? - Да, у него как раз заканчивается последний инструктаж. - Какой ещё инструктаж? - Правила поведения и безопасность жизнедеятельности, распорядок ко... - Ладно, спасибо. Чонгука он находит в окружении вылеченных - небольшой кабинет, в котором около тридцати человек. Чимина он замечает в отдалении от остальных - младший сидит на широком подоконнике, болтая ногой, а в руках у него папка с документами, в которой он делает какие-то отметки. Юнги облокачивается к стене и ждёт, пока это собрание закончится. Он наблюдает на Чимином, который одет в новый оранжевый свитшот и черные джинсы. Через несколько минут Чимин ощущает внезапно на себе его взгляд - поднимает глаза и неловко впечатывается в глаза Мина. Юнги неловко улыбается, а Чимин тоже улыбается в ответ - наивно и по-детски. Когда все наконец начинают расходиться под руководством пришедших военных, Чимин подходит к Юнги. - Привет, - устало говорит ему Мин. - Что тут у вас? Чимин тревожно окидывает взглядом пыльные плечи старшего, запачканную кровью майку и землёй - ботинки. - Что-то случилось? - Ты об этом? - Мин ловит взгляд Пака. - Нет, обычный рабочий день. Я же в отряде сопровождения. И там самый настоящий экшен...Так, а у вас тут что? - Я помогаю Чонгук-хёну. Инструктаж. - Понятно. Ты не устал? - спрашивает Мин. Чимин качает головой. - Мы с Чонгук-хёном вместе ходили на завтрак и на обед. - Я же говорил, - устало тянет Юнги, - веселее, чем сидеть в четырех стенах. На третью ночь, Мин снова просыпается, когда Пак снова ворочается, и Мин на автомате уже придвигается к нему ближе. Когда младший просыпается, Юнги его обнимает и говорит что-то успокаивающее на ухо. И, неожиданно для себя, целует губами в висок. Успокаивает. До тех пор, пока Чимин не отходит от своих кошмаров и не расслабляется в его объятиях. Юнги максимально рядом к нему. Он понимает, что ему нравится целовать Чимина в висок. Мина не отпускает эта мысль до самого рассвета. Не дает заснуть. А на утро он снова сбегает на службу, и возвращается только к вечеру. Максимально поздно к вечеру, насколько это возможно. Чонгук встречает его у главных ворот, когда Юнги выпрыгивает из военного грузовика. - Ты здесь что забыл? - хмурится Мин, попутно подкуривая сигарету. - И я тебя рад видеть, - хмыкает Чон. - Так какими судьбами? Далековато от твоей лаборатории. - Я хотел поговорить. - Ты на машине? - Нет. Я пришел пешком. Прогуляемся? Юнги стряхивает пепел на землю. - Супер, чувак. Я с ног валюсь, а ты погулять предлагаешь. - Я по поводу Чимина. Мин закусывает губу. - И что? - Ты с ним разговариваешь? - Почему ты спрашиваешь? - Ты же не знаешь, что у него в голове происходит. На несколько мгновений зависает пауза. Юнги медленно начинает шагать в сторону жилого блока. - Я знаю, - наконец произносит он. - Я каждую ночь вижу, как ему снятся кошмары. - Нельзя быть просто наблюдателем. Знаешь, это как будто ты.. - Нет, по... Чонгук, кажется, его не слышит. Он продолжает: - Знаешь, это как будто ты был на войне, - объясняет Чон, когда они с Юнги идут вдоль забора с железной проволокой. - Убивал людей и... - Я был на войне, Чонгук, - обрывает его Юнги. - С первого дня, как я здесь оказался. Только, в отличие от Чимина, я убивал мёртвых, а не живых. Чонгук мрачнеет после этих слов. - И, - продолжает Мин, - в отличие от него, мне такие кошмары не снятся. Конечно, он не договаривает Чону - кошмары Мину снятся, про Хосока особенно. И про отсутствие ментоловых сигарет. Но Чонгук же не психолог, чтобы... ах, да. Чонгук - психолог. - Короче, - говорит Юнги, прерывая голос Чона о важности доверия и терапии. - Что мне со всем