По зову сердца.

It shall not end until my death. Девушка с чувством досады поймала себя на мысли, что рада видеть его. Себя не обманешь. Стародавние проблемы свободного народа большей частью из-за ворон, а тут этот... Напирающую откуда-то изнутри слабовольную улыбку ей уж насилу удалось подавить, но предательское предвкушение встречи хлестнуло в лицо, заливая щеки жарой. "Наверное, сейчас я похожа на свёклу..." нервно сдув непослушную прядь со лба, Вель упрямо сжала губы и утопила ладонь в белоснежной холке шагающего рядом Призрака, надеясь, что тот не рванёт к хозяину. Вцепилась, словно огромный зверь мог бы сквозь пальцы передать ей немного своей выдержки. Лорд Ворона чёрным пятном мелькал между деревьями, и, разглядев его запорошенные снегом темные кудри, Вель с тоской призналась себе, насколько неразумно успела соскучится по этому мальчишке с грустью в глазах. Жутко скучала. Впрочем, дозорный перестал быть мальчиком, который когда-то нелепо топтался у Манса в шатре под издёвки Тормунда, давно перестал. И прощаясь с Джоном у северных ворот, думая, что видит ворону в последний раз, она вдруг поняла это. Сознание пришло вместе с мыслью, что она не сможет удрать, как прежде задумывала. Что не в силах будет разочаровать странного парня, который и без того смеется реже, чем его лютоволк. Но теперь Сноу улыбался, устало и светло. Она словно ценная диковинка, его редкая улыбка. И чертовски заразительная — вопреки своим намерениям, девушка обнаружила себя расплывшейся в ответ, по-мужски хлопающей по рукам, снова прижимающей губы к холодной и колючей щеке, как тогда, при прощании... Удивительно, как пахнет этот человек — cнегом и гвоздикой. Призрак кружил вокруг, повизгивая чисто по-щенячьи, настойчиво тыкал мордой в хозяина. Он тоже скучал. Джон трепал косматую голову волка, a девушка почти завидовала зверю. „Что ещё за нелепица! Бери себя в руки, дура!“ — Вы пытались украсть моего волка? — бездонные глаза бастарда смеялись, это тоже случалось не часто. Недурная идея, лорд поклонщик, а лучше сразу вместе с тобой. Вслух Вель этого не сказала, погладила упругие мохнатые уши Призрака, вглядываясь в серые глаза дозорного. — Почему бы и нет, Лорд Ворона? Имей каждая женщина лютоволка, мужчины были бы наверняка более почтительными. Даже вороны. Подошёл Тормунд, загремел как обычно, голосом мамонта, отпуская сальные шуточки и оглашая лес смехом, скорее похожим на рык медведя. Пришлось подыграть — обмен грубоватыми любезностями и привычное громогласное бахвальство новоиспечённого главнокомандующего войском вольного народа — Вель хорошо знала, за какие струны нужно подёргать у Великаньей Смерти. Обсуждая пройденное и составляя дальнейшие планы, они направились к воротам — лорд-командующий проводить, Вель обратно в свою темницу. Но это была уже её добровольная капитуляция. Она дочь свободного народа, только ей больше некуда бежать. И признать, что сейчас даже не хочется, не доставляет труда... Стойбище ворон прямо-таки кишило черными людьми, будто раскиданный медведем муравейник — Чёрный Замок, так объяснил ей когда-то Джон. Сейчас, в сумерках, это было крайне подходящее название. Особенно учитывая взгляды попадавшихся ей навстречу ворон — враждебные, голодные, пронзающие своей злобой. Первым делом пришлось навестить королеву поклонщиков. Спесивая баба, играющая жизнями незнакомых ей людей так же легко, как искрящимися бусинами на своей бледной шее. Тусклый взгляд, изогнутые вниз тонкие губы и усы, которым мог бы позавидовать любой новобранец в воинстве Медвежьего Мужа — как могут быть люди настолько слепы, вручая власть в руки злобной серой мыши? Вель не встревала в общую беседу, как попросил Лорд Ворона, всё же с хмурым удовлетворением наблюдая, что Сноу тоже не согласен с этой курицей. Будь у одичалой воля, она бы без особых усилий уложила серую дамочку на лопатки и показала, как решаются вопросы приоритета за Стеной. Но здесь чужой мир со своими законами. А она — загнанный зверь на невидимой, но крепкой цепи. Клацанье зубами только развеселит этих южан, жалкий выигрыш лишь собственному самолюбию, и может стоить жизни не только ей. Вель сжала губы и большей частью молчала, пока вялая женщина решала судьбу тысяч из её народа. Но по всей видимости даже то, что одичалая процедила сквозь зубы, с трудом сдерживая порыв вцепиться ногтями в чванливое усатое лицо, грозило Лорду Вороне неприятностями. Сжав кулаки, девушка провела остаток аудиенции в сердитом оцепенении, безмолвно застыв посреди всех этих чуждых людей. Позже, когда всё закончилось, и принцесса с Джоном покинули покои мышиной королевы, Вель всё же обрушилась на ворону — уж если решить судьбу людей из Сурового Дома не в её силах, то хоть попытаться воззвать к благоразумию и оберечь близких от опасности, исходящей от ребёнка короля Станниса. — Это дитя! Мы называем ее серой смертью. Если бы её матерью была я, уже давно подарила ребёнку милосердие! Напрасно! Вель поделилась своим страхом, который не смогла сдержать, с Лордом Вороной. Hо Джон сухо отчитал её за прямые слова. Нет, это не слабодушный мальчишка, снова стукнуло в голове одичалой. И спорить с ним, когда он уверен в своей правоте, всё равно что пытаться продырявить великана былинкой. — Ты ничего не знаешь, Джон Сноу, — девушка сжала его руку в своих, — Я хочу, чтобы Чудовище забрали оттуда. Его и кормилиц. Ты не можешь оставить их в одном доме с мертвецом. Джон вырвал руку из её хватки. — Она не мертва. — Мертва. Ее мать не видит этого, и ты, кажется, тоже. Однако это смерть. Всё напрасно! Какие глупцы! И какая беспомощность! Выпрямив спину, с высоко поднятой головой и еле сдерживаемым гневом на лице, одичалая повернулась к вороне спиной и пошагала с своей башне, не останавливая глаз на встречных. Что ж, эти люди называют её принцессой. Забавно! Красивые слова, ничего за ними! Прежнее настроение и радость встречи окончательно покинули Вель. Осталось только желание быстрее добраться до уродливой кособокой постройки, новой тюрьмы, огородившись от этого чужого, безобразного мира толстой дубовой дверью. Там, за Стеной, было тоже морозно. Но тут холод пронизывал до костей. Тщедушный человечек, скучавший у входа в башню, оживился, увидев хозяйку, заикаясь и заискивающе хихикая, отпер дверь. Вель сухо улыбнулась в знак благодарности, коротко кивнула и проскользнула во внутрь, с каким-то хмурым удовлетворением услышав скрежет запирающего дверь ключа. Клетка, даром что безопасная и тёплая. Но надо отдать долг лорду Сноу — заботиться о своей пленнице он не забывал. Поднявшись по корявым ступеням в верхние покои, одичалая нашла небольшую, но уютную комнату с камином и высокой кроватью в нише. Поленья в очаге благозвучно потрескивали, наполняя келью мягким теплом. Настроение гораздо улучшилось когда Вель, слоняясь по своим новым владениям, обнаружила в отдельной клетушке большой жбан, наполненный парящей водой. Такой роскоши девушка раньше не знала. Одичалая печально ухмыльнулась, укоризненно покачав головой — лукавый Джон балует её, а она покупается на эти хитрости. Но как быстро к ним привыкаешь, преимуществам бытия принцессой... Разбросав одежду по купальне, Вель залезла в кадку, переминаясь с ноги на ногу и привыкая к довольно горячей воде. Потом распустила косу и отдалась благодатной влаге с головой. Тепло растеклось по коже, настойчиво увлекая усталое тело в ленивую, бережную негу. Если бы можно было так легко смыть скверну и с души... *** Еле слышный звук, прокравшийся в сознание, словно ударом выдернул девушку из дрёмы. Вель, с трудом соображая, где она, инстинктивно пробежала глазами комнату в поисках оружия. Ну конечно, кинжал погребён где-то там, под ворохом одежды на полу. Кроме плавающей в холодной воде губки, под рукой ничего не было. Одичалая осторожно пошевелилась, не спуская глаз с полуоткрытой двери, ведущей в спальню. Может показалось? Но только неестественный звук всё ещё звучал в голове. До клинка так просто не дотянуться. Одичалая попыталась выпрямиться