White feathers of time

Ярко-жёлтые и пурпурно-алые листья облетали с клёнов, устилая землю шуршащим под ногами ковром. Была середина октября и погода в тот день выдалась хоть и ясной, но в то же время и прохладной, что было, в общем-то и неудивительным для этого времени года. Солнечные блики искрились в лужах, оставшихся после прошедшего ночью ливня, а на ветвях деревьев, на кустах и в пожухлой осенней траве сверкали, подобно драгоценным алмазам, тяжёлые дождевые капли. На улицах Йокогамы, как, впрочем, и всегда после полудня, было шумно и оживлённо. Был самый разгар рабочего дня, люди спешили каждый по своим делам и потому не склонны были замечать того, что происходит вокруг. Поэтому неудивительно, что никто из них на обратил особого внимания на молодую светловолосую девушку в тёмном, малоприметном кимоно, которая куда-то спешила. Ну, может быть, кое-кто из спешивших по своим делам мужчин и посмотрел украдкой вслед прекрасной незнакомке, но никто не задержал на ней свой взгляд дольше пары секунд. Что же до самой девушки, то она быстрым шагом шла по центральной городской улице, явно куда-то торопясь. Весь её вид выражал решимость, уверенность и, возможно, некое отчаяние, сквозившее в её походке, может быть даже излишне поспешной. Эта девушка была ни кем иной, как Хигути Ичиё - особой, известной в определённого рода кругах, а именно в преступной организации, именовавшейся на европейский манер Портовой мафией и наводившей ужас на всё мирное население Йокогамы. За последние годы не было в городе ни одного серьёзного преступления к которому эта самая мафия не имела бы отношения. Крупные ограбления, контрабанда, похищения людей, пытки и убийства - вот чем занималась эта организация, державшая в своих руках весь город. Что же до Хигути, то она даже среди своих коллег пользовалась репутацией хладнокровной наёмной убийцы, готовой без колебаний застрелить того, на кого укажет вышестоящее начальство. Впрочем, нельзя было бы сказать, чтобы Ичиё наслаждалась процессом убийства или была бы чрезмерно кровожадной во время выполнения заданий. Она просто делала свою работу, не проявляя неуместного сочувствия, конечно же, но и в то же время и не выказывая излишней жестокости. Три выстрела в грудь: один - на поражение и два контрольных - так она расправлялась с врагами мафии или с теми, на кого поступил заказ. Прохожие же сейчас, глядя на эту стройную, изящную девушку, ни за что на свете не смогли бы заподозрить в ней особу, которая умела виртуозно стрелять из пистолета и на счету которой было уже немало отнятых жизней. Несомненно, если бы Ичиё не стремилась оставаться как можно более незаметной для широкой общественности и в особенности, для полиции, то её имя давно бы уже значилось в списках самых опасных преступников, а за голову девушки была бы назначена крупная награда. Но то ли из-за того, что Хигути с самого начала своей преступной деятельности старалась не афишировать свою связь с мафией, то ли из-за того, что она более чем довольствовалась вторыми ролями и не стремилась к популярности, никто из непосвящённых не знал о роде её занятий. Но и никто из посвящённых, а именно из мафиози, включая главного босса - Мори Огая, также не догадывался о том, что под маской хладнокровной наёмной убийцы, не склонной к сантиментам, скрывается доброе, заботливое и любящее существо, готовое если и не на всё, то на многое ради любимого. Правда, эти чувства, которые Хигути скрывала от всех так же, как она скрывала от людей, не имеющих отношения к мафии, и свою причастность к преступным кругам, были адресованы только одному человеку во всём мире. И получалось так, что единственное, чего она страстно желала всем своим существом и к чему стремилась - это быть со своим сэмпаем, которого она считала самым важным человеком в своей жизни и кого уже давно и безнадёжно любила, хоть и знала, что