"Загадай желание"

Говорят, богатым балованным девушкам везёт чуть чаще, чем тем, кому приходится счастье зарабатывать своим горбом; так-то оно так, но вот лично Шарлотта оскорбилась бы на это заявление – «да вы не знаете, какие мы несчастные!» бросила бы она в лицо высказавшемуся хаму, дала пощёчину и ушла, гордо задрав носик. Или бы всерьёз обругала его, используя все известные ей эпитеты, а часть бы придумала сама, на ходу. И была бы не так уж и неправа. Впрочем, назвать Шарлоту ла Буфф, дочь почтеннейшего представителя элиты Нового Орлеана ла Буффа, несчастной, не поворачивался язык ни у кого – мало того, что молодая привлекательная богатая девушка, находящаяся в самом расцвете своих бесконечных сил, несчастной быть не может по определению, а ведь стоит только посмотреть на её деятельность и цветущий вид… Да кто бы из девушек с таким азартом и энтузиазмом стал бы устраивать свадьбу своей небогатой подруги! Ох, подруги. Шарлотта всегда твёрдо знала, чего она хочет, но периодически ловила себя на мысли, что хочет чего-то странного. Ну, например, когда они остались с Сэнди одни и впервые поцеловались – это как раз был март, кажется. Или когда она, тонконогий подросток с самой большой грудью в школе (тринадцать лет!) зачарованно смотрела на приветливо бликующие бутылки в шкафу у отца – конечно, он мог позволить любой каприз дочери, но единственное, что её остановило от кражи, это то, что обожаемый папа непременно бы расстроился – а расстраивать папу, когда то же самое можно купить… Это были не единственные странности, внезапно приходившие Шарлоте в её светловолосую голову. О большинстве из них знала только она, да ещё, пожалуй, Тиана… хотя чего она врёт – обо всём Тиана знала, лучшая подруга с детства всё-таки. Хотя один странный секрет Шарлотта держала при себе: во-первых потому, что долго не верила в реальность своего желания (ну что капризы, поживут и исчезнут, рассеянно думала она, главное пережить, перетерпеть, перехотеть), а во-вторых потому, что… Ну, боже, не признаваться же лучше подруге в том, что хочешь от всей души её поцеловать! И обнять. И руки гладить, долго-долго. Хотя иногда она в этом признавалась, да. Но так, в шутку, и Тиана, смеясь, говорила, что тоже очень-очень её любит – вот глупая, и ведь не понимает, что говорит! Но хоть обнять её было можно, это тоже очень здорово. Конечно, потом Шарлотта плакала у себя в комнате, кусала губы, потом смотрелась в зеркало (и ведь она же красивая, почему она на неё не смотрит, почему?! хотя ответ так очевиден…), начинала краситься, снова бесилась, смывала косметику, плакала и окончательно ложилась спать. А с утра ей все эти проблемы казались глупыми, такими незначительными – вот каприза, смеясь, думала она, и ведь перехотела же в итоге! Но это было пока. Странное дело, с этой дружбой: Шарлотта уже даже план себе нарисовала, как они будут жить дальше, как замуж выйдут одновременно, будут продолжать общаться, водить своих детей друг к другу – и, конечно же, дружить; а тут, стоило только появиться принцу Навину… и всё. Ну нет, дружить они, конечно же, не перестали – да ни за что, Шарлотта была бы первой, кто отрезал язык сказавшему эту гнусность. И даже наверняка продолжат общение после Тианиной свадьбы – разумеется, ведь они же подруги! Но тут Шарлотта впервые осознала бессильную ревность и зависть – причём, самое смешное, непонятно, к кому! Нет, злиться ей приходилось и до этого – когда её соперница, стерва Лили, заняла первое место по чистописанию, тогда она тоже с ума сходила от злости и зависти. Когда была влюблена в красавчика Стерна, некрасивого, но невероятно умного и породистого отличника, а он встречался с Лили – и что он тогда в ней нашёл, интересно! Но чтобы вот так вот ревновать… злиться – причем непонятно, на кого… расстраиваться… слёзы сдерживать, даже дома… Вот так ей ревновать ещё не приходилось. Зато у неё было дело, которому она могла себя посвятить, а именно – свадьба подруги, и это главное. Дело – это хорошо, она ещё от папы усвоила; дело помогает ей забыться, заняться чем-то другим, отвлечься от своих мыслей и капризов… И это дорогого стоило. Только требует хорошей памяти, а вот с этим у Шарлотты было всегда плохо. Спохватившись, что она забыла в прихожей блокнот с важными записями («Вот проклятье!»), девушка быстро побежала по лестнице вниз. Всё это время, тянувшееся после превращения их с Навином в людей, Тиана чувствовала себя несколько… странно. Хотя, по хорошему счёту, волноваться ей было не о чём; разве что матушка её с ума сходила, когда восторженный принц знакомил невесту со своими родителями, но в этом случае, как ни странно, Тиана чувствовала себя… да никак она себя не чувствовала. Ей было неожиданно очень спокойно: она влюбленно-вежливо улыбалась бесконечно радующемуся их свадьбе Навину, успокаивала матушку, вела себя открыто и в то же времени почтительно, с уважением глядя на царственных супругов – родителей жениха. Удивительно, думала она, король с королевой – они же такие рациональные, такие спокойные, интеллигентные – в кого мог вырасти этот легковесный восторженный ребёнок, Навин? Уж явно никак не в отца с матерью, хотя они его очень любят, и это заметно даже ей, не разбирающейся в тонкостях человеческого общения… Отец Навина после их встречи подозвал Тиану к себе, крепко пожал ей руку с теплотой в голосе сказал, что очень благодарен ей; «никаких предрассудков, милая Тиана, сейчас не то время, чтобы смотреть на происхождение, — говорил он. – И многие люди Вашего положения оказываются куда способнее моего оболтуса…». «Вы зря так думаете о Навине, Ваше Величество, — спокойно возразила она. – Он очень хороший человек и может многому научиться». «Но он не умеет работать, — резонно возразил король, — и тем более не знает цену денег. Но теперь я могу быть спокоен: мисс Тиана, Вы даже не представляете, как ему повезло с женой». Да уж, думала она, ему с ней очень, очень повезло, сам принц говорил об этом, с бесконечной нежностью обнимая невесту. А вот ей с ним? Хорошо ли она себя чувствует с ним, уютно ли ей? Любит ли она его? Что за глупые вопросы, одёргивает себя Тиана, поправляя спадающую с плеч шаль. Хотя ещё неделю назад она бы твёрдо ответила «да». Даже интересно, что поменялось с того времени. Чувство вины? Тиане было стыдно перед Шарлоттой. Стыдно настолько, что не знала, куда деться, когда та находилась рядом с ней – а она ещё и решила ей помогать со свадьбой! Ей, уведшей чужого жениха! Шарлотта всегда была неоправданно добра к ней, но это уж было чересчур… Она просто не знала, как затем высказать ей свою благодарность. Так что наверное да, чувство вины в первую очередь. Растерянность – ведь они столько всего пережили, а Тиана никогда не волнуется во время самих событий – беспокойство всегда приходит после. А ведь прошло не так много времени, никак не больше месяца, и вот – нахлынуло всё то напряжение, которому она не давала волю во время их приключений. И что-то ещё. А что – она понятия не имела. Но это явно было паршивое «что-то», из-за которого Тиана чувствовала себя всё время не в своей тарелке, злилась на Навина и себя, расстраивалась, дёргалась от окружающих – и при этом никак не могла это контролировать, что было, наверное, самым страшным. Ну, зато у неё возникла привычка гулять по ночам. Теперь она, не работающая – пока ещё – дама при деньгах могла себе позволить не торчать в это время суток в баре, а спать, например. Или гулять. Или отдыхать каким-нибудь другим образом… Поначалу Тиана брала с собой Навина на эти прогулки, но, поняв, что с каждым разом она всё сильнее раздражается на его поведение, и после этого она всегда гуляла одна. — Ты прости, — говорила она ему, стыдясь перед ним своих капризов. – Просто мне правда будет лучше одной… — Хорошо-хорошо, — торопливо успокаивал её Навин; и всё-таки это очень хорошо, что он такой добрый, с облегчением думала она, подобного себе она бы не выдержала. – Я буду ждать тебя. Он очень добрый, Навин. И не ревнивый, никогда не доставал её, как другие парни, где она и что делает. Самостоятельности бы ему, и это был самый прекрасный муж во всём мире. Тогда почему ей так некомфортно