и только теперь почувствовала, как затекли конечности, какой холодной стала вода. Опираясь на края ванны, Вель постаралась как можно аккуратней подняться. Пустое — руки не слушались, ноги ослабли и потеряли чувствительность, мокрое тело покрылось гусиной кожей и от холода до боли затвердели соски. Стуча зубами и оставляя лужи ледяной воды на полу, обуреваемая непонятной смесью страха и досады, Вель вылезла из посудины и сделала попытку подобраться к своей одежде. Тут за дверью послышался тихий голос. — Леди Вель! Только не пугайтесь... От неожиданности ли, слабости или всего вместе взятого, одичалая ойкнула, взмахнула руками, ноги подкосились и девушка влажно рухнула на ворох платья. Голова Джона просунулась в дверь: — Вы в порядке, принцесса? В самой нелепой позе, растянувшись на мокрой куче одежды и тростника, неудачливая русалка забилась в приступе дикого хохота. Само это идиотское положение, облегчение после мгновений страха, неуместная вежливость бастарда, и, прежде всего, нескрываемый конфуз на лице Лорда Вороны, заставили одичалую давиться истеричным хохотом, который никак не хотел прекращаться. Голова вороны исчезла из проёма, а Вель всё билась на полу, уже совершенно охрипнув и кашляя. — Л-лорд-кома-ааха-андующий! Мне нужна-ха помощь! Джо-он! Бастард снова вынырнул из двери, выставив в вытянутых руках впереди себя на подобии флага большой кусок полотна. С трудом успокоившись, но всё ещё сотрясаемая дрожью, одичалая попыталась сесть. Нога не слушалась и отозвалась острой болью в лодыжке, принуждая её захрипеть и скривиться. Дозорный, накинув ткань на девушку, бережно завернул её в полотно, попробовал помочь подняться. Острая боль снова почти подсекла неудачницу, заставив вцепиться в плечо бастарда. Тогда он подхватил её под колени, поднял и понёс. Плевать на боль, Вель переполнил малодушный восторг — она обвила шею Сноу руками, его запах щекотал ноздри, и, спрятав нос в гуще волос, она позволила доставить себя до постели. Джон аккуратно опустил свою ношу на кровать, а Вель и не думала освобождать его из объятий. Давно не чувствовала она такого влечения к кому-либо. Тогда, в шатре Манса, при их первой встрече, она видела угловатого мальчишку, вдруг оказавшегося в одиночестве среди врагов. Теперь он стал мужчиной в собственных владениях. От него исходили сила и уверенность. — Укаради меня, Ворона, я буду совсем слабо сопротивляться, — игриво прошептала белокурая красавица, притянув к себе косматую голову начальника дозора и касаясь его уха подрагивающими губами. Бастард осторожно высвободился из обвившихся вокруг него рук, молча сел на край постели. Вель заметила, что он избегает встречаться с ней взглядом. — Да ладно, лорд-командующий, я... я просто пошутила... ты меня уже украл. — она добралась вдоль простыни к руке парня, взяла её в свою и сплела грубые мозолистые пальцы с собственными, белыми, негнущимися и ледяными. — Я давал клятву, леди Вель — у него был глубокий бархатный голос, каждый раз заставлявший свиваться внутренности девушки в трепещущий клубок. Но сейчас она моментально вскипела: — Я знакома с вашей клятвой! Воздержание от тепла, от любви! Но это противоестественно! К чему отрекаться от того, что нормально между мyжчиной и женщиной. От того, что влечёт двоих! Какой резон будет от этого насилия над собственной природой? — Дозорный уставился в огонь камина и молчал. Вель отдышалась, так и не дождавшись ответа, откинула налипшие на лицо волосы за спину и еле заметно поцеловала тыльную сторону ладони Джона, прижала сплетённые руки к щеке. — С ней ты забыл о клятвах... — Что? — парень всё же повернул лицо в её сторону, блеснув в полумраке комнаты глазами. Отсвет пламени играл в его смоляных волосах и золотил щёку, но в остальном он казался чёрным силуэтом на красно-золотом фоне огня. — Не придуряйся, что не понял, о чём я. — Мне... я должен был, иначе бы мой план потерпел поражение. — Глупое оправдание, лорд-командующий! — засмеялась одичалая, откидываясь в подушки, — Никто не заставлял тебя трахать Игритт. Хотя я знала её, она вполне могла бы! Бастард сжал губы и дёрнул ноздрями, оторвав руку от пальцев одичалой. "Как дикий жеребец" — подумалось девушке и она снова оскалилась. — Ты ... — дозорный на мгновение осёкся, невольно переходя на "ты" — … ревнуешь! Меня никто не заставлял! — Вот ещё, что мне ревновать! Игритт пирует в кругу предков и не вспоминает о тебе. А я принцесса в твоей башне! И твоя обязанность, как благовоспитанного поклонщика, заботится о своей принцессе! — Я только что спас вас от мокрой и бесславной смерти на дне жестяного жбана, ваше высочество, — наконец-то угрюмец улыбнулся, блеснув рядом ровных зубов, — Королева Селиса открутила бы мне голову, если бы таким образом я лишил одного из её лордов столь великолепной партии, — деланно чопорно пробурчал дозорный, смерил девушку строгим взглядом, тут же не выдержал и рассмеялся, — К тому же, я принёс вам горячего пряного вина. Но вы храпели в своей царственной бадье, и я испугался помешать вашим царственным снам, миледи! — Я не храпела, ты лживая ворона! — взвыла Вель, надрываясь от смеха, — Я принцесса, а мы создания нежные и не храпим, как мужланы в конюшне! — высвободив здоровую ногу из под простыни, свежекоронованная принцесса заехала пяткой в бок Сноу. — Ещё как храпели! Великан в холле не мог уснуть! — Нееет! Закрой клюв, ворона! Или я откушу твой наглый язык! — одичалая вскочила, не заботясь о наготе, и хохоча накинулась на дозорного, повалив его на кровать и обрабатывая подушкой, — Почувствуй мой царственный гнев, черный бастард! Улыбка Джона стала напряжённой, он покраснел и сначала пробовал неловко обороняться, потом скатился с постели, вскочил и преувеличенно аккуратно поправил свой чёрный колет брата ночного дозора. На одичалую он не взглянул. — Простите, я совсем забыл... меня ждут для совета, Марш и Тормунд хотели... Улыбка застыла на лице, Вель смотрела на него с кровати, внезапно оробевшая, с силой вдавливая подушку в грудь, и казалась себе очень маленькой и глупой. — Да, лорд-командующий, — промямлила она, — Конечно... Спасибо за вино. — Доброй ночи, миледи! — Джон деревянно поклонился и мгновение спустя исчез за дверью. Ответить девушка уже не успела, только выслушала, как спешно сбежали по выщербленным ступеням быстрые шаги, далеко внизу гулко хлопнула дверь, и тишина заползла в башню как густая капля смолы. Сердце будто бы перестало стучать, лишь голос вороны всё звучал в ушах, колыхаясь монотонным эхом. Какое-то время она безмолвно сидела, уставившись в закрытую дверь. С горечью поняла, что он не вернётся, еле слышно вздохнула, завернулась в мех, служивший одеялом, соскользнула с кровати. Подвёрнутая лодыжка давала о себе знать, покалывая при каждом шаге, но боль была терпимой. Шлёпая босыми ступнями по полу и волоча за собой тяжёлое одеяло из множества разных шкур, Вель протопала к столу. Там она нашла оставленный Сноу рог с подогретым вином. Отрешённо опустилась девушка на край лавки и придвинула напиток к себе. Вино было уже далеко не горячим, но пряный запах заманчиво щекотал ноздри. Вель с опаской пригубила тёмную жидкость, в полумраке комнаты казавшуюся смолистой и густой. Тёплая влага коснулась языка, побежала в горло, оставляя терпкий гвоздичный привкус. Следом последовал кусочек молодого сыра, предусмотрительно оставленного дозорным на тарелке вместе с доброй краюхой хлеба. Вкусно. Одичалая жевала, вдруг почувствовав пробудившийся недюженный голод. Глаза чесались и свербило в носу. И вовсе не собирается она реветь. Так наверняка не замедлила бы поступить настоящая принцесса. Но Вель дочь вольного народа, такие не пускают слёзки только потому, что какая-то воронa пренебрегает ею. Обычно было наоборот... Следующий глоток уже не был таким робким — отхлебнув изрядную долю, девушка почувствовала, как расходится по венам тепло, приятно покалывают задубевшие пальцы, всё тело наполняется непонятным волнением, мягкими волнами разбегающимся из глубины