взаимных чувств от него никогда не дождётся. Что же... Хигути давно уже убедила себя в том, что ей и не нужна эта взаимность, что ей достаточно просто быть рядом с её любимым, всячески поддерживать его и оберегать от любой реальной или же мнимой опасности. Что же до сэмпая Хигути, то его имя было Акутагава Рюноске и он считался самым опасным преступником в Йокогаме. По-настоящему безжалостный, хладнокровный, лишённый всяческого сочувствия, он убивал людей не только по приказу свыше, но и тогда, когда ему хотелось это делать. Убивал без всякой необходимости и, можно сказать, бесцельно. Его способность, именуемая Расёмоном, способна была внушить ужас даже самому отважному человеку, она лишала потенциальных жертв сил и воли к сопротивлению. И неудивительно: ведь Расёмон поглощал всё, включая даже пространство, он убивал мгновенно и смерть от него была поистине ужасной. Портреты Акутагавы были развешаны во всех полицейских участках и на всех городских столбах, его много раз безуспешно пытались арестовать, но всякий раз мафиози удавалось ускользнуть от преследования. Ну, как сказать, ускользнуть: обычно этот уход от погони сопровождался множеством смертей, так, что в конце концов полицейские решили, что лучше с этим человеком не связываться и, как правило, не обращали на Рюноске внимания, даже если тот, будучи облачённым в свой неизменный длинный чёрный плащ, узкие чёрные бриджи и рубашку с развевающимся по ветру кружевным жабо, спокойно проходил прямо мимо них, как всегда, никуда не торопясь. В его глазах цвета расплавленного серебра при этом не отображалось ровно никаких эмоций и только по стиснутым кулакам и по тому, как сильно он сжимал зубы, проходя мимо полицейских, можно было понять, с каким бы желанием этот человек, более чем заслуженно прозванный Дьяволом и Бешеным псом мафии, растерзал бы их сейчас на куски своим Расёмоном. Спутать его было невозможно ни с кем: его худощавая фигура, его изящный, можно сказать, утончённый профиль, его развевающиеся по ветру чёрные пряди волос, выцветающие к кончикам почти до белого цвета и его знаменитый чёрный плащ, должно быть, снились стражам порядка Йокогамы в самых ужасных ночных кошмарах. И почти всегда рядом с ним, вернее, у него за спиной, была Хигути - его верный телохранитель, хотя, конечно, в данном случае ещё вопрос, кто из них двоих больше нуждался в защите: Рю с его поистине убийственной способностью, или же Ичиё, у которой вовсе не было никаких способностей, если, конечно, не считать умения виртуозно обращаться с огнестрельным оружием. С этой парочкой вынуждены были считаться не столько полицейские. Даже сам глава мафии, Мори Огай с опаской относился к Акутагаве и его Расёмону, прекрасно зная о том, что в случае чего Рю, не задумываясь ни на миг, убьёт и его самого. Нужно ли говорить о том, что Бешеного пса мафии никто... ну, ладно, будем говорить, почти никто не любил? Только один человек в мире испытывал к нему неподдельные чувства, являющиеся чем-то средним между восторженным обожанием и пылкой, но платонической любовью. И этим человеком как раз и была Хигути Ичиё. Она неизменно готова была всячески помогать своему сэмпаю, она всегда во время работы находилась если не рядом с ним, то поблизости и несколько раз спасала его от, казалось бы, неминуемой гибели. Она привыкла быть его тенью и не представляла для себя иной жизни, кроме как быть его телохранителем. Но так продолжалось недолго. Расёмон, помимо всей своей невероятной мощи и убойности, обладал также побочным действием: с каждым его использованием он забирал жизненные силы у своего обладателя, а ещё способность очень медленно, почти незаметно, разрушала его тело. Может быть, этот эффект и не оказался бы столь сильным, но он ускорил развитие хронической болезни лёгких, которой Рю заболел ещё в детстве и которая вдруг начала стремительно