Одиночество «Тишина. Тревога. Эти шаги уже никто не услышит. Взмах крыльев. Свобода. И сердце теперь больше не дышит. Белоснежное перо, Словно с крыльев павшего ангела… Белый свет. Ослепляющий. До потери сознания. Надежда забыта. Сил больше нет. Мучительны стали терзания. Две белоснежные птицы, Освободившиеся от цепей, Сковавших святые сердца. Осуществили мечту, Дожили до дней, Когда счастье живёт до конца. Свободные, вольные. Судьбе благодарные, За дар совершенный, с небес исходящий. Одна улетела. Свободной вновь стала, Путь жизни найдя настоящий. Но другой мечте не суждено было сбыться. Вторая, такая же птица, Не смогла взмахнуть крыльями. Перестала надеяться. Обезумела. Обессилела, Ведь в мечту ей не верится.»
Не успел я дочитать его, как в моём сердце что-то затрепетало. Подобного не случалось настолько давно, что я испытал это позабытое чувство будто впервые, — когда всем нутром ощущаешь, как творчество трогает душу, когда читаешь одно и то же бесчисленное множество раз и всегда находишь нечто новое, удивительное. Когда каждое слово, написанное в причудливой форме, захватывает тебя полностью, наполняет чувствами и переживаниями, погружая в удивительный мир автора. Многое сказано сквозь эти строки.... Столь талантливых людей единицы, потому для меня было странным решение поэта не называть своего имени. В этот момент во мне зародилось яркое желание во что бы то ни стало найти автора этого сборника. Дождавшись пока дождь стихнет, я направился домой. В первую очередь необходимо внимательно осмотреть книгу — вдруг там обнаружится подпись поэта или же случайно промелькнёт псевдоним? Форзац также имеет немаловажную роль, ведь надпись могли стереть, заклеить или сорвать, но отпечаток в любом случае должен был остаться. По дороге домой я уже ни на что не обращал внимания: ни на людей, ни на их смех, ни на беседы, оживленной рекой текущие после освежающего дождя. Честное слово, со мной такое впервые: чтобы книга и так запала в душу… Да, существует множество великолепнейших поэтов, обладающих невероятным талантом, в этом нет сомнения. Однако именно этот автор смог полностью передать то, что чувствовал, что видел сам и что видели другие. Именно он смог донести нечто несовместимое в простых строчках, но при этом вложив в них всю душу. Вот и мой дом. Моя квартира. Тёмная, ничем не примечательная, она по обыкновению была засыпана различными листовками, газетами и клочками бумаг, с небывалой быстротой накапливающимися у моего рабочего стола, на котором стояли лишь лампа, чернильница с пером и печатная машинка. Разве для счастья нужно что-то большее? Сняв обувь и пальто, я стремительно направился к столу, зажёг лампу и снова принялся перечитывать книгу, внимательно разглядывая её, но двухчасовое изучение так и принесло никаких плодов. Незаметно для меня село солнце и улицы погрузились во мрак. На удивление, за пределами комнаты было настолько тихо, что я мог услышать недалёкий шум волн, которые, разбегаясь, с силой бросались на скалы. Подойдя к окну и распахнув его настежь, я вдохнул привычный запах моря, как и раньше неизменно придающий мне силы. Вернувшись к мирно лежавшему сборнику, я посвятил ему всю ночь, внимательно разглядывая страницу за страницей. К восходу солнца сон всё же завладел мной, полностью погружая в мир надежд, грёз и страхов. Резко подпрыгнув, я взглянул на время и откинулся на спинку стула — девять часов утра, через час на работу. Перед глазами всё ещё мелкали такой родной взгляд голубых глаз, добрая, чарующая улыбка, горячо любимые черты лица, ниспадающие на плечи темные локоны. Сердце тут же отозвалось теплом и сжалось от боли. «Ещё немножко», «Потерпи», «Всё забудется»… В такие моменты я всегда повторял эти слова, словно молитву. Всё лицо было в поту: слишком плохо я переживаю моменты подобные этому. К сожалению, прошлое постоянно так и норовит по неизвестной мне причине тихо подкрасться и неожиданно объявиться в настоящем, заставляя заново переживать боль давней потери. Перед глазами вновь предательски промелькнул тот роковой момент, будто это было вчера, но быстро выбросив его из головы, я поднялся и пошёл умываться, приведя себя в достойный вид. К чему мне приснился этот сон? На работе все мои мысли были лишь о ней: почему она снова пришла ко мне? И только вернувшись домой, передо мной предстала терпеливо ожидающая своего часа книга. Отодвинув терзающую тревогу, я в который раз принялся за её изучение.***