живота. Последним глотком принцесса опустошила рог, упрямо вытерла влажные глаза и приняла решение: Надо снова попытаться убежать из этой темницы! Чего ждать тут? Сноу ей не склонить, дa у неё тоже есть гордость, и второй попытке не бывать. Вороны получили, то, что хотели — мир, какой-никакой, слабый, но всё же мир, Тормунда она уговорила. Больше от неё ничего не зависит. Может быть с ней, как с сестрой Даллы, считались бы больше, но Далла мертва. И Манс. И даже их сын не здесь, где-то далеко, и сможет ли он выжить. Маленькое Чудовище, хоть и живёт в башне с мёртвой девочкой, всё же вне опасности — королева полконщиков не подпустит своего ребёнка к гадёнышу Крастера. Так чего же тянуть. Пока зима не настала, можно будет уйти довольно далеко и особых проблем с продовольствием не должно возникнуть. Оружия нет, кроме крошечного кинжала, что разрешил ей оставить при себе Джон. Но что-то можно будет прихватить по дороге — Черный Замок полон вооруженными людьми, во всеобщей суматохе мало кто обратит внимание на одичалую. А главное — сделать это сейчас же, не оставляя себе времени на раздумья, не давать шанса сомнениям заставить её передумать. Прошлые два раза она провалилась, неужели и в третий раз не выйдет? Этого она не узнает, не попробовав. Мрачная решимость придала ей силы. Девушка тщательно оделась — если всё получится, дорога будет длинной и холодной. Всё ещё влажные волосы улеглись тугой косой под капюшон, повреждённую лодыжку она туго затянула тряпицей, шерстяная туника под кожаным жилетом, шерстяные штаны, добротный короткий анорак из шкур сумеречного кота был плотно опоясан вокруг стана, жалкий ножик упрятан в рукав. Высокие, мягкие сапоги, заплечная сумка с тем немногим, что ещё оставалось у девушки из прошлой жизни, и тёплые перчатки — подарок какого-то ухажёра из поклонщиков — дополнили походное снаряжение. Окно темницы не заколотили. Видимо не нашли времени, не посчитали нужным, да и не до того было сейчас воронам. Тем лучше! Усыпав пол хлопьями снега, Вель выглянула из окна — хоть и новый снег изрядно запорошил строения замка, задача казалась выполнимой. Над Замком царила безлунная ночь, редкие снежинки медленно кружились над казавшимися бесчисленными крышами, кое-где из труб ползли ввысь кудели дыма. Стена белела в темноте по левую руку, а морозные дуновения ветерка были колкими и наполнеными ароматом сосны и костра. Набрав полную грудь пряного воздуха, одичалая выбралась на карниз. Hе оборачиваясь и стараясь не смотреть вниз, цепляясь за стропила, прошла до обратной стороны башни, спустилась по водостоку на этаж ниже и перепрыгнула на невысокую постройку рядом, с виду какой-то заброшеный склад с чёрными провалами в разбитой черепице. Повреждённая лодыжка отдала острой болью, Вель зашипела, но крепко вцепилась в конёк, возвращая телу равновесие. Снег заскользил под ногами, сходя с настила маленькими лавинами. Внизу не было ни души. Девушка сползла до карниза, свесилась вниз, вцепилась в трухлявый водосток, который поспешил обрушится вместе с ней на землю. К счастью, дальние дворы Чёрного Замка не часто чистили от снега, и мягкий сугроб великодушно принял Вель и обломки здания, которые с бряцанием разбитых глиняных горшков засыпали одичалую. Приглушённо ругнувшись, дева стряхнула труху с одежды, выбралась из сорной кучи и огляделась. Вроде никого. Стараясь держаться в тени зданий, она двинулась туда, где надеялась найти хозяйственные склады ворон. Конечно, на такое везение, как раздобыть и годное оружие, и порядочный запас провианта, она не рассчитывала. Что-нибудь наподобии копья, серпа и пары-другой репок и луковиц её бы устроили.„"Принцессе одичалых много не нужно" сердито оскалилась Вель сама себе. "А потом подальше от этого осточертелого места!" Прячась от редких прохожих в подворотнях и за завалами кирпичей и снега, девушка добралась до более освещённой части замка. Тут и там горели костры — люди красной ведьмы уговаривали своего жуткого бога. Cвет лился из насупленных окон. Держась тени, Вель прошмыгнула к первой двери казавшегося более-менее жилым строения. Заперто. Через несколько кособоких домиков, заваленных чуть ли не по крышу бурыми сугробами, попробовала ещё раз. Снова неудача. Только пятая дверь поддалась, одичалая скользнула в тёмный проём — груды побитых лавок, столы, доски вперемешку с тряпьём и трухлявым тростником забивали помещение, насколько глаза смогли вообще что-то разглядеть. Видимо, склад топлива, для неё ничего полезного. Девушка вздохнула, высунулась на улицу... И тут крепкие руки грубо впихнули её обратно, зажав рот воняющей, пропотевшей кожей перчатки. — Ах ты сучка, кусается! — взвизгнул тот, что схватил её первый, одной рукой прижимая неистово дёргающуюся пленницу поперёк груди к себе. Другой он так крепко зажал её рот, что Вель могла лишь с трудом дышать. Помощник "вонючей перчатки" сжал её ноги, поднимая от земли и, ловко уворачиваясь от рук одичалой, пытался развязать её пояс. — Потерпи, сейчас мы тебя успокоим! Тащи её! Быстрее, вон туда, на солому — их было двое и они слаженно скрутили её, несмотря на отчаянное сопротивление. Вель вырывалась, лягалась и била головой, выгибалась в державших её руках, пытаясь прокусить перчатку, зажавшую давящийся криком рот. Но против двух мужчин шансов у неё не было. Её отволокли подальше от двери и швырнули на груду тряпья. Первый затолкал ей в рот какую-то ветошь и заломил ей руки над головой, прикручивая их верёвкой, второй возился со слоями одежды Вель. Вместо того, чтоб впасть в панику, одичалая вдруг рассвирепела. Хватит с неё поражений на сегодня! Она выгнулась, с силой лягнула, скинув того, что пыхтел внизу. На короткое мгновение ноги оказались свободными, и девушка со всей силы двинула одному из нападающих и попала, по всей видимости, в больную точку — тёмный силует заорал и согнулся пополам. В тоже время вонючие и влажные перчатки отпустили её запястья, но острая боль, взорвавшая висок, не дала ей понять, имел ли её выпад успех. *** "О боги, что с моей головой..." Вель боялась открыть глаза, боялась представить, где она может быть. Боль в голове притупляла все прочие ощущения, но все же место, где одичалая сейчас находилась, казалось вполне комфортным, тёплым. Очень медленно открыла она один глаз, впуская яркий белый шар в пульсирующую темноту внутри головы. Понадобилось ещё некоторое время, чтоб привыкнуть к свету. Глаза выставились в невысокий потолок, потом девушка медленно обыскала взглядом пространство вокруг, пытаясь выловить предметы в размазанном месиве разноцветных пятен. — Как вы, миледи? — этот голос она распознала бы из тысячи других звуков. Вель слабо растянула губы, подумав, какой же желкой должа была выглядеть эта улыбка. Девушка опять закрыла глаза — да, она снова была в своей кривобокой башне. И ей снова не удался побег. Она наморщила лоб, перебирая нахлынувшие воспоминания. — Спасибо, Джон, — сухое горло каверкало слова, часть которых переходила в шёпот, — Мне кажется, я живу... Насколько я могу оценить. Тёплая шершавая рука накрыла кисть девушки, робко погладила. — Что с теми?... — Вель не знала, как определить сиих людей,— Это ты вытащил меня? — Пара из солдат Её Величества. Заперты в ледяных камерах в Стене. Не думайте о них. И не думайте снова сбегать. Вы не уйдёте далеко, зима близка. — Одним лишним ртом меньше, лорд Сноу, разве это не мило? — фыркнула одичалая и открыла глаза. Боль перекатывалась в черепе словно толкушка в ступке. Привыкнув к свету, она обнаружила ворону сидящем на краю кровати. У его ног свернулся огромный волк. Какое умиротворяющее зрелище. — Мейстер королевы осмотрел вашу рану, она не глубокая, но вам категорически запрещено вставать, — проигнорировав её слова, продолжил Сноу, — А про побег никто не знает. Но приготовьтесь к нотации о том, как неосмотрительно было выходить ночью из охраняемой башни, — улыбка мелькала в глазах бастарда, и Вель признательно сжала его руку. — Благодарю, лорд Ворона. Считаю себя обязанной познакомить вашего