с ним? Тёмные улицы Нового Орлеана навевали ей неприятные воспоминания: вот проспект, по которому шёл парад марди-гра – какая жалость, что она не попала туда человеком, а хотела ведь, ради Шарлотты… Вот улица, по которой её преследовал Человек-Тень – Тиана вздрогнула: уж слишком живым было воспоминание испытанного ею ужаса, это действительно было очень страшно, хоть она и не показывала… А вот церковь – кстати, неподалёку должен быть дом Шарлотты… Это была очень эгоистичная идея, заявиться в дом к ла Баффам в такое время суток, но почему-то Тиана была уверена, что Шарлотта сейчас не спит, а, значит, она никого не разбудит. Шарлотта очень вовремя спустилась вниз, так как тут же, стоило только схватить розовый блокнот с сердечком, раздался стук в дверь. Шарлотта была не в настроении принимать гостей и уж тем более не в это время суток; поэтому, ругаясь и чертыхаясь (опять, наверное, Тони, вот наглец! она же сказала ему не являться к ней больше никогда!), дочка господина ла Баффа опередила свою служанку, вихрем юбок выбив у неё из рук поднос с чаем, и нараспашку открыла дверь, рявкнув: — Тони, я же сказала тебе!!!... Ой, Тиана? Её подруга стояла прямо перед ней, удивлённо и в то же время печально глядя на неё. — Шарлотта, всё в порядке? — Ох, Тиана! Что-то случилось? — Да нет, просто я проходила мимо и подумала… — Аааааа, как здорово ты подумала! Гнев девушки тут же сменился на восторг (мысленно сопровождаемый легким смущением, но какая разница), и та крепко обняла Тиану за шею. — Пройдём же, пройдём… Чарли, что ты тут стоишь столбом! – с сердитой радостью обратилась она к растерянной служанке, собирающей с пола осколки чашки. – Неси скорее лимонад! Мы ведь в комнату пойдём, да, Тиана? — Как тебе будет удобно… — А мне удобно в комнате. Чарли, ну что стоишь! Ну же, милая, ты вся замёрзла… Вот так, суетясь и подгоняя всем попавших в поле зрения людей, Шарлотта провела Тиану наверх. Несмотря на то, что её подруга говорила куда больше и быстрее Навина, это воспринималось… куда спокойнее, что ли? Уютно и приятно. Не просто кучей слов, брошенных на ветер. Наверное, она просто от всего устала, только и всего. И Шарлотта заметила её тоску. — Милая, точно всё хорошо? Тиана посмотрела на неё и слабо улыбнулась: ну, зато хоть искренне, вот уж перед кем не надо выдавливать улыбку. — Всё в порядке, правда, — произнесла она. – Просто, знаешь… — Что? Шарлотта насторожилась: конечно, внезапно промелькнувшая в её голове странная мысль была полной глупостью, но а вдруг… — Да не знаю, — Тиана садится на кровать. – Я, кажется, немного устала. — Ох, милая, как я тебя понимаю! – Разочарование дёрнулось горькой струной, но Шарлотта скорее бы поцеловалась с тем толстым отвратительным типом, притворявшимся её мужем, чем показала бы это. – Тебе ведь так тяжело: все эти приключения, свадьба… О, кстати, ты не представляешь, что я нашла! – внезапно озарило её: конечно, переключиться на свадьбу своей лучшей подруги со своим бывшим женихом было, наверное, плохой идеей, но зато создавало такое необходимое ей чувство занятости. – Магазинчик сладостей «Шоколадная лягушка»: такая прелесть, там можно столько всего нового взять! — Шарлотта, — голос Тианы звучал спокойно и устало, — давай не будем говорить сегодня о свадьбе, хорошо? По лицу Шарлотты пробежала тень. «О боже, — подумала она, — неужели?...». — Так, ну теперь уж ты не отвертишься! – Она сердито села прямо перед Тианой и скрестила руки на груди. – Или ты немедленно рассказываешь, что у вас там произошло с Навином, или… — У нас с ним всё хорошо, правда. — Не верю! — Да правда же, говорю тебе! — Ах, так! Бах! – и подушка шёлковыми перьями разлетелась по комнате. Тиана не успела увернуться от меткого удара подруги, поэтому некоторое время она сидела, не понимая, что, собственно, произошло. А затем рассмеялась и кинулась в неё в ответ. Драка на подушках продолжалась, наверное, минут десять: они хохотали и были увлечены своим сражением настолько, что даже не заметили вошедшую служанку с кувшином, полным клубничного лимонада с лавандой и