С того дня, как я нашёл книгу, прошло две недели. Изучив каждую страничку, каждую строку и каждую букву, я сходил в ту книжную лавку, в надежде отыскать хоть какую-то зацепку, однако старик, оторвавшись от чтения, лишь ответил: — Простите, молодой человек, но я ничего не знаю об этой книге. Могу сказать лишь то, что их было две, и одна из них, как вы, я думаю, уже догадались, у вас. Находится она здесь относительно недолго, может, года два. — А не подскажете, где именно вы приобрели её? — Да нигде. — Боюсь, я не совсем понимаю вас. — моё недоумение проявилось в приподнятой брови. — Как это нигде? Как же она тогда здесь оказалась? — Всё очень просто, — усмехнулся продавец. — Года два назад сюда пришла женщина, которая хотела продать мне книгу, но взять её неподписанной я просто не мог. Тогда она положила её вот сюда, — старик указал на свой стол, — попросила не выкидывать и ушла. Помню, что тогда в её руках была ещё одна такая же. — Может, вы припомните имя этой женщины или что-нибудь приметное? В тот момент я обрадовался: «Вот оно! Я наконец нашёл его!». Но ещё не догадывался, насколько далёк я был… — К сожалению, она не назвала своего имени, лишь оставила книгу и быстро убежала, ничего не сказав. И только я подумал, что на шаг приблизился к разгадке, как внезапно оказался на два позади, так и не узнав автора этой книги. Тем же вечером, в который раз лениво перелистывая выученные мною вдоль и поперёк листы, надежда найти автора почти погасла. Потому без той пылкости, что горела во мне несколько недель назад, устремив взгляд на знакомую грязь, я уже собирался открыть следующую страницу, как неожиданно, буквально на мгновение, мне показалось это нечто большим, чем простое пятно. Взяв лупу, я принялся всматриваться в лист и только тогда заметил нечто похожее на буквы, только сильно стёртые. Но это были буквы! Это та вещь, та маленькая вещь, которую мне всё никак не удавалось заметить на протяжении целых двух недель, однако сейчас счастью моему не было предела. Я знал, что нужно предпринять в такой ситуации. На следующий день сразу после работы я отправился к моему знакомому эксперту-криминалисту, чтобы тот выявил запись, потерянную сквозь время. Я прекрасно понимал, что какое-то время мне придётся подождать, пока не придут результаты, и был к этому готов, но спустя несколько дней стало казаться, что ожидание длится бесконечность. Наконец я смогу отдохнуть после стольких потраченных на эту книгу сил, терпеливо ожидая результатов. Однако спустя один день все мои мысли были заняты лишь ей. Различные варианты посещали мой разум, ломая голову над всевозможными вариантами исхода, хоть я и понимал, что без толку изводить себя и надо лишь немого потерпеть. Однако желание найти безымянного автора взяло надо мной вверх — я так и не смог нормально поработать и даже уснуть, а потому, наверно, выглядел худо. Лишь спустя неделю мои мучения закончились, когда в один прекрасный день меня навестил почтальон с посылкой, содержимое которой составляли книга и приложенное к ней письмо. В нём говорилось следующее:» Дорогой ХХХХ ХХХХ! По вашей просьбе я лично взялся за анализ книги как можно раньше. Возраст сборника около двух с половиной лет. Касательно того места, о котором вы мне говорили — я смог расшифровать, что там было написано. Да, вы были совершенно правы, раньше там действительно стояла запись, стёртая под влиянием травления: большой влажности и воздействия щелочей. Бо́льшая часть записи успела обесцветиться, а другая часть и вовсе полностью разрушена. Однако новости, что я вам принёс, не совсем уж плохи. На самом деле, вы вовремя отнесли эту книгу ко мне. Если бы пришло ещё месяца три, пожалуй, тогда не было возможности прочитать хоть что-нибудь. Я же разобрался с записью и привожу вам её дословно ниже. «Френс Лир, 16 октября». И подпись. И хоть не знаю, зачем вам это, я настоятельно советую отправиться в ратушу, дабы узнать, кем он является и, возможно, где живёт. Однако что бы там ни было, желаю вам удачи. Ваш покорный друг, ХХХ ХХХХ.»