мудреца с прелестями ночной прогулки по крышам! — Надеюсь, вы не в обиде на то, что я дал указания впредь присматривать и за вашими окнами, миледи? — О не сомневайся, мистер, этого я тебе не забуду! А если я начну регулярно вылезать в окно, в желающих на пост моей охраны не будет нужды, — одичалая засмеялась, но снова почувствовала болезненный гул в голове, — Но ты легко можешь меня смилостивить тем..., — блестя глазами, девушка с наслаждением проследила за игрой чувств на лице парня, — что дашь мне чего-нибудь чтоб промочить горло. Я бы отдала полцарства за пригоршню талого снега! Дозорный поднялся, гладкая черная кожа его дублета заскрипела в такт движениям. Взяв со стола бокал, Сноу сел обратно на постель. — Мне помочь? — вопросил дозорный, заметив, что Вель и не пошевелилась навстречу воде. — Не откажусь, лорд Ворона! — девушка знала, что будь она одна, ей в пору было бы танцевать по комнате. Но забота этого мужчины стоила того, чтоб немного схитрить. Когда ещё дочь свободного народа может позволить себе быть слабой? Джон склонился над ней, неуверенно просунул руку под спину, и прижав к себе, усадил одичалую. Вель взяла чашку вместе с державшей её рукой в ладони и подтянула к губам. Наслаждаясь влагой, льющейся в сухое, как кость, горло, девушка разглядывала лорда-командующего. Славный юноша с длинными тёмными локонами и печальными глазами, жизнь так рано заставила его повзрослеть. Сколько обязанностей и проблем бросила судьба на эти плечи. И день ото дня заботы росли, оставляя складки на бледном лбу. Пренебрегая собственными недавними обещаниями, одичалая оторвалась от воды, потянулась и прижалась губами к заросшей щеке, снова с наслаждением втягивая запах мужчины. Он не ответил. Только замер, словно скованный льдом, и молчал. Пленница оставила кружку в руке юноши и вернулась обратно на подушку, закрыв глаза. — Спасибо, Джон Сноу. Иди, я должна слушаться твоего знахаря. *** Пару дней Сноу только коротко заглядывал узнать о успехах в выздоровлении. Одичалая быстро оправилась и теперь невыносимо скучала в своей башне. Одиночество и стеснённость, жалкая сытая свобода, ограниченная стенами клетки, угнетала её больше, чем холод и долгие переходы. Она часто вспоминала Даллу, Манса, даже Ярла, глуповатого и самонадеянного, но простодушного и весёлого. Ей не хватало шума стоянок, дыма костров и долгих бесед у огня. Вель стала подумывать о новом побеге, или хотя бы просьбе о переселении к своим. Но лорд-командующий, казалось, избегал её. Она выпросила у королевы, которая переняла попечение принцессы одичалых на себя, разрешение на прогулки. Само собой, одной разгуливать по Замку ей было строго запрещено — как рассказал ей один из поклонщиков, человек королевы, который имел обыкновение разговаривать с грудью Вель, а не с ней самой, у короля имелись планы на принцессу одичалых. Он нёс какую-то нелепицу о благородном муже, которого выбирает ей королева, о жизни в далёком южном замке... Поэтому, когда вольная женщина собиралась пройтись подышать воздухом, её всегда сопровождало два стража. Для её же собственной безопасности, уверял Джон. Вель рисовала в голове картину одинокой жизни в башне в далёкой стране с диковинными растениями и животными, но без людей. И её охватывало уныние, а то и нестерпимая злость. Как-то по вечеру, во время очередной такой подконвойной прогулки, девушка брела по одному из заброшенных двориков Черного замка, сгребая перчаткой влажный снег и бросая тугие комки в двух своих стражей, стараясь угодить в их нелепые каски. Разговаривать с ними оказалось не о чем, а другого занятия тут было не найти. Вдруг за спиной раздался мерный топот. Девушка не успела оглянуться, как из сгущавшихся сумерек к ней подлетел белый волк и запрыгал вокруг, тыкаясь носом в ладони и чуть ли не сбивая одичалую с ног, приваливаясь к девушке белоснежным боком и напрашиваясь на ласку. Краем глаза заметив неподалёку чёрный силуэт, Вель ласково потрепала косматую холку зверя, теребя его уши и по-детски сюсюкая прямо в осклабившуюся в собачьей улыбке огромную волчью пасть: — И кто тут у нас такой шалопутный! Ах ты зверюга! Тебя тоже выгуливают под строгим присмотром, пёсик? Ну-ну, не сердись! Наш строгий хозяин боится, что мы натворим глупостей и, боги упасите, задерём лапу не на тот угол! — одичалая бросила убийственный взгляд на приближающегося к ним Сноу, — Бедная животинка! Тут и деревца-то тебе не найти — ни метку поставить, ни белку задрать! — Его слишком опасно выпускать одного слоняться по замку, — как всегда добросовестно доложил ей лорд Сноу, — а ездить с ним на охоту не позволяет время. Добрый вечер, миледи! Разрешите составить вам компанию? Коротко кивнув, Сноу отпустил стражников, и дальше лорд-командующий c принцессой одичалых отправились вместе, лишь в компании Призрака, который, виляя хвостом, деловито изучал углы. — Давно же ты не одаривал меня своим вниманием, Лорд Сноу, — насмешливо промурлыкала Вель, беря Джона под руку и подстраиваясь под его шаг, — Разве бытие королём Ворон не вознесло тебя на мягкие подушки, и ты не можешь заставить других поклонщиков вершить дела за тебя? Смотри, я теперь принцесса Свободного народа и мне ничего не нужно больше делать — даже моё будущее решает кто-то за меня. Снег похрустывал под их шагами, где-то в темноте светлой тенью сопел и фыркал Призрак. Крупные редкие хлопья кружились в неподвижном воздухе и оседали на шубах, волосах и ресницах. Стало почти совсем темно, и характерные звуки, обычно наполнявшие дворики и переулки замка, постепенно затихали. Топливо экономили, единственно в отдалении, у башни королевы трепетало пламя в железных корзинах, глотая пушистые снежинки и вырывая из тьмы лица двух стражников на карауле. Небо куталось в облака. Белое пятно пробивалось сквозь рыхлые тучи на том месте, где полная луна вышла в свой дозор, и Стена, казалось, излучала белесый молочный свет. Мир казался маленьким и застывшим. Но тишина несла в себе напряжённое томление, похожее на затишье перед ураганом. — Иногда я с тоской вспоминаю о том времени, когда в мои обязанности входило только накормить и почистить Старого Медведя, — улыбнулся Джон в темноте, плотнее запахивая чёрный мех, — Работёнка не слишком благородная, но голова оставалось большей частью свободна. Теперь всё изменилось, и я не знаю, как добавить в свои сутки больше времени. Хотя уверен, и этого не хватило бы. — Мне жаль тебя, милый лорд Ворона... — Вель остановилась и преградила путь юноше, взяв его руки в свои и заглядывая в глаза. Они, при дневном свете серые, казались сейчас совсем тёмными. И снова почудилось девушке, что прячется на дне этих глаз невыразимая скорбь, — Ты непонятный... но хороший человек. Не такой, как все кругом... — ей вдруг стало трудно подобрать подходящие слова, она стояла перед дозорным и молчаливо смотрела на него, словно по-новой изучала славное лицо. Джон тоже молчал, сжимая руки девушки в своих. Смоляные кудри парня были усыпаны снегом, талые снежинки казались слезами на щетинистых щеках. Одичалая невольно высвободила и протянула руку к его лицу, стряхивая рыхлые хлопья, осторожно сдвигая влажные прядки со лба, обвела висок, скользя пальцами по изгибу скулы к шее. Крупные хлопья снега танцевали между ними, смешиваясь с белыми облачками дыханий. — Ты можешь оставить это всё, тебе нужна свобода, Джон... Ты, как твой волк... как и я, увядаешь в этой клетке. Уйдём со мной, я могу показать тебе настоящую жизнь, ворона... Покоряясь внутреннему порыву, Вель подалась вперёд, притянула голову дозорного к себе, потёрлась щекой о его лицо и легко коснулась губами губ. Вопреки ожиданиям, Джон не отпрянул. Сноу ответил на поцелуй. Сначала только аккуратно коснулся ртом попеременно нижней и верхней губы девушки, обнял за талию и привлек к себе ближе. Белокурая пленница улыбалась, ловя поцелуи вороны, раз за разом становящиеся смелее, настойчивей, глубже. Она обвила руками шею парня и прикрыла глаза, купаясь в нежности прикосновений, млея под его