развиваться, из-за чего с каждым днём его состояние становилось всё хуже и хуже, так, что в конце концов Бешеный пёс должен был покинуть мафию потому, что он более не мог сражаться и по сути стал бесполезным для преступной организации. И, разумеется, Хигути ушла вместе с ним. Не могла она, ну никак не могла покинуть своего обожаемого и ненаглядного сэмпая, когда тот оказался никому не нужным и почти что всеми покинутым. Только его сестра, также состоявшая в рядах мафиози, но служившая в другом боевом отряде, продолжала поддерживать отношения с братом несмотря ни на что. Хигути и её сэмпай поселились в небольшом домике в одном из предместий Йокогамы, подальше от порта и вообще от моря, где воздух, пропитанный солёными испарениями, только ухудшал состояние Рю и усиливал кашель. Бессонными ночами, лёжа на футоне в соседней комнате, Хигути вслушивалась в хриплое, перемежаемое приступами кашля, дыхание сэмпая и размышляла над тем, как ему помочь справиться с недугом, медленно, но верно убивавшим его. Девушка знала о том, что болезнь неизлечима, но всё же она продолжала надеяться на чудо и верила в то, что её любимый сможет исцелиться. Если только... Если бы только ей удалось найти достаточное сильное лекарство! Днём Ичиё часто выходила в город. Во-первых, ей нужно было покупать провизию, а во-вторых, она продолжала искать панацею для своего сэмпая. Хигути уже обошла несколько аптечных лавок, но их владельцы, выслушав рассказ девушки, только разводили руками. На то время не было в Йокогаме, да и вообще в Японии, таких лекарств, которые могли бы излечить от этой болезни. Можно было бы, конечно, попытаться найти нужный препарат за морем, в Европе, но... Это было так дорого и так долго, а счёт времени уже шёл даже не на дни, а на часы и минуты. И тогда Ичиё решилась на отчаянный шаг: она пошла к главе мафии, к Мори Огаю, и попросила того помочь. Главный босс молча выслушал рассказ девушки, и после недолгого раздумья сказал, что он найдёт способ достать необходимое лекарство. Благо, что у него давно имеется прекрасно налаженная сеть по доставке контрабанды с Запада, по которой в страну переправляется немало лечебных препаратов, в том числе и тех, которые только недавно начали выпускать. А через пару дней Хигути получила записку от главы мафии, в которой значились адрес и имя человека, у которого можно было достать необходимое лекарство. Надо ли говорить о том, что не теряя больше ни минуты, Хигути отправилась туда за столь необходимым лекарством? После этого девушка уже неоднократно обращалась к всё той же старухе - владелице аптеки, адрес и имя которой значились в записке от Мори. У неё даже сложились с владелицей лавки почти родственные отношения: госпожа Судзуки, у которой, как оказалось, из родственников была только жившая где-то в северных провинциях внучка примерно тех же лет, что и Хигути, считала девушку кем-то вроде своей внучатой племянницы, ну а та, в свою очередь, считала её кем-то наподобие пожилой тётушки. А ещё у них с владелицей аптечной лавки был как бы неофициальный договор: в разговоре друг с другом они никогда не называли имён Мори и Акутагавы, равно как и Портовую мафию называли просто "организацией". И это не было пустой прихотью: Хигути знала о том, что за ней и её сэмпаем уже началась самая настоящая охота, что люди из конкурирующей преступной организации прознали о том, что один из их главных врагов болен и из-за этого сейчас почти беспомощен и им не терпелось поквитаться с ним за убитых им товарищей. Впрочем, девушка старалась не думать об этом, ведь ей нужно было делать всё возможное и почти что невозможное для спасения сэмпая, а поэтому ей приходилось часто выходить в город за продуктами или же за лекарствами. Вот и сейчас, в этот октябрьский день, Ичиё как раз и направлялась в лавку госпожи Судзуки. Она очень спешила, поскольку боялась, что