Стасик

У всех людей когда-нибудь да и происходит тот самый переломный момент, который можно охарактеризовать одним словом — «катастрофа». Моя катастрофа началась чуть больше года назад, когда в начале одиннадцатого класса к нам перевелся новенький. И, как это обычно бывает, девчонки навострили уши в ожидании сплетен, хотя почти каждая из них тайно лелеяла надежду, что новоприбывший парень окажется тем самым принцем на белом коне, что вырвет ее из лап убогих одноклассников и окрасит ее серую жизнь во всевозможные оттенки розовых соплей. Ребята же хотели очередного задрота, которого можно было попинать, отходить учебником по голове и без зазрения совести использовать его ум на благо всего класса. Но что пошло по пизде в этой вселенной, осталось для меня загадкой, ибо я даже в самом страшном сне не мог представить, в какой ад превратится мой последний год в школе. Пожалуй, стоит начать с того, что новеньким оказался не прекрасный прынц на Мазерати при богатеньких родителях и не мальчик-одуванчик в огромных, почти на все лицо, очках в широкой роговой оправе. Им оказался Стасик Вереятов — педик, со стойкой необходимостью дарить радугу в массы. И ладно бы этот хрен выглядел как мужик, но его фантазия поражала даже мою бедную голову, которая до этого момента воспринимала все легко и без видимых проблем. В начале я даже не поверил своим глазам, а когда, сука, протер их, то охерел в той знаковой степени, что мои яйца поджались сами и весьма непроизвольно. Заколки, обручи, бантики! Вся эта ебливая женская хрень ежедневно украшала белокурую головку этого мудака. Тонкие запястья звенели от переизбытка браслетов и фенечек, а сама одежда кричала о каком-то безумном взрыве на фабрике цветных тканей. И все это в дополнение к подкрашенным губкам, едва заметно подведенным глазкам и елейному голоску, который частенько пищал на весь класс: — Котенька, а подай мне, пожалуйста, вон тот кахгандашик! Обычно после подобных фраз меня уносило, и я с одного маха впечатывал его физиономию в ровную поверхность парты. Какого хера этот придурок называл меня «котенькой», я даже думать не хотел, лишь однажды решив, что это из-за того, что меня зовут Костя. Пацаны, те самые, что курили в туалетах школы, втихую попивали бухло на скамейках после уроков и мочили всякую мелочь, в такие моменты поднимались на дыбы и покрывали меня таким благим матом, что мой дед по-любому переворачивался в гробу от испуга. И это, блять, тоже было сродни катастрофе, ибо защищали его все без исключения, а я неожиданно превратился в изгоя. Пришлось приложить немало усилий, чтобы вернуть себе уважение и внимание со стороны ребят, но это нисколько не отменяло того факта, что одноклассники по-прежнему возились со Стасиком, а девчонки и вовсе развлекались в его обществе как могли. Когда я узрел их посиделки с плетением кос-хвостов-бантов и прочей поебенью, то думал, обкорнаю их всех налысо, потому что моя психика просто не выдерживала этих бабских собраний, где эпицентром был вечно счастливый и какой-то обдолбанный розовой жизнью Стасик. Мальчик реально напоминал мне пришельца, который случайно перепутал причиндалы и прицепил к себе член, при этом зная русский язык, и то, с переменным успехом, ибо картавое нечто с трудом выдавало адекватную речь. И ладно бы ребята, которые поголовно свихнулись на этом чуде, но учителя, мать их, куда смотрели?! Вереятов очень быстро стал любимчиком, запоминаясь не только вырви-глаз внешностью, но и неплохим таким умом. И мне вот всегда интересно было, как в этой жидкой головке помещались знания? Видно, его реально скинули с межпланетного корабля. В общем, унять свой гонор я не мог в силу воспитания и непростого характера, поэтому частенько отпускал грязные шуточки в его адрес. Ожидая вполне нормальной реакции типа слез, соплей и обиженной морды, каждый раз я сталкивался с одной и той же проблемой: — Котенька, а давай ты не будешь хгугаться? — лепетал он, глядя в мои глаза. — А давай я просто въебу тебе, и ты перестанешь ломаться? — неизменно рявкал в ответ. — Сладкий, я и так не отказываю тебе, — хлопал он глазками, укладывая тонкие ладони на мою давно уже не хлипкую грудь. — Хочешь, пойдем в хгаздевалку после физхгы? — Ага, прекрасное место для того, чтобы спрятать один маленький мерзкий труп. И такие перепалки вошли в привычку очень быстро. Как только я видел, что этот ушлепок начинает обжиматься с ребятами, хватать их за причинные места и попискивать на ответные действия, мой мозг срабатывал машинально, выдавая очередное ругательство в его адрес. А после одного инцидента я и вовсе решил, что моя крыша уехала, захватив с собой еще и остатки душевного самоконтроля. Был понедельник, вроде первый или второй урок, и учитель опаздывал уже на каких-то добрых пятнадцать минут. Что дернуло меня в тот момент, не знал по ходу даже Всемогущий, потому что в дальнейшем это сказалось на всем нашем общении вплоть до самого выпуска. Стасик сидел на соседнем ряду и что-то увлеченно царапкал в своем розовом (ну кто бы, блять, сомневался) блокноте, совершенно не реагируя на внешние раздражители. А мне то ли скучно было, то ли еще чего, но я кинул в него ручку и, когда он обернулся, громко спросил на весь класс: — Стасик-пидарасик, отсоси мне, а? Вереятов обернулся слишком резко, будто ждал, что я его позову. Затем он улыбнулся одной из своих обдолбанных улыбок, облизал указательный палец с пошлым причмокиванием и так же громко ответил: — Конечно, отсосу! — и, скорчив обиженную физиономию, добавил под хохот всего класса: — Но мне ж мало этого будет, так что, Котенька, тебе пхгидется еще и похгаботать свехгху…хгочно! — Ах ты, хрень картавая! — моей злости не было конца. Еще и на весь класс меня, сука, опозорил! — Ну-ка, пошли, выйдем! Ну, и потянул я его тогда в туалет на третьем этаже, куда никто не захаживал посреди уроков. Припер его к стенке у окна, зажал своим телом, а он только и рад был, что аж терся об меня, как перетраханный мартовский кот. Видимо, в тот момент вселенная опять пошла по пизде, потому что мысль, которая появилась в моей голове, ну, никак не походила на логику нормального мужика. А все потому, что захотелось мне тогда не только двинуть ему, но еще и раком поставить. Конкретно так, чтобы штаны болтались у ног, тонкие ручки упирались в стенку, а мой член растягивал тугие края маленькой задницы. И на мысли о тугих краях почему-то стало мерзко. А ну, глядишь еще, может он и перетраханный уже не одним из нас? В общем, психанул я тогда, вмазал ему по губам и свалил с уроков, просиживая дома ближайших пару дней. А когда вернулся в школу, оказалось, что ничего-то и не изменилось. Стасик как обычно хихикал в компании девчонок, обжимался с парнями и ни разу не отвел взгляд от злого меня. А потом вдруг это розовое (или все-таки голубое?) чудо начало строчить мне сообщения в вк. То, блять, сердечки какие пришлет, то картинки с лобызанием незнакомых мне парней, то еще какую-нибудь дрянь, каждый раз подписывая все это задушевными фразами, мол, тоскует он по мне. Ага, тоскует он по мне, сучонок! В общем, кое-как дотерпел я до конца года, пережил еще один стресс на выпускном, что травмировал и без того мою ранимую натуру, ибо Стасик напялил на бал женское платье, а потом мы разошлись, готовясь к поступлению в ВУЗ… *** Будильник, зараза такая, радовал меня только тем, что на звонке стоял один из моих любимых треков. Я как обычно прозябал пятнадцать минут под одеялом, потом наспех собрался и полетел на пары, помня, что именно сегодня староста умудрился собрать всех одногруппников, которых за первую неделю сентября можно было пересчитать по пальцам. Мое привычное место у окна было свободно и встретило меня как родного, учитывая тот факт, что свою задницу с места я поднимал крайне редко. Народ медленно подтягивался на свои места, Артем — добрейшей души человек и по совместительству староста, что-то усердно обсуждал с другими парнями, а я лениво наблюдал за тем, как в аудиторию вползает мой друг, с которым в школе мы учились в параллельных классах. — Привет! — Макс плюхнулся на соседнее место и тут же обернулся ко мне, прижимая к груди полупустой рюкзак. — Прикинь, Артем сказал, что у нас в группе будет учиться какой-то пацан, у которого своя группа! Ну это, музыкальная, во! — Ну, и хрен с ним, — вяло отозвался я, совершенно не разделяя радости приятеля. — Да погоди ты! А еще говорят, что предки у него при деньгах, а сам он такой красивый, прям как баба! Вот на этом моменте у меня что-то екнуло. Хотя, не так. Пиздануло по ребрам с такой силой, что я чуть в обморок не грохнулся от предчувствия надвигающейся катастрофы. Ну сколько можно-то?! Мало мне было Стасика, так еще и в универе смотреть на очередного разукрашенного козла? Этого мое сердце не выдержит, однозначно. И как назло мой взгляд упал на дверь, в проеме которой стоял… Да ну на хуй такие совпадения! Уж слишком знакомы мне были эти светлые патлы до плеч, как и куча браслетов на обеих руках. Только вот сейчас, спустя целое лето, Вереятов мало походил на того, каким я его знал. Уж внешне точно. Никаких заколок и бантиков, нормальные мужские шмотки и вполне обычное лицо, если бы не та смазливость, из-за которой он был похож на девушку. И даже почувствовал облегчение, но ровно до того момента, как девчонки выдохнули привычное мне «ахх!», а пацаны расступились, провожая голодным взглядом этого придурковатого Стасика. А Вереятов тем временем подошел к нашей парте, заправил прядь волос за ухо и конкретно таким басом произнес: — Привет, Котенька! Надо было видеть весь спектр эмоций на лицах моих одногруппников. Такого масштабного ахуя не видел еще никто, хотя мое собственное лицо было сродни сморщенному яблоку, перележавшему на солнечном подоконнике. — Твоя картавая хрень больше не картавит. Больше не будешь ругаться? — выдал он, продолжая улыбаться как и в школе. — Еб твою мать… — на этом мой словарный запас закончился. *** Дни, может, и летели со скоростью света, но явно не в моем случае. Стасик теперь сидел исключительно за мной, просверлив в моей спине уже такую огромную дыру, что я готов был поверить в ее существование. Вереятов вел себя вполне сносно, почти как нормальный пацан, если бы изредка не скатывался на писк, когда обращался именно ко мне. В остальном он басил, причем очень приятно так басил, крепко сжимал ребятам руки и никогда никому не позволял себя трогать. Девчонкам вообще запретил на себя вешаться, а особо активным так и вовсе лупанул пару раз по рукам, когда они пытались добраться до его волос. В общем, Стасик изменился. Но на мою голову вселенная снова перемешала звезды, потому что совершенно неожиданно я понял, что меня тянет к Вереятову. Мне вдруг стало интересно с ним: слушать его низкий голос, рассматривать изменения в знакомом лице, наблюдать за его мимикой и жестами. В какой-то момент мне даже показалось, что я смотрю на него иначе. В школе я воспринимал его эдакой девчонкой с бубенцами в комплекте, а сейчас смотрел как на симпатичного парня, у которого невъебенно красивый голос. И, наверное, поэтому я решил держаться от него подальше, чтобы не вспоминать тот случай в школьном туалете. — Котенька, можно я с тобой сяду? Максима же нет сегодня, да? — это чудо подкралось так незаметно, что я чуть не подавился минералкой, купленной пять минут назад. — С хера ли, Стасик? — остановившись в коридоре, я с сомнением посмотрел на парня. — Ну, можно? — почти заканючил он, что болезненно прокатилось по моим расшатанным в последнее время нервам. — Да делай ты, что хочешь, Вереятов! Только отвяжись от меня! — рявкнув, направился сразу в аудиторию на свое законное место. Когда Стасик устроился