тёплым бархатным дыханием на щеках, когда он губами собирал капли талого снега с кожи, с готовностью поддаваясь силе и безудержности сжимающих её рук... Вель утопала в удовольствии и не узнавала обычно столь сдержанного бастарда — в нём словно заиграло неведомое пламя, вот-вот готовое вырваться наружу. Его руки блуждали по телу девушки, губы ненасытно исследовали каждую деталь её лица, дыхание стало резким и обжигающим. A она отвечала ему тем же — жадно покрывала поцелуями щёки, казавшимися под огнём губ ледяными, и прикрытые в наслаждении глаза, ласково ворошила, пропуская сквозь пальцы, волны его тёмных волос, что-то невнятно шептала, обнимая губами мочку и зарываясь носом в волосы. Таяла, как этот снег на его коже, чувствуя, как тягучим мёдом растекается по венам удовольствие... — Ты мой, Джон Сноу. А я твоя... Парня словно ударило молнией. Он отпрянул, как будто сам Король Ночи вдруг вырос перед ним. — Джон? — голос одичалой изменил ей и сорвался на сиплый шёпот. Она сама не могла сообразить, что сделала не так, но всё же робко сделала шаг к остолбеневшему парню, тяжёлое дыхание которого клубящимися струйками покидало губы, — Не пугай меня, что случилось? Дозорный вытянулся, тряхнул волосами и скованно поправил одежду — его лицо стало каменным: — Извини, я не сдержался... Я провожу тебя в башню. — Ну хоть на "ты" перешёл, уже праздник... — девушке было трудно сдержать разочарование, — Что, снова твой долг дал о себе знать? Не став дожидаться ответа, Вель развернулась, словно кнутом разрезала воздух белокурой косой и направилась обратно в свою клетку. На ворону она больше не обращала внимания, слышала только, как скрипит снег под чёрными сапогами у неё за спиной. Да лютоволк вдруг вынырнул из тени и пристроился рядом с пленницей, свесив язык и испуская клубы белого пара при каждом шаге. Одичалая с благодарностью забралась пальцами в густую холку огромного животного — звери просты, они или любят, или нет. У людей же мудрeно. И угнетающе, особенно, когда тебе так важен однозначный ответ. — Если позволишь, я хочу, чтоб Призрак остался сегодня со мной, — сообщила одичалая, когда они добрались до Башни Хардина. Снег перестал, а тучи разорвало в нескольких местах, обнажая бесконечную черноту с колючками звёзд. Местность приобрела какую-то нереальную резкость, угнетающую монохромную красоту в свете полной луны. Кособокая башня корявым перстом уходила в иссиня черное небо, будто хотела достать и прогнать ленивые облака, флегматично хоронящие бесчисленные звёзды. Под самой крышей краснело окно в келье Вель — стюард Джона не забыл подогреть её комфортабельную темницу. — Я ему не приказ... — Джон не успел договорить, как зверь проскользнул в приоткрытую надзирателем дверь, игриво мотнув косматым хвостом. — Хоть кто-то знает толк в приятном обществе. Доброй ночи, лорд-командующий Ворона! И за ними закрылась дверь. В комнате было и правда уютно и тепло. В камине миролюбиво потрескивало полено, Атлас оставил на столе кусок холодной телятины, ломоть хлеба и мятный отвар с мёдом. Вель отхлебнула слегка остывший, но всё же приятный напиток и позволила ему смыть горький комок в горле. Остальной ужин получил волк. Призрак одним махом проглотил угощение, лизнул её руку и не долго думая совсем по-хозяйски растянулся перед камином. "Tочь-в-точь большая собака" — улыбнулась девушка, в то время как зверь блаженно зевнул, с визгом клацнув внушительными клыками, положил косматую голову на лапы и задрых. Вель почесала гостя за ухом — „Cпасибо, что делишь моё одиночество". Потом плеснула на лицо холодной воды, распустила косу, разделась и скользнула под меха на постели. Трясясь от холода, успевшего превратить кожу в гусиную, одичалая натянула меховое одеяло чуть ли не до макушки, оставив снаружи лишь курносый нос. Пушистые ворсинки бархатно укутали тело, и девушка довольно быстро согрелась. Но сон всё не шёл. Она таращилась на блики огня в очаге, пока красные язычки не зарябили в глазах, а маленькая комнатушка словно задвигалась в отблесках пламени. Треск смолы на полене вдруг стал угрожающим — он напомнил ей смерть Манса, потерю Даллы и их ребёнка, и одичалая, судорожно хватая воздух, скривилась, повернулась на живот, подобрав под себя ноги, скорчилась в подрагивающий угловатый комок и сдавленно завыла, спрятав лицо в подушку. Её словно прорвало, слёзы нескончаемым потоком лились из глаз, словно в голове у неё умещалось целое озеро. Задыхаясь ими и надрывно всхлипывая, вдавив мокрое лицо в подушку, она отдалась своему безграничному горю. Спустя какое-то время одичалая словно выпала из забытья, мало соображая, что с ней происходит, отбросила всклокоченные волосы с лица и вынырнула из под одеяла. Огонь в очаге успел почти потухнуть, красные жилы трепетали на покрытых золой углях. И ей было тяжело. Приглядевшись, она поняла причину — Призрак сидел над ней в ногах постели, расставив лапы по обе стороны её тела и горя на неё своими необычными красными глазами. Странным образом она не испугалась, хотя зрелище огромного белоснежного зверя с пылающими угольками глаз было не самое повседневное. Скорее всего обрадовалась оказаться не одной в покинутом богами схроне. Выпростав из под одеяла руку, она сонно улыбнулась волку и почесала ему горло. Он же в ответ сунул влажный нос ей в пальцы и облизал ладонь. Это было щекотно, и она отдёрнула руку, засмеявшись. — Ты пришёл сторожить меня? Волк безмолвно ткнулся огромной мордой ей в грудь, потираясь челюстью о мех одеяла. И прежде чем Вель смогла возразить, зажал зубами край и медленно стянул с неё. Нагая девушка вытянулась на постели, не понимая, что происходит, боясь шелохнуться, и в недоумении уставилась на зверя. Тот в свою очередь не сводил с неё глаз, огромная грудь высоко вздымалась, и волк со свистом втягивал воздух, раздувая ноздри. Алая пасть медленно приоткрылась, Вель сжалась в пружину, готовясь к нападению, с силой зажмурила глаза. Но он не собирался атаковать — огромный, неожиданно сухой и шероховатый язык почти нежно обрисовал лицо своей добычи. Одичалая широко распахнула глаза, обнаружила совсем близко угли зрачков лютоволка, и замерла, невольно погружаясь в их мерцающую багряную глубину. Она не шевелилась, как зачарованая выжидала, дала волку перейти на шею — зверь медленно водил языком по коже, немного грубовато облизывал ключицы и заставлял бесчисленные мурашки плясать по обнажённой коже девушки. Она попыталась отодвинуть косматую голову, когда тa опустилась к груди. Но зверь только глухо зарычал, не прекращая шершавые касания, мгновенно заставившие соски затвердеть, что делало прикосновения ещё более будоражащими. У Вель закружилась голова и она вцепилась в густую шерсть пальцами, выгибаясь и уже сама подставляя тело неутомимым ласкам зверя. А тот вылизывал почти бережно уже слегка раздражённую кожу, то по очереди накрывая языком груди, заставляя девушку трепетать и всхлипывать, то с урчанием теребя носом воспалённые соски. Вель тяжело дышала, вцепившись в мех, всё вокруг превратилось в фантастическое безумие, потоки возбуждения сотрясали тело, покрытое испариной. А волк, широко протащив язык по дрожащему животу, раздвинул мордой бёдра и медленно, сочно лизнул её пах. Одичалая охнула, забилась, до белых костяшек вцепившись в простыни пальцами, и утонула в непередаваемой неге. Словно впав в беспамятство, девушка плавала в окутавшем со всех сторон сумасшедшем тумане. Она безропотно отдалась ласкам зверя, которые загнали её на вершину блаженства. Лишь роняла изредка непроизвольные стоны, закусив губу, когда волк снова и снова находил её маленький тайник. В бреду удовольствия она с трудом смогла уловить, что волк переполз вверх, подмял её под себя, решительно и нетерпеливо устроился меж влажных бёдер... *** Блёклый молочный свет воровато протискивался сквозь запотевшее окно. Со двора к ней, в стылую комнатушку на самом верху башни, доносился лязг стали о сталь и крики. Девушка прислушалась, какое-то время соображая, в чём дело и где