Сука, ты, бессердечная

Филипп падает все ниже и ниже, раз за разом пересекаясь с равнодушным взглядом Лукаса. Каждый раз Филипп клянется себе, что в последний раз позволил блондину поступить с собой, как с дешевой шалавой, и отбросить словно ненужный мусор. И каждый раз, стоит увидеть на экране телефона, сообщение от: Лукас, и брюнет готов бежать к нему, как преданная собачонка виляя хвостиком. "Не рассказывай никому о нас" - хорошо, Лукас. "Не говори со мной в школе" - хорошо Лукас. "Не смотри на меня при посторонних" - хорошо Лукас. "Не целуй меня, когда кто-то может увидеть" - хорошо Лукас. "Не касайся меня, так будто бы между нами что-то есть" - хорошо Лукас. "Не смотри, не целуй, не говори, не отпускай, не уходи" Эти сплошные "не", бьют словно пощечины. Выжигаются кровоточащими шрамами где-то на сердце, заставляя болезненно морщится и отступать назад, едва заслышав эти две буквы. Лукас отказывает. Всегда. Отталкивает будто чумного больного. Сторонится, будто прокаженного. Филипп продолжает подчиняться. Продолжает позволять себя целовать, тогда когда хочется блондину. Позволяет касаться себя, сжимать пальцы на запястьях и болезненно вдавливать в грязные стены. А после вновь позволяет отшвырнуть, как надоевшую игрушку. "Уходи" - хорошо, Лукас. "Отец может тебя увидеть" - хорошо, Лукас. "Нас заметят"- хорошо, Лукас. "Убирайся"- хорошо, Лукас. Казалось бы, если к тебе относятся как к дерьму, то невозможно любить этого человека. Но Филипп тонет в трусливом блондине с каждой секундой все больше и больше. Мазохист хренов. Филипп готов разбиться на сотни кусков, лишь бы стать ближе к Лукасу, лишь бы тот наконец-то полюбил. Это почти так же больно, как безответная любовь. Хотя нет - больнее, ведь богатенький мальчик вроде как и отвечает на чувства, но никогда их не признает. Чертовы устои отсталого городка. И хочется бросить все и сбежать, но Филипп понимает, что и дня не протянет без прекрасного принца. - Я хочу, что бы ты снял на видео как мы с Роуз будем заниматься сексом, - просит Лукас, крепче прижимая к себе брюнета, чуть поглаживая чувствительную кожу на шее. - А потом разослал его всем ученикам. Сделаешь? Филипп сильнее сжимает руки в кулаках, до боли, и жмурится до ярких вспышек перед глазами. Ему хочется орать во все горло: Ты что, блядь, издеваешься надо мной? Тебе что, совсем плевать на то, что я чувствую? Я же живой, сука, ты, бессердечная. Я же сдохну, видя как ты трахаешься с той девчонкой. Я же... это разобьет мне сердце, Лукас... Горло болезненно сдавливается спазмами, а глаза предательски пощипывают. Кажется его сейчас стошнит, или он потеряет сознание, или прыгнет с крыши прямо. - Я сделаю это, - жалко выдавливает из себя Филипп, и Лукас тут же отпускает его. Мягкие губы едва касаются острой скулы, и блондин сбегает так быстро, что Филипп не успевает и ощутить момента их прикосновения. Грудь сдавливает так, что вдохнуть, без спазмов, невозможно. И Филипп катится вниз. В самую пропасть, включая камеру на телефоне и снимая, как глупая девчонка скачет на Лукасе. Внутри него догорает последний огонек надежды, когда голубоглазый блондин достигает экстаза, откидывая голову назад и блаженно закатывает глаза. Их взгляды на секунду пересекаются, и последний грамм влюбленности разлетается искрами, осыпаясь наивному мальчишке под ноги. Филипп бежит от проклятого озера не разбирая дороги, падает несколько раз, но все равно поднимается, и бежит еще быстрее, пока легкие не сдавливает от недостатка кислорода. Именно от кислорода, а не от кровоточащей дыры размером с Галактику вместо сердца. И невдомек Филиппу, что блондин рассыпается на столько же частей. И не просто от того, насколько грязно он поступил с влюбленным в него парнем. Стыд так же терзает его. У него не встал. Не встал на Роуз. У него не встает ни на кого, кроме чертового сына наркоманки. Просто Филипп - это нечто большее, чем ошибка. Большее чем мимолетное увлечение. Филипп так глубоко под кожей, буквально впитывается в кровь. Еще немного и этот порок достигнет сердца. Еще немного и назад