рядом, я думал, что пара пройдет относительно спокойно, но кто ж слушает меня и мои мольбы? Вселенная? Так эта зараза давно рехнулась, утягивая меня за собой в чертоги неизвестного. Рука дрогнула на том моменте, когда я почувствовал горячее прикосновение к своей ноге. Обернувшись, поймал совершенно серьезный взгляд Стасика, который так невзначай облизнул губы и посмотрел на мои. Издевается, сука?! — Стасик, если ты не прекратишь, я тебе зубы выбью, — прошептал я, наклоняясь к его лицу так, чтобы услышал только он. Хватит мне позора со школы, когда я озвучивал мысли вслух и достаточно громко. — А где предложение с отсосать, м? — отозвался парень, тоже склонившись к моему лицу. — Так есть кому сосать, — хмыкнув, я хотел было уже отвернуться, как чужая рука с силой сжалась на моем члене. — Это мое! — прошипел Стасик, а затем обворожительно улыбнулся и клюнул меня в кончик носа. — Ну все, достал ты меня, Стасик! Я резко подорвался с места, не обращая внимание на удивленных преподавателя и других ребят, и почти как Геркулес взвалил этого придурка на плечо, унося из аудитории под тихие шепотки и странное мычание Льва Николаевича. Ну да, наглости мне тоже не занимать. В туалете я скинул его на пол, где Стасик чудом удержался на своих двоих, а затем, толкнув его к окну, зло прошипел: — Соси, раз так хочется! Ну, явно ж не будет. Или будет? Вереятов без лишних вопросов затянул меня в пустующую кабинку, закрыл ее изнутри, а затем припер меня к стенке, опускаясь передо мной на колени. Я только и успевал следить за тем, как его тонкие пальцы ловко расправляются с моим ремнем и ширинкой. — Стас, ты нормальный вообще? — кажется, это было последнее из того, что я внятно произнес. Минет в кабинке туалета никогда не был пределом моих фантазий, тем более с таким же парнем, как я. Но, видимо, мое согласие и не требовалось, потому что Стасику было достаточно провести пару раз рукой по моему члену, как я почувствовал возбуждение. А еще это кармическое «отсоси», потому что уже через мгновение Вереятов взял его в рот, и я отключился на недолгие несколько минут. Слишком хорошо было, чтобы думать о том, что внизу парень. Больше доставляла мысль, что это делает именно Стасик. Умело так делает, зараза. И потому кончил я быстро и настолько ярко, что не сразу заметил, как это чудо все проглотило. Вереятов сыто облизнулся, поднялся на ноги и легонько чмокнул меня в щеку. — Коть, ну прости меня, а? — Стасик надул губки и осторожно принялся застегивать мою ширинку, продолжая смотреть мне в глаза. — Я, блять, в шоке, — вырвалось оно само, потому что в этот момент я думал о том, что Вереятов побоялся целовать меня в губы, зная, что я вроде как гомофоб и прикосновение со вкусом собственной спермы будет последней каплей моего терпения. Но мне понравилось. Понравилось же, да? — Не злишься? — Стас уже закончил возиться с моими штанами и теперь серьезно смотрел, ожидая хоть какой-нибудь реакции. — Мм... и что за прикол был в школе? — почему-то именно это волновало меня больше всего. — Ну, сначала по приколу, потом я тебя заметил, — опустив глаза, Вереятов ненадолго замолчал. — В общем, я тогда подумал, что так ты всегда будешь обращать на меня внимание, потом привыкнешь и будет уже не так сложно принять отношения с парнем. — А сейчас что изменилось? — мой шок рос в геометрической прогрессии. — А сейчас я люблю тебя, больше не картавлю, и ты вроде как не бьешь меня, — прошептал Стас, подходя ближе и обнимая меня руками за талию. — У меня осталось только два вопроса: почему у меня опять стоит и какого хера у тебя такой охрененный голос? Ну, и целоваться полез, конечно же, первый именно я. На хер вселенную, она давно сошла с ума. За один год я из премилейшего гомофоба превратился в придурка, которому нравится такой же парень. Ну, не совсем такой же, но это ведь Стасик. И, кажется, пора уже пригласить его на свидание.