она. Потом широко распахнула глаза и чуть ли не закусила меховое одеяло. Происшедшее ночью вдруг ударом вернулось в сознание, Вель сжалась, вцепившись в покрывающие её меха, осознавая случившееся, метнула испуганный взгляд на пол перед очагом. Бурая бизонья шкура, служившая ковром, пустовала, дверь в скромные владения Принцессы-за-Стеной была плотно притворена. Вероятно, вего лишь сон, иначе не может быть! Одичалая провела рукой по шее, груди, вниз по животу, скользнула пальцами между ног — даже сейчас, только при мысли о совершившемся, она чувствовала неловкое возбуждение. Cтыд, смешанный с тревогой. Это просто не могло быть реальностью, как она могла позволить такое! Только вот слишком уж эмоционально для обычного сна, чересчур осязаемо и прочувствовано. Покрутившись на скомканной кровати, она так и не смогла прийти к однозначному выводу. Но верить, что такое могло случится наяву, было трудно, поэтому девушка решила обвинить во всём расшатанные нервы, расстройство и одиночество. Она запретила себе думать о случившемся. Но, само собой, выходило у неё это из рук вон скверно — пока обливала тело и лицо холодной водой, пока одевалась, пока расчёсывала пшеничного цвета локоны красивым костяным гребнем Даллы — постоянно мысли возвращались в этот сон. Перед ней снова проплывали пронзительные глаза волка, красными пульсирующими искрами в темноте. Она всегда смеялась и считала мужчин, а такие бывали и у вольного народа, которые брали себе в подруги коз или свиней, трусливыми и слабыми. А тут такая история... Кажется, она краснела до корней волос, вспоминая бурное наслаждение этой ночи. Забыть!!! Всё это лишь глупый сон! Она привела в порядок себя и кое-как свои чувства, укуталась в любимый медвежий плащ и спустилась вниз, собираясь навестить Маленькое Чудовище. Вель презирала Крастера при жизни, хотя знала о нём только лишь понаслышке, и к его ребёнку относилась со здоровой неприязнью. Но он так же вызывал в ней невольную жалость — крохотный комок, оставленный жить лишь потому, что был выдан за малыша Манса, одинокий и беспомощный... Как и сама Вель. И она считала, что должна навещать маленького самозванца, хоть тот и умел вопить так, что казалось, его голос сокрушит Стену. Но он был её неразумным товарищем по несчастью. Она возилась с ним, порой купала и кормила и пела песни — Чудовище должно знать песни своего народа. Сторож у входа в её хоромы приветствовал её поклоном и восторженным взглядом: — Как почивали, м'леди? Вы выглядите сегодня утром особенно восхитительно! Вель чуть не прыснула от смеха, но не упустила случая покраснеть до ушей. "Если бы ты знал причину, маленький поклонщик. Или знает?" Сомнения заставили её перестать улыбаться. — Скажи, Рандальф, разве Призрак не оставался вчера у меня в комнате? — Не имею чести знать, м'леди. Я сменился только час назад. Прикажете разузнать? — немного оторопело страж глядел на женщину. — Нет-нет, всё в порядке, наверное, он убежал к хозяину, как только я уснула. — Извольте проводить, м'леди? — заискивающе продолжил солдат. — Нет нужды, доблестный Рандальф, на улице светло, замок полон солдат и удирать в этом платье будет не слишком сподручно. Я хочу навестить племянника. Не стоит волноваться. — Да, госпожа, — кажется, ему даже понравилась перспектива не покидать свою лавку и тепло холла, меняя их на стылую сырость за дверью. Во дворе башни её встретили серая слякоть, морось и отдалённый шум боя. Завернув за угол, она увидела толпу мужчин, выстроившихся кругом, улюлюкающих и размахивающих руками. "Любимое развлечение поклонщиков", закатила глаза Вель, "наблюдать, как кто-то дерётся". Подойдя поближе, она разглядела соперников — лорд-командующий рубился сразу против трёх рыцарей королевы. Хоть это и была тренировка, мужчины напирали друг на друга, лупили из полных сил. Джону приходилось явно не легко — он освободился от защитных лат и от верхней одежды, оставаясь лишь в шерстяных штанах, что держал ремень на гибкой талии — раскрасневшаяся кожа бастарда блестела потом, мышцы перекатывались под ней с каждым новым ударом и пар шёл от разгорячённого тела. Вель невольно залюбовалась парнем. Он был замечательно хорош в своём танце — слипшиеся прядями тёмные волосы метались в воздухе и липли ко лбу, почти плавные движения сменялись pезкими выпадами тренировочным мечом и были точны и сильны, торс играл каменными мышцами, нападающие втроём с трудом отбивались от сокрушающих ударов. Небывалое ожесточение царило на лице Сноу, он отчаянно рубил, колол, отбивался, выплясывая вокруг противника. Толпа вокруг бесновала, подзадоривала и орала "Сноу, Сноу..." Вель остановилась, не отрывая взгляда от мужчины, почему-то внезапно вспомнила о волке, о ночи. Возбуждение моментально бросилось ей в лицо, да так, что она вздрогнула. И тут Сноу увидел её. Он опустил меч, смотря в её сторону, влажная грудь высоко вздымалась, глаза словно горели трудно скрываемым пламенем. Мгновение длился этот взгляд, уже в следующий миг лорд-командующий с остервенением снова накинулся на соперников. И странная догадка прокралась в сознание девушки. Она кинула последний взор на потрясающего мужчину, подняла воротник и заспешила прочь, напрасно пытаясь перейти на другие мысли. *** Вот уже третий день он не приходит. Посылает Атласа с едой и прочими необходимостями, осведомляется через него о самочувствии и нуждах принцессы. Конечно, стюард мог и выдумывать за своего лорда, парень не глуп... Когда одичалая спрашивала юношу, почему его командующий не придёт с визитом сам, он отговаривался тем, что лорд Сноу последнее время очень занят. Возможно, это и было правдой — замок кипел, как котелок с гороховой похлёбкой, шумно и будто вот-вот бросится из котла. Только обычно, даже при всей своей занятости, Джон всегда находил для неё время. Теперь совсем пропал. Конечно, каждое утро, когда она шла к Чудовищу, бастард занимался на мечах во дворе кузни, но к нему было не подойти. Несколько раз Вель казалось, что он промелькнул между домами, но не подошёл сам. Но в том, чтоб подавить свою гордость и пришибленно бежать к нему, она не видела смысла — если бы хотел, нашёл бы минутку. Навязывать себя никогда не входило в её правила. Вот и сидела одичалая в своей башне и скучала по темноволосой вороне. Если бы раньше кто-то предсказал ей такое будущее, она бы вырезала этому болтуну печень и заставила б её съесть ещё тёплой с луком. Волк и вовсе пропал. И хотя это всего лишь неразумное животное, кажется, она бы сгорела со стыда, встреться они где-то на людях. Конечно, если только не подтвердится её нелепое предчувствие. Дни тянулись один за одним, одинаковые, серые. Выродок Крастера верещал всё так же остервенело, хотя не забывал изрядно кушать и замечательно брыкаться. Королева поклонщиков несколько раз призывала Вель к себе, и одичалая каждый раз находила уловки, чтоб не представать пред ликом усатой женщины. Кажется, та и особо не настаивала, ибо скоро девушку оставили в покое. Порой приходили лорды поклонщики, тащили подарки и потом неловко сидели за её столом. Подарки она брала — раз уж быть принцессой, то правильно, — но разговоры с ними её не увлекали, и Вель большее время молчала. Это отменно выпроваживало неудачливых кандидатов в мужья сразу же после первого рога эля. И тоска навалилась с такой силой, что голодная и мёрзлая смерть в лесах, но зато на свободе, показалась ей сладкой, как летнее яблочко. Вот тогда она и решила снова попытаться убежать. Из своего пайка оставляла хлеб и вяленое мясо, что доставлял ей стюард — для дороги, чтоб не бегать по замку в поисках лука. С оружием будет сложнее, но она отлично заточила свой крохотный нож. При случае можно будет примотать его к подходящему древку и соорудить копьё. Вель даже раздобыла пару кожаных жгутов для этого. A Сноу всё не появлялся. Так что как-то в час волка принцесса вновь выбралась через окно. Ночь выдалась пасмурная и чёрная. Ветер швырял охапки снега, казалось, со всех сторон. Но это было и к лучшему. Дорога, ведущая с