Мои надежды оправдались. Наконец я смог найти ниточку, постоянно ускользающую от моего взора, и совершить шаг вперёд. Теперь узнав, кто этот человек, я узнаю, кто автор. Сложив письмо обратно в конверт, я незамедлительно накинул пальто, взял книгу, обулся и направился в местную ратушу. Поиски Фрейс Лира завершились довольно быстро, и, не теряя ни секунды, я пошёл по указанному адресу. Нужный мне дом стоял в окружении других, не сильно от них отличавшийся, но для меня он был совершенно особенным. Постучавшись, я принялся ждать. На протяжении некоторого времени никто не открывал, но вскоре дверь щёлкнула и, со скрипом сдвинувшись с места, явила моему взору юношу. Он был примерно одного со мной возраста, ничем особо не примечательный, но вот его взгляд, обращённый ко мне, был какой-то потерянный и грустный. Решив взять инициативу в свои руки, я начал разговор: — Добрый день, я редактор газеты «Вера». Не подскажете, Френс Лир, случаем, не здесь проживает? — Жил. Он умер пару месяцев назад. — Соболезную. — Теперь стало понятно, почему он был невесел, и эта грусть передалась и мне, однако, взяв себя в руки, я достал сборник и показал юноше. — Тогда, может быть, вы знаете вот эту книгу? — Хм, да, она кажется мне знакомой. Если память меня не подводит, мы с отцом напечатали её пару лет назад. — Не могли бы вы тогда рассказать о ней всё, что знаете? — Окинув меня взглядом с головы до пят, парень вздохнул и согласно кивнул: — Да, конечно, проходите. Юноша открыл дверь шире и жестом пригласил меня в дом. Передо мной предстали лестница, ведущая на второй этаж, и коридор, от которого отходили четыре двери. Всё было обставлено довольно скромно, но со вкусом: тут и там на стенах висели различные пейзажи, неподалеку от входа стояли вешалка и небольшой пуфик, а на полу лежал большой красивый ковёр, приятно довершающий создавшуюся картину. Парень попросил следовать за ним, и мы направились по проходу, завернув в одну из дверей. Почти сразу я понял, что оказался в гостиной, когда моему взору предстали диван, пара кресел, фортепиано и низенький журнальный столик. По приглашению я присел на одно из кресел, и парень, не задав ни единого вопроса, начал говорить: — Пару лет назад к отцу обратилась далёкая подруга с просьбой напечатать книгу. К нему часто обращались за такого рода помощью, так как он слыл замечательным книгопечатником ещё с давнишних времён. Отец — добрейшей души человек, конечно же, старался помочь всем. Это была моя первая книга, которую я печатал вместе с ним, потому и запомнил ту женщину. Как я понимаю, вы хотите узнать её имя и адрес? В ответ я всего лишь кивнул, а парень встал и пошёл за записями. Моё внимание привлёк один момент: при каждом упоминании об отце лицо его становилось всё мрачнее и мрачнее. Вернувшись, он вручил мне листок, ради которого было потрачено столько сил и времени. Как только бумажка оказалась в моих руках, я поднялся с кресла и, поклонившись в знак благодарности, направился вместе с ним к выходу, но у самой двери решил сказать: — Спасибо большое за столь ценные сведения, но можно задать ещё один вопрос? — Конечно, — всё с тем же безразличием ответил юноша. — Скажите, вы же сильно любили своего отца, правда? Видно, что вы до сих пор тоскуете по нему. Парня заметно передёрнуло всем телом. Похоже, я попал в самое яблочко и его отрешённость полностью связана со смертью отца. Он немного испугался вопроса и был ошеломлён, но после небольшой паузы всё же произнёс: — Да, я сильно его