Второй шанс

      Неловкую тишину прервала официантка с подносом:         — Маргарита и две колы ноль пять, фри будет с минуты на минуту.       Она поспешила удалиться, как только Мари её поблагодарила, наконец оторвавшись от своего смартфона. На бэйджике, поверх чёрного фартука, было написано имя официантки.        — Как тебе, красивая? — привычная лукавая улыбка Мари вкупе с её большими карими глазами выжидающе требовали ответа на один из её любимых вопросов, который вел к одной из её любимых дискуссии.        — Я в сотый раз повторю, что я не разделяю твоих гомосексуальных взглядов.       Подруга склонила голову, скривила улыбку и сузила глаза, продолжая смотреть на меня.        — Я в сотый раз отвечу тебе, что мне интересно твоё мнение со стороны эстетической красоты, а не со стороны «я б залезла к ней под юбку». И сколько раз тебе говорить, что взгляды у меня бисексуальные?        Её ответ заслуживал тысячу громких вздохов, но я ограничилась лишь одним.         — Милая. — Сдавшись, оценила я. — Каре ей очень идёт, это большая редкость среди наших ровесниц, — моя подруга, обладательница такой же прически, восприняла мою колкость с ухмылкой — насчёт своей внешности она была более чем уверена, — А еще мне нравится её имя.       Я взяла салфетку, лежавшую рядом, и достала ручку из бокового кармана рюкзака. Мари наблюдала за моей неуклюжей каллиграфией, в то же время уплетая немаленький кусок пиццы.        Луиза.        — Красиво получилось. Все еще занимаешься рукописным занесением цитат в свой блокнотик? — подруга задала вопрос, не вытаскивая трубочку из-под колы изо рта.       Нет. Последнюю цитату я записала год назад. От него.        — Да, бывает иногда, — соврала я, тоже потянувшись к соку.       Следующие пятнадцать минут прошли за поеданием пиццы. Когда Луиза принесла нам тарелку с фри, Мари выхватила салфетку у меня из-под запястья и протянула официантке. Я не успела прошипеть на Мари, как Луиза застенчиво улыбнулась, вернула мне салфетку и всё с той же торопливостью удалилась. Подруга выглядела довольной содеянным.       Наконец, закончив трапезу, Мари снова потянулась к своему телефону, который не переставая вибрировал от потока бесконечных сообщений. Я без задней мысли взяла всё ту же самую салфетку, перевернула её и стала писать первую случайную фразу, пришедшую на ум, медленно и старательно выводя по букве. Когда я закончила, Мари, видимо закончив проверять свои входящие, обратила внимание на надпись.        Lʼappel du vide.        — Это на французском?        — Да. Дословно переводится как «Зов пустоты», но это что-то вроде устойчивого непереводимого выражения. — Подруга выглядела заинтересованной. Я продолжила. — Lʼappel du vide называют инстинктивное желание спрыгнуть с большой высоты, когда находишься у края таковой.       Последовала небольшая пауза. Казалось, Мари задумалась. Я первая прервала молчание:         — Знаешь, в отеле, где я работала, мне часто — с десяток раз за день — приходилось бывать на последних этажах, чаще всего на восемнадцатом — там находился ресторан для завтраков. Недели две таких хождений, и моей боязни высоты как ни бывало — просто-напросто привыкла. Вместо неё пришла некая странная нужда: когда проходила мимо, идти поближе к перилам, а когда стояла у ограждении, облокотится, свесится немного, посмотреть вниз и…         — Спрыгнуть. — закончила за меня Мари.         — Да, — моя собеседница изменилась в лице, будто поменялась в цвете оттенком испуга. В глазах читалась встревоженность, видимо, за меня, — Но ты не волнуйся, я когда наткнулась на эту фразу в интернете, узнала что это никак не связано с реальным желанием покончить жизнь самоубийством. Просто причуда мозга, — это было неправдой с точностью до наоборот, я просто хотела успокоить подругу.        Мари это никак не убедило, она продолжала смотреть на меня с беспокойством на лице.         — Трейс.        Её серьезность начала пугать меня в ответ.        — С тобой всё в порядке? — Взяв меня за руку, она продолжала испытывать меня взглядом.        — Что? Да, конечно. О чём ты вообще?       