карниза её башни на свободу, была всего одна, и одичалая, надеясь, что вопреки приказаниям лорда-командующего, сторожить её в такую непроглядную ночь никто не станет. На этот раз девушка была крайне осторожной, кралась большей частью по скудно обжитым закоулкам замка, и даже там держалась тени. Насколько в этом непроглядном мраке имелась тень. Ветер метался среди построек, как правило покосившихся и полуразваленных руин, залезал одичалой под меха и шерсть, пробирал до костей и не давал дышать. Завтра будет пурга. Её вестники уже здесь, злобно раскидывают снег во все стороны, сдувают снежную муку с крыш. Но это только здесь. Скоро она выберется на безлюдицу. Пробираться сквозь лес будет тяжело, но зато меньше шансов, что её найдут. Да и будут ли искать? Посланники лорда-командующего редко заходили, если она не просила их вовнутрь — строгая муштра замка имела и хорошие стороны, особенно, когда ты принцесса. Вель улыбнулась, выглядывая из-за угла. Строения закончились. Одичалая знала из своих ранних вылазок, что перед ней лежало большое пространство, скрытое сейчас в чернильной тьме, заваленное обломками, камнями от разобранных домов, кое-где непролазное. За ним начинался лес, не слишком густой благодаря частой вырубке, но всё же какое-то маломальское прикрытие. Будь то человек или ветер. Лес был её другом, для женщины вольного народа в нём не было ничего страшного. В любом случае, тот, который она когда-то знала за Стеной. Но деревья везде деревья, a по ту сторону было сейчас намного опасней. Остался последний рывок перед свободой... Она уже собиралась отделиться от брусчатой стены деревянного сруба, за которым притаилась, чтоб пересечь опасную местность, когда заметила краем глаза слабое движение слева от себя. Даже скорее какое-то тревожное предчувствие, чем видение. Вель притаилась, крепко зажав клинок в ладони, и уставилась вo мглу, в ту сторону, где ей померещилась тень. Даже привыкшие к темноте глаза с трудом могли что-то различить, девушка напряженно вглядывалась во мрак, прищурив глаза и прикрыв лицо с одной стороны от от угрюмого ветра. Но кроме позёмки, которая порой вихрилась меж стенами, да лоскутов снежной пыли, срываемых порывами ветра с крыш, ничего не двигалось в кромешной тьме... Хотя... Словно призрачная белёсая тень скользнула вдоль стены соседней постройки, двигаясь против ветра. Вель почувствовала, как встают волосы на загривке. Но видение исчезло так же внезапно, как и появилось, не оставив беглянке времени чтоб разглядеть морок получше. Какое-то время одичалая изучала мрак, но больше ничего не смогла разглядеть. Видимо всё же померещилось... Девушка набралась храбрости, пригнулась и вышла на открытое пространство, внаклонку ступая в сторону долгожданной свободы со своим кусачим зубом в руке. Не успела она пробраться и с десятoк ярдов, как снова заметила движение рядом с собой. Но теперь это однозначно не было обманом зрения — мерные глухие удары сопровождали светлое пятно, которое, напоминая вихрь снега, двигалось на неё. Сердце отчаянно забилось под рёбрами и ужас расширил глаза. Девушка не выдержала и побежала. Мысли завертелись в бешеной пляске в голове. Bозможно, бежать было и самым неверным порывом — то, что преследовало её, было заметно быстрее и среди завихрений снега Вель видела, как бледная фигура крупными скачками обходит её по большой дуге, чтоб перерезать беглянке путь вперёд. Девушка прибавила ходу, с отчаянием чувствуя, что начинает выдыхаться. И тут навал веток, стволов и корней вынырнул из темноты прямо перед ней. Одичалая не успела набрать разбег, чтоб повыше перепрыгнуть баррикаду, и зацепилась ногой за корягу. Тело тут же потеряло опору, девушка с размаху шлёпнулась на землю, перевернувшись несколько раз. Меха и заносы снега смягчили удар, но она чувствительно приложилась головой о лёд, и ей понадобилось не одно мгновение, чтоб прийти в себя. Мысленно проклиная всё на свете, перевернулась на спину в облепившем её снегу, Вель почувствовала тепло выступившей крови на лбу ещё до того, как болезненное жжение дало знать о расцарапанной ране. Лишь бы это что-то пробежало мимо, безнадежно подумала, девушка, отчётливо чувствуя всем телом приближающиеся к ней гулкие, приглушённые снегом, прыжки. Вель сжала нож. И тут же сотрясения земли прекратились. Утопая в снегу, одичалая поначалу не могла ничего расслышать, так звенело в её голове после неласкового падения. Она чувствовала струйки горячей крови, стекавшие со лба к уху, отмечала как тают снежинки, опускающиеся на её лицо, слышала как громко бухает сердце в ушах и со свистом улетает белыми облачками в мрачное небо её дыхание. Больше ничего. Несчастная, она хлопала ресницами в чёрную высь и не знала, остаться ли ей лежать так и дальше, надеясь, что её не найдут, или встать и дать дёру. Вероятно, в следующее мгновение она будет уже мертва. Но ничего не происходило. Тогда она повернулась на живот и начала ползти. С десяток футов ей удались, когда она почувствовала, что что-то придавило её к земле. Готовясь к удару, она сжалась в комок. Но удар заставлял себя ждать. Собрав все последние остатки сил, Вель тверже перехватила клинок и внезапно вывернулась, сбросив с себя противника. — Не ожидал встретит вас тут, миледи. Девушка обмякла и повалилась обратно в сугроб, не зная, рыдать или смеяться. Сердце все еще оглушительно бухало, но внезапный ледяной ужас отступил. Тут снег захрустел под большими лапами где-то рядом с левым ухом и шершавый язык прошёлся по её лбу, облизывая залитую кровью кожу. — Поверь, тебя я ожидала и вообще никогда больше не увидеть, Лорд Ворона — ехидно передразнила одичалая, закидывая голову наверх, отталкивая волка и пытаясь увидеть говорящего. Джон выступил из вихря снежинок и выстроился рядом с распластанной на земле девушкой. — Я просил вас больше этого не делать, миледи, — его тон был холодным и официальным, — Вы не сможете уйти и доставите себе только больше проблем. — Откуда мне узнать, что не смогу, если не попробую! Тебе не удержать меня, ворона, я буду пытаться, пока у меня будет возможность! Даже если ты отрежешь мне ноги, я уползу! Я не собираюсь оставаться твоей пленницей, это хуже холодной смерти под свободным небом! — одичалая резко села, стараясь побороть лёгкоe головокружениe. Джон протянул ей руку. Девушка схватила её и ловко встала, скачком оказавшись рядом с бастардом. — Так что я буду пробовать удирать каждый раз, как увижу подходящий случай! Заруби это себе на клюве! И вообще, как ты снова смог меня найти? — уставилась Вель в светящиеся в темноте глаза лорда-командующего. — Это волк. — Волк увидел меня, улепётывающую из окна, и побежал тебе жаловаться? — насмешливо прищурила глаза Вель, отталкивая огромную морду Призрака, настойчиво лезшую к ней под руки. — Нет. Ему не нужно мне ничего рассказывать. Я... я сам знаю всё, что происходит у него перед глазами. Вель закусила губу и маленькую вечность глупо хлопала на Джона глазами. — Ты варг... ну конечно... Вопрос вертелся у неё на языке, но стыд не давал девушке выпалить все свои подозрения и упрёки. Да и сейчас не время было выяснять столь нелепые переживания. — Послушай, Джон, почему ты не дашь мне уйти? Я скоро сгнию в проклятой башне. — У Короля Станниса большие планы на вас, принцесса, — угрюмо сообщил Сноу, стряхивая снег с её шубы и явно избегая её взгляда. — Ты отлично знаешь, что никакая я не принцесса! Перестань так меня называть — я дочь вольного народа, мыкаться взаперти и одиночестве равно смерти для меня! Дай мне уйти, Джон, никто не станет обо мне горевать... — Я стану. Вель захлебнулась в собственных словах и вцепилась в воротник плаща вороны, поворачивая его голову к себе и заставляя смотреть на неё: — Ты не заходил ко мне столько дняй, что уже скоро я бы забыла твоё лицо! О каком скучании может быть речь? Я так настойчиво давала тебе знать, чего хочу, но у меня тоже есть гордость, Сноу! И я вполне в состоянии смекнуть, что неинтересна тебе. Вель толкнула дозорного от себя и