пути не будет. Страх, стыд и горечь от столь низкого поступка мешаются воедино, вынуждая богатенького мальчика вновь воровать алкоголь у папочки и тихо напиваться, на том самом месте, где он "лишил невинности" Роуз. " Ты спишь?" - В глазах плывет, но он безошибочно находит нужный номер. " Мне скучно." "И я пью" "Много пью" " Приходи к озеру." " Ты нужен мне, Филипп. Очень нужен. Так чертовски нужен, что мне физически больно." "Ты настоящий ублюдок и трусливый мудак." - единственное, что отвечает Филипп, до боли сжимая матрас руками, а после срывается и буквально бежит к мучителю. Да, Лукас вероятнее всего пьян и будет жалеть об этом на утро. Да, Лукас его использует. Но, как известно, нож, что ранит больнее всего - прижимают к сердцу ближе всего. И возможно, это тот немногий шанс, когда блондин не побоится своих желаний. Лукас лежит на столе, разглядывая звезды, когда Филипп наконец-то до него добирается. Полупустая бутылка крепко зажата в руке. - Ты все-таки пришел... - Ты же позвал. - Ты всегда приходишь, Филипп. Разве ты не презираешь меня за трусость? Не отвечай, просто выпей и поцелуй меня. И Филипп вновь подчиняется. Пьет прямо из его рук и бутылка летит под стол, а потом целует так крепко и отчаянно, что скулы сводит, а воздуха катастрофически не хватает. Они сливаются в яростном поцелуе кусая губы друг друга. Обнимают друг друга до боли в пальцах. И у Лукаса встает, черт возьми. Член наливается и болезненно давит на ширинку, а ведь они всего-лишь целуются. Филиппу даже не нужно стараться, что бы Лукас его хотел. Хотел до черноты перед глазами. До спазмов, сдавливающих низ живота. Блондин резко подминает под себя Филиппа, забирается пальцами под его футболку, опаляя пальцы жаром его кожи. Губы сами собой соскальзывают на шею, а непослушные пальцы пытаются расстегнуть ширинку. Брюнет пытается оттолкнуть чужие руки, а когда не получается, просто сжимает запястья, не позволяя себя касаться. - Ты чего, Филипп, - непонимающе спрашивает блондин, не прекращая тереться об него. - Ты же сам этого хотел... - сбивчиво шепчет, обжигая пылким дыханием. Филипп на секунду поддается уговорам, расслабляется и отпускает руки. А потом отталкивает, буквально скидывая с себя блондина. - Ты правда считаешь меня своей шлюхой? - Ты мой, Филипп, - обнимая, говорит Лукас, продолжая попытки поцеловать. - А ты мой? - спрашивает брюнет, глядя взглядом полным надежды в глаза горящие лишь желанием. Вместо ответа он получает поцелуй. Горячий и влажный. В любом другом случае он бы служил ответом, но не для Филиппа. Брюнету был бы важен именно ответ. Спать с тем, кого ты любишь, но который просто хочет тебя - мерзко. Касания Лукаса, его поцелуи и ласки резко становятся такими мерзкими. А Филипп - таким грязным. Брюнет отталкивает от себя парня и опускается на колени. Медленно расстегивает его джинсы, стягивая их до колен, и проводит пальцами по возбужденной плоти. Лукас блаженно выдыхает, хватаясь рукой за его плечо. Филипп освобождает член от боксеров и нерешительно касается его губами. Касаться чужого члена немного отвратительно, но преодолевая собственную гордость, он обхватывает плоть губами. Облизывает головку, слизывая капли горьковатой смазки и накрывает губами, чуть посасывая. Водит губами по всей длине, проходясь языком по вздувшимся венкам. Ласкает языком и губами. А после берет в рот полностью, расслабляя горло. Головка почти касается глотки, и Филипп буквально задыхается, но упорно продолжает двигать головой, пока Лукас стонет не сдерживаясь. Блондин зарывается пальцами во взъерошенные волосы Филиппа, заставляя того взять еще глубже. Буквально трахает его в рот, пока брюнет задыхается и захлебывается слюной и смазкой. Лукас достигает крышесносящего оргазма, кончая парню в рот. Филипп проглатывает вязкую сперму, и отстраняется, выпускает член с шумным причмокивание. Как в дешевых порнофильмах. Все что происходит - это один сплошной низкорейтиговый порнофильм. И Филлип в нем - главный герой. Быть шлюхой любимого человека - самая низкая участь. И Филипп достиг этого дна.