каркаде. Впрочем, Чарли была благоразумной девушкой, чтобы не мешать госпоже своим присутствием, поэтому она тихонько поставила поднос на стол и бесшумно ушла. Утомлённые сражением, они валялись на широкой кровати Шарлотты и глупо хихикали, не в силах больше смеяться. Тиана не могла вспомнить, когда в последний раз они вот так вот с Шарлоттой дрались подушками и прыгали по кровати, как маленькие девчонки – о, наверное, как раз тогда, когда были маленькими девочками, никак не позже. Потом она бы ни за что не стала развлекаться так, полагая себя достаточно взрослой и серьезной женщиной для этих всех ребяческих забав. «Ну и глупая, — расслабленно подумала она, — ведь это так весело». — Ти, ну а правда, — робко заговорила Шарлотта: Тиана напряглась, такой тон её подруге не был свойственен. – Что всё-таки произошло между вами? — Я… — Тиана не нашлась что сказать. – Я не знаю, правда. — Вы ссоритесь? Он тебя обижает? — Нет-нет, что ты, он замечательный! – поспешно проговорила Тиана: не хватало ещё чтобы Шарлотта неправильно её поняла. – Просто он… или, может, я… — Ну? Тиана повернула голову к Шарлотте: та не спускала с неё напряжённого взгляда голубых глаз. Тиана чуть улыбнулась: европейцы такие красивые, подумала она. Ведь она всё детство мечтала быть похожей на принцессу, как Шарлотта: блондинка, волосы такие пышные, красивые, и кожа нежная, не как у неё… Красивая. И за принца она должна выйти замуж, а не Тиана. — Я не чувствую эту свадьбу. Тут Тиана поняла, что напрасно сказала это: по всей комнате раздался громкий вопль Шарлотты: — Ти, не смей так говорить! — Лотти… — Ты же так любишь его, вы же вместе такие!... — Милые? – Девушка усмехнулась. – Ну да, милые… — Нет-нет-нет-нет-нет, — затараторила Лоти, вскакивая с места и поднимая Тиану за плечи. – Тиа, послушай меня, не делай этого! — Да ты что, — опешила она от напора подруги. – Я не собираюсь расстраивать свадьбу! — Не собираешься?... – Хватка Шарлотты слегка ослабла, а в её глазах Тиана вдруг увидела… да нет, показалось. — Конечно нет, о чём ты! Просто… — она замялась. – Просто я её не чувствую и… нет, мне сложно это объяснить. Шарлотта отпустила Тиану, развернулась и печально вздохнула. — Как будто ты находишься на дне рождения, где тебе подарили именно тот подарок, о котором ты мечтала, — произнесла она, — а ты не рада и чувствуешь, что это как будто бы неправильно. И подарок вовсе не такой любимый и долгожданный, и праздник этот шумный и надуманный… Тиана посмотрела на Шарлоту в изумлении; та повернула к ней голову. — Я права? — Д… — нерешительно выдала Тиана. – Да, всё именно так оно и есть. — Это грустно. — Да, очень. Так они и сидели, загрустив: Тиана, печально глядящая сквозь стекло окна на ночное небо (а вот и Эванджелина с Реем, думает она, какие же они хорошие), а Шарлотта опустила голову вниз и ковыряла дырочку в одном из кружев на юбке. Она вновь поймала себя на мысли, что хочет странного, несвойственного ей; но тут же она себя одёргивает, и от этого приходит в ещё большее смятение – как же жаль, что нельзя заполнить эту давящую на уши пустоту… Внезапно Тиана хихикнула. — Что такое?... – подняла голову Шарлотта. — Я тут вспомнила, — подруга тепло посмотрела на неё. – Если видишь звезду, надо загадать желание. — Ты чего-то хочешь? — Я думала, ты хочешь. Мои желания уже сбылись, мне нечего желать. Тиана старалась произнести это весело, но Шарлотта кожей чувствовала, как давило её осознание этого; поэтому она отчаянно замахала руками: — Ты что, Тиа, не говори так!... — Эй, смотри, идут тучки. Загадывай скорее, пока дождь не пошёл. Шарлотта посмотрела на небо, и её руки, как в детстве – впрочем, в каком детстве, разве не она меньше месяца назад так же просила у звезды приезда принца Навина? – сложились в замочек. Тиана не могла сдержать улыбки: Шарлотта, сидя на коленях на подушке и по-детски приоткрыв рот, была похожа на девочку с открытки – она любила разглядывать их и представлять на месте этих ангелочков в розовых платьях саму себя. А ведь Шарлотта несколько раз позировала перед такими художниками, это очень