лавка может закрыться на перерыв или же там будет много других покупателей, тогда как оставлять надолго сэмпая пусть и не совсем одного, а вместе с его сестрой, ей не хотелось и для того имелись очень важные причины, о которых мы упомянем позднее. К тому же небо внезапно заволокло тучами и начал моросить мелкий, но холодный и очень неприятный осенний дождь. Итак, преодолев шумную рыночную площадь, Хигути остановилась перед зданием аптечной лавки и взбежав по ступенькам, всё тем же стремительным шагом вошла зал, где в это время, по счастью, никого из покупателей не было. В тот же миг, когда блондинка зашла в аптеку, из-за стеллажей с лекарствами показалась сухонькая старушка, та самая владелица лавки. Она ещё с порога узнала посетительницу и с приветливой улыбкой на всё ещё сохранившем следы былой красоты лице, поспешила к ней. - А, это ты, Ичиё... - произнесла госпожа Судзуки. - Если честно, я не ожидала увидеть тебя здесь так скоро. Ты же всего три дня назад заходила за лекарством. Или, может быть, что-то ещё случилось с тобой... или с твоим сэмпаем? - Нет, - покачала головой девушка. - Со мной всё хорошо, что же до сэмпая, то ему не лучше, но и не хуже. А пришла я всё за тем же лекарством, Судзуки-сан. Скажите, оно же у вас ещё пока осталось? - Ох... - покачала головой старушка. - За тем лекарством? Да, у меня ещё пока есть несколько пакетиков с ним. Но почему ты снова за ним пришла? Оно хотя бы помогает? - Помогает, - кивнула Ичиё. - Только вот сэмпай... Сегодня утром он нашёл на кухне лекарство, после чего выбросил его да ещё и на меня накричал из-за того, что я, будто бы, пыталась его отравить. Вы же и сами, Судзкуи-сан, знаете, насколько он подозрительным всегда был, а сейчас, после того, как ему стало хуже из-за того, что похолодало и он немного простудился, то вообще решил, что болезнь усилилась из-за новых лекарств, которые привезли к нам с Запада, и будто бы все вокруг только и мечтают, что избавиться от него. И не желает слышать никаких доводов о том, что это не так. На лице владелицы аптеки отразилось понимание. - Подожди минутку, - произнесла госпожа Судзуки. - Сейчас я измельчу таблетки в порошок. Будешь подсыпать его своему сэмпаю в еду, раз он не хочет пить их в чистом виде. Конечно, это несколько ослабит лечебные свойства, но не уничтожит их полностью, может быть, эффект и будет не таким, но всё равно это лучше, чем совсем ничего. - Спасибо вам огромное, Судзуки-сан, - сказала девушка. - Знаете, мне кажется, что это лекарство и вправду помогает сэмпаю, только вот он сам не желает этого признавать. Госпожа Судзуки как раз вернулась с пакетиком, в котором было измельчённое в порошок лекарство. - Ох, дай-то Бог, - покачала она головой. - Я рада, что ему лучше, ну или, по крайней мере, не хуже. Но, Ичиё, я уже говорила тебе это и ещё раз повторю: лучше всего для твоего сэмпая было бы лечь в больницу. Хотя, конечно, я понимаю, что в его случае сделать это невозможно. - Да, - кивнула Итиё. - И вы, Судзуки-сан, сами знаете, почему он не может лечь в больницу. Ведь если он туда придёт, его тут же арестуют и препроводят в тюрьму. И уж оттуда ему точно не выйти живым. Да и сомнительно, - добавила девушка. - Чтобы лечение в больнице ему помогло. Вам ведь, госпожа Судзуки, не хуже меня известно, что не в одной болезни дело, но и в том, что его способность с каждым использованием разрушает его тело. А от этого ни один, пусть даже и самый лучший доктор не сможет вылечить. - Да уж знаю, - ответствовала старушка. - Если уж говорить по-правде, Ичиё, то и это лекарство не сможет полностью вылечить твоего сэмпая, оно только лишь временно облегчает его состояние, но рано или поздно даже оно перестанет действовать, и тогда... - Можете не продолжать, Судзуки-сан, - очень тихо произнесла Итиё. - Мне и так прекрасно известно, что сэмпай... что ему уже недолго