любил. Знаете, такое бывает, когда он единственный, кто заботился о тебе и воспитал, как родного сына. Мы были настоящей семьей, и его уход очень меня поразил. Неужто всё так видно? — На его лице проскользнула грустная ухмылка, а после взгляд, до этого всё время устремлённый куда-то в сторону, направился прямо на меня в ожидании ответа. — Я скажу лишь одно: ваше чувство сильно и это прекрасно. Если вы храните любовь в своём сердце, то он всегда будет жить внутри вас, — улыбнувшись, я поправил шляпу. — Именно эти слова он всегда говорил… Спасибо вам, — после небольшой паузы произнёс парень и искренне улыбнулся тёплой улыбкой. Простившись, я покинул дом и, выйдя на улицу, заметил, что уже начало смеркаться. Не было никакого смысла сегодня идти к той женщине — теперь это могло подождать и до завтра. Разгадка тайны была совсем близка: мне лишь оставалось узнать, кто же этот безымянный автор, и моя цель будет достигнута. Решив до дома пройтись пешком, я наблюдал за вечерней жизнью, чего уже так давно не делал. Но несмотря на то, что всё те же мысли о поэте крутились в моей голове, на душе было необычайно легко. Вся тяжесть будто испарилась после посещения дома Френс Лира. Я всем своим нутром ощущал, что завтра, наконец, узнаю всю правду. И с такими светлыми мыслями спокойно добравшись домой, я провёл своё время вплоть до сна, как и раньше.***
Только лучи солнца пробились сквозь горизонт, сон покинул меня окончательно. Поднявшись, я отметил, что спал до боли чутко, то и дело просыпаясь из-за малейшего шороха. Умываясь, собираясь и завтракая, я одновременно морально подготавливал себя к предстоящей встрече. Ровно в полдень покинув квартиру, я направился по данному мне адресу. Передвигаясь удивительно быстро, я отметил, что шаги были настолько неестественно большими, будто спускался со склона и в спину мне нещадно бил ветер. Однако ветра не было, да и ни по какому склону я не спускался. Уж слишком волнительной и очень важной оказалась для меня эта встреча. Решимость то и дело таяла, и потратив неимоверное количество сил на её сохранение, я наконец добрался до заветного дома. Не решаясь постучать, я некоторое время стоял у двери, настраивая себя и репетируя вопросы, как юнец, который навещает любимую девушку. Наконец постучавшись, я ожидал услышать привычный скрип, но, к моему большому удивлению, никто не открыл. Тогда я попробовал ещё и ещё. Ни шагов, ни откликов — ничего. Расспрашивая соседей, я мало чего добился, и лишь одна старушка, сидящая у цветочного магазинчика неподалёку, смогла чётко ответить: — А, так вы о женщине с того дома? Она каждый день в это время уходит куда-то и возвращается через несколько часов, не раньше. Так что, молодой человек, вы наверняка слишком рано пришли. На миг это опечалило меня. Всё так близко, настолько, что я могу дотянуться своей рукой, но, как всегда, что-то мешает. Однако согнав с себя всю возникшую грусть, я, дабы не упустить её, решил дождаться женщину возле её дома, присев на лавочку, стоявшую рядом. Дневное солнце сегодня палило с двойной силой, из-за чего невозможно было находиться на улице даже непродолжительное время, а тем более сидеть на одном месте. Я не смог бы так долго терпеть, потому снял пальто и расстегнул жакет. Чтобы развлечь себя и провести время с пользой, я достал карманную книжку и принялся читать. Час сменялся другим, и ожидание становилось всё более невыносимым; солнце палило со всей силы, отпугивая людей от прогулки, но я неизменно сидел и терпеливо