любит вспоминать её отец, мистер ла Бафф… «Прошу, — молча говорила про себя Шарлотта; Тиана нахмурилась, обычно Шарлотта никогда не загадывала желание молча. – Прошу. Прошу. Прошу. Не знаю чего, но прошу, пожалуйста…». А ведь интересно, и чего её просить у звездочки? Спокойствия? Сплавить подругу наконец замуж и заняться своей личной жизнью? Бизнес организовать? Поцеловать Тиану и убежать? Поцеловать Тиану, хм… Невероятно дурацкая идея. Самая дурацкая из всех, что когда-либо приходили ей в голову. И не просто дурацкая, а… А, была не была. Несмотря на обилие поклонников, Шарлотта – кто бы мог подумать! – почти не умела целоваться: она была очень придирчивой особой, а те партнеры, кому она милостиво позволяла себя целовать, тоже не умели этого делать, так и получилось. Тиана, впрочем, тоже не особенно умела целоваться: этот полезный опыт пришёл к ней только от принца Навина, а до этого – ну кто такую будет целовать? Впрочем, желающие находились, да она не позволяла… Одним словом, случившееся было внезапным, крайне неудобным (если вы вдруг, находясь в опрокинутом виде на невероятно прыгучей и прогибающейся кровати, решитесь поцеловаться с партнёром, то вам определенно придется применить чудеса акробатики), и к тому же, с точки зрения нормального человека, абсолютно неправильным. Тиана, оправившись от шока, поначалу заметалась, не зная, что ей предпринять – сначала ли выпутаться из-под юбок Шарлотты и мягкого и тонкого пледа, в котором она оказалась запутанной, а потом отстраниться от неожиданно страстной подруги, или же проделать это в другой последовательности… Или же не проделывать этого вовсе. Поцелуй с девушкой внезапно оказался невероятно приятным и очень нежным – Тиана и не думала, что можно вот так вот нежно целоваться, с такой мягкостью, робостью… Всё же Навин это другое – хотя она не могла сказать, что ей не нравятся его поцелуи, наверное, сказывается его богатый опыт в общении с девушками, но тут оно совсем, совсем другое по ощущениям, и это было даже... Хорошо. Вот. Пожалуй, так, именно что хорошо. После поцелуя они некоторое время смотрели друг на друга оторопевшим взглядом: Шарлотта, с растрёпанными светлыми волосами, спущенной бретелькой платья, оставившей на бледном плече сочные и тонкие красные полоски, снизу, а Тиана, с не менее растрёпанными волосами и помявшимся платьем, — сверху. — Ой, — выдала Шарлотта, и её легкое смущение тут же сменилось невероятным испугом и паникой. – Ааааааааа, что же я наделала! — Милая, успокойся, — Тиана слегка отпряла от неё, не отпуская, впрочем, её плеч. — Успокойся?! Господи, я сама большая дура, самая-самая-самая! Я веду себя как грешница в преисподней, это же кошмар какой-то! — Лотти, милая… — Что?! Лотти убрала руки от своего лица, и Тиана заметила, что она начала плакать, и к размазанной по лицу розовой помаде прибавились следы от потёкшей туши. «А ведь это же красиво, — рассеянно подумала она, не отводя глаз от не менее растерянной Лотти. – Это ведь очень красиво. Только грязно». — Лотти, милая, всё в порядке. – Это было, конечно, очень самоуверенно, говорить такое испуганной девушке, но другого способа успокоить её Тиана попросту не знала. Ну, разве что сварить ей шоколад. – Слышишь меня? Всё в порядке. Я ничуть на тебя не в обиде. — П-правда? — Ну конечно же! Тиана наконец отпустила её и по-турецки уселась напротив: внезапно она поняла, что ей после этого как-то слишком спокойно на душе, слишком. Нет ни убивающих её изнутри угрызений совести, ни стыда перед подругой и Навином – особенно перед Навином… нет ничего такого, что заставляло бы её скручиваться от душевной боли так же, как сейчас плакала Шарлотта. Ничего, потом накатит, успокоила она себя, прижимая чумазую от косметики Шарлотту к себе. — Лотти… — М? Что, у меня тушь потекла? Из уст Тианы вырвался смешок: тушь у неё, конечно же, потекла, тут она права. И не только тушь, с помадой тоже всё не слава богу. Наверное, ей стоило умыть лицо, расчесаться как-нибудь – мистера ла Баффа дома, конечно же, нет, но ведь всё равно девушка в таком виде… — А я ещё хочу.