осталось. Но до тех пор, пока этого не произошло, до тех пор я желаю быть рядом с ним и хочу хоть как-то помогать ему. И... спасибо вам огромное за то, что вы с таким трудом достаёте для него все эти европейские лекарства. Если бы не вы, я даже не знала бы, что и делать. - Не благодари, - покачала головой хозяйка аптеки. - Ты же знаешь, что это господин Мори попросил меня об этом, а я ведь столь многим ему обязана... Да и потом, если говорить по правде, - добавила она. - Жаль мне твоего сэмпая, девочка. Такой молодой, а уже должен умереть из-за того, что просто преждевременно израсходовал все свои жизненные силы, да ещё эта способность, которая его медленно убивает... Ты права: тут не сможет помочь ни один, даже самый лучший доктор. Остаётся только одно: всячески продлевать его жизнь при помощи лекарств, а когда его время придёт, постараться, чтобы он ушёл тихо и без мучений. Но, знаешь, я должна тебе кое-что сказать, Ичиё: даже если сейчас благодаря европейским лекарствам твой сэмпай и чувствует себя лучше, то знай, что первое же использование способности почти наверняка его убьёт. Не давай ему использовать Расёмон. Впрочем, думаю, он и сам не станет этого делать, поскольку вряд ли сможет в таком состоянии активировать свою способность. Девушка испуганно посмотрела на пожилую женщину. - Госпожа Сдзуки... - произнесла она. - Это вы сами узнали откуда-то? Или, может быть, вам сказал об этом господин Мори? - Да, это именно господин Мори мне и сказал, - кивнула владелица аптеки. - А теперь, Ичиё, тебе уже пора идти. Тем более, - добавила она, кивком указывая на дверь своего заведения. - Тем более, что пришли другие покупатели. Извини, но я при них не могу беседовать с тобой на подобные темы. - Да, я понимаю, - кивнула девушка. - Что же... Спасибо вам огромное за то, что вы для меня и для моего сэмпая делаете, Судзуки-сан. К тому же, мне и так уже пора идти. Сестра сэмпая согласилась присмотреть за ним, пока я схожу к вам, но я бы не хотела надолго оставлять их одних в доме. В последнее время они, как мне кажется, поссорились из-за чего-то. И если Гин время от времени помогает мне заботиться о сэмпае, то только лишь потому, что их с ним связывают крепкие родственные узы. Попрощавшись с хозяйкой аптечной лавки, Хигути вышла на улицу. К этому времени дождь перестал и на небе вновь сияло неяркое осеннее солнце. - Вот и опять тучи развеялись... - тихо, ни к кому не обращаясь, произнесла девушка. - Если бы так и в моей жизни было, чтобы как эти вот тучи, также рассеялись и бесследно исчезли все мои тревоги и печали, но увы... И с этим ничего не поделаешь. И тем не менее, - добавила она. - Что бы ни случилось, я всегда буду рядом с вами, сэмпай. Я никогда не покину вас. Никогда, до самого конца. А когда это случится, знайте, что я уйду вместе с вами для того, чтобы когда-нибудь, пусть даже через сто или через двести лет, снова повстречать вас в следующей жизни. Повстречать для того, чтобы уже никогда более с вами не расставаться... Сказав так, девушка чему-то улыбнулась и поспешила обратно. А ярко-красные и золотистые кленовые листья, сорванные резким порывом ветра с ветвей деревьев, продолжали кружиться под ногами, словно бы танцуя ведомый только им одним танец осени... *** К тому времени, когда Хигути вернулась домой, солнце уже начинало клониться к закату. - Наверное, сэмпай уже проснулся, - произнесла девушка, ускоряя шаг. - Самое время для того, чтобы дать ему лекарство... Хотя, он же отказывается его пить в чистом виде, значит, нужно будет ещё что-то быстро приготовить. Решено: я сварю для него мисо-суп. Надеюсь, мне удастся растворить в супе лекарство так, чтобы сэмпай ничего не заподозрил. Девушка принялась размышлять о том, как бы получше ей приготовить ужин, учитывая, что продуктов в доме оставалось мало, да опыта в приготовлении сложных блюд у неё было