зашагалав сторону замка, глотая чувство жгучей боли и обиды, подступившее к горлу. — Подожди... Одичалая остановилась. Проклятый мог управлять ею, как своей игрушкой, как бы она не противилась этому. Джон подошёл и развернул её к себе. Вель сжимала губы и изо всех сил пыталась не показать свою досаду и чего хуже разреветься. — Отведи меня в башню и отстань. Мне надо было смотаться ещё тогда, когда я обещала тебе Тормунда. Но я всегда была круглой идиоткой! Что тебе? — раздражённо рявкнула женщина. — Вы... ты не должна уходить Вель... Это был я. Не Призрак. Она моментально поняла о чём он. И снова в её груди разразилась буря противоречий — отволтузить его как следует, обидеться или расцеловать. — Так это всё же не было сном... Но Джон, почему ты не остался со мной сам? — Проклятье! Если бы я знал, что ты не приняла это всерьёз... — Командующий Ночного дозора виновато улыбнулся и за эту улыбку девушка могла бы простить ему глупейшую выходку. Но она размахнулась и влепила ему звонкую пощёчину. — Ты её более чем заслужил, бастард! — набросилась на дозорного одичалая, — Вместо того, чтоб просто пойти со мной и разделить постель, когда я того хочу, ты плетёшь мне что-то о клятве, осаживаешь, как похотливую сучку, а сам подсылаешь ко мне своего волка! — она снова ударила его. Сноу не шелохнулся, не отвёл лица. — Да, я заслужил. Я не смог сдержаться. Когда я в Призраке, все эмоции гораздо интенсивнее и почти неукротимы. К тому же звери очень чувствительны, а твой запах просто напрочь уничтожил во мне способность что-то соображать... И мне показалось, ты не была особо против... На третий раз руку Вель он поймал ещё в воздухе, не дав окончательно расписать ему лицо. Стянул рукавицу, взял её кисть двумя руками, перевернул ладонью вверх и поцеловал пальцы. — Не надейся, что я снова попадусь на эту приманку, бастард, — прошипела одичалая, отнимая руку, — что за глупую игру ты затеял со мной? Тебе нравится меня унижать? Сначала подпускаешь вплотную, чтоб в следующий момент огородиться клятвой, как вот этой самой Стеной и отпихнуть. Мне надоело это — говори, что тебе нужно от меня или, ради всеx богов, оставь в покое! Почему у вас, у поклонщиков, всё всегда должно быть так сложно! Ты знаешь, что я хочу тебя, Джон Сноу. И к чему тогда кокетничать и юлить, заставлять меня ходить на задних лапках, когда можно просто сказать, что ты не хочешь меня. И будет проще и тебе, и мне. — Я хочу тебя. — Почему я жду, что сейчас последует "но", — Вель вдруг почувствовала чудовищную усталость и закрыла лицо руками. — Не будет никакого "но". Пойдём, я поставил Атласа присматривать за дверью башни, о твоей очередной вылазке никто не узнает. Только умоляю, не делай этого снова, не убегай, ничего у тебя не выйдет! Джон собирался взять её за руку, но девушка вдруг подскочила, подсекла дозорного ногой и повалила в снег, мгновенно оседлав и приставив нож к горлу. Из темноты тотчас вынырнул Призрак и осклабился, сверкая на девушку красными глазами. — Ты знаешь, что я перережу тебе глотку быстрее, чем он прыгнет! — Но ты не сделаешь этого. — Хочешь убедиться? — Вель прижала нож сильнее к шее. — Я это знаю и без того. Несколько ударов сердца она нависала над ним, гневно дыша дозорному в лицо. — Ты прав, Лорд Ворона, — девушка склонилась почти вплотную к лицу Джона, так, что растрепанные волосы, подхваченные ветром, щекотали его кожу, а светлые глаза зловеще светились, впиваясь прямо в душу — Ты прав, я могу и не пачкать руки. Ты прав, я могу с лёгкостью забрать твоего волка и сделать это с тобой его же клыками! И ни одна ворона в твоём проклятом замке не подумает, что это была я! Сноу судорожно сглотнул, почти не заметив, как больно сдавило лезвие кадык. — О да, наивная ворона, думаешь, ты один такой особенный? Но ты не знаешь даже и малой части, лорд-командующий, — одичалая выпрямилась и убрала нож от горла бастарда. Впрочем, отпускать его она пока не собиралась. — Созданий, подобных нам, меняющих шкуру, боятся у моего народа. Мать редко станет растить дитя с этим даром. Поэтому я давно научилась не показывать свои возможности. Даже моя волчица редко приходила ко мне, пока совсем не исчезла, прибившись к небольшой стае себе подобных. Я отпустила её с радостью, думала, на этом всё кончится. Сначала так и было, она ушла слишком далеко... Лишь иногда ненавистные сны, против которых противостоять было не в моих силах... Уверена, ты видишь их тоже, Сноу, — ярость отпустила девушку, сменившись тоской и болью, — Последнее, что я знаю — моя лютоволчица была беременна и умерла в страшных страданиях где-то по ту сторону Стены. Подобной боли я никогда не испытывала ни до, но после, и с тех пор как могу подавляю это проклятие в себе. Я не просила о столь жутком подарке и с удовольствием вырезала бы без остатка ненавистное место, где во мне живёт эта напасть. Долгое время меня терзала страшная рваная пустота в душе. Лишь позже, когда Манс забрал Даллу и меня с собой, я кое-как научилась жить со своей потерей. Только иногда, особенно когда ночь тихая и лунная, хочется снова почувствовать силу зверя, несущего тебя по лесу... Одичалая подняла голову и задумчиво уставилась в небо, всё так же сыпавшее на них снегом. Мороз усилился, и к утру замок плотно укроет белым одеялом. — Может слезешь, пока меня не пришлось выкапывать из сугроба. В твоей башне наверняка теплее, а Атлас может раздобыть нам горячего вина. Вель посмотрела вниз на распростёртого под ней парня и швырнула ему в лицо пригоршню снега: — Тебе в наказание, я могу завладеть твоим волком и отделать тебя так же, как он сделал это со мной несколько ночей назад! Даже в темноте можно было заметить, как Сноу покраснел. Но всё же он улыбался, Вель видела, как поблескивают его глаза и зубы. Она не смогла удержаться, наклонилась и накрыла смеющийся рот губами. — К чему нам волк? — резким движением он опрокинул девушку на спину и забрался на неё. — Ха, Лорд Ворона! Неужели мы забыли о своих клятвах и принципах? — снова оказавшись на спине, Вель не особенно спешила выбраться, метнула в оседлавшего её Джона ещё одну горсть снега. Тот, не долго думая, поймал её запястья и прижал к земле, склонившись совсем близко к разгорячённому лицу девушки. — Разве ты не говорила, что ты свободная женщина и не станешь принадлежать никому? Я напомню — ты повторила это примерно тысячу раз! Так что наши принципы никуда не делись, ты сама по себе, а я свой собственный. Но в этот момент мне кажется, что я буду остаток жизни проклинать себя, если отпущу тебя вот так... Джон наклонился, взял лицо девушки в ладони и поцеловал так долго и нежно, что у Вель захватило дух. Закрыв глаза, она отдалась ласкам его губ, мир кругом начал вращаться в снежном танце, и девушке хотелось, чтоб этот момент не прекращался никогда. Они забыли о холоде и ветре, о том, что кто-то их может увидеть, вокруг свирепела метель, а двое на снегу не могли отпустить друг друга. И только когда их волосы слиплись в белые шапки, а поцелуи уже не могли растопить снежинки на лицах, Джон помог девушке подняться, и они, трясясь от холода, но хохоча и швыряясь друг в друга снегом, побежали к башне Хардина… *** Где-то совсем рядом душераздирающе завыл волк. Вель уже знала, что случилось. Она видела это. Теперь она могла видеть всё, находясь сразу повсюду — видела расплывающуюся под бастардом чёрную лужу, следила за тем, как спешит к нему красная ведьма, наблюдала обреченно заметавшегося в коморке лорда-командующего воющего Призрака, и даже себя, распластанную на пропитанной кровью бизоньей шкуре у камина, всё ещё сжимающую маленький, бесполезный нож в руке и с неподвижным взглядом необычайно голубых глаз, безразлично устремлённых в потолок. Но всё это больше не заботило её — Вель улетала вместе с ветром и снегом и она знала, что Джон рядом, он пронизывал её, а она его, и пусть его путь ещё не окончен, теперь они неразлучно вместе. И чувство небывалого умиротворения и свободы переполняло её, растворяющуюся в дыхании наступившей зимы.