ждал встречи. Спустя пару часов на безлюдной улочке появилась женщина. В шляпке, спрятавшись от солнца, она держала путь прямо в мою сторону и через пару минут оказалась в нескольких метрах от меня. Лишь тогда я убедился, что это именно та женщина, которая мне нужна. Она потянулась в сумочку за ключами, а я встал, наблюдая за ней и не ведая, с чего начать. Лишь когда она открыла дверь, я осмелился к ней подойти. Женщина явно была душой не тут, потому заметила меня не сразу и сильно испугалась, углядев надвигающуюся на неё тень. — Прошу прощения, я не хотел вас напугать. Мне бы хотелось у вас кое-что узнать. Можете уделить мне время? — Простите, но я очень занята, даже несмотря на сегодняшнюю жару, — женщина улыбнулась своей шутке и ступила через порог. — Я по поводу той книги, которую вы напечатали два года назад и принесли в книжную лавку, — выпалил я как можно быстрее суть своего визита, спешно доставая сборник в качестве доказательства. Женщина повернулась и застыла, словно статуя, так и оставшись на пороге и неотрывно смотря на книгу в моих руках. Лишь после длительной паузы она решилась сказать: — Прошу, проходите. Дом оказался совсем небольшим. Комнаты были заставлены лишь вещами первой необходимости, без лишних украшений, однако лежали в каком-то неумелом беспорядке, будто прошёлся ребёнок и разрушил половину того, что когда-то стояло на своих местах. Женщина спешно принялась прятать всё на полки, извиняясь за беспорядок, а после пригласила на кухню. Та была совсем небольшой и казалась очень тесной. Пара увесистых столов, печка и столик с тремя стульями — это всё, что украшало кухню. Мы присели за столик, и женщина принялась безмолвно смотреть на меня. Наверное, ждала, когда я начну задавать вопросы. В её глазах читалось любопытство, и в то же время в них легко можно было разглядеть некоторую тревогу. Вдохнув, я решился спросить: — Скажите, это вы написали эти стихи? — Нет, что вы, — быстро сказала она и после небольшой паузы добавила: — Эту книгу написал мой сын. — Правда? А где он? Могу ли я с ним поговорить? — Простите, а вы кто? С чего вы вдруг заинтересовались этой книгой? — Извините, что не представился раньше. — Прокашлявшись, я поудобнее уселся на стуле и продолжил: — Я редактор газеты «Вера» и совершенно случайно нашёл этот сборник. Меня очень вдохновили и тронули произведения, потому решил написать статью про автора и показать его творения всем, кто сможет прочитать нашу газету. Но это оказалось немного затруднительным, потому что автор не был указан, и я потратил почти три недели на его поиски, поэтому, пожалуйста, дайте встретиться с вашим сыном! Я вложил в эти слова столько эмоций, что не заметил, как повысил голос. Осознав это, я охладил пыл и взял себя в руки. За это время она не сказала ни слова, а на её лице отражалось столько чувств, что создавалось чёткое ощущение, будто она вот-вот лопнет. Однако мгновение спустя лишь слёзы полились из её глаз, и женщина негромко промолвила: — Мой сын… Умер два года назад. Я пребывал в глубоком шоке, наблюдая за плачущей матерью, потерявшей своё дитя. И хотя я не знаю ни её, ни её сына, мне было искренне жаль женщину, но как мне ответить, что сделать, я не представлял. А моя старая рана, упорно не желавшая заживать, вновь стала кровоточить, и чувства, которые я старался заглушить, накатили новой волной, напоминая мне о собственной потере. И что же мне делать? Я и сам потерялся в своих мыслях и догадках. За время бури, возникшей в моей