не так уж и много. Ичиё даже не знала, если ли ещё в доме мисо-паста, без которой суп не сварить и это не на шутку встревожило её. - Может быть, когда я была на рыночной площади, мне стоило бы зайти в лавку за продуктами? - покачала головой девушка. - Но ведь я так хотела побыстрее купить лекарство для сэмпая, что о продуктах даже как-то не задумывалась. Но к тому времени когда Хигути подошла к дому, мысли о мисо-пасте и вообще об ужине, вмиг перестали её беспокоить. И тому были очень существенные причины. Подойдя к дому девушка услышала шум и ругань, перемежаемые кашлем её обожаемого сэмпая. По-видимому, он с кем-то сейчас ругался. И не нужно было долго гадать, с кем именно... - Акутагава-сэмпай, Гин, что у вас случилось? - Хигути вбежала в дом так быстро, как если бы за ней гнались все демоны ада. - Из-за чего вы ругаетесь? Сидевший на футоне парень обернулся в сторону Ичиё. - А, это ты... - проворчал он, глядя на блондинку взглядом, полным презрения. - Шлялась где-то весь день, а теперь ещё и спрашиваешь, что у нас тут случилось? - Извините... - Хигути, покраснев, склонилась в почтительном поклоне. - Сэмпай, я просто тревожусь за вас, вот и спрашиваю, не случилось ли чего ужасного... Прошу прощения, если мои слова вас обидели. - Не обидели... - усмехнулась стоявшая возле окна молодая девушка в кимоно сливового цвета, украшенного изображением цветущих веток сакуры на фоне полупрозрачных облаков. - Просто мой брат привык на всех смотреть, как на грязь у себя под ногами. Неужели ты не понимаешь, Хигути, что он тебя и за человека, поди, не считает? - Неправда, - покачала головой блондинка. - Сэмпай не такой. На самом деле он хороший человек, просто... - Просто он не умеет себя вести, ты это хотела сказать? - В серо-антрацитовых глазах Гин, так похожих по цвету на цвет глаз её брата, мелькнула тень насмешки и чего-то ещё... возможно, обиды. Хигути вздохнула. - Гин, давай выйдем во двор, - сказала она. - Там и поговорим. Я всё-таки очень хочу узнать, что произошло, а сэмпай... Он ведь, ничего мне не расскажет. - Нет, отчего же, - с усмешкой произнёс Рю. - Я скажу. Хигути, мы поругались с Гин из-за того, что эта идиотка не желает слышать никаких разумных доводов. Помнишь, я ей уже давно, где-то с год назад говорил, чтобы она не связывалась с Накахарой? А она что сделала? Она, как оказалось, позволила ему себя соблазнить, вот что! И теперь, когда это случилось, она ещё смеет утверждать, что я лезу куда не надо и что это - любовь всей её жизни. Любовь всей жизни... Ха! Да этот развратник ни одной юбки мимо себя не пропустит. И на что только эта дурёха, моя сестрица, рассчитывает? Что он, ради неё, изменит своим принципам и перестанет волочиться за другими девицами? - Да, изменит! - в голосе Гин прозвучала уверенность. - Изменит, он мне обещал, что больше ни на кого не посмотрит кроме меня! К тому же, - добавила она. - У меня есть способ заставить его быть мне верным. Только вот тебе, дорогой братец, я не скажу о том, что я сделала для этого, потому что так будет лучше для всех. С этими словами она выбежала во двор, громко хлопнув при этом дверной створкой. Акутагава даже не посмотрел в её сторону. Только отвернулся и презрительно фыркнул, выказывая тем самым своё "Фи!" по отношению к поведению сестры. Зато Хигути решила всё же выяснить, что произошло между Гин и её братом. - Из-за чего вы снова с сэмпаем поссорились? - тихо спросила она, также выйдя на улицу. - Вы с ним так кричали друг на друга... И сейчас тоже, даже при мне не прекратили ссоры. Что случилось? Почему вы с ним поругались? - Потому, что мой брат - идиот, каких на свете мало, - пожала плечами брюнетка. - Не успела ты, Хигути, выйти за порог, как он, забыв о своём состоянии, принялся обвинять меня во всех смертных грехах и лезть в мою личную жизнь. Я ему сказала, чтобы он оставил меня в покое, но