***
Их Чистая Сила здесь. Его Чистая Сила в руках и где-то в сердце. А в сердце бездна с мутными облаками ведут непрерывную борьбу, которым, похоже, все равно не хватает всего этого в реальности. А эта ваша реальность — это чувства и ощущения? Это голоса и мысли? Или это так просто, что смешно и больно, так обычно и привычно, что незаметно? А… ...Вы сами кто такие? Пробоина в груди Канды вновь зашивается мелкими, колючими, горькими и долгими стежками. Аллен это знает, Аллен чувствует без прикосновений, на расстоянии, на тонкой мелодии звука. Шагая по слегка снежной мостовой, недалеко от Юу, что припрятал возле своего сердца совсем не его Чистую Силу, Аллену кажется, что он слышит шум океана. Где-то там кричат далекие чайки, которые, казалось бы, касаются крыльями лучей светила, где-то там пока еще холодные волны хотят пересечь берег и песок, но не могут, всей своей сутью хотят, но нет сил, они устали, Боже, как же устали. Но Аллену лишь кажется, ведь правда? Все же не может быть, чтобы в нем до сих пор стучал пульс прошлой весны. Кто-нибудь Простите меня Простите за то, что я так не люблю свою зиму.***
***
— Извините, вы не подскажите сколько сейчас время? — Аллен останавливается, когда мужчина с легким акцентом прикрывает ему путь, дорогу в жизнь и сухие лотосы. А Канда, похоже, вновь забыл. — Простите, но у меня нет часов, — он неловко смеется, он ловко врет давно уже не только себе, но, видимо… — Но они же у вас на руке, — мужчина удивляется, видит, что часы обхватили запястье. Он не верит в эти слова. Как же так? Как же так можно забыть, что Лави недавно подарил ему старинные часы — Аллен принял их, Боже, они же ему так нужны! — и просто так же забыл слушать каждый миг, день, год и вечность мирный стук невидимых, как в сказке, часов? — А? Эти часы? Но они сломались, — врать, врать, нужно больше лжи, раз так не хочется ненужной боли. Глубоко вдохнуть… И почувствовать запах сухой крови. — Мояши, почему тебя все время надо искать? Удивиться и подумать, что Канда приближается к настоящему, что он хочет быть всегда и везде, а после… После улыбнуться, знаете, так легко и просто, что скулы сводят. Наверное, лотосы все-таки нужно чем-то поливать. — Канда, я тут в общем-то… Я тут стою вот как-то, знаешь, утопаю в темноте, живу во лжи, и я тоже, надеюсь, буду здесь и сейчас. — А вы, мистер, тоже не знаете сколько время, да? — прервали, злятся, что наврали, в то время как сами бегут из страны к любовнице, пока жена дома тоже далеко не на работе. Со злостью: — Без пятнадцати три, — а после уже к экзорцисту с севером в глазах, — Теперь я уж точно не собираюсь тебя больше ждать. Аллен слышит, как мужчина с акцентом уходит, ничего не говоря — использовал весь свой лимит вежливости — со вздохом ступает на сухие лотосы, а потом, как только стрелки часов прибегут к отметке «без десяти три», он вдруг врежется в высокую спину, задохнется в алой жидкости с нотками сухости, услышит как шумит-воет пробоина, и Канда Юу почему-то спросит: — Это, конечно, не мое дело, но почему ты наврал, что часы не работают? Время-время, зачем же ты все портишь? Зачем же Канда посмотрел в глаза с бушующей там вьюгой, севером, метелью и жизни на грани смерти? Почему же, черт его дери Все Вокруг Аллена Такое темное?***