голове, женщина успела успокоиться и продолжила говорить: — Мой сын с детства много болел. Врачи поставили ему страшный диагноз, когда он был ещё совсем мал, — заболевание сердца, — голос её дрожал, и неизвестно почему она решила довериться мне. Может, почувствовала во мне, в некой мере, родную душу? — Он редко вставал с постели и то только для того, чтобы съездить в госпиталь на осмотр и вернуться обратно домой. Ему нельзя было ни играть, ни веселиться, ни даже писать. Но он все равно писал втайне от меня. Я узнала об этих стихотворениях только после его смерти. Вы можете мне не верить, но это действительно написал мой сын, умерший два года назад. Он не смог прожить долгую жизнь и не пережил многих моментов. У него не было друзей, которые могли бы его навещать, он ни разу не ходил в школу или в магазин, не гулял по берегу. Я ему запрещала, как бы он ни умолял, ради его же блага. Я потеряла мужа из-за тифа, а сын умер в двенадцатилетнем возрасте из-за своего слабого сердца. Но когда я нашла его стихи, то не смогла поверить своим глазам… И хотя женщина всё ещё продолжала говорить про то, как ей удалось напечатать эту книгу, про переживания и что-то подобное, я был уже не с ней. Единственное, что проносилось в моей голове, так это то, что автору этих стихов было всего двенадцать лет. Значит мальчик писал и в одиннадцать, и в десять, и даже в девять лет. Мальчик, который ни разу даже не гулял и ни с кем не разговаривал, смог написать такие стихи, проникающие в саму душу. Я удивлялся не столь таланту, сколь возрасту мальчишки. Волна мыслей и противоречий настигла меня с невиданной силой, но слова матери мальчика смогли вернуть меня в реальность. В конце своего повествования женщина добавила: — На самом деле здесь не все стихи моего сына. Остальные рукописи хранятся в коробке. Думаю, что он был бы не против, если вы возьмёте его творения. Честно, я был шокирован. Шокирован до глубины души. Я поспешно кивнул в знак согласия, и женщина покинула кухню. А меня тем временем накрыла волна жалости к мальчику. Ведь будь он постарше хотя бы на пару лет, то смог бы показать свои творения всему миру. Но Бог забрал его слишком рано, и он ничего не успел сделать. За время раздумий мать мальчика пришла с коробкой средних размеров и вручила её мне со словами: — Надеюсь, вы всё-таки напишете про стихотворения моего сына. Уверена, что он был бы безумно рад этому. Прошу вас. Кивнув, я улыбнулся и поспешил домой. За столь короткое время пребывания в доме я не заметил, как прошёл дождь. Теперь пахло приятной свежестью, а дороги облились водой, будто маленькими слезами. На душе было легко и свежо, и с коробкой в руках я направился домой. Весь оставшийся день я посвятил стихотворениям, написанным маленьким мальчиком. Каждое из них было подписано и везде, на каждом листочке, стояли его имя и фамилия: Эван Эйбрамс. Мальчик, наверняка, хотел, чтобы его заметили, чтобы его запомнили, чтобы его поняли. Читая стихи, я живо представлял картинки короткой жизни маленького поэта: вот он лежит в постели, с грустным видом наблюдая в окно, откуда видно, как играют дети, как веселятся и грустят люди, как все бегут со двора, стоит только начаться дождю, как проходят года, а он всё лежит и, как бы ему ни хотелось, не может встать, начиная писать стихи. Я помню, как впервые прочитал эту книгу. Мои мысли посетил автор, который её написал, я вспомнил, как мною обуревали всевозможные, самые разные эмоции и чувства. Вот, значит, что чувствовал Эван. Как