он не унимался, продолжал что-то мне доказывать... Боюсь, - добавила Гин, - Что после нашего с ним разговора, состояние его здоровья может ухудшиться из-за того, что он сильно разволновался из-за этой ссоры. - Что бы ни случилось, я не стану винить тебя в этом, Гин, - вздохнула Ичиё. - Ты не можешь быть повинной в том, что сэмпаю стало хуже. Это неизбежно и, как ни тяжело признавать, необратимо. Девушка замолчала. Ей было очень тяжело не то что говорить, но даже и думать о возможной смерти того, кого она любила. И вместе с тем она знала, что очень скоро это случится. Глупо пытаться закрыться от реальности, ведь чему быть - того не миновать. Между тем Гин, поправив своё кимоно, обернулась в её сторону. - Извини, мне не нужно было ему этого говорить. Ты и так выбиваешься из сил, ухаживая за моим братом. Наверное, по-хорошему, я сама должна была бы это делать, но... У меня есть дела, требующие моего присутствия в другом месте, да и потом мой брат не пожелал бы, чтобы я стала его сиделкой. И вообще, - добавила она тише. - Извини, Хигути, но больше я сюда, наверное, не приду. Не хочу, чтобы брат снова меня в чём-то обвинял. Это очень неприятно. Поэтому, скорее всего, это последний раз, когда я пришла сюда, в этот дом. Хигути посмотрела на почти ушедшее за горизонт солнце (Осенью, ведь, темнеет рано и сумерки сгущаются так быстро!), после чего снова обернулась в сторону Гин, хоть и избегала смотреть ей в глаза. - Я понимаю, - произнесла она. - Мне не в чем тебя винить, Гин, ты и так делаешь всё возможное для сэмпая... И ты так часто помогала мне, когда я должна была уходить по делам, оставляя его одного... Что же, ты и вправду не обязана заставлять себя делать то, что даётся тебе так нелегко. И если ты не придёшь больше сюда, я тебя пойму. А сейчас иди. Уже темнеет, а по ночам улицы Йокогамы не безопасны... даже для нас с тобой. Проводив подругу до конца квартала, Хигути повернула обратно. Когда она подходила к дому, ей вдруг показалось, что в неверном свете фонаря, горевшего над дверью соседнего дома, мелькнула какая-то тёмная и несомненно подозрительная тень. Мелькнула... и скрылась за углом её с сэмпаем дома. Девушка остановилась, не решаясь подойти ближе. Она понимала, что за углом вполне может скрываться убийца, посланный по их следу кем-нибудь из конкурирующей преступной организации. Но в то же время страх за сэмпая пересиливал осторожность. Хигути понимала, что она-то сама ещё может дать отпор наёмному убийце, благо, что пистолет даже сейчас был при ней, а навыки виртуозной стрельбы она пока ещё не утратила. А вот Рюноске, не имевший более сил пользоваться своей способностью, не смог бы себя защитить в случае возможного нападения, а потому в данный момент был если и не совсем беззащитен, то очень сильно рисковал, находясь так рядом с подозрительным типом, скрывающимся за углом дома. Ичиё вытащила из-за широкого пояса спрятанный там пистолет, с которым она никогда не расставалась и очень осторожно, стараясь при этом не выходить из тени, подкралась поближе к тому месту, где скрывался неизвестный. - Это только ради вас, Акутагава-сэмпай... - произнесла она так тихо, что сама с трудом могла слышать свои слова, после чего наставила пистолет на скрывающуюся за углом тень и уже громко добавила. - Эй, кто там? Кем бы вы ни были, выходите. И тогда, может быть, мне не придётся вас убить! В тот же миг послышался приглушённый смешок, а потом - звук приближающихся лёгких, но в то же время стремительных шагов. - А я смотрю, Хигути, ты не утратила за полгода своих превосходных навыков, - слишком хорошо знакомым для девушки голосом произнёс парень, всё ещё скрывающийся в тени. - Что же, этого и следовало ожидать от тебя. Ичиё от неожиданности чуть пистолет не выронила, услышав этот голос. - Чуя?! - произнесла она, отступая на пару шагов. - Ты что тут вообще делаешь?!..