этим делать? Чонгук пожимает плечами. - Может быть, помогли бы сеансы психотерапии, но на этой мудацкой планете, как ты любишь выражаться, вылеченным такого не предлагают. Мин тушит сигарету грубой подошвой армейского ботинка. - Но я могу тебе дать один бесценный совет. - Какой? - Перестань сбегать на свою мудацкую службу до поздней ночи. И будь рядом с Чимином. * Юнги дают четыре выходных, и он внезапно отчетливо понимает, что Чонгук прав, и остаться с Чимином ему так или иначе придётся. И это необходимо. Пока Мин пьет утренний кофе, он смотрит, как Чимин открывает банку с консервированными абрикосами. Смотрит, как младший неуверенно, но с энтузиазмом выписывает в тетрадь и учит названия структурных организаций военной базы. Слушает, как он подпевает песне Бритни Спирс по радио. "Думал, что боишься потерять? На самом деле ты боялся его найти", - звучит в его мыслях вкрадчивый голос Хосока. * - Четыре выходных, - жалуется Мин Чонгуку на обеде. - Четыре!.. Они хотят, чтобы я с ума сошёл? Нах... - он обрывает себя, чтобы не ругаться в присутствии Чимина. - Зачем так делать. - Я не буду тебе говорить "ну я же говорил", - тон голоса Чонгука меняется на деловито-высокомерный. Чонгук включает свой режим психолога. Он говорит так, чтобы только Юнги понял, что он имеет в виду. - Ты это уже сказал, - фыркает Мин. - Видимо, одного раза для тебя недостаточно. Даже звезды сошлись так. Просто прими это, а не веди себя как ребенок. Тем более.. - он оборачивается на Чимина, который сидит рядом. - У нас тут уже есть один ребенок. Пак неловко улыбается и запивает омлет кока-колой. - Эй, - говорит Юнги. - А где ты взял кока-колу?.. * Как бы он не хотел не признавать правоту Чонгука, Юнги с каждой минутой пропитывается именно этим ощущением: Чонгук прав. Стерилизованное пустотой помещение - эти мудацкие 18 квадратных метров, и окна, через которые едва видно кусочек желтого неба, два сдвинутых матраса на полу, два стула на кухне у барной стойки, на которой разбросаны игральные карты, и радио-приемник, вещающий сегодня об атмосфере на мудацкой планеты на мудацкую неделю вперед. "...мне нужен тот, кто сможет показать мне в жизни те вещи, которые я не могу отыскать", - по радио громом гитар шипит старый блэк_саббатский хит. Это четвертая ночь, и Юнги совсем не знает, как ему себя вести рядом с младшим. Это четвертая ночь, момент посмотреть на их коннект другими глазами. Чимин еще не заснул, а Мин докуривает сигарету, выключает свет и укладывается рядом. Источником слабого освещения служат лишь синеватые фонари военной базы за окном. Юнги непозволительно откровенно мажет влажными губами по непозволительно горячей коже младшего. Чимин, кажется, задерживает дыхание. - Я знаю, что такое, когда снятся кошмары, - произносит Мин. Он переворачивается на спину и смотрит на тени на потолке. Пак тоже переворачивается на спину и аккуратно кладет свою руку рядом с рукой старшего. Теплая кожа. - Знаешь, мне он сказал. Чего на самом деле я боюсь? - Кто сказал? Чонгук? - Нет. Не важно. - А ... что сказал? - Что на самом деле я не боялся потерять тебя. На самом деле боялся тебя найти. Чимин щурится и смотрит пристально на Юнги своими темными, наивными глазами. Придвигается ближе и кладет голову ему на плечо. - Думаю, что он не прав, - наконец, прерывает молчание Юнги. Рукой гладит ногу Чимина. - На самом деле, мне было страшно, что ты окажешься в тех 5% инфицированных, на которых не действует вакцина. Даже в слабом свете комнаты Юнги видно как дрожат ресницы чиминовских век. Юнги сокращает расстояние между их губами. И Чимин робко, очень робко, целует в ответ.