же такое возможно: иметь великий дар в раннем возрасте и столь же рано забрать его с собой? Сидя на стуле, я опрокинул голову назад, направив взгляд в потолок. После минутной слабости, полностью меня охватившей, я продолжил читать и внезапно заметил запись. Мальчик оставил среди стихотворений и запись, скорее всего, из своего дневника. Я быстро схватил листок и принялся читать:«Сегодня я сбежал из дома. Я больше не мог терпеть, ведь это совсем не жизнь. Потому и решил убежать, несмотря ни на что: ни на угрозы мамы, врачей или даже собственной жизни. Оказавшись далеко от дома, я потерялся и случайно забрёл в старую книжную лавку. Книги всегда дарили мне радость, ведь они — единственное моё развлечение. Там было настолько грязно и пыльно, что я начал чихать. Однако там было так спокойно и хорошо… Кот ко мне сразу отнёсся с дружелюбием и водил по различным полкам, помогая найти столько интересных книг! Это было таким захватывающим путешествием! Я провёл там весь день, пока мама не нашла меня. Меня не отругали и не ударили. Мне же нельзя. Но главное, чтобы мама не нашла мои стихи, иначе она их порвёт. Вот за это я не люблю её! Она лишает меня всего, что приносит мне счастье. Лишь стихи остались у меня… Но мне никогда и нигде не было так хорошо, как там. Когда вырасту, я обязательно напечатаю мои стихи, и они будут продаваться именно в той лавке с чудным названием…»
— … «ЛивЭкзист», — сказал я вслух, не читая последнего слова. Это ведь именно та самая лавка, в которую я попал три недели назад, скрываясь от дождя! Вот почему сборник оказался там и нигде более. Это была сама судьба… Только благодаря ей я попал в ту книжную лавку, нашёл книгу и этого мальчика. Я продолжил рассмотрение записей Эвана. И мне попалось стихотворение, необычно отличающееся от других. В это творение он заключил совсем новые эмоции, нежели прежде. В нём появились надежда, стремление, энергия. Все прошлые и настоящие чувства обуревали меня с невероятной мощью, и я почувствовал всю силу духа мальчика. Он смог передать непередаваемое, что просто заряжает тебя энергией и как будто говорит: «Несмотря ни на что — борись! Ты сможешь преодолеть всё в этом мире, главное — не сдавайся!». Стихотворение имело замечательное название, отражающее всю суть:Мечта
Когда прожито столько лет, Когда ты с годом всё теряешь. Когда не знаешь ты ответ, И ни о чём уж не мечтаешь… Тогда найди всё то, что потерял! Узнай ответ и продолжай свой путь. Ошибки ты давно уж осознал, Так осознай и жизни суть! Когда свобода рвётся из груди, И обливается душа слезами… Когда преграды видишь впереди, И тьма стоит перед глазами… Тогда вспорхни как птица ввысь! Забудь печаль, тоску и страх. На миг счастливым притворись, Развеяв все сомненья в прах. Найди желанную звезду! Пойди за ней, надежду обретя. И воплоти свою мечту… Свой смысл в жизни вновь найдя.
Сразу после прочтения я сел писать статью. Работая над ней без остановки всю ночь, даже наутро я не чувствовал усталости. К моему великому счастью, в редакции приняли её и решили добавить на главную страницу газеты. На следующий день в новом выпуске красовалась замечательная история, тронувшая сердце каждого. После я решил на свои сбережения распечатать небольшую партию книг этого мальчика. Только теперь сборник будет содержать все стихи Эвана, а назван — «Полёт за мечтой». Посчитав нужным, я добавил в предисловии к сборнику строчки, отражающие жизнь и саму суть мальчика: «В забытой лавке безымянный автор провёл свою жизнь».