Последовала небольшая пауза, которая в тот момент казалось невероятно длинной.        — То есть. я не знаю. Я думала об этом в последнее время. О том, в какой момент моей жизни у меня всё стало не в порядке.        Убрав свою руку из её плотных тисков, я потянулась к другому концу стола и взяла новую салфетку. Начала с одного конца и начертила одну сплошную линию вверх.         — Представь, что это судьба. —Мари подняла одну бровь. — Просто представь. Линия жизни, участь, удел — называй как хочешь.        Продолжая чертить вверх, я поделила линию на два, и обвела одну из сторон.        — Когда ты делаешь важный выбор в своей жизни, ты делишь свою судьбу на несколько отрезков, а сама продолжаешь двигаться по выбранному отрезку. Окей?        — Ну… допустим. Я все еще не понимаю куда ты клонишь.        Я указала кончиком шариковой ручки на второй, необведенный отрезок. Переведя взгляд с салфетки на меня, моя подруга вопросительно уставилась.        — Я чувствую себя здесь, — я продолжала держать ручку над тонкой линией. — Казалось бы, что где-то в пути я совершила неправильный выбор, и теперь жизнь проходит мимо меня.        Мари, чей взгляд будто держал меня за сумасшедшую секунду назад, сменилась в лице: опустила голову и слегка улыбнулась.         — Дорогая, ты, мне кажется, сама себе противоречишь, — Поучительный тон девушки немного выводил меня из себя. Она ведь всего на два года старше! — По твоей логике, ведь, что не выбери, будет правильным выбором, ведь жизнь продолжается и впереди еще куча других выборов!         — Да, но. Это немного странно объяснять, я просто уверена что я пропустила подходящий путь.       Мари забрала у меня салфетку и ручку.         — А разве твоя теория не предполагает, что рано или поздно можно вернутся на старую тропинку? Ведь все эти линии в будущем будут пересекаться друг с другом.        Мне нечего было возразить, и с подругой пришлось согласиться, несмотря на то, что имела в виду я совсем другое. Мари слегка покачала головой, продолжая улыбаться, затем встала из-за стола и начала одеваться.         — Come on, darling. Скоро уже начнёт темнеть, давай я провожу тебя.        Не обращая внимания на её претензионный английский, я кивнула, молча встала, одела тонкую куртку и нацепила рюкзак, предварительно положив в него одну из салфеток. Другую, с именем официантки, я оставила на столе на видном месте.        От посиделки в закусочной остался немного неприятный осадок. Неудовлетворение от недопонимания привело к одной моей редкой потребности.        Не успев выйти на улицу, я слегка коснулась плеча Мари.         — Слушай, а у меня скоро день рождения.        Мари, смотревшая на медленно темнеющее небо, еле заметно кивнула.        — Действительно, четырнадцатое декабря ведь уже через две недели, — Нельзя было с уверенностью сказать, наигранно ли удивление у неё на лице. — Что не очень-то и скоро, по моему мнению. Так много всего можно сделать за четырнадцать дней!         — Много чего можно сделать и за час, это не отменяет того факта, что через пол-месяца я буду на год ближе к своей смерти.         — Любимая твоя тема сегодня, я смотрю, — Её замечание мне не понравилось. — Чего же ты вспомнила о дне рождении, хм? Строишь грандиозные планы? Наверстать за прошлогоднее совершеннолетие решила?         — Может и не грандиозные, но отметить я действительно планирую. В эти планы входит покупка алкоголя, — Мари заметно повеселела, ведь мы перешли на её вечную любимую тему. — О пиве и легком вине можно будет подумать позже, а о бутылке портвейна я бы хотела позаботиться сразу. Ты у нас располагаешь необходимым возрастом и документами для приобретения подобной продукции, а я деньгами, поэтому предлагаю сразу направится в супермаркет. Оттуда и до моего дома недалеко — считай, что проводила.        — Признаюсь честно, Трейси, от тебя я подобного совсем не ожидала. — С улыбкой на лице, Мари продолжила, — А ты знаешь, что хороший портвейн не очень-то и дешево стоит, а?       О том факте, что портвейн стоил немалых денег, я была полностью осведомлена, ровно как и о том, что я в очередной раз за вечер соврала своей подруге.